АУРУМ

 Волосы развивались по ветру, мои руки плотно сжимали грипсы мотоцикла, а руки Талии обхватывали меня. Мы нередко выезжали за город поздними летними вечерами, здесь всё ощущалось иначе, даже небо сопутствовало нам, превратившись в темно-голубую пелену с блеклым проявлением ночных спутниц — звёзд. Ночь обещала быть тёплой и безветренной. Мимо нас проносились скромные дома, расположенные среди зеленых полей по одиночке, будто пустуя, но жизнь в них выдавал тусклый свет в окнах и дым из труб.

   Я свернула на не асфальтированную дорогу, на которой изредка пробивалась трава. Доехав до небольшого леса, мы оставили мотоцикл, сняли шлемы и прошли до ветхого дома, который уже отсырел и начал покрываться бархатистым мхом. Талия достала фосфорные карточки, которые обеспечат нам свет. Дом был заброшен, но без отвращения, как если бы это было заброшенное здание Минглда. Комнаты были наполнены бытовой утварью, которая идеально подходила для наших целей.

   — Мне недавно писал Клиф, спрашивал как ты, нужна ли какая-то помощь ... — начала подруга, но я успела ее прервать.

   — Эй, нет. Заклинаю тебя не отвечать ему вовсе. - Перебила я, собирая железные тарелки, медные ложки и вилки.

   — Почему ты так категорична? Он искренне хочет помочь тебе хотя бы чем-то.

   — Пусть помогает своей чистой женушке, я не хочу вписываться третьим углом в их отношения.

   После того как мы были в отношениях с Клифом почти три года, он купил платиновые цветы у алхимиков Палаццо, которые, надо отдать должное, стоили ему всех его накоплений и сообщил о том, что нашел себе жену. Я предполагала, что наши отношения смешанной и чистого рано или поздно поднимут вопрос о том — как нам быть дальше, точнее — как быть ему, но я была уверена, что он сможет отказаться от своей принадлежности. Однако, в тот вечер мир перевернулся, мне хотелось расплавить ему в ноги эти цветы, но, к сожалению, платина мне не подвластна, поэтому я приняла букет и молча ушла. Цветы я успешно растворила смесью кислот. После этого вечера, я рыдала, успокаивалась и снова рыдала. Талия пыталась вытащить меня за город, но не хотелось. Лесси приносила еду, которая оставалась не тронутой и заветривалась к вечеру. Спустя недели слёз, я пришла в себя, а Клиф появился на пороге нашей старой квартиры. Я яро захлопнула дверь, с просьбами провалиться в ад и забыть дорогу сюда. Он ушел, но написал сообщение на телефон с предложением не горячиться и дать возможность нашим отношениям быть вне его брака. Ах, как прозаично, говорить красивые слова он умел, а еще умел хорошо тактичным текстом предлагать стать его любовницей. Это унижало ещё сильнее, а, значит, послан был он далеко и надолго в очень грубой форме. Мне хотелось вопить и расплавить к чертям все воспоминания из головы, связанные с ним.   

   Сейчас он женат на чистой из Палаццо и по наводкам Талии владеет небольшой сетью алхимических мастерских.

   — Рели, не будь дурой! Тебя никто не просит быть с ним. Ты не думала, что он может помочь, например, с работой? — Талия вопросительно уставилась на меня.

   — Нет.

   — Но хотя бы узнать нормальные места... — начала перебивать она.

   — Нет, нет и нет. Тема Клифа закрыта, советую кинуть его в блок и не отвечать.

   Талия закатила глаза, но в глубине души, она меня понимает. Мы с подругой во многом похожи — в том числе бывшими отношениями с чистыми. Она знает, как это любить, быть любимой, но в один день разрушить всё на мелкие осколки. Талия если и настаивает на общении с ним в сугубо потребительском одностороннем формате, то только ради упрощения моей жизни и, своего рода, моральной компенсации от него.

   Я бросила собранные кухонные предметы в центр комнаты, где раньше был зал. Талия развешала фосфорные карточки отчего стало светлее.

   — Начинай, у тебя уже вены золотятся. — Сказала Талия.

   И я начала.

   Небольшое золотистое свечение переливалось покрывая кончики моих пальцев, ладони, запястья. Золото дошло до локтей, и я дотронулась до железных тарелок. Расплавленный металл быстро обволакивал железо, поглощая его до полного замещения. С рук на деревянный пол падали капли с небольшим шипением создавая россыпь золотых вкраплений. Процесс сопровождался шипением жидкого металла, но температуры телом не ощущалось. Я чувствовала, как расслабляются руки, глаза перестают наливаться золотом, а состояние приходит в привычное. В ход пошли медные ложки, в моменте смесь золота и меди смотрелась красиво, пока первый полностью не заместил второй.Подняв руки, как в операционной это делают хирурги, золото растворилось в моей коже. Руки приобрели здоровый вид, внутри стало спокойнее, как после хорошей физической тренировки. Талия с обыденностью наблюдала, сидя на старом стуле, закинув руки за голову.

   — Повезло тебе с золотом, - отметила подруга, - смотрится эффектнее моего.

   — Зато ты можешь применять таллий к людям, я пробовала, но у меня работает только на предметах из более слабых металлов.

   Талия могла отравить человека, использовав свой металл. Она узнала об этом, когда случайно вспылила в одном из пабов на пристававших к ней парней. Собственно, там мы и познакомились, когда я заметила ее ошеломление в глазах и проблески голубовато-серого оттенка в радужках. Она испугалась, к счастью, ребята выжили. Отравление списалось на некачественные капсулы алхимиков для преобразования внешности. Домашнюю мастерскую прикрыли, но все остались живы.

   Подруга принялась за оставшиеся ложки, вилки и старые ручки кухонных шкафов. У неё также руки налились металлом, только с серебристо-голубоватым свечением. Сидя на стуле, она брала один предмет за другим, находясь в ее руках, они будто сливались с ними искрясь и шипя, но когда Талия отбрасывала очередную преобразовавшуюся ложку — она тускнела, окисляясь на воздухе. Постепенно глаза подруги приобрели привычный карий цвет, лицо тронула лёгкая, облегчённая улыбка.

   — Тебе не кажется, что это несправедливо? Преобразовывать кастрюли. — Начала она, собирая наши творения в одну кучу, чтобы уничтожить.

   — Не обесценивай ложки, дорогая, смотри какие симпатичные вышли, — начала я, переводя разговор в шутку, — Да, это бесполезно, сами наши способности — не имеют никакого смысла. Можно за большие деньги продаться в Палаццо в алхимический двор, но что-то я не уверена в гарантиях на их благие намерения.

   — Как думаешь, есть еще? — Начала подруга, и я без уточнений поняла, что речь идёт о таких же как мы.

   Мы часто рассуждали об этом, пытались также искать похожих в пабах, клубах, высматривали. Но безуспешно, хотя и сыщики из нас так себе.

   — Хочется верить, что да. — Ответила я.

   Когда мы познакомились с Талией, она была до смерти перепугана, я быстро подбежала к ней, схватив за плечи и посмотрела в измененные металлом радужки. Она в этот момент будто онемела всем телом. Я успела увести ее в соседнее кафе, где мы смогли поговорить. После этого мы не расставались.    Она оказалась поддерживающей, доброй и открытой, и очень похожей на меня. Родителей она не видела с детства, а после смерти бабушки, которая являлась опекуном, она осталась вместе с сестрой. Малышка Иста была смешанной, не модифицированной, для её же безопасности, Талия хранила свои способности в секрете. На момент смерти бабушки Талия была уже совершеннолетней, поэтому младшую сестру оставили с ней без каких-либо ограничений. Иногда мне казалось, что она понимает и чувствует меня без слов, ровно так же, как и я её. Она могла смеяться, шутить, быть душой компании, но внутри словно хотела отравить сама же себя таллием — недостаток денег для будущего сестры тревожил её больше всего. Я помогала ей, когда она просила несколько сотен вир в долг, но не принимала деньги обратно.

   В отношениях с Тоалом она расцвела, по-настоящему отдала ему все свои чувства. Он был хорошей партией для нее, на период их отношений — он закрывал все ее потребности. Тоал продолжает ей помогать, хоть они и плещут острыми высказываниями в адрес друг друга при любой встрече, чувства никуда не ушли. Возможно, для них не все потеряно, у Тоала нет на горизонте жены, но выбор он сделал заранее, чтобы не давать ложных надеж подруге. Она словно была мной в те дни после его просьбы принять его выбор — слёзы, злость, желание испепелить всё вокруг, но смогла отойти и принимать помощь, а вот избавиться от мысли, что он передумает и изменит свое решение — нет. Они не были парой, но из уважения к чувствам, которые оставались у обоих — Тоал помогал, а Талия принимала эту помощь. Ей это было необходимо, её работа не покрывала расходов на квартиру и обучение сестры.

   Я резко вспомнила о номере, который внесла в телефон с объявления на Мраморной улице.

   — Сможешь пробить номер или узнать что-то про Дом 35 на Мраморной в Пристине?

   — Не вопрос, а зачем тебе? — Полюбопытствовала подруга, уничтожая последнюю ложку из таллия.

   — Прям на моих глазах в день собеседований там вывесили объявление о поиске вокалистки, умеющей играть на фортепиано — оплата хорошая, но выглядит всё это несколько странно. — Высказала я свои сомнения.

   Талия могла пробить номер телефона или дома, выудив хоть немного базовой информации. Как, собственно, она и сделала с номером Клифа после нашего расставания с ним.

   — А, может, это судьба и тебе предначертано покорить чистых своим чудесным голосом?

 — Талия сложила руки на груди и с улыбкой посмотрела на меня.

    — Ты что, общалась с моим внутренним голосом? — В шутку спросила я, так как ее мыли отражали мои, когда я была на Мраморной улице.

   — Дорога-а-а-я, — начала она протяжно, — я и есть твой внутренний голос. — Она приобняла меня, вручив старую местную гитару мне в руки.

   — Только с фортепиано будут проблемы. — Подметила я, кивая на гитару, за фортепиано я никогда не садилась.

   — Чушь! С гитарой ты не оставишь им никаких шансов. — Подбодрила она меня с улыбкой на лице.

   Мы вышли на улицу, расположившись на мягкой густой траве. Небо было россыпью серебряных осколков. Звезды словно подмигивали, переливаясь, а освещения хватало от луны, царившей среди миллиона серебряных камней. Талия достала бутылку лимонада, а я начала играть. Струны давали пальцам приятную вибрацию, потом я запела. Вокруг нас ни души, я погрузилась в музыку, прикрыв глаза, а Талия тихонько подпевала.