Наступит завтра

«Подумать только, у меня была всего одна попытка, томик поэзии и слово в кавычках!» - радовался Алик своей догадке, как хорошей оценке по тяжелому экзамену. Его ликование прервал шум на улице. Парень выглянул в окно: один из старожил поднимал со ступенек выпавший из рук телефон. Возня на крыльце спустила врача с небес обратно к экрану монитора, где на пустом рабочем столе одиноко красовалась иконка пасьянса.

«Крысон времени на работе зря не теряет», — подумал Алик. Его внимание привлекла открывшаяся программа под названием «VinterGroup», представлявшая собой рабочий портал корпорации Винтер. Здесь было все: ссылки на папки с документами, таблицы с финансовой отчетностью компаний, задачи и регламенты. В корпоративной программе можно было вести переписку с другими сотрудниками. Алик нажал на иконку письма. Чаты Крысона были чистыми.

Времени было мало, и врач решил расставить приоритеты. В первую очередь ему нужно было понять, как выбраться с базы. Во вторую, парень хотел узнать, что ожидает Аделину в корпусе Воспитания, а в третью – найти дело нулевого пациента и научные исследования вируса.

Алик откинулся на спинку кресла, перебирая в голове возможные варианты побега. «Удрать через потайной ход? Схема рабочая, если знать где он, - размышлял врач, внимательно изучая карту базы.

Спустя пару минут он поморщился от разочарования. Выезд с базы был только один: через охраняемый КПП. «Покинуть эти стены, будет задачей нелегкой, но интересной», - нервно усмехнулся врач в лицо собственному страху. Положение усугубляла расставленная повсюду охрана и камеры. «Жаль, что у Крысона нет ружья со снотворным», - вздохнул парень, вспоминая выходку громил на парковке, -«впрочем, я бы не смог выстрелить в человека, даже лекарством».

Второй способ побега оригинальностью не отличался: нужно было спрятаться в один из грузовиков между ящиками и дождаться поездки за очередным «отловом». Эту идею Алик отверг после внимательного изучения регламента грузчиков. Согласно правилам, машина отправлялась в рейс примерно раз в неделю. Следующая дата отправки была поставлена Круком через шесть дней. Скрываться так долго на базе Алик не мог: даже ему удастся прожить столько времени без еды и воды, то после пробуждения Крысона начнется переполох.

Третий способ побега показался врачу безумным и в то же время – рабочим.

«Что, если попробовать уйти через КПП?» - задумался парень, - будет ли охрана обыскивать такую шишку, как Илья Дмитриевич? В любимых им детективах преступники уходили из-под носа полиции благодаря актерской игре и собственной невозмутимости. Внезапно, в голове Алика всплыл разговор из любимого фильма.

«— Знаете, почему «Янкиз» всегда выигрывают?
— Потому что за них играет Микки Мэнтл.
— Нет, потому что все смотрят на их блестящую форму».3

Это воспоминание приободрило парня. Для побега, ему нужно было понять местные правила и широту полномочий Крысона.

Алик открыл другую папку.  В ней хранились документы трех компаний. Первое и самое крупное предприятие «Винтер Док» занималось производством фармы и медицинского оборудования. Второе было зарегистрировано как «Центр научных исследований имени Крука». Третье представляло собой санаторий «Юность» и недавно было выкуплено у городской власти за бесценок.

«Четыре корпуса и трехметровый забор прилагались к продаже?» - хмыкнул Алик, изучая структуру базы. Он пробежался глазами по иерархии должностей. Выше всех стояли владельцы-соучредители Захар и Антон Винтер, финансировавшие это место. Следующий по старшинству значился генеральный директор Николай Крук, а Илья Дмитриевич был его заместителем. Привилегии у Крысона были: постоянный пароль, отдельный кабинет, власть в отсутствие Крука, и красный скафандр, считавшийся отличительной одеждой руководства базы. В зону ответственности Ильи входили учет закупок, логистика отлова, техническое обслуживание зданий и контроль за работниками базы.

Далее по рангу шли воспитатели - их было всего 10 человек. Воспитатели тренировали рептилий, давали распоряжения медикам и тоже носили красные скафандры.

На низшей ступени иерархии находились охранники, грузчики и водители. Они составляли подавляющее большинство персонала, носили черные скафандры, меняли пароли и имели систему мотивации из штрафов и вознаграждений. Например, за «проявление человечности» к репиусу или за отлынивание от дежурства – назначался штраф. Самым суровым наказанием значилось разглашение коммерческой тайны и каралось оно заражением и потерей личности.

Вознаграждения выдавали за «содействие безопасности». Если сотрудник базы замечал нечто подозрительное за своим коллегой или знал, что его напарник допустил утечку информации за пределы базы, то он был обязан сообщить об «инциденте» руководству. Доложивший сотрудник получал премию и медаль за «проявление приверженности».

Всему персоналу базы Винтер полагалась компенсация питания, бесплатная медицина и скидки на получение образования.

Алику вспомнились разговоры грузчиков про медаль от мэра. Он сопоставил информацию с событиями на Пшеничной ферме и с телефонным звонком Жана Жаковича министру здравоохранения. Мэр и его правительство вот уже несколько раз фигурировали в этой грязной истории, однако прямых доказательств их участия не было.

После недолгих раздумий Алик вернулся к компьютеру.

В инструкции по организации рабочего процесса сотрудников были требования к окончанию смены: работник должен был переодеться в раздевалке КПП в костюм гражданского, пройти санитарную обработку и только потом покинуть базу.

Алик почувствовал, как его последняя надежда медленно тает в голубом свете экрана. Процесс, описанный в инструкции, звучал как приговор. Даже если у него получится добраться до КПП в скафандре Крысона, то в раздевалке вскроется вся правда о его самозванстве.

Он выдохнул и посмотрел в окно. Небо уже серело. На востоке медленно зрела алая полоска рассвета, в то время как в душе парня зрело отчаяние. Других путей на свободу не было. На секунду Алику пришла в голову мысль позвонить маме и попросить о помощи, но он тут же устыдился своему порыву.

«Ее связи тут не помогут. К тому же весь город уверен, что я сейчас развлекаю дочку мэра на празднике у семьи Штольц. И потом, я уже взрослый. Сам кашу заварил, сам и буду расхлебывать» - вздохнул парень. Он изучил должностные инструкции караульных и заулыбался: шанс на побег все же был. Каждые двенадцать часов КПП закрывалось на пересменку. Черные скафандры удалялись в кабинет охраны, где занимались процедурами по передаче дежурства коллегам. За раздевалкой в это время никто не следил.

«Крысон занимается техническим обслуживанием зданий, так что он вполне может наведаться в раздевалку под предлогом проверки. Если же на время пересменки попросят покинуть КПП, то мирно уйду. Если же я смогу попасть в раздевалку пока там никого нет... и если ключи Крысона подойдут к двери ведущей на свободу, то все получится. Вероятность этого ничтожно мала, но других шансов нет» - резюмировал Алик.

Следующая пересменка была в шесть утра. Врач решил не терять времени зря и поискать информацию о нулевом пациенте. 

«Вроде современные ребята, пользуются корпоративной программой для оптимизации бизнес-процессов, а бюрократия царит как в допотопной конторе!» — сокрушался Алик, открывая один за другим документы. Спустя десять минут беспрерывного скроллинга его глазам предстала папка под названием «Rep01».

«Эврика!», - обрадовался врач. Он сфотографировал финансовые таблицы, где числились средства, выделенные на разработку неведомой вакцины, а также списки закупаемых веществ и химические формулы. Разбираться с химической частью Алик планировал уже после бегства на свободу.

Следующий найденный им документ был посвящен тестированию вакцины. Препарат именуемый, как «Rep01» успешно воздействовал на лабораторных животных, изменяя их сознание и структуру психики.

Птицын Василий Петрович – был добровольцем и первым человеком, согласившемся поучаствовать в клинических испытаниях вакцины. На первой странице дела Птицына была вклеена фотография мужчины средних лет с впалыми глазами и низким лбом. На последней странице была пришита фотография спящей в хлеву рептилии, как печальный итог взаимодействия Птицына с вакциной.

Инъекция препарата Rep01 была введена мужчине еще зимой. Опыт проводился в научно-исследовательском центре имени Крука. После вакцинации Птицын прожил в центре две недели – ровно столько по мнению ученых длился инкубационный период вируса. К наблюдению за Птицыным были привлечены талантливые биологи, психологи, неврологи и генные инженеры. Целая коллегия нанятая Круком следила за поведением мужчины и согласно их записям, никаких физиологических и психологических отклонений в организме испытуемого не было. Коллегию это разочаровало. Эксперимент над Птицыным считался неудачным. Напротив проведенных опытов и исследований стояли жирные красные минусы. 

После того, как Василия отпустили на вольные хлеба, он должен был приезжать в Центр исследований по выходным для прохождения планового осмотра. Мужчина добросовестно выполнял обязанности до начала весны, после чего исчез с радаров.  В середине марта Птицына нашли полицейские в коровьем хлеву на Пшеничной ферме. Обращенного мужчину вернули обратно в центр исследований. Судя по реакции специалистов, обращение Птицына в рептилию было отклонением от начальной цели вакцинации. Мужчине дали название «REPIOUS» и провели над ним ряд повторных исследований.

Вскоре ученые установили, что обращенный сохранил память человека, однако его сознание стало ограниченным. Птицын потерял способность мыслить критически и планировать будущее. Больше Василий не мог считать, читать и сочинять, зато без проблем мог выполнять команды, которые в человеческом обществе считаются аморальными и постыдными.  Его ведомое поведение оценивалась коллегией положительно. Через пару недель пребывания в центре, память обращенного ухудшилась: он переставал узнавать на фотографиях близких. В рамках дальнейшего изучения ученые провели операцию на головном мозге испытуемого. На этом дело Птицына обрывалось.

«Какова цель этой разработки?» - думал Алик, оторвавшись от текста. Он пролистал все документы, но так и не нашел ответа на свой вопрос. Врача не удивило, что дело Птицына хранилось отдельно от других зараженных. Содержимое этой папки было настолько негуманным, что пахло уголовным делом. Недолго думая, Алик сфотографировал все найденные материалы на телефон для Ени. Сообщение долго не хотело отправляться – телефон по-прежнему выдавал одну полоску связи. Алик поднял руку с телефоном к потолку и прошелся по кабинету: лучше всего ловило у окна. Парень отодвинул штору и обнаружил под потолком маленькую металлическую коробочку. Устройство было прикреплено к стене. Из коробочки выходил длинный металлический ус.  

«Антенна. Усилитель связи». - догадался Алик. Он поднес телефон к коробке и фотографии тут же отправились подруге.  Ковальский тут же написал  новое сообщение: «Я нахожусь на базе Винтер. Нелегально. Планирую побег в 6 утра. Не отвечай». Напротив отправленных сообщений тут же появились две галочки. Сообщения были прочитаны. 

На радостях парень споткнулся о ножку дивана и с грохотом растянулся на полу. Падая, он задел раскрытый рюкзак, лежащий на диване, и вещи из него рассыпались на пол. В коридоре тут же послышались шаги. Алик замер, проклиная себя за невнимательность. Щель между полом и дверью пропускавшая полоску тусклого коридорного света омрачилась появлением двух черных берцев. Сотрудник базы, остановившийся напротив кабинета Крысона, постучался в дверь. Алик бросил взгляд на диван, где лежал защитный шлем от скафандра.

— Шеф? — послышался голос из-за двери.

— Да? — прогнусил Алик в ответ.

— Я могу отойти на пару минут? Позывной двадцать присмотрит за входом.

— Идите, — с облегчением буркнул Алик.

Берцы возобновили движение и спустя пару минут шаги в коридоре стихли. Врач тяжело поднялся с пола. Мышцы в его ногах дрожали, а по лбу струились капельки пота. Он собрал с пола вывалившиеся из рюкзака вещи, втом числе и свои личные из поясной сумки. Стараясь сохранять самообладание, Алик вернулся к компьютеру. Оставалось разобраться с последней задачей – понять, что происходит с зараженными в корпусе Попечения.

Это здание представляло собой госпиталь. Пациенты корпуса Попечения еще не потеряли человеческий вид, но больше не могли находиться в городских больницах. После изменения внешности, пациентов переводили в корпус Обращения, где они привыкали к своей новой сущности в течение нескольких недель. Как только мыслительные способности репиусов ослабевали, их направляли в корпус Воспитания для проведения тренировок.

«Значит на спасение Аделины у меня есть три недели», — подумал Алик. Часы на экране компьютера показывали половину шестого утра: до пересменки оставалось полчаса. Он выглянул из-за шторы: ночь заканчивалась, тьма отступала. Это показалось Алику добрым знаком. Парень вгляделся в пейзаж за высоким забором: алая полоска рассвета разрослась вширь и обнажила километры лесов и пшеничных полей.

Врач натянул на голову шлем от скафандра, набросил рюкзак Крысона на спину и выключил компьютер. В два шага преодолев лестницу, он очутился в уже знакомой рекреации. В широких окнах виднелась зона КПП с железными створами ворот и охранным блокпостом, уходившим в стену забора пристройкой.

Трое черных скафандров нырнули в дверь КПП. «Сменщики уже пришли», - догадался Алик. Он оторвался от окон и направился на улицу.

— Позывной четыре, пароль сон, — произнес Алик свой идентификатор, ставший пророческим для настоящего Крысона.

— Служу Черной Розе! — ответил одинокий дежурный на выходе из Учительского корпуса. Бодрой походкой Алик двинулся в сторону КПП, наблюдая, как узкая дорожка перетекает в широкую автомобильную и упирается в железные ворота. В предрассветной тишине пели лесные птицы. Серые корпуса в багряном рассвете выглядели не такими жуткими, словно давая врачу шанс на спасение.

Он толкнул входную дверь КПП и без труда преодолел старый турникет. Дальше был холл с потертым столом, где трое дежурных ставили подписи в журналах, а их сменщики следили за процессом.

«Все здесь. Значит в будке охраны никого нет», — понадеялся Алик. Охранники обернулись на шум турникета и отложили ручки с бумаги. Шестеро черных скафандров смотрели на парня непроницаемыми стеклами шлемов.

«Сейчас точно схватят. Неспроста застыли», — Алик почувствовал, как по спине скользкой змеей струится холодок. За спинами охранников располагались санитарная зона с раздевалкой, а за ними – будка охраны и путь к долгожданной свободе.

— Служу Черной розе! Пароль! — неуверенно обратился к врачу один из охранников.

— Позывной четыре, пароль сон! Продолжать пересменку! —  рявкнул Алик неожиданно громко.

— Приказ выполняется, шеф, — потупился скафандр.

Алик выдохнул и открыл дверь раздевалки. С одной стороны располагались шкафчики-ячейки как в фитнес-зале, а с другой шла завеса из пленочной шторы и дверь в душевую. Пахло хлоркой и антисептиком.

— Вы куда? — спросил второй дежурный, — у нас пересменка, не по регламенту.

— Пришла жалоба на состояние водоснабжения в душевой, — выкрутился Алик.

— Илья Дмитриевич, сами знаете, это не по правилам. Давайте уже после...

— Это срочный вопрос! —  гаркнул Алик, — мне позвонить Круку?

— Проходите, — покачал головой охранник.

Парень зашел в раздевалку и на всякий случай подпер ручку двери шваброй. Несмотря на всю свою наглость, он был на грани инфаркта: Алику казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он миновал санитарную зону и толкнул следующую дверь. Будка охраны пустовала. Стараясь не суетиться и не радоваться раньше времени, Алик подошел к последней двери. Врач приложил электронную карточку Крысона к дверному датчику и замер: от этого кусочка пластика зависела его свобода. Дверь послушно пикнула и открылась.

Перед глазами Алика предстала уходящая вдаль дорога. Кругом рос дремучий лес, а вдалеке желтело пшеничное поле. В два прыжка врач преодолел расстояние от двери КПП до дороги и спрыгнув в кювет, углубился в лес. Пробежав несколько минут в тяжелом скафандре, Алик содрал с себя шлем и почувствовал, как свежий утренний ветер ударил в лицо. От кислорода и пьянящей свободы, у него закружилась голова. Парень снял ненавистный спец костюм и спрятал в кустах. Из рюкзака Ильи Дмитриевича он забрал свою поясную сумку и тетрадь Крысона, а электронную карточку оставил в скафандре: в ней мог быть вшит датчик GPS.
Алик проверил вещи в поясной сумке и похолодел: не хватало перочинного ножика.Парень вспомнил момент падения в кабинете и грохот, с которым рассыпались вещииз рюкзака. В тот момент он был настолько занят расследованием, что забыл про свою дотошность. Врач вспомнил выгравированную фамилию и инициалы на рукоятке ножика, подаренного Никитой ему на юбилей. Теперь его промах мог обернуться непоправимыми последствиями. Алик с тоской подумал, что возвращаться назад слишком поздно. Врач взглянул на часы: пересменка должна была продлиться еще минут двадцать, а значит у него была фора. Он отправил смс Ене, что выбрался на свободу и сорвался со всех ног.

Алик бежал и бежал, не чувствуя ног и усталости, преодолевая леса и поля так стремительно, будто вся его жизнь состояла из бега, а не из досуга хилого мальчика. Остановился он лишь, когда солнце было в зените, а во рту пересохло. Он прислушался к звенящей тишине леса: следов погони не было слышно. Телефон парня сел, и он не понимал, где находится. Где-то неподалеку журчала вода. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь хвойные ветки, беспощадно припекали. Алик спустился в овраг и обнаружил лесной ручей. Забыв о всякой брезгливости, парень жадно припал губами к холодной воде. После утоления жажды он почувствовал, как усталость тоннами ложится на его изможденное тело. Не в силах продолжать путь, врач нырнул под густые еловые лапы растущего в овраге дерева и свернувшись калачиком, погрузился в мягкий сон.

━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━

 3. К/ф: «Поймай меня, если сможешь» - 2002г.