Наступит завтра

«Стойте!» —  гулким эхом отдавался в стенах коридора окрик охранника. Воображение тут же нарисовало Алику, как двое дежурных срываются с места, словно бешеные псы с цепи, и укладывают его лицом в пол. Он вздрогнул, представив, как слетает с его кудрявой головы защитный шлем и прикосновение холодного дула на щеке.

«Будет тяжело объяснить причину своего присутствия здесь, да и будут ли меня слушать или сразу прикончат?» — подумал парень. Эта мысль придала Алику сил, и он, стараясь не выдавать эмоций, медленно остановился. Грузчики с тележками последовали его примеру. 

Охранник поправил карабин на плече и двинулся в их сторону. Второй дежурный перекрыл вход в здание. 

«Хорошо, что я успел стереть все улики в телефоне и переписку с Еней», — мрачно подумал врач. Он не хотел впутывать девушку в авантюру, о которой она не знала.

— Вы сказали устаревший пароль! Он действовал до двух часов ночи, — рычал дежурный охранник, приближаясь к Алику с грузчиками. Кудрявая голова врача силилась вспомнить, был ли указан в документах Крысона новый пароль, но все было тщетно. Парень открыл рот, но слова комом застряли в горле. Все было кончено. Его расследование завершилось узким коридором за высоким забором, а погубила его глупая самоуверенность. Никто и никогда не найдет куда пропал врач из пятой больницы.

— Илья Дмитриевич! Я дико извиняюсь за беспокойство, но пусть они назовут актуальные пароли! — обратился охранник к Алику, — да, прием отлова проходит под вашим контролем, но регламент...сами понимаете. Голос мужчины звучал миролюбиво. Дуло пистолета дежурного почти нежно указывало на оторопевших грузчиков.

— Чего стоите? Выполняйте! — буркнул Алик, размышляя что делать, если спросят новый пароль у него самого.

— Позывной восемнадцать! Пароль дня: по...порррядок! — обрел голос один из грузчиков.

—  Позывной девятнадцать! Пароль дня: порядок! — повторил его напарник.

— Виноваты товарищ. Время позднее, заработались, — пробормотал восемнадцатый.

Дежурный не отвечал. За стеклом его шлема таилась вся темнота космоса, поглощавшая черты человеческого лица и скрывающая любые эмоции. Алик подумал, что скафандры дарят работникам базы не только анонимность, но и безнаказанность.

— Служу Черной Розе! — наконец, ответил дежурный и отдав честь, направился назад ко входу.

Грузчики загрохотали колесами тележек по бетонному полу, погружаясь вглубь коридора. С низкого потолка взирали стеклянными глазами объективы видеокамер. Они были расположены напротив дверей, спрятанных за решетками, и загорались красным огоньком в ответ на движение в коридоре. Все двери были пронумерованы и имели считыватели карт доступа. Алик сжал в кармане карточку Крысона: холодный пластик впился в ладонь.

— Шеф, разгружаемся в пятый бокс? — спросил восемнадцатый. Они остановились в конце коридора напротив двери с цифрой пять.

— Да, — закашлялся Алик и добавил повелительной противности собственному голосу, — и поживее!

Грузчики спустили ящики с тележек. Восемнадцатый достал карточку и приложил ее к дверному датчику. Кованая решетка с лязгом поползла вверх, обнажая железную дверь со смотровым окном. Восемнадцатый посмотрел в окошко, после чего, держа наготове пистолет со снотворным, открыл дверь и шагнул внутрь. Алик поморщился: плотное стекло защитного шлема не защищало от смрада, сочившегося из открытой двери. Врачу был знаком этот запах: так пахло в палате Аделины и в грузовике с рептилиями.

— Все чисто, заходим, — отчитался восемнадцатый и Алик с девятнадцатым переступили порог. Помещение внутри оказалось не комнатой, а неожиданно большим залом с выстроенными вдоль стен клетками-тюрьмами. За решетками томились прикованные цепями рептилии, полностью утратившие человеческий вид. Услышав шаги людей, они зашевелись, а некоторые из них жалобно завыли. В помещении стоял сырой подвальный воздух и было душно. Окон не было. На замену им под потолком было спроектировано узкое вентиляционное отверстие, пропускавшее полоску звездного неба.

Восемнадцатый открыл ключами дверь пустой камеры и вместе с напарником затащил в нее первый ящик. Грузчики сняли крышку, вытряхнули спящее тело и приковали лапы рептилии к цепям, торчащим из стены.

— Шеф, отлов №1 доставлен в пункт назначения, — отчитался девятнадцатый. Алик понял, что пора доставать из рюкзака бланк Крысона и заполнять отчетность. Следующие полчаса прошли без инцидентов. Грузчики заселяли спящих рептилий в пустые камеры, а парень ставил галочки в бланке отлова и украдкой разглядывал узников. Две люминесцентные лампы освещали их гладкие синие животы.

— Илья Дмитрич, следующий отлов помещаем в шестой бокс, — доложил восемнадцатый, — места в корпусе Прибытия заканчиваются. Разрешите заняться переброской готовых в корпус Воспитания.

Алик попытался представить, как ответил бы начальник грузчиков и прогнусил:

— Завтра.

Перед парнем встала проблема. Согласно плану Крысона, он должен был выполнить некие задачи от Крука и проверить состояние новообращенных, но Алик не знал, как это делать. Он открыл карту базы c пятью корпусами. В одном из них должен был быть кабинет Крысона, где могли храниться важные документы о вирусе.

В корпусе Прибытия был только извилистый коридор с боксами для отлова, поэтому его Алик сразу исключил из списка. Корпус Воспитания тоже был для рептилий: вряд ли руководство сделало бы себе кабинет в одном здании с вонючими существами.

Корпус Попечения был знаком Алику по разговору Крысона с Михой и Серегой: туда унесли Аделину. Парень вспомнил небольшую пристройку с красным крестом на двери. По состоянию девушки и по названию здания, парень предположил, что это могло быть местным госпиталем и решил исключить его из списка.

«Я обязательно вернусь за тобой, как только пойму, что здесь происходит», - мысленно обратился Алик к бывшей возлюбленной. Чем дольше парень находился на базе, тем сильнее ему хотелось сбежать отсюда, однако бросить Аделину на произвол судьбы он не мог.

«Рано или поздно, настоящий Крысон проснется и поднимется паника. Меня в любом случае будут искать, так что нужно разузнать как можно больше, пока есть время», — размышлял Алик. Классическое снотворное действовало 6-8 часов, но врач не знал, чем Миха с Серегой выстрелили в Крысона. Он мог только надеяться, что заместитель Крука очнется утром.

Оставалось еще два корпуса: Репиусы и Учительский, а также склад. Название «Репиусы» ни о чем не говорило Алику, а склад мало подходил для кабинета заместителя директора. Методом исключения парень решил направиться в Учительский корпус.

Грузчики закончили разгрузку. Алик кивнул им, и все вместе они направились в сторону выхода. В душной тишине было слышно, как предыдущие отловы гремят цепями и скребут когтями бетонные стены.

— Это они сейчас тихие, то ли еще будет после корпуса Воспитания, — сказал в никуда девятнадцатый, закрывая дверь в бокс. Восемнадцатый вздохнул и приложил карточку к датчику: дверная решетка поползла вниз. Задача по разгрузке отлова была завершена.

Алик облокотился на стену.

— Дальше без меня ... — махнул он рукой грузчикам.

— Илья Дмитрич, с вами все в порядке? — спросил восемнадцатый.

— Небольшое головокружение, — прогнусил Алик. 

— Заработались вы, Илья Дмитрич. Отдыхали бы, пока Крука нет, — покачал головой девятнадцатый.

— Ты тут со своими нравоучениями, а шефу, возможно, помощь нужна! — возмутился восемнадцатый.

— Все хорошо. Проводите меня до Учительского, — попросил Алик.

Грузчики кивнули и подхватив его за руки потащили в сторону выхода.

—  Может, снять шлем для притока воздуха? Ну нарушите правила один раз, сами себя же не оштрафуете. 

Алик содрогнулся и ответил:

— У правил нет исключений по должностям.

— Шеф, вы же говорили, что эти твари заразны только, когда плюются.

— Еще раз, правила для всех одинаковые, — буркнул в ответ парень, размышляя над услышанным.

Разговор стих. Троица благополучно миновала охранный пост и вышла навстречу пустырю и холодным звездам. Следуя по тропинке между корпусов, они вышли к санаторию ушедшей эпохи. 

На широком крыльце скучали двое дежурных охранников. Алик напрягся и мысленно приготовился к очередному неприятному разговору.

— Позывной четыре, пароль сон, — буркнул парень.

— Позывной восемнадцать!

— Позывной девятнадцать!

— Пароль на сегодня: порядок! — хором сказали грузчики.

— Служу Черной Розе! — Отрапортовала охрана и без лишних вопросов разошлась в стороны.

—  Свободны, — холодно бросил Алик грузчикам. Выражать благодарность притворяясь Крысоном было слишком рискованно. Мужчины сразу расслабились и распрощавшись с шефом, отправились восвояси.

«Добро пожаловать в санаторий „Юность"» - приветствовала Алика поблекшая табличка на входе.  Врач толкнул деревянную дверь и почувствовал, что очутился в прошлом. В Учительском корпусе было чисто и просторно. Входная зона плавно перетекала в рекреацию с большими окнами и пластиковыми цветочными горшками на широких подоконниках. Плиточный пол блестел от воды, пахло хлоркой и столовой едой.

Внимание Алика привлекла пестрая мозаика на стене: мужчина и женщина в пшеничном поле с восхищением смотрели на солнце. «Будь готов» гласили красные буквы, выходящие из солнечного луча. О современных реалиях здесь напоминали лишь решетки на окнах.

За рекреацией последовал коридор с информационными стендами на стенах, туалетами и входом в столовую, а за коридором начиналась лестница с перилами, выкрашенными в голубой цвет.

Алик поднялся на второй этаж. Затоптанная красная ковровая дорожка, с двумя зелеными вертикальными полосами по краям, тянулась через очередной коридор. По левую сторону шли белые двери с табличками, а по правую - окна. Рептилиями здесь и не пахло.

Парень шел мимо дверей с незнакомыми именами и должностями, пока не добрался до двери с табличкой «И. Д.Крысон – Заместитель директора Н.Н. Крука».

«Вроде секретное место, а все так просто. Этот мир погубит не эпидемия, а разгильдяйство и пофигизм», — усмехнулся Алик. Он достал из кармана пропуск Крысона и приложил его к уже знакомому входному датчику. Дверь пикнула и открылась.

Алику показалось, что он чересчур поспешно заскочил в кабинет. Дверь захлопнулась автоматически, но парень все же закрылся изнутри на механический замок.

Кабинет Крысона был небольшим и уютным. Возле окна стоял пустой стол с компьютером, вдоль стены тянулся высокий стеллаж, забитый папками и книгами. В углу приютились диванчик с торшером.

Алик огляделся в поисках камер. В университете его одногруппницы обсуждали между собой истории о том, как они заселялись в отели, а потом обнаруживали в настенных часах, лампах и статуэтках скрытые камеры.

«Никогда не знаешь, в какой момент чужая болтовня пригодиться в качестве ценного опыта», — подумал врач. Он прошелся по комнате, уделяя внимание углам и подозрительным вещам. На первый взгляд все было чисто, но тревога в сердце парня не утихала. За окном высокий фонарь на пустыре освещал силуэты зданий. Кромешная тьма мешала разглядеть пейзаж за забором. Охранники на крыльце устроили себе отдых и подняв стекла на шлемах, потягивали сигареты.

Алик закрыл плотные шторы. Он присел на диван и сорвал с головы шлем, который уже успел возненавидеть. Голова в балаклаве взмокла и кудрявые пряди, спрятавшиеся под синтетической тканью, прилипли ко лбу.  Последние несколько часов показались ему кошмаром. Глубокий вдох взбодрил его. Парень достал телефон. Связь показывала одну полоску. 

Время показывало полчетвертого утра. Нужно было поторапливаться с обыском.

Алик надел медицинские перчатки из рюкзака Крысона и подошел к столу. В выдвижном ящике валялись скрепленные степлером пачки чеков. Некоторые пожелтели и выцвели, но встречались и новые. Все они сообщали цифры, потраченные на пропитание сотрудников базы. Помимо чеков, в ящике лежала полупустая пачка жвачки, батарейки, и сборник стихов о природе севера. Алик удивился: Крысон был не похож на человека с тонкой душевной организацией. 

Следующей целью обыска стал компьютер. Экран вспыхнул голубым светом и тут же запросил пароль. Это было ожидаемо, но Алик все равно расстроился: взлом чужой техники был не по его части. Ради эксперимента, врач набрал в строке пароля: 1234. Система сердито крякнула и выдала ошибку входа. Алик попробовал зайти под другими стандартными паролями, но чуда не случилось. Хитрый Крысон позаботился о безопасности. После попытки с паролем qwerty система уведомила, что осталась одна попытка входа, и что в случае ошибки компьютер заблокируется.

Алик в сердцах пнул стол. Конечно, это было ожидаемо. На что он надеялся? На чудо? Не очень-то это научно.

Парень подошел к стеллажу у стены. Четыре из пяти полок занимали прошитые папки с пронумерованными корешками. Они стояли, плотно прижавшись к друг другу в строгом порядке от одного до ста шестидесяти. Алик решил начать с начала. Он прошелся по корешкам и вытащил первую по счету папку.

«Дело № 1» – гласила серая обложка. Первая страница напоминала по форме и структуре резюме. В крайнем верхнем углу была приклеена фотография миловидной блондинки, сделанная в формате паспорта. Напротив нее были указаны персональные данные девушки, а ниже шла хронология ее заражения.

Сгорая от любопытства, Алик погрузился в чтение документа.

ФИО: Седова Татьяна Викторовна

Пол: женский

Возраст: 30 лет

Постоянное место жительства: г. Градуб, Центральный район, улица Красная, дом 3, квартира 11

Контактный номер телефона: 900-987

Место работы, профессия, должность: Центр научных исследований экспериментальных наук имени Николая Крука, инженер-лаборант (лаборатория вирусных вакцин)

Кем направлен больной: Городская районная больница №3

Дата и время поступления на базу: 5 апреля

Диагноз направившего учреждения: -

Диагноз клинический: Вирус Репиуса (SARS-Rep01)

Дата установления: 5 апреля

Дата заражения (предполагаемая): 15-17 марта

Дата проявления первых симптомов: 20 марта

Путь заражения: контактный

Эпидемиологический анамнез: сделан

Сопутствующие заболевания: не обнаружены

Исследования для диагностики: ПЦР

Опросный лист для сбора эпидемиологического анамнеза: есть

«Татьяна работала в лаборатории вирусных вакцин в центре исследований Николая Крука. Седова была первым пациентом, но заразилась контактным путем. От кого?» — задумался Алик. Что-то смущало парня в этой истории, но в одном он был уверен совершенно точно: вирус имеет искусственное происхождение.

Алик вспомнил стеклянный небоскреб в центре города. Центр исследований Крука был построен в футуристическом стиле и гордо возвышался над остальными домами, олицетворяя собой стремление ввысь, к светлому будущему и научным открытиям человечества. Будучи студентом, Алик часто любовался куполом здания в окно аудитории и мечтал, как однажды придет туда на работу. Теперь от его мечты дурно пахло.

Врач перевернул лист. Вторую страницу занимала копия эпидемиологического анамнеза, проведенного врачами районной больницы №3 на дому пациентки.

Со слов Татьяны, недомогание она почувствовала 18-го марта, но списав его на сезонную простуду, приняла Нурофен и отправилась на работу. В течение дня ее состояние ухудшалось, и девушка отпросилась домой. Самостоятельное лечение не давало эффекта и утром 20 марта, молодой человек Седовой вызвал скорую помощь. Татьяна обратилась с симптомами повышенной температуры, головной боли, чесоткой и изменениями психического характера (апатия, вспышки агрессии).

Результаты внешнего осмотра скорой помощи свидетельствовали об изменении кожных покровов пациентки и появления чешуи на руках. Сопутствующих заболеваний у Татьяны не было. Врачи назначили пациентке амбулаторное лечение. Ей выписали больничный и жаропонижающее.

Алик отложил дело. Ему показалось странным, что, заразившись странной болезнью, Седова обратилась за помощью не к коллегам вирусологам, а в районную больницу. «Вероятно, по каким-то причинам девушка побоялась сообщать о симптомах коллегам», — предположил врач.

К копии анамнеза была пришита докладная записка:

«О неизвестном заболевании пациентки Т.В. Седовой доложено главному врачу городской районной больницы №3 А.В. Белкину фельдшером Д. Ивановым».

Ниже была пришита еще одна докладная записка:

«О неизвестном заболевании пациентки Т.В. Седовой доложено министру здравоохранения г. Градуба  – Могильному Климу Александровичу от главного врача городской районной больницы №3 А.В. Белкина».

Ниже был дописан комментарий ручкой, видимо уже от самого Крысона: Министр здравоохранения осведомлен об утечке вируса и незамедлительно сообщил о ситуации в мэрию. Могильный К.А. связался с Н. Круком, по приказу которого гражданка Седова была изъята по адресу проживания. Пятого апреля гражданка доставлена на базу Винтер с партией первого отлова под первым номером. Под наблюдением высококвалифицированных сотрудников она прошла все стадии обращения и стала первым Репиусом.

«Бюрократы. Не удивительно, что за два месяца здесь дел уже на сто шестьдесят заболевших», — поморщился Алик. Ему стало любопытно, что такое Репиус и он перелистнул на третью страницу: она представляла маршрутный лист с перемещениями пациентки на базе Винтер. На каждом этапе перевода из корпуса в корпус, врачи делали подробный анамнез состояния пациентки.

После полной потери человеческого вида Седова была направлена из корпуса Попечения в корпус Воспитания.

В корпусе Воспитания девушка, теперь именуемая, как Репиус №1 участвовала в ежедневных тренировках и похоже делала успехи: напротив экзаменов стояли галочки. Из названий упражнений было мало, что понятно. Они носили символический характер: лед, огонь, вода, медные трубы. Как понял парень, рептилии участвовали, как и в физических, так и психологических испытаниях.

Девушка (если ее так еще можно было назвать) перестала проявлять признаки агрессии по отношению к работникам базы. Она выполняла любые команды, демонстрируя высокий уровень послушности. Вчера, 27 мая, Седова сдала последние экзамены и была переведена в корпус Репиусы. 

На этом история Седовой заканчивалась. На последней странице папки были вклеены фотографии Татьяны уже после обращения. От миловидной блондинки ничего не осталось. «Бабочка превратилась в гусеницу», — с грустью подумал Алик, разглядывая толстую рыхлую рептилию на цепи. Он поставил дело на место и прошелся по делам других пациентов, когда-то имевших имена и фамилии, а теперь превращенных в безликие номера.

«К чему эта регистрация?» — пытался понять парень.  Он пытался найти информацию о семье Ромашкиных, ориентируясь на даты, (отец Ени был заражен примерно 5 мая) и вскоре у него получилось найти дело Савелия.

Информация в документе шла в той же последовательности: лист-резюме, эпидемиологический анамнез Алика с амбулаторным лечением на дому. Парень вздрогнул, увидев собственный почерк и предположил, что Жан Жакович направил скан карточки пациента на базу. По дальнейшей истории Савелия, стало понятно, что он был пойман в ночь побега в соседнем от дома квартале. Его вычислили по городским камерам сотрудники полиции группы «Ч» и сделали звонок Круку. Савелий был доставлен на базу в ту же ночь, и в настоящий момент числился в корпусе Воспитания под номером 133.

Дел бабушки Ени и Аделины не было, поскольку они только прибыли в ночном отлове.

Врач вздохнул. В его голове роились сотни вопросов. «Методом логического анализа становится ясно, что зараженных тут вовсе не лечат. Их обучают, а чему именно: загадка, отгадка которой может быть в компьютере», – размышлял Алик.

«Если Седова была заражена контактным путем, то она должна была соприкоснуться с рептилией или с ее биологическим материалом», – врач вспомнил синюю жижу, вытекающую из клыкастой пасти, – «Однако первой рептилией была - она».

Алик уцепился за логическую неувязку, как за спасательный круг и тогда его осенило: если есть первый пациент, то должен быть нулевой. Парень принялся исследовать дела других пациентов: первые двадцать жертв вируса, как и Татьяна, являлись сотрудниками исследовательского центра и заразились уже после нее. Далее след эпидемии уходил на их знакомых и родственников, после чего распространялся на на других граждан.

Последнее дело было зарегистрировано вчера, на некоего Ивана Хруста, позвонившего в больницу №3.

Алик взглянул на часы. На сегодняшний день на базе находилось 160 пациентов. Изучать дела всех у него не было времени. Если информация о нулевом пациенте и существует, то искать ее нужно явно не на стеллаже. Алик чувствовал, что разгадка тайны где-то рядом, однако найти ключ к ней не мог.

В отчаянии, парень опустился на диван. Усталость свинцом давила на веки. Врач вспомнил, что не спал почти сутки.

«Думай, пожалуйста, думай», – сердито сказал Алик сам себе. Герои его любимых детективов умели находить нестандартные решения. Они часто ставили себя на место преступников, чтобы понять их мотивы.

Врач попытался составить психологический портрет Крысона. Что он знал об этом человеке? На первый взгляд Илья Дмитриевич казался трусливым и не шибко умным. Он любил системность, поэзию и порядок.

Внезапно Алика осенило: поэзия! Парень в два счета допрыгнул до выдвижного ящика и достал сборник стихов. Книга открылась на странице с загнутым уголком, где была напечатана всего одна фраза. 

Это был отрывок из стихотворения любимого поэта Николая Николаевича Крука – Джеффри Чосера, до боли знакомый Алику по временам университета.

«Кто властвовать желает над собой,

Тот должен чувства сдерживать порой».2

Парень подпрыгнул от радости. Такой оригинальный человек, как Крысон обязательно выбрал бы слово, выделяющееся на фоне других.  Чувствуя, как колотится сердце в груди, Алик дрожащей рукой вбил «властвовать» в строку пароля.

 Сначала экран компьютера показал колесо загрузки, а затем выдал приветственное: «Доброе утро, господин Илья Дмитриевич».

2. Джеффри Чосер. Кентерберийские рассказы.