Наступит завтра

В ворота городского парка они вошли молча, плавно погружаясь в поток людей.

Еня едва поспевала за Альбертом. Угнаться за длинными ногами врача девушке было нелегко, но еще тяжелее  ей было сдерживать словесный поток из последних событий. И хотя на языке крутились вопросы, Еня понимала, что здесь не лучшее место для разговора. Наверное, стоило спросить куда именно они идут, но девушка была благодарна, что впервые за последний месяц ее согласились выслушать, поэтому медлила с вопросами.

Она сосредоточилась на запахе сахарной ваты и магическом блеске аттракционов. Вечер сменил рабочий день и вспыхнул гирляндами в кронах вековых дубов. Солнечный парк жил звуками: переливами смеха в толпе зевак, мелодией джаза и ритмичным перестуком каблуков на танцполе. Еня поежилась: ей казалось абсурдом, что атмосфера всеобщего веселья может быть пропитана вирусом.

Альберт резко свернул с центральной дороги. Девушка последовала его примеру. Под ногами битой плиткой стелилась извилистая тропинка, уходящая корнями в чащу леса. Полумрак дорожки вернул Еню к мрачным воспоминаниям.

Дела у Ромашкиных шли плохо. Больничный отца ударил по бюджету семьи и маме пришлось выйти на работу. Старшие дети помогали, как могли: Денис устроился на подработку после учебы, а Еня взяла на себя обязанности по уходу за бабушкой и младшей сестрой. К несчастью, этого было мало: в квартире постоянно что-то ломалось, квитанции не оплачивались вовремя, еда пригорала и между уставшими домочадцами вспыхивали ссоры. Еня старалась держать себя в руках, но получалось плохо. Помимо сочувствия, мать вызывала злость. Надежда Ромашкина запрещала детям даже близко подходить к комнате отца. «Ради вашей же безопасности», - приговаривала она, пряча ключи в сумку.

«Как мама могла все решить за нас? Как можно бросить папу в беде? Он не видел нас уже месяц, ты можешь представить как ему одиноко?» — эти вопросы Еня задала Денису однажды ночью, по пути к отцу в кабинет. В предвкушении встречи с отцом, брат с сестрой радостно переглянулись. Сворованный у спящей матери ключ легко открыл дверь кабинета, и они вошли внутрь.

В лицо ударил спертый воздух с тяжелым сладковатым запахом. Еня споткнулась о пустую тарелку на входе и огляделась вокруг. Голубоватый экран телевизора подсвечивал беспорядок: сломанный шкаф и разбросанные по полу книги, разорванные в клочья занавески и грязный ковер. Казалось, что в кабинете жил не отец, а дикое животное. Денис сдавленно вскрикнул. Предчувствуя плохое, девушка проследила за его взглядом и ужаснулась: на диване лежал огромный ящер с голубой чешуей. 

— Папочка! — окликнула монстра Еня, но рептилия с тупым безразличием пялилась в телевизор.

—  Отец!  Это мы! — Денис решительно перегородил экран. Рептилия улыбнулась клыкастой пастью и издала грозный рык. Дрожащими руками Еня достала телефон и сделала фото. То, что когда-то было их отцом, плюнуло на ковер синей жидкостью. Денис схватил Еню за руку и вытащил из кабинета.

— Ну что там, как папа? — маленькая Ася поджидала снаружи. Еня посмотрела в карие глаза сестренки и поняла, что никогда в жизни не скажет ей правду. Она переглянулась с братом и ответила:

— Папочка отлично! Просил передать, что очень любит тебя и скучает, и чтобы ты к нему не заходила. Пойдем-ка спать, малютка.

Это было за три дня до заражения бабушки. И за день до побега отца.

Сладкое благоухание вернуло Еню в настоящее. Местность сменилась: лесная чаща закончилась и теперь они стояли на круглой площадке, поросшей травой. Ее украшением служил фонтан, выполненный в виде дуба. Некогда величественные ветви мраморного дерева облупились и поросли мхом. «Графский розарий» — гласили полустертые буквы на табличке возле фонтана. За пределами площадки открывался чудесный вид на море из черных роз. Казалось, цветам нет конца и края: они росли на изгородях и на земле, уходя живой стеной вдаль горизонта.

— Мы пришли, —  сообщил Альберт. 

Еня открыла рот от восхищения. Солнечный парк был знаком ей с младых ногтей, но это Богом покинутое место она видела впервые. 

— Где мы?

— В самом тихом месте Градуба. Здесь мы можем поговорить с глазу на глаз.

— Часто сюда приходишь?

— Не будем отходить от темы, — строго сказал врач, — расскажи, что случилось: коротко и по фактам. 

Девушка оглянулась. Вокруг не было ни души, не считая поодаль человека на лавочке. Он укрылся газетами и мирно похрапывал.

— Не думаю, что он нас побеспокоит, — сказал Альберт, — ну так что? Евгения, у меня мало времени. 

— Ладно, ладно. У меня одна просьба: называй меня просто «Еня».

Девушка приступила к рассказу о тайном визите в кабинет отца. Альберт скрипел ручкой в блокноте по ходу повествования новой знакомой. 

— Неконтролируемая агрессия, амнезия у пациента... — Скрипел Альберт ручкой в блокноте.  Его безучастное лицо оживилось, и на секунду Ене показалось, что этот приличный парень жаждет приключений. 

— Как он сбежал? 

Еня ответила не сразу, долго цепляясь стеклянным взглядом за цветочные  изгороди.

— После работы мама зашла в кабинет отца, чтобы проведать его. На месте окна зияла дыра. На улице, кроме примятой травы и осколков стекла, не было следов побега. Как можно спрыгнуть с пятого этажа и уйти?

— Это нам еще предстоит узнать. Вы искали отца?

— Звонили в полицию, но они не поверили. Пригрозили завести на нас дело за розыгрыш правоохранительных органов. Никто нам не верит, Альберт.

— Неудивительно. Я бы тоже не поверил. Людям свойственно относиться со скепсисом ко всему новому. Так работает защитная функция психики.

— А я бы поверила. Если люди не будут верить друг другу, то этот мир очень быстро погибнет.

Они замолчали, слушая вечернее пение садовых птиц.

— Расскажи о заражении бабушки, — попросил Альберт девушку после небольшой паузы в разговоре.

- Поднялась температура, но она списывала это на весеннюю погоду. Бабуля говорила, что устала и вместо того, чтобы сплетничать на лавочке с подружками, смотрела телевизор. Мы поняли, что дело плохо, когда у нее появилась чешуя. И поскольку ты перестал мне отвечать, — Еня не удержалась и бросила гневный взгляд на Альберта, — мы позвонили в скорую помощь. В этот раз врачи приехали быстро. Бабулю госпитализировали в районную больницу без объяснений и сказали, что главный врач позвонит позже и все объяснит. Никто не связался, и мы стали обзванивать сами все больницы города. Все отрицают госпитализацию бабули, и никто не дает информацию.

Альберт задумчиво почесал нос.

— Из зараженных к нам поступала лишь одна пациентка, 25 лет. Если бы привезли твою бабушку, я бы узнал об этом первый. О таких вещах, мы врачи, узнаем быстро.

— Альберт, прошу, помоги найти бабушку.

— Напиши мне ФИО и дату рождения, завтра посмотрю в журнале регистрации и поспрашиваю коллег из других больниц.

— Спасибо тебе большое. Ты самый лучший врач на планете! — в порыве благодарности Еня приобняла Альберта. Тот неловко дернулся и отстранился.

— Мне пора идти, —  бросил он.

— Нет, нет, нет! Ты не можешь уйти! У нас равноценный обмен информацией. Я тебе все рассказала, теперь твоя очередь. Что случилось с той девушкой из больницы?

— Зачем тебе это? Ты все равно не сможешь ей помочь. Как и другим. — вздохнул Альберт.

— Как это зачем? — возмутилась Еня, — если все будут бездействовать и размышлять о собственном бессилии, то мы вымрем.

— Еня, ты же не врач. Как ты собираешься помочь?

— Рассказать всю правду людям. Чем больше людей узнает, тем больше найдется неравнодушных, готовых помогать и делиться известной информацией. А кто владеет информацией, тот владеет миром. Чем больше мы узнаем об этой болезни, тем быстрее спасем людей. Альберт, мы найдем всех пропавших и вылечим всех заболевших!

Врач закатил глаза.

— План капкан, ей богу! Ты мыслишь, как ребенок! Если бы все было так просто...

Девушка почувствовала, как все внутри нее все закипает. Фразу про ребенка любила применять Енина мать при выражении недовольства. И если к манипуляциям матери она кое-как привыкла, то слышать эту фразу от малознакомого парня, было невыносимо.

— Ты жесток! — воскликнула она в сердцах.

— Я просто реалист, — парировал врач.

Еня посмотрела в льдистые глаза парня. «Концентрация чистого разума и никаких чувств», — с горечью подумала она. В рафинированной холодности Альберта присутствовало нечто неземное, далекое от рода людского. Ене захотелось отогреть этого пришельца и заразить его человеческими чувствами. 

— Можешь считать меня ребенком, недалекой, да кем угодно. Но я хотя бы делаю, а не критикую. Например, пишу посты в Лайкограме о происходящем в городе! — заявила она, разозлившись на себя за минутную слабину. 

— И много людей тебе поверили? — голос Альберта был пропитан скепсисом.

— Пока нет, но все впереди! Главное не сдаваться.

— Ты не анализируешь свои действия. Чтобы тебе поверили, нужны факты. У тебя они есть?

— Фотография отца перед побегом.

— Тоже мне факт. Я бы скорее поверил в существование единорогов, — фыркнул врач.

— Кхм, кхм! —  резкий кашель прервал их перепалку. Еня с Альбертом вздрогнули и замолчали. Человек на лавочке сбросил с лица газету и перед ребятами предстал старик весьма необычной внешности: его длинные седые волосы входили в контраст с рыжей бородой, а поношенная одежда не сочеталась с бриллиантовым перстнем на среднем пальце.

—  Это же Граф! — воскликнула Еня.

В глазах Альберта читалось непонимание: бездомный старик шел в разрез всем его представлениям об этом устаревшем титуле власти.

— Ты, что не знаешь Графа? — толкнула локтем Еня врача, —  а я то думала, что его знает весь Градуб.  «Ну точно, пришелец», — подумала она.  

О Графе слагали городские легенды. Одни жители говорили, что он политический эмигрант и называли его «дитем революции», другие считали Графа самозванцем, а третьи рассказывали, что Графа обманули инфоцыгане и забрали все его земли. В реальности же никто не знал правды. Единственное, что жителям города было достоверно известно о старике — это тот факт, что он знал все события и сплетни в городе. 

Однажды Еня помогла Графу: оставалось надеяться, что он запомнил ее.

— Молодые люди, в споре рождается истина, но ваш весьма бесполезен, — прохрипел старик. Он достал из-под лавочки чемодан и вытряхнул оттуда старый портсигар.

— Вы подслушивали нас? — Возмутился Альберт.

— Вы изволили стать гостями моего розария. Подслушивают люди намеренно, вы же сами мне все рассказали. Прежде, чем закипать, молодой человек, подумай, вдруг я могу помочь.

— Еня, пойдем! Мы нарушили покой этого незнакомца, — обратился врач к Ене.

— Это не простой незнакомец, это Граф! Давай выслушаем его, — взмолилась Еня и подошла к старику поближе. Граф с наслаждением затянулся сигарой и выпустил колечко дыма. Проделав этот трюк несколько раз, он задорно подмигнул девушке.

— Я помню вас, юная леди. Когда разразилась зимняя гроза и я вымок до нитки, вы единственная, кто проявил милосердие и впустил меня погреться в магазин.  В тот ненастный день вы дали мне надежду, что добрые люди не перевелись в городе. Я вижу ваши горящие глаза в поисках правды, поэтому расскажу все, что знаю, а вы сами решайте, что делать с этой информацией.

Еня почтительно склонила голову. Альберт слушал внимательно, но с недоверием. Граф открыл чемодан и покопавшись в вещах, достал смятую газету.

— Читайте внимательно, — старик протянул ребятам руку с находкой. 

Юный врач брезгливо поморщил нос, что не ускользнуло от Графа. Бездомный улыбнулся Альберту, держа сигарету черными зубами.

— Стерильнее, чем постельное белье в вашей больнице, юноша, — хихикнул он.

— Откуда вы знаете, что я работаю в больнице? —  оторопел Альберт. 

—  Он все о всех в нашем городе знает, —  шепотом ответила Еня за старика.  Девушка  невозмутимо взяла газету: меньше всего ей хотелось обижать человека, готового помочь. Она бегло прошлась по заголовкам: «До выборов мэра осталось три месяца», «Детский утренник в Солнечном парке», «Обзор модной коллекции весна-лето». Последняя страница газеты посвящалась сканвордам и анекдотам. Еня не нашла в заголовках ничего интересного и уже хотела вернуть газету Графу, как вдруг заметила новость, напечатанную маленьким шрифтом,  в конце страницы.

«Необычный случай на Пшеничной ферме».

К статье прилагалась фотография спящей рептилии в стоге сена.

— Альберт, смотри! — Еня ткнула пальцем в заголовок. Ребята погрузились в чтение.

«Ранним утром фермер Олег Рогов отправился в коровник. С его слов, было на удивление тихо: обычно буренки просили есть вместе с восходом солнца. Увиденное им в хлеву не поддавалось объяснениям: в стойле лежала неведомая тварь. Существо крепко спало, а коровы испуганно забились в другой конец хлева. Олег Рогов проявил гражданскую бдительность и вызвал полицию. Существо увезли в неизвестном направлении. Хлев опечатали, а  коров временно пристроили на ферму к соседям. Если вы не равнодушны, помогите буренкам сбором средств на новый дом».

Выпуск газеты был от 20 марта.  Прошло два месяца. 

— Вот видишь! Мы не одни об этом говорим! — оживилась Еня.

— Рано радуетесь, милая леди, — усмехнулся Граф, — этот выпуск был напечатан единственным тиражом и в тот же день уничтожен. Я из тех немногих, кто успел эту статью прочитать.

— Кто-то отменил выпуск газеты из-за утечки информации,— осенило девушку.

— Не думаю. Эта статья на последней странице, в рубрике про НЛО и прочую чушь. Неужели кто-то и правда бы этого испугался? — поднял брови Альберт.

— Журналиста бравшего интервью, уволили и редактора, согласовавшего выпуск -  тоже, — вздохнул Граф.

— Вы то откуда знаете? — в голосе Альберта звучали нотки недоверия.

— Голубчик, я знаю все об этом городе. На этих улицах я прожил тридцать лет и повидал всякое. У стен домов есть уши, а у меня дар: слышать секретные разговоры. — проскрипел  Граф. — подумайте, молодые люди, кому был не выгоден выпуск этой газеты, а потом уже решайте, стоит ли поднимать шум и насколько это безопасно. 

Вдалеке призывно зазвонил колокол. Старик стал собирать пожитки. 

— Газету можете оставить себе. Прошу меня извинить. Не хотелось бы пропустить вечернюю службу. У вас доброе сердце. - Обратился он к Ене, и захромал по разбитой дорожке.

— До свидания! —  Закричала вслед Графу девушка, и с нетерпением  повернулась к Альберту. 

— Я бы не доверял выжившему из ума старику и сплетням из желтой прессы... Это говорит во мне рациональное, — пожал плечами  врач.

— Мир не всегда рационален. Думаю, Граф прав. Кому-то не понравилось напечатанное в газете. Надо поговорить с Олегом, — заявила Еня, — Я найду адрес Пшеничной фермы. Поедем завтра к нему?

— Я работаю.

— Тогда я поеду одна.

— Это опасно. — возразил Альберт. — Дождись выходных и поедем вместе.

— Нет времени ждать! Надо действовать! — Воскликнула Еня. — У нас сейчас каждая минута на счету! Лучше отправляйся в больницу и пробей по базам, куда увезли бабушку. 

Она сфотографировала газету на телефон и протянула ее Альберту. Врач подцепил газету кончиками пальцев и засунул рюкзак. 

— Договорились. Помогу, чем смогу. А эту гадость я прочту дома еще раз. Разумеется, в перчатках, —  буркнул он.

«Если Альберт и правда робот-пришелец, то самый смешной», — Еня улыбнулась. 

— Тогда на связи? — спросила она у нового знакомого.

— Рано прощаешься. Думаешь, я оставлю одну тебя в темном парке? Идем, провожу. 

Девушка смутилась. За 20 лет жизни ее никогда не провожали домой такие симпатичные парни. 

— Спасибо, — пробормотала она.

Альберт устремился к выходу. Еня бежала вприпрыжку следом. От быстрого темпа у девушки закололо в боку, но она постеснялась говорить об этом новому знакомому. Еня боялась: вдруг врач сочтёт её вредной и передумает помогать. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, Еня зацепилась взглядом за причёску парня. Лёгкий ветер трепал пушистые кудри Альберта. Девушка ощутила неловкость от собственного восхищения. 

«Я смотрю на красоту Альберта глазами художника», — сказала она само́й себе. И смутившись мыслям, неожиданно выпалила:

— Мы на самолёт опаздываем?

— Что? — Поднял бровь Альберт.

— Куда ты так спешишь? Я едва поспеваю за тобой...

— Прибавь в темпе. — Отрезал Альберт.

«Кажется, быстрая ходьба так же естественна для Ковальского, как его пушистые кудри и длинные, худые ноги. Говорят, быстрая ходьба свойственна людям, не привыкшим подстраиваться под других. Наверное, он одинок», — сделала вывод Еня.

Они вышли из парка и направились вниз по опустевшей улице. Багряное небо стремительно темнело. Хребты крыш погружались во тьму. Вспыхнули жёлтые фонари. Последний полупустой трамвай прогрохотал по рельсам мимо ребят и скрылся за поворотом. Вопреки собственному ворчанию, Альберт сбавил шаг. Еня шла рядом с ним, украдкой бросая на врача любопытствующие взгляды. На языке у девушки вертелись сотни вопросов, но она боялась показаться настойчивой.

Еня не понимала почему ей вдруг захотелось узнать поближе не шибко разговорчивого человека. Для замкнутой девушки это было новое и странное желание. Такое с ней случалось один раз, в начальной школе. Тогда Еня первая предложила дружбу дерзкой девочке в красном костюме. Девочка представилась Ликой, и Еня на десять лет обрела лучшую подругу. Больше Ромашкина не проявляла интереса к общению с незнакомыми людьми, но сегодня симпатичный парень и потеря близких придали ей смелости:

— А какие сериалы ты любишь?

— Никакие.

— А что ты смотришь?

— Обучающие лекции и интеллектуальные викторины.

— Но как ты отдыхаешь?

Брови Альберта поползли вверх.

— Прости?

— Я про развлекательный контент. Ты смотришь рилсы? Или фильмы? Я, например, люблю ужастики и сериал «Сверхъестественное».

— Пустая трата времени, — фыркнул Альберт. — Не понимаю, зачем люди засоряют голову подобной ерундой?

— Иногда и потупить хорошо. Жизнь коротка, не успеешь оглянуться, и ты уже ящерица.

Альберт замолчал, переваривая слова девушки.

— Глупости. — Ответил он.

— Зануда! — буркнула Еня.

— Вряд ли тебе будет интересно со мной общаться. Я всё время работаю и учусь. Мне нечего о себе рассказать.

Показная правильность парня только сильнее разбудила любопытство в Ене. Вдалеке показалась родная пятиэтажка. Времени на общение осталось мало. Девушка набралась храбрости: неожиданно для себя она решила раскрыть новому знакомому свою маленькую тайну.

— Почему? Я тоже работаю и учусь, а ещё рисую. Смотри!

Еня достала телефон и показала Альберту фотографии рисунков. Врач остановился и внимательно изучил творчество Ромашкиной. Его чёрствое лицо озарилось восхищённым удивлением.

— Учишься на художника?

— Вообще-то, нет. — Еня покраснела. — На экономиста.

Ковальский стоял на месте и впервые за вечер внимательно посмотрел на новую знакомую. Он прошёлся глазами по её цветным волосам, пирсингу и вынес вердикт:

— Я знаю, что судить человека по внешности — когнитивная ошибка, но ты не похожа на экономиста.

— Я ничего не понимаю в цифрах, — горько усмехнулась девушка. — Но если получу диплом и устроюсь на работу в банк, то спасу свою семью от нищеты. Родители многое сделали для меня. Я отблагодарю их.

Альберт почесал лоб.

— Ты не задумывалась, что, занимаясь тем, к чему у тебя лежит душа, ты спасешь их быстрее?

Еня горько усмехнулась и покачала головой.

— Не думаю, что моё творчество будет кому-то интересно. В Градубе стать знаменитым художником можно только по связям. А у меня их нет.

— Пораженческие мысли. С такими далеко не уедешь. Просто пробуй и делай. Я верю в труд и упорство.

— Альберт, ты из Верхнего района?

— Да.

Парень направился к пятиэтажке. Еня шла позади и размышляла над словами Альберта. «Он из обеспеченной семьи. Получил образование в лучшем университете города. Конечно, перед ним открыты все двери, и ему легко рассуждать о труде и упорстве! С другой стороны, я никому, кроме Лики, не показывала свои работы. Что, если Альберт прав?»

Её размышления прервались птичьей трелью. Звук доносился из портфеля врача. Альберт засуетился в поисках телефона. Еня подавила улыбку и отошла в сторону. Она слышала, как парень ответил тревожному женскому голосу, что скоро придёт домой, и почувствовала себя дурой. Воображение нарисовало важную девушку с ногами как у цапли и сухим лицом. Рядом с Альбертом Еня могла представить только такую даму.

— Извини, меня отвлекли, — врач спрятал телефон.

— Понимаю. Тебя ждут дома.

— Угу. Слушай... насчёт вируса. Раз мы решили сотрудничать, то давай договоримся всегда быть на связи и всё рассказывать друг другу?

— Классная идея! — подпрыгнула от радости Еня, — давай всегда советоваться друг с другом! Ты правда поможешь мне с поиском бабушки?

— Да.

Они остановились возле подъезда. На третьем этаже уставшей пятиэтажки горел свет. Енина мама вернулась домой и готовила ужин.

— Забавно, всего две недели назад я поджидала тебя возле этой лавочки, и вот мы снова здесь вдвоём. — Ляпнула Еня, и увидев, как вытянулось лицо парня, быстро добавила:

— Ну... пока.

— Я напишу тебе ночью! — крикнул в спину девушке Альберт, — раз ты решила ехать на ферму в одиночестве, надо тебя подготовить.

За спиной Ени хлопнула подъездная дверь. Она улыбнулась последним словам парня и почувствовала, как впервые за месяц, на душе стало тепло.