Шесть

              Тихая, ненавязчивая мелодия медленно заполняла все вокруг. Не было понятно, откуда она исходила, где затихала в конечном итоге, где умирал последний аккорд. Создавалось странное ощущение, что это место, место этой мелодии, было вне времени, вне пространства.

              Клементина с трудом узнала этот мотив - эту песню мама часто пела, когда вертелась у плиты или собиралась на работу. Как же давно это было... Воспоминания, подобно старым фотографиям, были смазаны, теряя свою четкость и яркость. Кажется, Клементина уже забыла что-то важное. Забыла, каково это - быть нормальной маленькой девочкой.

               Вокруг нее была пустота. Она не была омерзительно серой, не была пугающе-черной... она была удушающей.

              Неужели, это все? Клем с ужасом осознала, что совсем не хочет умирать. Но лишь одна мысль продолжала освещать эту мрачную ситуацию: может, ей удастся увидеть близких? Тех, кого она потеряла и тех, кто по-прежнему приходит к ней во снах, заставляя испуганно вскакивать посреди ночи? Как же она хотела этого. Увидеть их, обнять, выпустить накопившиеся эмоции. Сказать, что любит их, в конце концов.

Но нужно считать. Это поможет. Это приведет к чему-нибудь. Спасет. Или подарит забвение.

- Раз, - прошептала девочка, не открывая глаз и стараясь сжаться в маленький клубок. Наверно, ее душе это удалось, потому что глубоко внутри что-то ёкнуло.

- Клементина, - немного дрожащий голос звал ее по имени, и, казалось, обволакивал все тело. Создавалось впечатление, что этот голос был везде.

- Кто ты? - девочка открыла глаза, изумленно озираясь по сторонам. Вокруг все было размытым: серые, коричневые и синеватые расплывшиеся пятна не давали не малейшего представления о том, где она находилась. Клементина потерла ладошкой глаза, надеясь, что это просто зрение подводит ее. Но нет, ничего не изменилось.

- Ты знаешь меня, - по интонации было невозможно понять, удручен говорящий или зол.

- Нет, - Клем отрицательно покачала головой, понимая, что из-за эмоций не может вспомнить этого голоса, - Где я?

- Хотел бы я знать, - говорящий явно был озадачен таким вопросом, грусть и невообразимая тоска поселились в его голосе.

                Цветные пятна словно расступились, впуская в "центр событий" невысокого худого паренька. Клем узнала его сразу: это был Бен.

                Его куртка была испачкана грязью, пропитана кровью, порвана в районе живота.

- Привет, - нерешительно пробормотал бедняга, пошатываясь, словно его ноги отказывались держать бренное тело.

- Бен! - Радостно воскликнула Клем, поняв, что снова может улыбаться.

                 Радость в ее сознании заглушала все другие эмоции, не давала мыслить здраво и рассудительно. Не давала мыслить так, как учил ее Ли.

                Где бы она и Бен не были, они смогут выбраться отсюда. Вместе.

- Я так рада тебя видеть! - прошептала девочка, делая несколько решительных шагов вперед, чтобы обнять старого друга, но на половине пути остановилась.

                Ее внимание привлекла рука Бена, расположенная чуть ниже ребра. Побелевшие пальцы упорно цеплялись за окровавленную куртку, будто пряча рану.

- Ты что, ранен? - здравый смысл медленно возвращался к Клем, но до конца что к чему она еще не понимала, - Как ты себя чувствуешь? И почему Криста сказала, что ты мертв?...

                 Осунувшееся бледное лицо Бена пугало ее: некогда голубые глаза стали серыми, в них поселилась пустота; скулы стали острее, кожа словно натянулась на череп и готова была вот-вот лопнуть.

                   Клем не знала чего ожидать, не знала, что делать: она хотела подбежать к бывшему члену их группы, обнять его, помочь, если потребуется; но что-то внутри противилось этой идее, заставляя делать несколько шагов назад, не отводя напряженного взгляда от Бена. Девочка не могла понять, что ее останавливало. То ли то, что Бен выглядел как искалеченный пациент одной из тех больниц, где безжалостно издевались над людьми... То ли то, что обострившееся чувство самосохранения взбунтовалось, твердя о том, что все происходящее было крайне подозрительным, и, откровенно говоря, вовсе смахивало на бред.

- Потому что я умер, Клем! - без особых разъяснений выпалил Бен, намного громче, чем следовало.

                Его голос эхом оттолкнулся от стен, пару раз повторив эту ужасающую фразу.

              Клементина почувствовала, как ее охватывает дрожь. Она не понимала, что происходит, была напугана и разбита. А еще ее напугал Бен. Но не этой фразой, а тем, КАК он ее сказал. В его голосе слышалась такая ярость, такая злость, что Клементина невольно испуганно сжалась.

               Бен, казалось, обезумел. В пустых серых глазах зажегся огонь, который обычно бывал в фильмах у главных злодеев; губы Бена презрительно изогнулись, и он всем своим видом показывал, как ему отвратительна мысль о собственной смерти.

- Получается, я, - девочка запнулась, боясь продолжить и чувствуя неприятный осадок, остающийся на душе лишь при мысли о том, что она собиралась сказать, - У-умерла?

                На последнем слове голос невольно дрогнул, ну и черт с ним. Клем и впрямь трясло, она не могла контролировать свои эмоции. Сейчас ей было страшно. Это чувство проникало в нее из пустоты, окружающей ее, подобно тому, как ветерок проникает в помещение через открытое окно. Она умерла. Насовсем. Больше не будет нового утра, не будет очередного вечера. Все. Это был конец всего.

                 А как же группа, как же Кенни, Люк, Ник, Сара, убежавшая невесть куда? Она ведь нужна им, нужна прямо сейчас...

- Нет, - совсем тихо пробормотала девочка, почувствовав, что ноги не держат ее, - Почему так...?

                 Отчаяние было следующей волной, захлестнувшей с головой. И проблема была в том, что Клементина не умела плавать. Она хотела, но не могла выбраться из толщи эмоций - толщи воды, которая топила ее в огромном океане. Но почему она умерла?

                  Клем взглянула на руку, "подпорченную" ходячим. Раны не кровоточили и, в целом-то, смотрелись как заживающие царапины... Но вены вздулись и, кажется, потемнели, становясь серыми, как мокрый асфальт. Рука выглядела так, словно была обителью смертельной заразы, ее королевством.

                  Хорошо, она заразилась. Но разве... у нее не должно было быть немного времени? Все, кого она знала, обращались, плюс-минус, через два-три часа. Почему же она умерла сразу, моментально?

- Знаешь, я пытался изменить себя, но...Я так и не могу прекратить винить тебя во всем, что случилось со мной, - Бен буквально выплюнул эту фразу, заставляя Клем поднять на него свои ошарашенные глаза.

- Что? - голос девочки дрожал, словно она была готова вот-вот заплакать, но глаза были сухими, - Почему? Я ведь...

                 Клем поджала губы, так и не закончив фразу, стараясь не смотреть на старого друга. Отчаяние душило ее. Девочка поняла, что имел в виду Бен: он пошел с группой, когда Ли искал ее. Если бы он остался - был бы жив, возможно.

- Знаешь, Ли и так смотрел на меня, как на дерьмо, - продолжил парень, не сводя взгляда с Клем, - И если бы я отказался искать тебя, он бы пристрелил меня.

- Что? Нет, это не так! - возмутилась Клементина, сомневаясь, что Бен может трезво оценить услышанное.

- Долбаный ублюдок! - тихо выругался он, - Он мог меня спасти. Они все могли. Но всем было срать, понимаешь? Все спешили, желая спасти тебя.

               Голос парня был пропитан очевидной ненавистью. Было видно, что это чувство разрывало его изнутри.

- Не говори так, - совсем тихо прошептала девочка, опуская взгляд в пол.

                 Она чувствовала себя виноватой. Да, быть может, в смерти Бена не было ее вины. Но... он считал ее виноватой. Этого было достаточно, чтобы эти слова больно обожгли сердце, выбили всю решимость.

- Ли спас бы тебя, если бы мог. Обязательно, - опустошенно поделилась Клементина своими мыслями, но, если честно, в их правдивость она не очень верила.

                 Она понятия не имела, что произошло, когда группа отправилась ее искать. Не знала, так же, конфликтовали ли они, как это бывало обычно.

               Она не сомневалась в Ли. Ни на секунду. Но... просто знала, что ради нее Ли действительно мог пожертвовать чьей-то жизнью.

- Да? - в глазах Бена стояли слезы, в несколько коротких шагов он сократил расстояние между ними, - Откуда ты знаешь? Ты ни черта не знаешь!

                Парень с силой схватил Клем за запястье, как раз то, что пострадало от ходячего.

                Руку словно обожгло огнем.

- Ау, - взвизгнула девочка, - Пусти, Бен, мне больно!

- Больно? - парень едва не смеялся, - Нет, это еще не больно.

               Клементина попыталась отдернуть свою руку, хоть это и требовало больших усилий, но запястье надежно лежало в руке Бена.

"Считать. Нужно считать" - напомнила себе девочка.