SOLO LUPUS

2 июля 1974 года.  Колумбия. Штат Миссури

– Бобби! Бобби, сынок! – вытянув шею, стройная рыжеволосая женщина выглянула в открытое окно. – Бобби!

– Ну что, мам? – неохотно откликнулся девятилетний мальчик. Ему хотелось еще немного времени провести со своими друзьями в их излюбленном месте – домике на дереве, который не так давно обустроили его родители.

– Возвращайся домой скорее, поможешь мне с ужином. Отец сегодня будет вовремя, – не дожидаясь ответа сына, Глэдис МакИвен вернулась к кухонным делам.

Тем временем в домике на дереве атмосфера заметно накалялась.

– Что, Бобби, побежишь к мамочке по первому зову? – скрестив руки на груди, задиристо спросил пухлый и приземистый друг мальчишки. Под его глазами пролегали болезненные темные круги.

– Как всегда, – хмыкнул третий мальчик. Он выглядел старше этих двоих и, казалось, больше всех был раздосадован тем, что они так и не успели пустить в ход армию оловянных солдатиков.

– Я... – растерянно залепетал Бобби МакИвен. – Мне нужно... То есть, Пол, Майк, вы же слышали, скоро придет отец, а он терпеть не может, когда я задерживаюсь к ужину...

– Слышали, – поджав губы, подтвердил старший из друзей. На секунду в единственную комнатку домика залетел летний ветерок и потрепал его светлую шевелюру, придав образу мальчика еще больше недовольства. – Что ж, тогда мы с Майки найдем занятие поинтереснее в каком-нибудь местечке получше. Да ведь, Кэмпбелл?

– Да, – с едва заметным разочарованием в голосе ответил темноволосый Майк и твердо поставил на деревянный пол солдатика, с которым только что самозабвенно игрался. – Мы с Полом пойдем к Джейку Уокеру. Я слышал, что предки купили ему игрушечные автоматы.

– Но... – бормотал Боб, заламывая кулачки, – вы же придете ко мне завтра?

– Посмотрим, – нацепив на лицо маску равнодушия и даже отвращения, отрезал Пол Уэббер. – Вдруг ты опять станешь прикрываться мамочкой и папочкой, – с этими словами двенадцатилетний мальчик оперся о пол ладонью и поднялся на ноги. Майк Кэмпбелл немедля последовал его примеру.

Боб понурил голову, с тоской взглянув на готовую к бою армию солдатиков. Ему не хотелось отпускать друзей, но и нарываться на отцовский гнев он не желал.

– Пошли, Майк, – демонстративно произнес Уэббер, словно Боба в домике не было. – С ним никакого веселья.

Кэмпбелл покорно направился за старшим другом, но тот остановился посреди комнаты и, гаденько улыбнувшись, схватил с полки старую куклу. Сорвав с нее зеленое синтетическое платье, Уэббер оставил пластиковую фигурку в одних панталонах. Брезгливо осмотрев игрушку, он с силой бросил ее в сторону Боба, разрушив кропотливо выставленную в ровный рядок армию солдатиков.

Громко хохоча, мальчишки покинули домик на дереве, оставив МакИвена в растрепанных чувствах.

15 марта 1980 года.

В большом доме гремела музыка: гитарное соло популярной песни разрывало не только динамики аудиосистемы, но и сердца юношей и девушек. Все они собрались на вечеринке Джейка Уокера – богатенького мальчика, которого местные прозвали «королем тусовок». Вечно занятые родители парня то и дело покидали город по делам, оставляя хозяйство на сына, а он еще ни разу не преминул возможностью повеселиться в их отсутствие.

– Что ты делаешь? – в ужасе шикнул Боб, обращаясь к Полу Уэбберу, который склонился над стаканом пунша. Его без присмотра оставила девушка, удалившаяся в уборную.

– Пытаюсь развеселить эту крошку, конечно, – хмыкнул Уэббер.

– Зачем? Кейт и так будет не прочь провести с тобой время. Ты только взгляни на себя!

Уэббер на секунду остановился, зачем-то взглянув на свое туловище. Возможно, друг был прав: его крепкое телосложение, правильные черты лица вкупе с длинной прической в стиле «Led Zeppelin» и новехонькими джинсами «Lewis» сделали бы свое дело: Кейт очаровалась бы им безо всякого допинга. Но Полу всегда было мало обыденного положения вещей.

– Сгинь отсюда, – бросил он Бобу и вновь скрючился над стаканчиком со своей флягой, в которую была предусмотрительно налита водка.

– А что это вы тут такое делаете? – за спинами друзей прозвучал любопытный голос Майкла Кэмпбелла. За шесть лет он совсем не изменился: был все таким же рыхлым, разве что в росте чуть прибавил.

– Черт, и ты здесь? – распалялся Уэббер. – Зачем я только с вами, малолетками, связался... – вопрос был риторическим. Пол очень любил задавать его в любой ситуации, когда друзья умудрялись хоть немного ему не угодить.

– Ну скажи, что тебе, трудно, что ли? – настаивал Майк.

– Он собирается поступить, как свинья и споить Кейт, – металлическим голосом проговорил Боб.

Уэббер снова выпрямился во весь рост и взглянул на МакИвена сверху вниз с явной неприязнью.

– Еще раз назовешь меня так, и тебе не поздоровится, – резко сказал Пол. – Я-то думал, ты заслал внутреннего святошу куда подальше, Бобби.

В этот раз МакИвен не повесил нос, но отвел глаза. Ему не хотелось, чтобы Кейт сделалось дурно, но он был так плох в заведении друзей, что потеря Пола и Майка виделась ему самым страшным кошмаром. Они были единственными, кто остался с ним в самые тяжелые времена: после смерти отца и теперь, в период затяжной депрессии матери. Пусть Пол с Майком и не были образцово-показательными личностями, важнее все же было другое: парни оставались неразлучными. Всегда втроем: балагуры и хулиганы, душа любой компании и гроза любого врага. Все дороги казались открытыми перед ними – только ступи, особенно когда они, лучшие друзья, были вместе.

– Делайте, что хотите, – отступив на шаг, сказал Боб.

– То-то же, – криво улыбнулся Пол. – Таким ты мне нравишься больше.

– Слушай, Пол, – с энтузиазмом затараторил Майк, потирая руки. – Я тоже хочу кого-нибудь подцепить! Как думаешь, кому мне плеснуть? Может, Анджелине? Или, хм, Роксане?

– Чего-о-о? – завысив тон голоса, насмешливо спросил Пол. – Ты, и подцепить? Боюсь, Майки, чтобы заарканить хоть кого-нибудь, даже, вон, ее, – Уэббер кивнул в сторону отсиживавшейся в сторонке Кары, чье усыпанное акне лицо ко всему «украшали» очки с толстенными линзами, – тебе понадобится чего потяжелее. Иди лучше поставь какую-нибудь бодренькую музыку, достало уже это нытье.

Кэмпбелл так и задохнулся от негодования, но застыл изваянием, не в силах ничего ответить своему властному старшему товарищу. Боб взглянул на это с неприкрытым отвращением и решил ретироваться, дабы не наблюдать потуги Майка казаться таким же крутым, как Уэббер.

– Дьявол, Кейт возвращается, – принявшись спешно откручивать крышечку своей фляги, выругался Пол. – Майк, свали уже, только под ногами путаешься, черт тебя дери.

И Майк отступил. Но он впервые не смог проглотить высокомерие своего друга. Что это было? Зависть? Или же просто жалость к себе, такому никчемному? Майкл пока не знал, но осадок после этого разговора еще долго мучил его. Сильно сжав кулаки, он зашагал восвояси.

10 ноября 1987 года.

Боб МакИвен битый час стоял у потертой гаражной двери, время от времени ударяя по ней кулаком и заставляя неприятно дребезжать. По щекам парня текли слезы.

– Ну, открой же, – бормотал он себе под нос. За дверью отчетливо слышались голоса, но их обладателей не интересовало происходящее во дворе, ведь они были заняты. И на этот счет у Боба имелись не самые приятные догадки. Тогда он осел на холодную почву рядом с пристройкой к старенькому дому и принялся ждать.

Боб не помнил, сколько пронзал пустым взглядом даль, но в один момент из дверей гаража вывалились трое: Пол Уэббер и две прекрасные особы, коих МакИвен видел впервые. Девушки выглядели приятно усталыми и предстали перед Бобом практически в неглиже.

– Малыш Бобби? – удивленно спросил Пол, не веря своим глазам. – Сто лет тебя не видел. Ты что-то хотел?

Эмоции разрывали Боба, били через край, и тогда он просто уронил лицо в ладони и стал беззвучно рыдать. МакИвен не был уверен в своем решении, не знал, стоило ли ему вообще сюда приходить. Но было уже слишком поздно.

– Оставьте нас, – сбросив руки девушек, подобно лианам обвивавшие его крепкий торс, Пол неопределенно махнул куда-то за свою спину. Недолго повозмущавшись, красотки последовали его указанию.

– Что у тебя стряслось, МакИвен? – растерянно оглядывая расстроенного друга детства, спросил Уэббер.

Они действительно не виделись уже давно. С годами Пол и Майк стали держаться особняком от Боба, ведь тот стал выказывать ярое неодобрение к их... роду деятельности.

– Мама... Моя мама, – так и взвыл МакИвен, не в силах взглянуть на Уэббера заплаканными глазами. – Черт... Пол, мне нужны деньги.

– Что-то серьезное?

– Очень. Очень серьезное, – закивал Боб.

– Я помогу тебе, – с готовностью ответил Пол, спрятав обе руки в карманы свободных тренировочных брюк. – Но есть одно условие.

– Какое? А, впрочем, плевать.  Все. Я сделаю все, что угодно. Все, что скажешь.

– Беспрекословно?

– Да!

– Идет, – ухмыльнулся Уэббер. – Ну, и чего ты топчешься тут в дверях? Пойдем, согреешься. У меня как раз завалялся отличный бренди.

– Стой, – выдохнул Боб. – А что за условие-то?

– Ты уже с ним согласился. Все будет как раньше: ты, я, Майки... Кстати, он обещал сегодня зайти после ужина.

Голос молодого человека постепенно удалялся: его скрадывали толстые стены гаража. Боб МакИвен просил старого друга о помощи, но и понятия не имел, во что вляпался.

1 июля 1992 года.

Боб часто смотрел в зеркало заднего вида и очень редко – на дорогу. Уже несколько лет он делал все так, как обещал Полу. Ни о чем не спрашивал и неукоснительно исполнял любое поручение.

На сей раз он отвозил по различным адресам компанию девушек. Боб никогда не разговаривал с ними, не спрашивал, куда они направляются: только глупец бы не понял. Но в этот прохладный летний вечер взгляд МакИвена то и дело возвращался к одной из них – той, что не хохотала подобно остальным, а меланхолично смотрела в окно, позволяя легкому ветерку ласкать ее светлые кудри.

Когда Боб за ней наблюдал, в нем что-то переворачивалось. Он ненавидел себя за это чувство, но не мог ничего с собой поделать: она буквально завораживала его, а с таким МакИвен раньше не сталкивался. Девушку он видел впервые, и она казалась ему значительно юнее своих соседок по заднему сиденью автомобиля.

«Она еще ничего не знает» – подумалось Бобу, и сердце его предательски кольнуло. Девушке действительно лишь предстояло узнать, как ужасно с ней могут обойтись мужчины, что обещают золотые горы, ради которых она и пришла к Полу Уэбберу. Уж он-то знал толк в том, как правильно пристроить хорошеньких девочек.

– Это мой адрес, – нежно произнесла новенькая, и тогда Боб плавно затормозил у огороженного высоким забором особняка.

Дверь автомобиля открылась, и девушка выпорхнула наружу, зачем-то обернувшись через плечо и мило улыбнувшись МакИвену. Тогда его сердце ёкнуло во второй раз. Он разрывался от желания выскочить из салона, оставив в нем этих дешевых шлюх, заслонить своей грудью юное создание и не дать ему совершить самую большую ошибку в своей жизни.

Но этого не случилось.

– Милая наивная Хлоя, – противным голосом протянула темнокожая женщина с заднего сиденья. Ее полные губы были щедро залиты лиловым блеском, а пышная афро-прическа почти касалась бежевого кожаного потолка.

– Да уж, – поддакнула ей тощая брюнетка с острыми и длиннющими красными когтями. – Даже не представляет еще, как он порвет ее задни...

– Заткнись! – не своим голосом выпалил Боб, заставив женщин отшатнуться.

– Черт, – выругалась темнокожая. – Я всегда думала, что ты немой. Ты бы... Хотя, знаешь, не важно. Поехали уже, не хочу из-за тебя опоздать и получить штраф.

Боб с яростью опустил ручник и продолжил движение.

6 марта 1994 года

Год минул с того дня, как МакИвен похоронил свою мать. Молодой мужчина уже не винил судьбу-злодейку за то, что тяжелая болезнь настигла именно ее, и, собравшись с силами, продал семейный дом какой-то более счастливой молодой семье. На часть вырученных денег он, конечно, обзавелся собственным жильем: небольшой квартиркой со всеми удобствами. Остальные деньги Боб пустил в дело.

Совесть по-прежнему клепала мужчину за то, каким образом он достал необходимые средства, дабы последние годы Глэдис провела ни в чем не нуждаясь. Все же, чувство благодарности Полу Уэбберу за поддержку в такое тяжелое время была сильнее. «Это дело чести, – убеждал себя Боб, – я не смогу предать нашу дружбу».

Прислушиваясь к легкой капели, Боб направлялся в офис (по крайней мере, именно так Пол называл целый этаж под популярным в Колумбии ночным клубом, который оборудовал под жилье для своих «элитных девочек»), чтобы угостить старшего товарища свежесваренным кофе и вместе вспомнить о матери, ушедшей ровно год назад.

МакИвен добрался до нужного адреса и осторожно закрыл за собой входную дверь клуба, который не работал в дневное время. Мужчина прошел в гардеробную, в которой прятался потайной ход, ведущий вниз. Спустившись по лестнице в узком коридорчике, Боб негромко постучал в дверь офиса Уэббера, а затем приоткрыл ее, заглянув внутрь.

Увиденное заставило его сердце громко ухнуть и на бешеной скорости сорваться вниз. Пол не заметил появления Боба, потому как находился в своем кабинете не один: он был очень занят, а в особенности его руки, что жадно блуждали по юному телу светловолосой особы, которая часто посещала сны МакИвена.

И он не смог больше этого наблюдать. Тихо прикрыв за собой дверь, Боб прижался к ней спиной и крепко зажмурился, сдерживая гнев и слезы отчаяния.

– Нравится подсматривать? – насмешливый тон голоса, прозвучавшего откуда-то из-за угла, заставил Боба вздрогнуть и открыть глаза.

– Чего тебе, Майк? – на шаг отойдя от двери, МакИвен бросил раздраженный взгляд на Майкла Кэмпбелла, что скрестил руки и вальяжно прислонился боком к углу стены.

– Ничего, – безразлично пожал плечами тот и непринужденно поправил ворот своего пиджака от новехонького брючного костюма. – Просто наблюдаю за тем, как ты тайно убиваешься по этой глупой девчонке.

– Чего? – бросая все силы на то, чтобы не залиться краской, возмутился Боб. – С чего ты вообще это взял?

– С того, что ты всюду таскаешься за ней. Обхаживаешь, улыбаешься – сам на себя не похож. А теперь еще и страдаешь тут под дверью, как какой-то пес, пока Уэббер в очередной раз ее трахает. Это выглядит поистине жалко, Бобби.

– Твою мать, Майк, – подойдя ближе к Кэмпбеллу, зашептал МакИвен. – Да плевать на меня, ты вообще думал о том, что Пол творит? – резким движением руки он указал на закрытую дверь. – Черт возьми, да у них с Люси пацан подрастает! Сколько ему? Два? Три? Что они скажут, если узнают?

– Не узнают, – ровным тоном ответил Майк. – По крайней мере, я им ничего не скажу. И ты будешь умницей и не скажешь. Правда?

Боб ненадолго замолчал, а затем изрек:

– Это неправильно.

– Только потому, что ты сам хотел бы засадить этой девице, а? Что ж, это неудивительно. Знаешь, друг, я и сам порой думаю о ней. Она хороша, и будь моя воля, я бы...

– Не говори этого, – сильно сжав зубы, процедил Боб. – Не смей.

– Вот мы все и выяснили, – криво усмехнулся Кэмпбелл, забрав из рук оцепеневшего МакИвена подставку с горячими напитками. – Только тебе стоит проглотить эти глупые чувства. Ты же должен помнить еще с детства: Пол терпеть не может, когда кто-то берет его игрушки. 

12 декабря 1997 года

Боб кругами ходил по комнате, широко раскрыв покрасневшие глаза и схватившись за волосы. На диване в его небольшой квартирке, подобрав тонкие ножки подобно прилежной ученице, сидела Хлоя Андерсен и роняла молчаливые слезы на синие вельветовые брюки.

– Что сказал доктор? – сиплым от страха и отчаяния голосом спросил МакИвен.

– Десять недель, – вжав голову в плечи, откликнулась девушка.

– Как это произошло? Что... что он сделал?

– Ты же знаешь это правило: мы должны сами беспокоиться о своей контрацепции. А я... Я сплоховала. Как всегда, – с горечью усмехнулась Андерсен. – Пойми, ему... Ему нельзя отказать.

Боб сцепил дрожащие руки в крепкий замок. О да, он знал. О влиятельности Пола знал каждый, и только попробуй пойти ему наперекор – будешь счастлив, если хотя бы останешься в живых.

– Что ты будешь делать? – спросил МакИвен, не имея надежды получить ответ на этот вопрос.

– Я... Я не знаю.

– У меня есть знакомый врач. Он профессионал в своем деле и сможет помочь изба... Ну, ты понимаешь.

– Нет, – отрезала Хлоя. – Боб, это... это очень опасно.

– Уэббер опаснее! – в исступлении закричал МакИвен. – Как ты не понимаешь, Хлоя! Он же убьет и тебя, и ребенка!

Девушка в ужасе схватилась одной рукой за сердце, а другой – за пока еще плоский живот. Ее глаза снова наполнились слезами.

– Хорошо, – негромко произнесла она. – Я... я все сделаю. Сама. Как только получу деньги за последний вызов. Через пару дней, или, может, чуть больше.

– Я хочу тебе помочь, – смягчившись, мужчина бросился к Хлое и, упав перед ней на колени, взял ее руки в свои. – Я дам тебе денег – сколько понадобится, и могу сходить вместе с тобой к врачу. Ты только скажи. Я все для тебя сделаю...

– Нет, – жестко ответила Хлоя, резким движением отняв у него свои руки. – Я сама виновата. И разберусь с этим тоже сама, – подскочив с дивана, она бросилась наутек.

– Хлоя! Хлоя, постой же! ХЛОЯ! – кричал Боб, и тело его сковало болезненное оцепенение. Он снова плакал.

2 мая 1998 года.

– Часто не выходит на связь. А если и выходит, то сообщает, что больна. За последние несколько месяцев ни разу не явилась на вызов, не отработала здесь, в офисе. Да и сам я ее давно не видел. Может, работает на стороне, решив забирать все деньги себе? Что нам с ней делать? Парни, есть предложения? – навалившись обеими руками на стол, со всей серьезностью вопрошал Пол Уэббер.

Майк метнул короткий, но многозначительный взгляд на Боба. Они оба стояли перед своим товарищем, вынужденные решать проблему финансового урона, который нанесла бизнесу Уэббера Хлоя Андерсен. И лишь у одного из них в горле стоял тяжелый ком, вызванный тем, что ему приходится скрывать.

– Найти и наказать, конечно, – с наигранным безразличием бросил Кэмпбелл.

Пол коротко кивнул, а затем обратил взгляд на МакИвена.

– Боб?

– Я... я не знаю, – принялся мямлить он. – Все, что я могу предложить – это попытаться найти ее и вразумить... Все-таки, с ней дела шли... лучше.

– Справедливо. Ты этим и займешься. Если будет что известно – на связи.

– Но... – начал было Майк, но Уэббер его тут же перебил.

– Никаких «но», – намеренно не смотря Кэмпбеллу в глаза, отрезал Пол. – Начнем наказывать каждую – об этом быстро станет известно в округе. Я не приветствую такие методы, и если ты, Майки, хочешь над кем-нибудь поиздеваться, то советую тебе начать свое дело самому. С нуля. И больше сюда не возвращаться. Усвоил?

Лицо Кэмпбелла окаменело. Коротко кивнув, он развернулся на каблуках и покинул офис.

– За работу, – сказал Уэббер Бобу. – Прямо сейчас.

И тот на всех парах бросился к автомобилю, припаркованному неподалеку от клуба, а уже через несколько минут вернулся в свою квартиру. Там его ждали.

– Привет! – радостно улыбнулась Хлоя, встречая Боба у порога. Она привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам, следом нежно огладив щетинистую щеку.

Размер ее живота уже было нелегко скрывать, а если говорить по правде, то вообще невозможно. Она с трудом передвигалась даже по небольшой квартире, что уж было говорить о каких-то других... занятиях.

– Собирайся, – бросил Боб. – Мы уезжаем прямо сейчас.

– Что? – недоуменно спросила Хлоя.

– Пол ищет тебя. Пока поручил это мне, но, боюсь, он очень скоро обо всем догадается. Нам и так слишком везло все это время. Мы просто скрывали тебя здесь, но, черт, тайное рано или поздно становится явным.

– Я никуда не поеду.

– Ты не понимаешь...

– Нет, это ты не понимаешь, Боб. Я не прощу себе, если с ним... или с ней что-то случится, – покрепче прижав руку к животу, сказала девушка. – Долгая дорога сейчас слишком рискованна для нас обоих. А я не думаю, что мы легко скроемся от Уэббера в соседнем городишке.

Боб медленно осел на краешек кровати.

– Пожалуйста, Хлоя. Я обещаю, нет, клянусь, что буду заботиться о тебе и ребенке до конца своих дней. Но прошу тебя, послушай! Здесь. Очень. Опасно.

– Мы обязательно уедем, – успокаивающим тоном произнесла она, вновь дотрагиваясь до щеки МакИвена, отчего он даже прикрыл глаза. – Только подожди немного, пожалуйста. И мы сделаем это. Втроем.

10 октября 1998 года. 23:40

Огромная серая туча нависла над Колумбией. Все говорило о том, что вот-вот начнется разрушительной силы ливень. Хлоя Андерсен молилась о том, чтобы дождь смыл ее боль, но это, увы, было уже невозможно.

– Решила со мной в игры играть? – нависнув над несчастной подобно охотящемуся коршуну, разорялся Пол Уэббер. – Думала, подождешь, пока мелкая подрастет, а потом вы прибежите ко мне всей компанией: ты с ребенком и ваш мягкотелый названный папаша? Спланировали, как вытрясите из меня деньги за молчание перед моими женой и сыном, а потом заживете припеваючи? Как бы не так, милая, – он обильно сплюнул прямо на пол рядом со стулом, на котором сидела мелко дрожащая Хлоя с младенцем на руках. Она лишь часто мотала головой, отрицая все им сказанное.

– А ты, Боб, – с ненавистью взглянув на мужчину, что в панике раскачивался туда-сюда в расписном кресле, стоящем в углу, – да как ты вообще посмел скрывать все это от меня?! Я... Да я все для тебя сделал! Принял тебя обратно после стольких лет разлада, дал тебе работу, деньги – все, чтобы ты мог подлечить мать, и это лишь только по доброте душевной. Я видел в тебе человека, сильную личность. А ты... Да гореть тебе в аду за все это, предатель.

– Пол... – хрипло заговорил МакИвен, – Пол, это твоя дочь. Твой ребенок. Точно такой же, как Оливер. Пожалуйста, Пол, вини во всем меня, издевайся, бей, можешь даже убить! Но не тронь их. Я прошу тебя!

– Твои просьбы мне больше неинтересны. Я не намерен разрушать свою семью. Мой сын никогда не станет думать плохо о своем отце, как случилось со мной. Я не допущу этого.

– Пожалуйста...

– Закрой свой грязный рот. Тебе стоит преподать урок после того, что ты замыслил за моей спиной. После того, как предал меня. Так получай его, МакИвен: избавься от ребенка.

– НЕТ! – душераздирающий крик сорвался с уст Хлои, а вместе с ней громко и надрывно заплакала малышка Виктория.

– Нет-нет.... Нет... – словно бессмыслицу повторял Боб. – Нет...

Обойдя большой стол, Пол открыл ключом выдвижной ящик, достал оттуда пистолет и звучно опустил его на деревянную поверхность.

– У тебя есть десять минут на раздумья. Иначе я сам прикончу вас троих.

– По-о-ол! – послышалось за стеной. – Пол, срочно сюда!

– Не сейчас, Кэмпбелл! – что есть мочи заорал Уэббер в ответ.

– Пол!

– Хренов ублюдок, – выругался Пол. – Ладно. МакИвен, ты пойдешь со мной. А ты, – указал он на изошедшуюся в рыданиях Хлою, что прижимала к себе плачущее дитя, – ты чтобы сидела здесь тихо. И без глупостей.

Уэббер направился на выход. Боб неохотно проследовал за ним, отчаянно пытаясь уловить взгляд Хлои, но та смотрела лишь на свою малышку, успокаивая ее и что-то тихо шепча.

Три раза повернув ключ в замке, Уэббер на всякий случай дернул ручку и направился к одной из соседних комнат, в которой и разорялся Майкл Кэмпбелл.

Уже спустя годы Бобу казалось, что этот путь в несколько метров был для него вечностью. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как в кабинете Уэббера раздался оглушительный выстрел.

11 октября 1998. 01:02

Шум все же хлынувшего ливня не проникал через толстые стены клуба «Стерео». Выстрел, который произвела Хлоя Андерсен точно себе в висок на нулевом этаже, тоже никто не услышал: все сокрыла громкая музыка и топот многочисленных танцующих ног. О случившемся имели представление только трое. Малышке Виктории же не довелось узнать о том, как не стало ее матери.

Прошло чуть больше часа, а толпа каких-то малознакомых Бобу «дружков» Уэббера уже вовсю орудовала в его кабинете, устраняя всяческие следы самоубийства Хлои. Пообещав со всей жестокостью расправиться с ним и девочкой, как только все поутихнет, Пол запер МакИвена в темном и холодном служебном помещении, оставив под надзором Майкла Кэмпбелла.

– Тише, милая, все... хорошо, – неумело укачивая малышку, сквозь слезы приговаривал Боб, но ребенок надрывно продолжал плакать: девочке нужна была мать, здесь и сейчас.

МакИвен еще не до конца осознавал тот факт, что Хлои больше нет. Но его сердце разрывалось на куски от одной лишь мысли о том, что у малышки в его руках больше нет никого: ее родной отец сначала приказал расправиться с ней, а затем и вовсе пообещал сделать это своими руками. Боб ненавидел Пола за его жестокость и беспринципность, но сейчас его руки были попросту связаны. Он не мог сделать ничего. Только ждать. Да и чего ждать?

В замочной скважине зашевелился ключ, и Боб осторожно опустил девочку на холодный пол, а сам приготовился к броску. У него был один шанс на миллион, и он не мог им не воспользоваться. Не ради себя, а лишь ради Виктории и... Хлои.

Когда свет из коридора озарил часть комнаты, Боб с рыком бросился вперед и столкнулся с непреодолимым препятствием в лице Майкла Кэмпбелла. Их борьба была бесшумной и недолгой, и в конце концов грузному Майклу удалось скрутить напавшего.

– Боб, – преодолевая одышку, тихо позвал он. – Боб, я пришел, чтобы помочь тебе.

– Что ты... несешь? – МакИвен все еще безуспешно пытался вырваться.

– Я помогу вам сбежать. Если ты поможешь мне.

– Ты врешь. Врешь, как всегда. Я знаю тебя, Кэмпбелл, какой тебе прок подставлять Пола?

– Такой, что я его ненавижу! – громче, чем нужно, выпалил Кэмпбелл, а затем продолжил уже чуть тише. – Ненавижу его и весь этот его тоталитарный строй, приказы, «стратегию» бизнеса, отвратительное отношение, унижения... Всегда ненавидел!

На этот раз Боб смог вырваться. Он тут же бросился к ребенку, взяв девочку на руки и принимаясь укачивать в попытке успокоить.

– К чему ты ведешь? – спросил он, небрежно целуя малышку в лоб.

– К тому, что я сейчас же позвоню в полицию, – отвечал Кэмпбелл. – Они накроют эту хренову контору, засадят этого больного ублюдка, а мы будем свободны. Ты будешь свободен. И этот ребенок тоже. Мы начнем с чистого листа на новом месте. Я все продумал, Бобби, и уже очень давно. Просто искал подходящий случай, и, кажется, он настал.

– Как я могу доверять тебе после всего?

– После чего, МакИвен? После того, как я не сдал тебя и Хлою с потрохами, хотя все знал и имел уйму возможностей это сделать? Тебе хоть о чем-нибудь это говорит?

– Я слишком хорошо тебя знаю, Кэмпбелл, – возразил Боб. – Ты во всем ищешь свою выгоду и просто не можешь помогать мне по какой-то... несуществующей старой дружбе.

– Все верно, Бобби. Я помогу тебе, а ты поможешь мне, – шептал он. – И девочка, – Майк бросил взгляд на подуспокоившуюся Викторию, – она тоже будет помогать.

– В каком... в каком смысле?

– Ты же не думал, что мы поедем невесть куда и начнем чинить толчки или разносить почту? Нам нужно что-то серьезное. Что-то новое. Что-то, что принесет нам весомую прибыль. Ты понимаешь, к чему я клоню?

– Нет, Майкл, – меряя шагами комнатушку, пробормотал Боб. – Я не хочу даже думать, к чему ты, нахрен, клонишь.

– Девочка будет работать на нас, – полушепотом объяснял Кэмпбелл. – Ничего серьезного и все безопасно. Только фотографии и...

Теперь Боб понял, что имел в виду Майкл, упомянув в разговоре фотографии. Человеку, который много лет занимался бизнесом Уэббера, не могло прийти на ум что-то адекватное. Кэмпбелл был с головы до пят испорчен и не имел шансов измениться.

– Да ты с ума сошел! – крепче прижимая младенца к груди, как будто пряча от глаз Майкла, прокричал Боб. – Она же всего лишь ребенок, совсем еще младенец... Как ты можешь думать о таком? Ты отвратителен...

– А ты хочешь бесславно умереть, МакИвен? – перебил его Майкл. – Да еще и позволить Уэбберу убить девочку? Уверен, не этого хотела ее мать. Я предлагаю тебе безопасность и гарантирую свою поддержку. С ней ничего не случится. И никто об этом не узнает. А главное, мы, наконец, избавимся от Уэббера. Проклятье...  Да как ты можешь вообще раздумывать?

– Ты... – МакИвен с ужасом в слезившихся глазах посмотрел на беззащитное существо, прикрывшее глазки и погружающееся в сладкий младенческий сон: укачивания и теплые объятия Боба окончательно успокоили малышку. – Ты обещаешь нам безопасность?

– Обещаю.

Произнося это, Кэмпбелл даже не потрудился скрестить за спиной пальцы.