SOLO LUPUS

Осенняя ярмарка «Мистер Пампкин» в пятничный октябрьский день спустя годы вернулась в Ред-Хиллс и создала небывалый ажиотаж среди жителей этого маленького городка, для которых любое новое событие становилось чуть ли не праздником. Сегодня по главной улице хаотично двигалась внушительная толпа, средь которой затесались подруги-студентки.

Эйприл Моррисон склонилась над прилавком уличной торговли, испытующе глядя на большую пузатую тыкву.

– А постучать можно? – с сомнением спросила она, обращаясь к ларечнице средних лет.

– Я так не думаю, – скрестив руки на груди, ответила та.

– Ясно, – буркнула Эйприл. Она сделала знак рукой своей белокурой подруге, и тогда они продолжили неспешный променад среди торгового ряда, изобилующего различными угощениями и сувенирами.

Эйприл Моррисон дружила с Викторией МакИвен с пяти лет. Вместе они прошли огонь и воду: бок о бок пережили школу и переходный возраст, а затем и в университет поступили на одну специальность: подруги изучали французскую филологию. Однако несмотря на то, что у Моррисон и МакИвен находилось много общего, они были совсем разными. Открытая и прямолинейная Эйприл порой впадала в ступор от наивного добродушия Виктории. Но, как известно, противоположности притягиваются, и девушки только дополняли друг друга: как Инь и Ян.

– Ну что, мисс МакИвен, – игриво перекинув волну каштановых волосс одного плеча на другое, начала Эйприл. – Когда я дождусь от тебя парной татуировки?

– М-м-м, – неопределенно промычала Виктория, явно стушевавшись. Опустив взгляд миндалевидных зеленых глаз, она покосилась на черно-белую татуировку на руке подруги. – Когда мы обсуждали эту идею, я не думала, что ты будешь так решительна.

– Жизнь коротка, дорогая, – хихикнув, Эйприл на ходу приобняла МакИвен за плечо. – Самое время совершать необдуманные поступки, что скажешь?

– Скажу, что мы слишком молоды для того, чтобы обсуждать скоротечность своих дней, – отмахнулась она. – А еще, ты же знаешь моего отца! Он мне голову снесет, даже если я на себе что-то шариковой ручкой нарисую!

Эйприл закатила глаза.

– Ты явно преувеличиваешь! Боб просто милашка!

– Это при тебе он такой, – насупившись, фыркнула Виктория.

– Тогда ты можешь сделать татуировку на труднодоступном месте, – боком обходя толпу, окружившую фотозону, предложила Моррисон. – Только представь, в какой восторг это приведет твоего будущего бойфренда, когда вы останетесь наедине. Я слышала, парням очень по душе такие «секретики»...

– Прекрати! – излишне громко выпалила Виктория, заставив парочку людей обернуться. – Пожалуйста, – уже тише добавила она.

– Ладно-ладно, – бросила Моррисон, – но знай: я обижена на тебя за то, что ты не желаешь увековечить на коже знак нашей дружбы иглой и чернилами. Это же такой пустяк! И совсем не больно.

– Эйприл, – серьезно начала МакИвен, коснувшись пальцами ее загорелой татуированной руки. – Я люблю тебя, и мне не нужны символы на теле, чтобы помнить о том, что ты моя лучшая подруга. Мы уже обсуждали это, когда впервые говорили о татуировках.

– Угу, – насупилась не настроенная сдаваться Эйприл.

– Ну и что мне сделать, чтобы ты не дулась? – захныкала Виктория, дергая подругу за рукав. – Хочешь яблоко в карамели?

Моррисон искоса глянула на ближайший киоск и решила, что желание насладиться ярко-алыми яблоками, утопающими в густом сладком золоте, гораздо сильнее ее обиды.

– Не откажусь.

Виктория радостно рассмеялась и, взяв Эйприл за руку, потянула ее за собой. А минутами позже девушки уже безмятежно наслаждались ласковыми лучами осеннего солнца в попытке не сломать зубы о твердую, но безумно вкусную карамель.

– До чего прекрасный денек, – изрекла Моррисон, ленно раскинувшись на выкрашенной в оранжевый цвет скамейке. – И он был бы еще прекраснее, не жди нас гора домашки по латыни.

– Да уж, – согласилась Виктория, оттягивая к коленям задравшиеся края куртки. – Этот Бергман – просто безжалостный зверь.

– Унылый сурикат разве что.

Переглянувшись, подруги звонко расхохотались.

– Все никак в толк не возьму, зачем нам так глубоко изучать мертвый язык? – наконец, отсмеявшись, рассуждала Эйприл.

–Латынь – это язык древних римлян. И ты должна знать, что именно он приходится кем-то вроде пра-пра-прадеда современным романским языкам. Тому же французскому, например...

– Брось, Вики! – с набитым ртом взбрыкнула Моррисон. – На кой черт мне это знание? Чтобы было о чем побеседовать с фриками с факультета истории искусств?

– Это ты о ком? – аккуратно надкусывая яблочную мякоть, поинтересовалась Виктория.

– Сама знаешь, – нахмурилась Эйприл. – Тот парень, что работает в «Меломане» – жуткий он какой-то. Все никак из головы не выходит.

– Правда? – удивилась МакИвен. – А мне кажется, ты ему просто понравилась, вот он и заробел.

Лицо Эйприл в секунду сильно изменилось: вместо напряженного отрешения на нем нарисовалась хитрая ухмылка. Небесно-голубые глаза девушки заметно заблестели.

–Ду-умаешь? – заинтересованно протянула она.

– Конечно, – подтвердила Виктория. – Я уверена на все сто. Ты же Эйприл Моррисон! И ты нравишься всем, – переместив палочку с яблоком из правой руки в левую, она ласково заправила прядь каштановых волос подруги ей за ухо.

– А ведь он и вправду ничего, – задумчиво прикусив липкую от карамели нижнюю губу, заметила Эйприл. – Что, если мне заговорить с ним перед следующим занятием?

– Отличная идея. Только отключи этот свой железобетонный напор, с которым наседаешь на меня по поводу татуировки. Иначе спугнешь бедолагу.

Эйприл легко пихнула МакИвен плечом.

– Ну и зануда же ты, Вики.

– И что бы ты только делала без этой зануды?

Когда от сладкого угощения остались только палочки да яблочные сердцевины, девушки продолжили прогулку по длинному ярмарочному ряду. Эйприл и Виктория оглядывались по сторонам в поисках каких-нибудь диковинок. Наконец, один из казавшихся бесконечными киосков смог их заинтересовать.

– Приветствую вас, милые дитя, – загадочно прошелестел смуглый пожилой мужчина, чьи глаза прятались в тени от широкополой шляпы. На его прилавке длинными разноцветными рядами были выложены украшения и талисманы.

Девушки вежливо поздоровались с продавцом в ответ и принялись увлеченно рассматривать товар. Внимание Эйприл захватили причудливые серьги в виде тотемных животных, и, недолго покопавшись в представленном ассортименте, она протянула торговцу двух жуков-скарабеев на гвоздиках.

Удовлетворенно кивнув, мужчина принял из рук Моррисон наличные, а затем протянул ей покупку, упакованную в целлофановый пакетик. Девушки уже собрались поблагодарить продавца и шагать дальше, однако он вдруг остановил их, обратившись к Эйприл.

– Подожди, красавица. У меня для тебя есть еще кое-что.

– О, нет, спасибо, нам больше ничего не нуж...

Запустив руку в поясную сумку, торговец что-то извлек оттуда и сжал в своей ладони. Затем он раскрыл ее перед Эйприл.

Заглянув за плечо подруги, Виктория увидела в руке мужчины симпатичный браслет, по виду больше напоминающий четки. Нанизанные на нить идеально ровные черные и коричневые камушки выглядели привлекательно, но не настолько, чтобы задержать перед ними дыхание, как это сделала Эйприл.

– Этот браслет – большая редкость, – вкрадчиво произнес торговец. – Таких всего три во всем мире, и я не задумывал продавать его, но... Похоже, время пришло. Возьми его, дитя.

Словно зачарованная, Моррисон взяла украшение и боязливо провела пальцами по округлым камням.

– Вижу, он предназначен тебе судьбой и сослужит хорошую службу. Будешь носить его до конца своих дней, – продолжил мужчина, заставив Викторию в недоумении изогнуть бровь. Что только не наговорят эти пройдохи во имя коммерции...

– Хорошо, – неожиданно уверенно произнесла Эйприл. – Я его куплю.

– Эйприл, – шикнула Виктория.

– Нет-нет, правда, – Моррисон потянулась за кошельком. – Он мне нравится.

Торговец широко улыбнулся и благодарно кивнул, когда Эйприл снова протянула ему деньги.

– Да хранят тебя высшие силы, милое дитя, – вместо прощания выдал он, и тогда Виктория принялась оттаскивать подругу от прилавка.

– Что с тобой не так? – возмущалась МакИвен. – Он же развел тебя, как ребенка! И кто из нас двоих после этого наивный?

– Ты, конечно, – прыснула Эйприл, ловко надевая браслет на запястье. – Ну, чего ты так смотришь? Я уже не могу купить то, что мне понравилось?

– Я все меньше тебя понимаю, Моррисон. Сперва ты...

Воспитательную речь Виктории прервал телефонный звонок, раздавшийся из заднего кармана джинсов Эйприл.

– Ох, это староста крыла, – взглянув на дисплей мобильника, Моррисон заметно занервничала. – Я отойду.

Терпеливо ожидая подругу близ волнуемых ветром деревьев, Виктория смотрела вдаль. Световой день уже подходил к концу, и солнце медленно заходило за горизонт, озаряя округу розоватым свечением. Впереди были выходные, но они совсем не радовали МакИвен: какое удовольствие может принести разгребание тонны домашних заданий? Сейчас ей только и оставалось, что наслаждаться такими приятными, но быстро убегающими минутами пятничного вечера.

– Сегодня в общаге собрание, – хватая со скамейки свою сумку, сообщила Эйприл, – а я и забыла. Будут решать по поводу заселения первокурсниц, которые еще не получили комнату, а это значит, что моей спокойной жизни без соседки пришел конец.

– О, мне жаль. Но, думаю, тебе повезет, и твоей соседкой станет самая классная девчонка, – подбодрила подругу Виктория.

– Надеюсь. Зайдешь ко мне попозже?

– Даже не знаю... Папа начнет переживать, если я припозднюсь.

– Хочешь, я попробую с ним договориться?

– Лучше я еще немного прогуляюсь по ярмарке и тоже пойду домой. Не хочу снова тревожить его этими разговорами, – разочарованно сказала МакИвен.

– Наверное, и правда не стоит, – безрадостно согласилась Эйприл. – Тогда передавай Бобу большой привет. Ну, я побегу?

Девушки крепко обнялись на прощание, и Эйприл упорхнула восвояси. Досадливо поджав губы, Виктория провожала взглядом постепенно исчезающую фигурку своей подруги. Запахнув на груди утепленную джинсовую куртку с розоватым овечьим мехом, она двинулась в сторону торговых палаток. Раз уж ей удалось отпроситься на вечернюю вылазку с Эйприл, то не стоит упускать возможность еще немного пройтись.

МакИвен сперва заглянула в киоск с фигурным шоколадом, не обнаружив там ничего интересного, а потом наткнулась на еще одну палатку с бижутерией. Шаря худенькими пальцами в лотке с распродажными украшениями, Виктория выудила подвеску с лунным камнем на тонком черном шнурке.

– Сколько это будет стоить? – спросила она и приложила подвеску к шее, заглядывая в зеркало на подставке для покупателей.

– Десять, дорогуша, – отозвалась женщина-торговка, доброжелательно улыбнувшись Виктории.

– Красивый, – восхитилась МакИвен, сосредоточенно рассматривая кулончик в зеркале.

– Это точно, – послышалось у самого ее уха.

Виктория испуганно смотрела на свое отражение, к которому присоединилось еще одно: прыщавое лицо парнишки в очках, вклинившееся в ее зеркало, так и светилось от радости.

Питер Нельсон, как и Эйприл с Викторией, являлся студентом «Хай-Хоупс» и, к своему несчастью, был у слабого пола не в чести́. Мало того, что он был непривлекательным внешне, так еще и своим поведением не оставлял шанса кому-либо понравиться. Питер откровенно глазел на симпатичных и легко одетых студенток и даже несколько раз был пойман у женских душевых в университетском общежитии, когда бесстыдно подглядывал за обнаженными телами. Объекты симпатии у Нельсона менялись чуть ли не каждый день, но когда Питер однажды увидел в общежитии Викторию, что навещала там Эйприл, бедолага совсем потерял покой. Теперь его мысли занимала лишь МакИвен.

– Питер! – воскликнула она, возвращая зеркало на прилавок с украшениями. – Ты меня жуть, как напугал!

– О, прости, – виновато промолвил Нельсон. – Мне бы никогда не пришло в голову тебя пугать.

Виктория отмахнулась.

– Ты... – она замешкалась, нехотя глядя на своего сокурсника, – ты что-то хотел или просто поздороваться?

– Я заметил вас с Эйприл здесь еще полчаса назад, –объяснился Питер. – Не хотел мешать, вот и не стал подходить.

– И что же изменилось? – изучая глазами лунный камень в своих руках, спросила МакИвен.

– Я подумал... – Нельсон болезненно сморщился. Было видно, что он предпринимает усилия, чтобы его речь стала более-менее связной, – может, ты хочешь мороженого?

– Мороженого? – Виктория невольно скривилась. Даже если бы предложенное Питером мороженое оказалось последним на планете, она ни за что не стала бы есть его с ним. А Виктория любила мороженое. Еще как.

– Ну да, – пожал плечами он. – Или попкорн. С карамелью.

– Дорогуша, ты берешь подвеску или просто мой товар загораживаешь? – прежде доброжелательная торговка сердито уставилась на Викторию.

– Ой, простите, – Виктория стыдливо улыбнулась и, спешно вернув подвеску к груде других украшений, отошла от палатки. – Питер, я бы съела мороженого, но мне уже пора домой бежать, – напропалую врала она. – Папа будет беспокоиться. Гляди, как уже стемнело.

Нельсон нервно схватился за дужки очков.

– Но...

– Пока, Питер, – натянув улыбку, МакИвен коротко махнула пареньку рукой и шмыгнула за торговую палатку, быстро растворяясь в толпе.

Она шагала по полупустой улице: большинство жителей все еще развлекались на ярмарке. Виктория куталась в свою курточку, аккуратно поправляя в волосах ободок в цвет обрамляющего рукава и ворот меха. Перекидывая за спину густые светлые кудри, она ненароком обернулась.

Питер Нельсон, из которого явно не получилось бы агента «007», следовал за Викторией буквально по пятам. МакИвен даже показалось, что ее спина загорелась от внимательного взгляда Питера. Чертыхнувшись, она достала из сумочки свой мобильный телефон и стала звонить Эйприл.

Она ответила сразу. Виктория снова коротко обернулась через плечо и принялась недовольно бурчать в трубку о том, что Питер Нельсон чуть ли не в затылок ей дышит, и ее это жутко раздражает. Еще бы! Кому понравится такое навязчивое внимание?

– Он даже не делает вид, что случайно идет в том же направлении, что и я, – прошипела Виктория, от досады зажмурившись. – Скоро я не выдержу и вместо «извини, мне уже пора» скажу ему: «отвали! Отвали, Питер!» Да, так и сделаю, Эйприл. Ничуть его не пожалею!

– Он славный малый, – отвечала Моррисон. – Правда, навязчивый, этого у него не отнять. Может, и стоит послать его, Ви, я не знаю. Признаться, я тут занята и мне совсем не до Питера.

– И, очевидно, не до меня, – со вздохом заключила МакИвен. – Ладно, не отвлекаю, позже поболтаем, – с этими словами она отключилась и убрала телефон обратно в сумочку.

Виктория не удержалась и опасливо обернулась – Питер все так же плелся за ней, оттягивая руками карманы серой ветровки с капюшоном. Конечно, Нельсон никакой опасности для нее не представлял, но своей назойливостью очень сильно докучал. Да и что скрывать? Преследование, хоть и безобидное, так или иначе нагоняет жути.

Виктория все размышляла, как выдюжить еще половину пути до дома в ненужном сопровождении Нельсона, и решила перевести дух в каком-нибудь магазинчике, а заодно сбить с толку придурка Питера. На глаза первым попался уже знакомый «Меломан», и МакИвен незамедлительно свернула ко входу, потянув на себя тяжелую дверь.

В музыкальном магазине не было ни одного покупателя, и за последние час-два Виктория оказалась первой. Она настороженно двинулась вглубь помещения и остановилась у того самого стенда с дисками, где задержалась в прошлый раз. МакИвен хватанула первый попавшийся CD и принялась без интереса рассматривать пластиковую упаковку. Ее взгляд то и дело пробегался по широким окнам магазина, отыскивая Нельсона, что наверняка заметил исчезнувшую с радаров девушку.

В ту же минуту за Викторией МакИвен наблюдал Уильям Мартинес. В его голове набатом звучали слова Оливера Уэббера о проявлении должного дружелюбия к покупателям, над которым Уильям уже активно работал. Он приподнял уголки губ, что отдаленно походило на какую-никакую улыбку, и подал голос.

– Добрый вечер. Может, я могу чем-то помочь?

Виктория встрепенулась, едва не выронив из рук диск. Она натянуто улыбнулась, спешно возвращая товар на его законное место, и снова воззрилась в окно, за которым, как ни старалась, разглядеть Нельсона не могла.

– Нет, спасибо.

Мартинес угрюмо сдвинул брови. Ну, вот. Он тут из кожи вон лезет, а толку-то?

– Если что-то понадобится – обращайтесь.

Виктория кивнула, не отрывая глаз от окна, что располагалось поблизости от стоящего у прилавка Уильяма. Поймав ее взгляд, он машинально посмотрел туда же. Виктория вдруг резко отвернулась и стала шарить по изобилию музыки, при этом не имея ни капли энтузиазма.

Прошла пара минут, а она не сдвинулась с места. Уильям же снова окунулся в работу, подготавливая кассовый аппарат к закрытию магазина, и внимания на блондинку не обращал. Виктория тихонько прочистила горло и едва слышно произнесла:

– Простите, а вы не окажете мне услугу?

Тонкий голос девушки заставил Мартинеса отвлечься от своего занятия.

– Конечно, – отозвался он, да так неохотно, что даже себе бы постыдился в этом признаться.

– Посмотрите, пожалуйста, у магазина ошивается парень в серой куртке? Мне отсюда совсем не видно. У него еще такая... э-э-м... прилизанная шевелюра.

Мартинес повернулся к окну и кивнул.

– Да, стоит какой-то. Но теперь он, кажется, идет сюда.

Виктория протяжно застонала, упершись лбом в стенд. А Питер оказался не таким уж и дурачком, как все вокруг считали. И сколько же в нем наглости!

Оглушенные звяканьем колокольчика, Уильям с Викторией синхронно повернули головы к дверям, где показался Нельсон. Он поправил подзапотевшие очки на переносице и принялся до смешного методично обтирать подошвы своей обуви о коврик. Питер несколько раз моргнул, а затем сощурил глаза под стеклами очков и принялся озираться в поисках МакИвен.

– И снова привет! – воскликнула она, выбравшись из своего укрытия. – А я-то думаю: не ты ли тут маячишь неподалеку!

– Это я, – захихикал Нельсон, не улавливая в голосе девушки наигранную благосклонность. – Ты так быстро убежала, что я даже не успел предложить проводить тебя до дома.

– Спасибо, конечно, за заботу, но у меня уже есть провожатый, – Виктория сорвалась с места и бесцеремонно зашла за прилавок, остановившись рядом с Уильямом. – Познакомься, Питер, – она взяла недоумевающего Мартинеса под локоть и опустила голову на его плечо, – это мой парень Итан.

Уильям совсем ничего не понимал в этом театре одного актера, но лишь до того момента, пока девушка не начала судорожно подмигивать ему, с силой сжимая его руку. Тогда он стер с лица замешательство и искоса глянул на паренька в очках.

Питера новости о новом спутнике Виктории не обрадовали. Он насупился, опустив голову, и стал теребить пальцами ткань карманов изнутри.

– Рад познакомиться, Итан, – бесцветно проговорил Нельсон, все же найдя в себе силы взглянуть на высокого подтянутого брюнета за прилавком «Меломана». Он оценивал Мартинеса и быстро пришел к выводу, что тягаться с ним за право провожать Викторию не имеет никакого смысла.

Уильям промолчал, слушая взволнованное дыхание блондинки, цепляющейся за его руку.

– Не думал, что ты с кем-то встречаешься, Вики, – Питер воззрился на МакИвен, и тон его был каким-то обвиняющим.

– Ну, не обязательно выставлять отношения напоказ и обзаводиться статусом на «Фейсбуке», – объяснилась она.

– Д-да... Наверное, – Нельсон попятился, напоследок окинув взглядом пребывающего в молчании Мартинеса. – Ну, тогда я все-таки пойду, – он махнул Виктории вспотевшей ладонью.

– Пока, Питер, – Виктория повторила свою прощальную реплику, какой наградила Нельсона еще на ярмарке, и облегченно выдохнула, едва дверь за ним захлопнулась. – Вот настырный какой! – она подняла глаза на Уильяма. – Думаете, он поверил в мою байку об Итане?

– Я не Итан, – возразил Мартинес. – И мне уже пора закрывать магазин. Сожалею.

МакИвен вдруг поняла, что все еще бесстыдно жмется к потенциальному бойфренду Эйприл и резко отскочила в сторонку. Она застенчиво заулыбалась, принимаясь теребить волнистую прядку волос, и смущенно промолвила:

– Конечно, я понимаю. И извините за эту нелепую сцену.

– Всего доброго, мисс.

МакИвен уже собиралась попрощаться с «Итаном» и отправиться домой, но ей неожиданно подумалось, что Питер мог не купиться на взявшегося из ниоткуда ухажера и сейчас поджидает ее где-нибудь на углу здания, чтобы пристыдить за неумелый обман. Нет уж, перспектива оправдываться перед одураченным Нельсоном Виктории не улыбалась. А Эйприл наверняка поймет принятое ею в эту секунду решение и не станет расстраиваться, что она прошлась до дома с понравившимся подруге парнем.

– Простите! – МакИвен вернулась к прилавку, постукивая по нему пальчиками. – Мне очень неловко об этом просить, но... Не могли бы вы проводить меня до дома?

Уильям вопросительно вздернул густую темную бровь. Что это: очередной мираж или эта девчонка действительно только что попросила незнакомца проводить ее до дома?

– Я знаю, что вы явно не так планировали провести свой пятничный вечер, но... – Виктория продемонстрировала широкую улыбку, надеясь расположить к себе молчаливого, если не сказать мрачного собеседника. – Можно на «ты»?

– Не так, – в подтверждение буркнул он, запирая частично заполненный наличкой кассовый аппарат на самый маленький из громоздкой связки ключ.

– Я живу недалеко, – взялась приводить аргументы МакИвен. – Просто мой знакомый может опять за мной увязаться, а мне его компания, мягко говоря, в тягость.

– Он хотя бы ваш знакомый, – выходя из-за прилавка, точно подметил Уильям.

– Мы разве только что не перешли на «ты»? – нахмурилась Виктория, поправляя на плече перекрутившийся ремешок от сумочки. – Просто мне больше не к кому обратиться, а возвращаться домой страшно, – робко пролепетала она. – Да и я, можно сказать, с тобой знакома. Мы вместе ходим на латынь к профессору Бергману.

Уильям не нашелся с ответом. Он искренне не хотел выступать в качестве сопровождения для подружки «мертвой» девицы из университета, но на ее миловидном личике нарисовалось такое жалобное выражение, что ему стало не по себе.

– Ты где живешь? – спросил Мартинес, натягивая поверх черной футболки того же цвета утепленную толстовку.

– На Лингворд-стрит. Это в паре кварталов от...

– Я знаю, где это, – он погасил свет, тем самым заставив Викторию испуганно вздрогнуть, и выбрал в связке ключ от главного входа. – Пойдем.

МакИвен победно улыбнулась и засеменила вслед за Уильямом. Он несколько раз дернул ручку закрытой двери и, мысленно перебрав все то, что должен был сделать в «Меломане» перед уходом, ступил на тротуар.

– Я так благодарна тебе, – защебетала Виктория, с трудом поравнявшись с Мартинесом, который, совершая широкие шаги в силу своего роста, преодолевал расстояние слишком быстро. – Извини, что нарушила твои планы на вечер.

– У меня не было планов, – признался он.

– Ну вот, с моих плеч сейчас свалился неподъемный груз чувства вины, – хихикнула МакИвен, выравнивая на голове ободок и привычным жестом отбрасывая за спину волосы. – Ну, что ж... То, что ты не Итан, мы выяснили. А как тебя зовут на самом деле?

– Уильям.

– Уильям, – вторила она. – А у Уильяма есть фамилия?

– Мартинес.

– Тогда будем знакомы, Уильям Мартинес, – Виктория остановилась и, вынудив остановиться Уильяма, протянула ему свою маленькую ладонь. – Я Виктория МакИвен. Изучаю французскую филологию в нашем университете. А ты?

– Историю искусств, – легонько пожимая ее руку, ответил он.

– Ого! – воскликнула МакИвен, тщательно делая вид, что слышит об этом впервые. – Это здорово! Но по тебе не скажешь.

Мартинес издал слышную только ему усмешку.

– Это почему?

– Не знаю... – Виктория заинтересованно пробежалась по нему взглядом, склонив голову на бок. – Надеюсь, я тебя не обидела. Я это не в плохом смысле, наоборот!

– Я понял, – избавляя новую знакомую от оправданий, сказал Уильям и возобновил движение по улице.

Виктория предалась молчанию. Она видела, что ее спутник не желает тратить время в пути на болтовню, и решила не донимать его разговорами. Только хватило ее совсем ненадолго.

– Здесь нужно повернуть, – рассекла тишину своей репликой МакИвен.

– В лес? – Уильям недоверчиво сощурил свои раскосые темно-карие глаза.

– Так быстрее, – прокомментировала она, застегивая курточку.

– И ты всегда так сокращаешь дорогу? – с некоторым упреком спросил он.

– Нет-нет, – она отрицательно замотала головой. – Ты что?! Для таких приключений в одиночку я слишком боязливая. Но с моей подругой Эйприл мы иногда прогуливаемся через лес, – упомянув свою приятельницу, Виктория так и вперилась в Мартинеса взглядом, ожидая его реакции.

Однако Уильям лишь невольно поежился, услышав об Эйприл из уст Виктории. Его поразило ее безоговорочное к нему доверие. Как можно рассчитывать на человека, которого совсем не знаешь? Выходит, Виктория с подружкой, чье хладное тело он до сих пор помнил, как сейчас, являются любителями поблуждать по лесу на ночь глядя? Ну, в таком случае, неудивительно то, что видел Мартинес в чаще леса тем жутким вечером.

– Хорошо, пойдем по сокращенному пути, – пожимая широкими плечами, согласился он. – Но впредь вам с подругой не стоит ходить здесь одним.

Виктория расплылась в улыбке.

– Спасибо за беспокойство, Уильям.

– Я просто предупреждаю, – хмыкнул он.

Они ступили на освещенную холодным светом лунного диска тропинку. Уильям до поры до времени тоже любил здесь ходить, значительно экономя время, однако теперь... Теперь все здесь его пугало: густые заросли деревьев, опавшая листва под ногами, почти незаметная на первый взгляд дорожка человеческих следов и ранее умиротворяющая тишина. Виктория же, наоборот, получала удовольствие от лесного воздуха и покоя, медленно касаясь подошвами своих ботиночек пока еще достаточно мягкой земли. Но если тишина ее напугать не могла, то вызвать дискомфорт – вполне.

– Здесь красиво, – в восхищении произнесла она. – И такой запах... Вроде бы, мы все еще в черте города, но как будто очень далеко от цивилизации и ее минусов.

– Минусов? – откликнулся Уильям, искоса глянув на Викторию.

– А какой плюс в том, что люди стремятся потратить свой выходной на пьянство в барах? Нет, чтобы заняться чем-то полезным! Нынешняя молодежь совсем не видит прекрасное вокруг себя, так еще и заливает шары, чтобы вконец ослепнуть, – она повернулась к Мартинесу и густо нахмурилась. – Скажи, много ли наших ровесников интересуется тем, что вы продаете в «Меломане»?

– Не слишком, – он призадумался, находя в словах Виктории внушительную долю истины.

– Вот видишь! – возмутилась она. – А все потому, что они зависают в баре неподалеку. И знаешь, что я думаю? В нашем городе мало мест, где можно раскрыть свой потенциал молодым людям вроде нас с тобой. Я имею в виду... Уильям? В чем дело?

Мартинес не смог выдавить из себя ни звука. Он шумно дышал, мелко-мелко дрожа, и смотрел прямо перед собой, словно загипнотизированный. Уильям был безнадежно скован изнутри. Он хотел пошевелиться, сорваться с места и без оглядки бежать. Хотел закричать, упасть на землю и зарыться лицом в ладони, только бы не видеть того, что сейчас происходило. Того, что не видел больше никто.

Чья-то темная фигура, мелькающая меж деревьев, тащила полностью обнаженную Эйприл Моррисон по холодной земле, точно тушу сбитого на дороге олененка. Ее тело периодически подрагивало на неровностях почвы, и на мгновение могло показаться, что движения совершает она сама. Но померкший взгляд раскрытых до предела глаз говорил о том, что Эйприл мертва. И не просто мертва, а безжалостно убита.

Мартинес не находил в себе сил разорвать зрительный контакт с волочащейся по земле погибшей сокурсницей. Ужас, что замер в ее лишившихся жизни глазах, отражался во взгляде Уильяма и проникал в каждую клеточку его тела. Как страшно! Омерзительно, дико!

– Ты меня слышишь? – словно из-под толщи воды до ушей Мартинеса донесся голос Виктории. – Похоже, у тебя паническая атака.

Как только оцепенение отпустило, Уильям смог пошевелиться и резко повернулся к девушке, чей взгляд выражал обеспокоенность. У него возникло ощущение, что границы реальности и иллюзии безвозвратно стерлись, и он сам не понимал, где сейчас находится. К горлу подступила тошнота. Мартинесу думалось, он не сможет сдержаться, если сейчас предпримет попытку сделать вдох, и его вырвет прямо здесь. Уильям натуральным образом задыхался и обезумевшими глазами смотрел на Викторию, не представляя, как себе помочь.

– Тише-тише, – успокаивающе заговорила она, приподнявшись на цыпочках и осторожно опустив ладонь на плечо Уильяма. – Повторяй за мной, – МакИвен плавно закрыла глаза и сделала спокойный, глубокий вдох. – Дыши, представь, что задуваешь свечу, – выдох. Снова шумный вдох и почти неслышный выдох. – Да, так хорошо, ты молодец. Все в порядке.

Уильям чувствовал, как постепенно его отпускает дрожь в теле, уходит слабость в ногах и нормализуется дыхание. Сердечный ритм не сразу, но замедлялся, головокружение и тошнота отступали. Он больше не страшился того, что у него закончится кислород или его стошнит.

– Что произошло? – убедившись, что Уильям приходит в себя, Виктория отняла руку от его плеча и стала на полную стопу, сделав неловкий шаг назад. – С тобой такое раньше бывало?

Он покачал головой и рискнул бросить взор туда, где только что происходило жуткое зрелище. Сегодня это было не просто бездыханное тело, что и раньше Мартинес мог наблюдать, как просто эпизод, а настоящее действие, которое принять за видение оказалось непомерно сложно. Да Уильям бы и не поверил, что увиденное доступно лишь ему, если бы не стоящая рядом Виктория, которая не замечала вокруг ничего странного.

– У Эйприл частенько такое бывает, – поделилась она, глядя себе под ноги. – Поэтому я знаю, что может помочь при панической атаке. Извини, что нарушила твое личное пространство. Нужно было привести тебя в чувство.

– Спасибо, – пробормотал Уильям, тяжело сглатывая. Губы и рот сильно пересохли: ему безумно хотелось воды.

– Что тебя напугало?

– Меня?

Виктория слабо улыбнулась.

– Тебя. Эйприл в детстве покусала собака, и теперь при виде бездомного пса ее одолевает паника. Что случилось с тобой?

Мартинес ничего не ответил, отрешенно глядя в никуда.

– Понимаю, – быстро сдалась МакИвен, покачивая головой. – Рассказывать первой встречной о своих переживаниях ты не станешь.

– Уже совсем стемнело, – хрипло произнес он, заталкивая еще слегка подрагивающие руки в единый карман толстовки. – Нам нужно идти.

Виктория подчинилась, ступая по тропе впереди Уильяма. Он в последний раз глянул в лесную чащу и, передернув плечами, зашагал вслед за МакИвен. Пищи для размышлений однозначно прибавилось, и как бы Мартинес не хотел прокручивать в памяти новое видение, избежать этого вряд ли удастся.

Уильям довел Викторию до самого дома и, лишь безразлично махнув ей ладонью на прощание, быстро удалился. «Паническая атака» прекратилась, но остаточные ощущения еще наблюдались. Голова немного подкруживалась, а в затылочной области чувствовались болезненные толчки. Все вокруг Уильяма походило на голографическое изображение, что виднелось в очках дополненной реальности, и он не знал, куда идти, а потому шел просто по наитию. Очередное видение или же очередной бред, проецируемый больным разумом Мартинеса, подействовали на него едва ли не хуже предыдущего.

Ему было так дурно, что он даже не запомнил, как добрался до дома.