19 Глава. Сгореть дотла.
Он гордо стоял, любуясь моим состоянием, словно наслаждался каждой секундой моего страдания. Его глаза блестели злобой, губы растянулись в кривую, издевательскую усмешку.
— Какая же ты противная, — сказал он с ухмылкой, будто смаковал каждое слово.
— Замолчи! — заикаясь, прошептала я. Я не узнавала его. Это был не Дима. Это не мог быть мой Дима.
Он медленно подошёл ближе, в его взгляде не осталось и капли тепла.
— Ты противная. Для меня, для всех. Думаешь, когда-нибудь найдёшь любовь? — он рассмеялся холодно, зловеще.
Я села на кровать, поджала под себя ноги, крепко зажала уши ладонями.
— Закройся... прошу, не говори ничего...
Но он не остановился.
— Признайся самой себе: ты — неудачница. Жалкая. Как же легко было скружить тебе голову... — продолжал он, смеясь, с каким-то безумием в голосе.
Я дрожала всем телом. Слёзы текли по лицу, сливаясь с потом. Я не могла остановить их.
— Тебя ни капельки не жаль. Ты никому не нужна. Бесполезная. Просто ошибка. Даже собственные родители отказались от тебя. Даже им ты никогда не была нужна, — его голос становился всё громче, тяжелее, будто гвоздями прибивал каждое слово ко мне.
— Замолчи... прошу тебя... замолчи... — умоляла я, едва выговаривая слова сквозь рыдания.
— Хочу, чтобы ты знала правду, — прошипел он. — Умри, наконец!
Внезапно он резко схватил меня за волосы, дёрнул так сильно, что я потеряла равновесие и с глухим стуком упала с кровати на холодный пол. Из груди вырвался сдавленный стон боли.
Он без усилий перевернул меня на спину, забрался сверху и обхватил шею руками. Начал душить.
— Ты — худший человек, кого я когда-либо знал! — прокричал он в лицо, лицо исказилось в гримасе злобы.
Я пыталась сбросить его, но сил не было. Воздуха становилось всё меньше. Перед глазами начало темнеть. Я задыхалась. Моё тело обмякало. Его глаза горели огнём. Он хотел этого. Он наслаждался этим.
И вдруг...
— Дима! Дима, успокойся! — в палату ворвался Виктор. Он схватил Диму, оттаскивая от меня.
— Пусти! Пусти меня! — вырывался Дима, бешено отбиваясь.
Виктор с трудом вытолкал его из палаты, оставив дверь распахнутой. Я осталась одна. Избитая. Обессиленная. Пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха, я судорожно хватала ртом кислород. Лежала на полу, свернувшись калачиком, дрожа от боли.
И закричала. Закричала так, как никогда прежде. Дико, безумно. Это был не крик, это был рёв отчаяния. Мне было больно. Очень больно.
Неужели я не настрадалась за всю жизнь?
— Майя! — в палату вбежала Таня. Её лицо побледнело от ужаса. — Господи... ВРАЧА! СЮДА! — закричала она, всхлипывая.
Я продолжала лежать, не в силах говорить. Всё выглядело глупо, жалко, униженно. Но мне было всё равно. Абсолютно всё равно.
Прошёл час.
Я лежала на кровати, уставившись в потолок. Тупо. Без мыслей. Рядом сидела Таня. Она что-то говорила, что-то спрашивала. Но я не слышала. Не хотела слышать. У меня не было ни сил, ни желания.
Дверь снова открылась. В палату вошёл Стас, медленно, с капельницей на штативе. Он выглядел измотанным.
— Майя, как ты? — спросил он с ноткой грусти в голосе и осторожно взял меня за руку.
Я не ответила. Даже не посмотрела на него.
Таня встала, отвела Стаса в сторону. Судя по жестам и взглядам, она рассказывала ему всё, что произошло.
Через несколько минут они вернулись.
Оба сели рядом со мной — Стас с одной стороны, Таня с другой. Они молчали. Не задавали вопросов. Просто были рядом.
От лица Димы.
Мы с Виктором вышли из больницы и пошли в ближайшее кафе. Он взял два кофе и протянул один мне.
— Что на тебя нашло? — спросил он, наблюдая за мной.
Я молчал. В голове стояло только одно — её лицо. Избитое. Искалеченное. Моими руками. Какую же боль я ей нанёс… и сам до конца этого не понял.
— Ты её чуть не убил, — проговорил Виктор с какой-то кривой ухмылкой.
Я резко вскинул на него глаза.
— А тебе что, жаль её? Или, может, что-то другое? — язвительно спросил я. Я знал. Я видел, как он на неё смотрит.
Он только пожал плечами и отвёл взгляд.
— Нет. Я предлагал ей свободу... в обмен на одну ночь. Она отказалась, — спокойно ответил он.
У меня в висках зашумело. Я сжал кулаки, ногти врезались в ладони, а взгляд впился в него, как нож.
— Совсем охренел? Больше делать нечего? — прошипел я.
— Да ладно тебе. Она горячая штучка, разве нет? У вас же всё было? — усмехнулся он, подливая масла в огонь.
В голове промелькнули наши с ней моменты: спальня, душ, ночь, её дыхание рядом. На мгновение я даже усмехнулся, но тут же стер выражение с лица.
— Ещё раз даже подумаешь о ней — руки отрублю, — процедил я сквозь зубы.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Ты что, ревнуешь?
— Ещё тупее версия есть? Мне плевать.
— Это называется «себе не возьму и другим не дам», — сказал он, усмехнувшись.
Я закатил глаза.
— Да пошёл ты, — бросил я и резко вышел из кафе.
От лица Майи.
Неделя спустя.
Неделя прошла незаметно. Или наоборот — слишком медленно. Всё слилось в один длинный, бесконечный день. Из-за моего состояния ко мне даже приводили психолога, но я быстро послала его к чёрту. Мне не нужны чужие советы.
Таня сидела рядом и пыталась меня накормить.
— Майя, ты вся исхудала! Ну пожалуйста, поешь хоть немного, — с упрёком сказала она.
— Не хочу, — прошептала я.
Я смотрела в одну точку. Мысли были только об одном — он вернётся. Дима не оставит меня в покое. Он не успокоится, пока я не исчезну окончательно.
Но если я уже и так чудовище в его глазах, то пусть я испорчу всё до конца. Пусть ненавидит по-настоящему.
— Таня, мне нужно уйти, — неожиданно сказала я с лёгкой улыбкой.
— Что? Куда? — удивлённо спросила она.
— Ты же на машине? Сможешь меня отвезти?
— Тебя не отпустят... — произнесла она с тревогой.
— Мне всё равно. Мы что-нибудь придумаем. Но сначала — купи канистру бензина и зажигалку.
— Что? Зачем тебе это?! — Таня была в полном шоке.
— Прошу, не задавай вопросов, — с мольбой посмотрела я на неё.
Я с трудом поднялась. Боль сковывала тело, но мысль о задуманном действии давала силы. Таня несколько минут смотрела на меня, не решаясь.
— Таня, пожалуйста... — прошептала я.
Она кивнула и вышла. Через пять минут вернулась.
— Майя, охрана ушла. Коридор свободен, — сказала она взволнованно.
Я поднялась с кровати. Мы осторожно вышли из палаты, крались вдоль стен, стараясь не попасться врачам на глаза. Когда сели в машину, Таня завела мотор, и мы поехали.
Через полчаса мы остановились у заправки. Таня пошла за покупками, а я осталась в машине, обхватив колени руками. Мысли крутились в голове. Надеюсь, после этого всё закончится. И мне не придётся больше страдать. Не придётся больше никого мучить.
Слёзы сами текли по щекам. Я больше не могла их контролировать.
Таня вернулась с бензином и зажигалкой.
— Меня не покидают мысли, зачем тебе всё это, — тихо сказала она.
Я смотрела в окно и пыталась вспомнить нужную дорогу.
— Езжай прямо, — произнесла я. Память меня не подвела.
Мы ехали молча. Вскоре оказались в маленькой деревне, остановились у знакомого домика.
Я вышла, вдохнула свежий деревенский воздух. Как же здесь спокойно.
— Что это за дом? — спросила Таня.
Я повернулась и, впервые за долгое время, улыбнулась.
— Это его дом. И я испорчу последнее, что ему дорого. Если уж ненавидит — пусть будет за что, — прошептала я и рассмеялась. Смех вышел хриплым, почти безумным.
Таня смотрела на меня с ужасом.
— Майя, не надо. Пойдём отсюда. Ты не в себе!
Я вырвалась.
— Не в себе? А как бы ты себя вела, если бы твоя жизнь превратилась в ад? Когда наконец поверила, что можешь быть счастливой, а в итоге снова предательство.
— Ещё не всё кончено. Всё можно исправить. А этим ты только разозлишь его окончательно, — отчаянно пыталась меня убедить Таня.
— Он никогда не успокоится. Ты не видела его глаза… там одна ненависть. И не верится, что ещё недавно я видела в них любовь. Хотя, наверное, это всё было ложью. Я вообще не знаю, как выглядит настоящая любовь.
— Милая… — начала Таня, но я перебила её.
— Прости меня, — прошептала я.
И со всей силы ударила её канистрой. Она потеряла сознание.
Я потащила её тело в машину, закрыла двери и замкнула её изнутри. Потом вернулась к дому.
С ноги выломала дверь. Не знаю даже откуда взялись силы на это.
Всё внутри было как раньше. Каждая мелочь, каждый предмет — напоминание о наших общих моментах. Как мы готовили, смеялись, спорили, сидели у камина… Всё это теперь казалось чужим, чуждым.
Я открыла канистру и начала лить бензин по углам. На подушки. На ковры. На мебель. Везде, где только могла. Всё должно исчезнуть.
Когда всё было готово, я села на кровать. Пол был мокрый от бензина. Я достала зажигалку, чиркнула и кинула в центр комнаты.
Огонь вспыхнул мгновенно.
Я легла на кровать, свернулась калачиком, закрыла глаза. Дым уже наполнял комнату.
Мне больше не было страшно. Только пустота.