Глава 3. Если бы алкоголь лечил душу, я был бы святым. Кирилл.
«Жизнь — это история, рассказанная идиотом, полная шума и ярости, не значащая ничего»
У. Шекспир
«Ад — это другие»
Ж. Сартр, «За закрытыми дверями»
***
Кирилл Егоров.
Я думаю, в жизни каждого человека наступает такой момент, когда он сдаётся и отказывается от того, за что боролся, по той простой причине, что любому терпению приходит конец.
Если честно, всегда считал сентиментальность слабостью. До того самого момента, когда в небо взмыла охапка розовых шаров, а во главе — огромное алое сердце, надутое до предела, будто вот-вот лопнет.
И оно действительно лопнуло — только не в воздухе, а во мне.
И вот ты уже не герой, не борец, а просто человек, который ревет, как девчонка, в три ручья и не может остановиться... Обычная история, правда?
В общем, все те полторы недели после, я беспросветно бухал. Учёба? Заброшена. Команда? Меня вежливо послали нахрен. Отец, увидев своего «золотого мальчика» в таком состоянии, сначала пытался говорить. Потом просто орал. Потом махнул рукой, списав всё на моё «перебеситься». А мне было слишком похер, чтобы заморачиваться на объяснения. Пусть думает так. Правду я ему не сказал. Да и кому она нужна, эта правда?
Я потерялся в пьяном угаре после того, как в одном из ночных клубов увидел неоновую вывеску над баром: «Я возьму всё вино на себя». И решил, а почему бы, собственно, и нет?
Так и уставился на эти слова, чувствуя как меня прорвавает на смех.
Правда, до вина дело так и не дошло: в ход шли напитки с градусом куда выше винного. Но кальвадос я пил только один вечер, потому что когда под ним услышал ремикс на песню Амуры — откуда я еë вообще знаю?! — «Хотелось бросить», и разревелся, как девчонка — стало понятно, что кальвадос мне больше друг. Хотя, с ромом была та же херня, и я понял, что с выпивкой пора заканчивать, пока меня не потянуло сменить ориентацию, слушать Земфиру и мечтать о свадьбе в платье.
Потом были гонки по старой трассе, где я выжимал из машины всё, будто пытался обогнать собственные мысли. А когда и это не помогало, настал черед крыш — высота, холодный ветер, под ногами кирпичная крошка, а в висках только один вопрос: полшага вперёд — станет легче? Или просто кончится? Или короткий грохот пополам с глухим плюхом?
Не то, что бы я всерьёз думал о суцидиде — я же не настолько отбитый. Просто только под хорошей дозой адреналина мне становилось легче. А в хоккей — всë. Путь был уже заказан.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: вся эта хуйня — она ведь внутри нас. Взрослая жизнь оказалась полна дерьма, и самое мерзкое — что мы сами его создаём. Собираем по крупицам, лелеем, а потом удивляемся, когда оно начинает отравлять всё вокруг. И самое мерзкое? Мы радуемся, когда удаётся запачкать кого-то ещё.
Прям не живы без этого, твою мать.
Спустя неделю после возвращения в команду я стоял в пробке и наблюдал за прохожими. Влюблённые парочки, семьи, друзья... Ничто из этого не вызывало во мне ничего, кроме горькой усмешки. Теперь вот не знаю, чем гордиться больше? Тем, что меня всё-таки вернули в команду? Тем, что я «свободен» — хотя это просто красивое слово для «одинок»? Или тем, что пока ещё не спился и не сдох?
Аж глаза разбегаются. Шикарный шведский стол достижений.
Хотя, если вспомнить события двухлетней давности, можно с уверенностью сказать, что тогда было хуже. В основном из-за того, что многие хвастались, где побывали: в Барселоне, Таиланде, Турции... А я? Я всё это время был в трёх состояниях: в ахуе, депрессии и запое.
С вершины падать — больно. Вот главный вывод, который я сделал. Когда подписал контракт со «Спартой», мы порвали всех. Клянусь, я чувствовал себя гребаной суперзвездой, слыша как толпа скандирует мой номер и фамилию. Свой контракт я отработал на максимум... А потом — хруст. Не метафорический. Буквальный.
Плечо. Реабилитация. Месяцы боли, уколов и пустых обещаний врачей. А когда вернулся — скамейка. Контракт? Отработал. Но в хоккее, как и в жизни, ты нужен, только пока приносишь пользу. Выдохся? Нахер, следующий.
Сейчас я ровно в той же точке. Только теперь мне хотя бы не больно физически. Мне просто срочно нужен кто-то, кто ворвётся, схватит за шкирку и гаркнет: «Всё, Кирилл, ебашь отсюда!». И я бы даже не спорил. Через пять минут мои вещи были бы в чемодане, а я — за рулём, не глядя в зеркало заднего вида.
Я вовремя вынырнул из размышлений: прямо передо мной словно из ниоткуда появился худенький паренёк. Затормозить успел буквально в сантиметре от его ноги. Он испуганно вскинул своё лицо на моё лобовое стекло и повертел головой по сторонам, как будто сам не понимал, как оказался на проезжей части.
Слегка высовываюсь в окно и пытаюсь сдержать раздражение.
— Смотри, куда прёшь, — беззлобно выдаю с лёгкой издёвкой.
— Простите, — испуганно пищит в ответ, и скрывается из вида на противоположной стороне улицы.
Выпустив воздух сквозь плотно сжатые зубы, выжимаю педаль газа и еду в сторону автомойки, которая находится в аккурат возле моего дома.
А я уж и забыл, каково это — быть пешеходом.
Только сев за руль, я осознал простую истину: тонна металла — это как шайба, только страшнее. Даже самую жирную задницу можно остановить силовым приёмом. А вот машину? Одна секунда тупости — и ты либо в клетке, либо в ящике. Оба варианта потом выложат на «ютуб» и наделают нарезок в тик-ток под хайповый трек.
Сталь не разбирает, кто ты — олигарх или бомж, святой или грешник. Кости хрустят одинаково мелодично под любой бит.
Вздохнув, включаю магнитолу, чтобы разбавить эту грёбаную тишину, которая наталкивает на гнетущие мозг мысли. Сейчас, когда тебе грустно или херово, ты просто включаешь любимую музыку, а в восемнадцатом веке тебе пришлось бы звать Чайковского в свой дворец. И, скорее всего, он послал бы тебя нахер. В музыкальной форме, разумеется — мажорным аккордом прямо в ебло.
Так что, я не особенно удивился, когда весь мой эмоциональный спектр оценки действительности сузился до одного долгого и протяжного «бляяяя». Если карма действительно существует, то судя по тому, что со мной происходит, в прошлой жизни я был одним из всадников апокалипсиса. Причем тем самым, которого выгнали из апокалипсиса за чрезмерное усердие.
Жаль, что вместе с наступлением нового года не происходит сброс настроек до заводских и не обновляются проги, отвечающие за память. Я бы отформатировал пару секторов...
Едва я успел затормозить возле автомойки, как телефон пиликнул звуком пришедшего сообщения. Судя по всему, парни наконец «проснулись» и собирались около клуба, чтобы посмотреть на церемонию награждения. Ту самую, где в этом году не будет ни наших фамилий, ни наших лиц. Вздохнув оттого, что, скорее всего, в очередной раз, испорчу своей кислой рожей сегодняшний отдых, захожу в общий чат.
Пишу первое, что приходит в голову:
«Вы там вообще понимаете, что награждают не нас? Или уже настолько опустились, что готовы радоваться за чужие победы?»
Троеточия. Потом всплывает голосовое от Димана:
— Кирюх, ты опять в своем репертуаре. Расслабься, мы просто потусим. Или ты теперь и это за зря считаешь?
Поднимаю глаза. Двое мойщиков в потрёпанных комбинезонах замерли у машины, ожидая указаний. Один лениво жуёт жвачку, второй смотрит на меня с туповатым интересом — видимо, пытается понять, из какой я категории клиентов: «нормальных» или «психованных».
— Чтоб блестел, — бросаю ключи.
Главное — не забыть заправиться. И бензином, и цинизмом. Сегодня пригодится и то, и другое.
Телефон снова вибрирует в кармане. Вытаскиваю — чат продолжает жить своей жизнью.
«Я ещё в собственном доме не был. Не ждите, подкачу по возможности, если вообще доеду».
«Опять какую-то бабу полночи жарил?», — осведомляется Диман.
Пару секунд пялюсь на экран и усмехаюсь.
«Я-то хоть живых баб жарю, а ты, Федорцов, скоро вообще забудешь, что это такое. Ладонь свою ещё не стёр?»
«Иди нахер», — получаю ожидаемый ответ и ржу ещё громче так, что один мойщик оборачивается.
«Вам с Егоровым можно смело спарринги проводить по идиотизму», — вклинивается Валенцов.
«А тебе с Диманом вообще пора отдельный чат завести», — усмехаюсь, пока пальцы быстро скользят по экрану. — «Клуб обиженных на жизнь— как вам название?»
«О, а вот и наш философ-похуист вошел в чат», — высветилось от Владоса. Через секунду добавляется голосовое. Его хрипловатый смех снова раздаётся из динамиков:
— Кирюх, ты когда-нибудь задумывался, что твои остроты — это просто крик души одинокого мудака?
«Никак Егоров проснулся», — прилетело почти аналогичное предыдущему от Дергачёва, на что я просто закатил глаза.
«Олежка, а ты че там молчишь?» — печатаю, когда Валенцов так и не отвечает на мой выпад. — «Или опять в тильте после вчерашнего слива?»
«Я, в отличие от некоторых, не трачу время на разборки», — и следом второе сообщение от Олега: — «Но если хочешь — могу напомнить, кто в прошлом матче дважды в пустые ворота не попал»
«Ого. Шок контент. Валенцов заговорил!» — печатаю. — «Все видели или это у меня глюки?»
— Нет, ты просто ебанутый, — очередное голосовое, на этот раз от Самсонова. — Харош скулить, подъезжай уже. А то тут коуч щас начнет походу про важность командного духа вещать в прямом эфире.
Был бы коуч еще в этом чате. Это ж свой — неофициальный, так сказать.
— Спасибо, брат. Это самое тёплое, что ты мне говорил за последний год, — усмехаюсь, записывая кружок. — Погоди, я ещё не решил, в каком именно настроении приеду — в «послать всех нахер» или «грустно напиться в углу».
— Ага, конечно. Как в прошлый раз? — высветилось голосовое от Захара.
Я мысленно прокручиваю тот день — окровавленные костяшки пальцев и чувство глубокого удовлетворения от того, как эффектно я испортил всем вечер.
«В прошлый раз я вас не предупредил. В этот — предупредил. Разница есть?»
— Ну... теоретически... — слышу, как посреди записи голосового у Крепчука звонит телефон. — Бля, ща...
«Опа, неужели бабы не помогли?» — не унимается Федорцов. — «Расслабься, Кирюх»
«Сам расслабься. Ща приеду, не нойте», — отписываюсь, сдерживая улыбку. — «Кто-то ж должен следить за вашим моральным обликом»
«Моральный облик? У нас?», — приходит ответ от Федорцова. — «Кирюх, ты меня щас оскорбил»
Громко фыркаю и, закрыв чат, срываюсь с места в сторону клуба, потому что если я сейчас продолжу эту полемику, то до места встречи сегодня не доедет никто. Включая меня.
Пока выруливаю на автостраду, машинально достаю из кармана сигареты. Упаковка любезно информирует меня о том, что у меня есть все шансы сдохнуть от рака лёгких, но я мысленно посылаю этих недо-медиков нахуй, потому что не знаю, что хуже — рак или моя отстойная жизнь.
Рак лёгких? Мило. Хоть какая-то определённость. Даже яркая надпись «Курение убивает» почему-то кажется мне сегодня особенно насмешливой.
«Убивает?» — мысленно обращаюсь к невидимому оппоненту. — «А что, есть что-то, что меня оживляет?»
Сегодня в моей крови нет жажды к скорости — точнее, не было до тех пор, пока на светофоре со мной не поравнялся какой-то петух на «Challenger-е». Машина, конечно, супер. Но водила в ней сидел бестолочь — это было видно по морде. Типичный придурок, лицо которого кричит «папины деньги» громче, чем выхлоп его V8. Не, я и сам не святой, но по тому, как он высокомерно глянул на мою «детку», при этом поддав газа — тумблер щёлкнул. Тот самый, после которого уже не остановиться.
Когда встречаю таких придурков на дороге, площадке, в клубе или где-то ещё — во мне автоматически переключается режим засранца. И хер с ней, с победой. Мне важно опустить человека до его настоящего уровня.
Сейчас он — просто очередной мудак, который считает себя пупом земли. А я мастер по опусканию таких на нашу грешную.
Правда, моё желание исполняется, едва на светофоре загорается зелёный: чихнув, мотор его тачки глохнет, и последнее, что я вижу перед своим безумным ржачем — растерянное лицо «Шумахера».
Автомобиль, как и многие другие вещи, конечно, не обладают душой и способностью мыслить, но за них мне всё же частенько бывает обидно — они не заслуживают хозяев-упырей. А вообще, если удариться в философию — все же машины, как люди — достойные часто достаются уёбкам. Моя хоть чистая теперь. Снаружи.
Курю в салоне при закрытых окнах — других попутчиков, кроме похуизма, всё равно нет, а ему всё похуй — и снова включаю магнитолу, чтобы разбавить мрачность бытия какой-нибудь равносильно-отстойной попсой. Из сабвуфера раздаётся песня «ATL — Танцуйте» — и это, наверно, единственная песня, слова которой полностью совпадают с моими желаниями: не знаю, как насчёт «танцев на моей могиле», а вот от бухла я бы сейчас не отказался, да. Ну, и будь я чуть большим мудаком, не отказался бы от бабы — возможно, это была бы даже элитная проститутка — с ней, по крайней мере, всё кристально ясно: чего хочет, что может и, самое главное, во что мне всё это обойдётся. Чёткий прайс, ясные ожидания, никаких иллюзий. Всё как доктор прописал — без этой дурацкой шелухи вроде «чувств» и «отношений».
Сигарету приговариваю до самого фильтра, пока тлеющий табак не обжигает кончики пальцев. Тут же тянусь за следующей — надо же помочь статистике рака лёгких стать точнее — однако на горизонте маячит конечная цель моего маршрута.
С сожалением прячу упаковку обратно в карман пальто и пару минут тупо сижу в сигаретном дыму, отчего-то вспоминая мультик «Ëжик в тумане». Странная ассоциация. Хотя нет, не такая уж и странная. Наверное, потому что тоже чувствую себя потерянным в каком-то своём дерьмовом тумане. Но полностью сравнивать себя с главным героем не спешу: персонаж хоть и был с «приветом», но всё же не таким ебанутым, как Моё Величество.
Очевидно, в мозги просочилась тормозная жидкость из моей машины, потому что я с опозданием понимаю, что мои шмотки пахнут отнюдь не хвойным лесом.
Посылаю всё нахер и всё-таки вытаскиваю новую сигарету из пачки. В конце концов, я здесь потерпевший. Мне же надо куда-то деть весь свой запас саркастичного подъёба и желание разъебашить даже свою тачку в хлам.
Выхожу из машины и, привалившись спиной к левому крылу, прикуриваю с мазохистским упоением. Мазохистским, потому что знаю, что картинка с пачки правдива на двести процентов, но не могу удержаться от того, чтобы показать фак мрази-судьбе: даже если я сдохну, это будет мой выбор.
Мой никотиновый трип длится ровно три затяжки — ровно столько, чтобы заметить, как из подъехавшего такси вываливается кудрявая башка Самсонова. И, очевидно, что кто-то из парней явно нёс вахту на сторожевой башне, потому теперь четверо из них, выплывают из парадных дверей, с лицами, на которых написано «ну наконец-то наш клоун приехал».
— Спящую принцессу некому было разбудить поцелуем? — фыркает Валенцов и его взгляд задерживается на моих красных от недосыпа глазах.
— Или было кому, и поэтому вы приехали почти одновременно? — угарает Крепчук, кивая головой в сторону Влада.
— Скворечник захлопни, — беззлобно ухмыляюсь, выпуская дым колечками в его сторону.
— О, смотрите, он ещё и дым пускать научился! — Владос хватается за сердце. — Небось, внатуре в цирке подрабатывает, когда нас не достаёт.
— В цирке-то хоть платят, — делаю очередную затяжку, прищуриваясь. — А я вам тут бесплатно представление устраиваю. Считай, благотворительный фонд «Развлеки дебила».
— Ну ты и благодетель, бля. Может, тогда за входные билеты заплатишь? — фыркает Федорцов, поправляя наушник на шее. — А то мы тут, понимаешь, на последние кровные...
— Ты мне ещё за моральный ущерб должен, — хмыкаю. — За то, что приходится терпеть твой дебильный юмор.
— Ого! — Захар прикладывает руку ко лбу, будто всматривается в даль. — Кажется, я вижу... да-да, это же редкий экземпляр Homo Egorovus в естественной среде обитания! Хмурый, курящий и недовольный!
— Зато стабильный в своем репертуаре, — добавляет Олег, и они дружно ржут.
Медленно провожу взглядом по этой весёлой компании.
— Смешно. Прям как в том анекдоте про трёх дебилов у дверей. Только вас, как вижу, пятеро. Эволюция налицо.
— Ага, — Гарик хлопает меня по плечу. — Главное, что ты с нами, шестой. Полный комплект.
— Ну всё, харош, — разворачиваюсь к входу. — Мы или идём, или я сейчас развернусь и поеду искать более адекватных собеседников.
— Стоп-э-э, — Самсонов тут же хватает меня за локоть. — Ты ж знаешь, Кислый потом весь мозг вытрахает.
— Тогда заткнитесь и ведите меня к алкоголю. И чтобы никто не смел толкать тосты про «командный дух». Иначе этот дух сегодня кого-то точно покинет. Вместе с сознанием.
— Настолько все херово? — спрашивает Федорцов, кивая в сторону «вредной привычки».
— Хуже, дружище, — выдыхаю дым в его сторону. — Откровенно херово, я бы сказал.
Пересекаюсь взглядами с Валенцовым, который чересчур внимательно разглядывает моё лицо.
— Желание набить мне морду всё ещё в силе?
Вот он определённо не был на мордобой настроен — ручки вон свои в карманах джинсов спрятал, пацифист несчастный.
— Никуда не делось, но малость поутихло, — с очередной затяжкой, успокаиваю. — Пофиг, один хер долго не протяну, мне тут рак прогнозируют...
— Тогда поделись дозой никотина, — просит Олег. — Уравняем шансы, чтоб ты не сдох в одиночестве.
Парни ухмыляются, и я протягиваю ему сигарету в качестве трубки мира, потому что... что бы между нами ни происходило, мы по прежнему играем за одну команду. А еще, он встречается с той же девчонкой, с которой встречался и я...
Хмурюсь, пресекая последнюю мысль.
Кажется, никотиновый яд уже просочился в мозг, и последний начинает выдавать на анализ всякую херню. Поощрять самолюбие Валенцова явно не входит в топ пять моих планов. Ему и так своего ЧСВ хватает — зачем мне его ещё подпитывать?
Резко тушу недокуренную сигарету носком кроссовка, оставляя на снегу чёрный след и, не дожидаясь компании, разворачиваюсь и иду к входу.
— Э, Кирюх! Ты ж обещал сегодня не портить всем настроение! — кричит Самсонов.
— Я? Обещал? — оборачиваюсь на пороге. — Вам показалось.
Спустя полчаса потягивания очередного коктейля, поворачиваю голову влево и вижу, как Крепчук целует какую-то брюнетку, в открытую шаря руками под её юбкой.
— Только, ради Бога, не сожрите друг друга, — ржу и получаю притворно-колючий взгляд сокомандника. — Хотя, если вам нормально, могу принести какой-нибудь заправки или соус — что там подходит к человечине? Томатный? Табаско?
Уже следующие пять минут мы возимся, как щенки, пока его пассия смущенно поправляет юбку. Со стороны, наверное, выглядит смешно. И пока отбиваюсь от шуточных ударов и стального захвата нашей «рекламной звезды», девчонки около барной стойки верещат на все лады, отскакивая в стороны, а я в сотый раз за вечер стараюсь не смотреть на эту «сладкую парочку» из Валенцова и Лизы, что половину вечера отжигают на танцполе.
Когда-то и мы с ней любили сгонять в очередной клуб...
Да, твою же мать!
Лениво листаю новостную ленту в мобильном и, цепляюсь за незнакомку совершенно внезапно.
Ну, как сказать незнакомку.
Помниться, пару раз пересекался с ней в универе и на тех душных корпоратах, куда меня практически насильно затаскивал отец. Вот только, каждый раз, девчонка там была в сопровождении нового мужика, и сложить дважды два, чтобы понять представительницей какой профессии она является, труда не составило.
«Эскорт», — проносится в голове.
Не осуждаю — у каждого свои демоны. Хотя в её случае это скорее не демоны, а вполне конкретные цифры на банковском счету. Судя по брендированной сумочке на её плече — цифры там приличные.
Я моралистом никогда не был. Хотя, наверное, «я работаю секретаршей» звучит куда презентабельнее, чем «я содержанка богатых дядек». Но кто я такой, чтобы судить? Сам не ангел.
Вновь обращаю внимание на девчонку в обтягивающем черном платье. Бармен явно не первый круг пытается к ней подкатить, но она лишь снисходительно улыбается, поправляя прядь волос. На лице легкая улыбка — профессиональная, отработанная. Показательно поворачивается к другому парнишке за баром и тут же тыкает наманикюренным пальчиком, заказывая коктейль.
В голове что-то щелкает, когда вьетнамским флешбеком всплывает ссора с Лизой — как я в универе подзалип на эту самую блондинку, пытаясь вспомнить, где видел ее раньше, а Москвина устроила сцену ревности. Кажется, они даже в одной группе учатся.
Сейчас же эта блондинка хмурится, залипая в свой мобильный, нетерпеливо барабанит длинными ноготками по лакированной поверхности стойки. Взгляд скачет по залу, выхватывает кого-то, лицо кривится в непонятной гримасе — то ли презрение, то ли ещё что — фиг разберешь. И снова в экран.
Тот самый, первый бармен что-то лопочет, подталкивая к ней коктейль с зонтиком. Она бросает на него взгляд, от которого парнишка аж отшатывается. Чистое «отъебись» — как будто мысленно уже составила список людей, которых готова отправить на гильотину, и тот бармен в нем явно на первом месте.
Хмыкаю. Жестоко, но справедливо. Знал бы тот парнишка за баром, с кем она тусуется, обязательно бы понял, что на паре халявных коктейлей и харизме ему тут не выехать — наверняка, за пару часов «непыльной» работы, та поднимает столько, сколько ему не снилось с этими зонтиками...
Мысли еще не успели оформиться в план, а ноги уже несут меня к ней. Тело явно решило, что сегодняшний вечер недостаточно насыщен адреналином и потенциальными проблемами.
***
«У неё было сердце — я проверял. Оно билось ровно, холодно и исключительно под звук банковского уведомления»
© Кирилл Егоров, вероятно
«Да, мне стало скучно с теми, с теми и даже вон с теми
Не, мне так было всегда, ведь весь мой интерес на деле
Я смотрю на их движенья, ржу, как будто смотрю телек
Деньги-деньги, и огромный х...й из денег на их мненье»
Скриптонит — Цепи
***
Буду благодарна если после прочтения поставите звездочку. Спасибо! 🫶🏻
Тгк, где можно найти всякую информацию по этой парочке/мемчики/какие-то спойлеры/вырезанные сцены/ответы на анонимные вопросы/анонсы — найти рабочую ссылку можно в моем профиле или вбив в поиске тг — Kilaart. Так же всегда рада обратной связи, можете поделиться анонимно — ссылка на бот анонимных вопросов есть, как в моем профиле, так и в тгк.