Глава 3
Юн Чон У долго стоял у двери.
Минут десять. Может, двадцать. Он не знал, зачем всё ещё здесь. Он мог бы развернуться и уйти, мог бы притвориться больным, занятым, усталым — кем угодно, только не собой. Но что-то тянуло. Не логика. Не интерес.
Скорее — что-то похожее на голод.
Он постучал.
Дверь сразу отворилась. Как будто его ждали.
Мун Джо стоял босиком, в тёмной рубашке, расстёгнутой на одну пуговицу ниже нормы. В комнате горел мягкий свет, пахло специями и вином. Всё выглядело... слишком уютно. Подозрительно уютно.
— Заходи, — произнёс он, и голос у него был не просто доброжелательный — он будто ласкал.
— Не бойся, я не кусаю. Если только ты сам не захочешь.
Чон У заставил себя усмехнуться, будто шутка его развеселила.
Он зашёл. Закрыл за собой дверь.
На столе — две тарелки с пастой, бутылка красного вина, свеча. Идеальный кадр из дорамы, если бы не странное ощущение, будто под ковром — труп.
— Ты даже готовишь?
— Я умею многое, — Мун Джо улыбнулся. — Особенно если есть… мотивация.
Он наполнил бокалы.
Чон У посмотрел — его рука не дрожала. Совсем. Ни единой тени беспокойства.
— За что пьём?
— За первую трещину, — Мун Джо чокнулся с ним. — В тебе.
Паста была идеальна. Вино — тоже. Мун Джо ел медленно, красиво, как будто снимался в рекламе. Он смотрел на Чон У, не отрываясь. Не как на друга. Не как на врага.
Как на завтрак.
— Знаешь, ты удивительно молчалив, — сказал он, откидываясь на спинку стула. — Такое ощущение, будто боишься даже думать громко.
— Ты чего-то ждёшь?
— Я просто пытаюсь понять, зачем ты пригласил меня.
— Хочешь честно?
— Ага.
— Я хотел посмотреть, тронет ли тебя запах крови.
Тишина.
На миг стало трудно дышать.
Мун Джо взял бокал, подошёл ближе, встал позади. Чон У не двигался.
— И?
— Ты дернулся. Но остался. Это уже кое-что.
Он провёл пальцем по его шее. Лёгкое касание, почти игра. Но за этим касанием было напряжение — как у хищника, у которого в лапе мышь.
Чон У сжал кулаки.
— Что ты делаешь?
— Пробую вкус. Не вино. Тебя.
Он опустил губы к его уху.
— Ты не понимаешь, как сильно хочешь, чтобы я сделал тебе больно. Ты просто ещё не назвал это нужными словами.
Он развернул Чон У к себе.
Губы были близко. Вино на дыхании. Глаза, которые видели насквозь.
Он наклонился.
И поцеловал.
Поцелуй был не мягким. Не нежным.
Он был как надрез — сначала тепло, потом жжение.
Чон У не отстранился.
Потом — да.
Но не сразу.
Он оттолкнул его, резко, почти с криком.
— Что за херня?!
Мун Джо рассмеялся.
— Ты думаешь, ты хороший? Думаешь, ты нормальный? Но ты ведь стоял здесь и ждал этого.
Ты пришёл ко мне.
Ты позволил.
— Ты больной.
— Ты — сломанный. Разбитый. Я это чувствую. Я это слышу в твоих шагах, в дыхании, когда ты спишь.
Я чувствую, когда ты... дрожишь.
Тишина затянулась.
Чон У хотел уйти. Сказать "пошёл ты" и хлопнуть дверью. Но он остался. Он смотрел, как Мун Джо подошёл к кухонному шкафу, достал чёрную перчатку, надел.
— Что ты… собираешься делать?
Мун Джо посмотрел на него спокойно.
— Работа.
Он открыл дверцу кладовки, достал мешок. Что-то шевельнулось внутри.
— Ты можешь остаться. Или уйти.
Но если останешься — ты уже никогда не будешь тем, кем был.
Он потащил мешок в ванную.
Чон У остался.
Он сидел на диване, не двигаясь, когда раздался первый хрип. Потом — удар. Потом бульканье. Звук плоти о кафель.
Потом — тишина.
Мун Джо вышел через пару минут. Рукава были закатаны. Рубашка — в пятнах. Глаза — спокойные, как вода в болоте.
— Теперь ты знаешь, кто я, — сказал он.
— Ты маньяк.
— Я — порядок. Я избавляюсь от мусора. А ты — пока что… зритель.
Но я не верю, что ты всегда будешь только им.
Он подошёл, сел рядом. Протянул руку. Указательный палец провёл по губам Чон У.
— Ты ведь до сих пор ощущаешь вкус моего рта. Признай.
Чон У ничего не сказал.
Он не мог.