Глава 4
В ванной ещё пахло смертью. Мягкий, почти сладкий аромат крови, впитавшейся в плитку.
Чон У сидел на диване, будто приклеенный. Руки лежали на коленях, тело — ватное, мозг — в тумане. Он не чувствовал времени. Только как капли с потолка ванной падали на кафель.
Кап. Кап. Кап.
Мун Джо вернулся через пару минут. Без рубашки. Грудь и живот у него были в брызгах крови, волосы растрёпаны. На лице — тишина.
— Ты всё ещё здесь, — сказал он. Не как вопрос. Как факт. Как диагноз.
— Что ты сделал?
— Убрал помеху. Этот урод следил за тобой через вентиляцию. Подглядывал, дышал тебе в ухо, пока ты спал. Ты не знал, но чувствовал. Тебе стало легче?
— Ты псих.
— А ты — честный. Ты не убежал.
Мун Джо сел на корточки перед ним, чуть склонив голову, как хищник, разглядывающий добычу. Он выглядел не злым. Он выглядел… почти ласковым.
— Он был пустой. А ты — настоящий. Вот почему ты всё ещё дышишь.
Он встал, подошёл к двери и открыл её. В коридоре — тень.
— Нам Бок, Бён Дэк Чжон, — позвал Мун Джо негромко, спокойно. — Тело. Ванна. По стандарту.
Из темноты вышли двое. Один — с нервным подёргиванием плеч, другой — как тень, бесшумный, с пустыми глазами. Они прошли мимо Чон У, будто он — мебель.
Чон У не верил, что это происходит. Всё вокруг — как сон. Или как безумный фильм, из которого нельзя выйти.
Он встал, пошатнулся, схватился за стену.
— Ты мог бы остановить это, — прошептал он. — Ты ведь… мог бы…
— Я сделал это ради тебя.
Мун Джо подошёл. Прижал его к стене.
Тело в тело.
Горячее, липкое, с запахом железа. Но его дыхание было всё тем же — мятным, чистым, пугающе уравновешенным.
— Я слышал, как ты стонал этой ночью. Как звал кого-то.
Хочешь знать, кого?
Он приблизился. Губы в миллиметре.
— Меня.
И поцеловал.
В этот раз — глубже. Жёстче. Не как игра. Как притязание. Как заявка: ты мой.
Чон У дернулся — не отторжение, а шок. Его ладони уткнулись в грудь Мун Джо, скользнули по мокрой коже. Внутри всё пульсировало.
Он выдохнул.
— Это неправильно.
— Тогда почему ты весь дрожишь от желания?
Руки Мун Джо скользнули под футболку. Осторожно, медленно, как будто искали трещины. Пальцы нашли рёбра, живот, ключицу. Касания были не просто сексуальными — они были собственническими. Как будто он размечал территорию.
— Скажи "нет", — шепчет он. — Скажи и я остановлюсь.
Чон У молчал. Сердце било так сильно, что казалось — у него галлюцинации.
Он не сказал "нет".
---
Они были в постели. Простыни липли к телу, пот и кровь смешались в воздухе, но Чон У уже не различал запахов.
Он чувствовал каждое движение — от губ, впившихся в шею, до зубов, скользнувших по бедру.
Он позволял. И отвечал. С каждым касанием — ещё сильнее. С каждым стоном — глубже.
— Ты — живой, — шептал Мун Джо. — Ты чувствуешь. Ты — мой.
Он вошёл в него — медленно, с напряжением, с контролем. И в этот момент Чон У больше не думал о морали.
Он думал только о том, как горячо внутри. Как приятно. Как страшно.
И как… правильно.
Потом — слёзы. У него. Не от боли. От того, что он понял:
он уже не сможет вернуться обратно.
---
Позже, когда тело лежало обессиленно, а свет тускло мерцал, Чон У повернулся к Мун Джо и прошептал:
— Ты… чудовище.
Мун Джо усмехнулся, прижал его к груди.
— Я — твоё чудовище.
А ты — моё зеркало.