Игра с огнём

Проходила неделя. Эта сучка Адриана на меня даже не смотрит, как же я ликовала. Пусть боится, потому что я не закончила.  Синяки потихоньку проходили, ранки заживали. Отца видеть я тоже перестала. И славно, потому что это означало, что я не сошла с ума. Победа!

Утра вторника, я проснулась с голодными мыслями. Выйдя из комнаты, я направилась на кухню, где еды на столе не было, что было странно. Ведь повар готовил постоянно, не в зависимости от дня. С тяжёлым вздохом я открыла холодильник.

— Льдинка, проголодалась? — голос Энтони был спокойным, но я вздрогнула от неожиданности.

— Может быть проголодалась. Ты же не будешь сейчас предлагать свой член, — ответила я, взяв в руки яйца, сосиски.

— Блять, льдинка. Ты ломаешь мне весь кайф, — сказал  он с обидой подходя ближе.

— Можешь предложить Адриане, она явно загорится идей поглотить твой член по самые яйца, — раздражённо проворчала я.

— А ты всё ещё злишься, льдинка, — с улыбкой на лице сказал Энтони. — Неужели дуешься?

Я молчала, потому что пошёл он к чёрту. Я поставила сковородку на плитку, нажала кнопочки и налила масло. Открыла упаковку сосисок, нарезала их на кругляши.

— У нас тут ресторан Мишлен? — сказал Энтони, облокачиваясь на кухонную тумбу. — Я голоден, льдинка.

— Иди в задницу, — ответила резко я.

Энтони шлёпнул меня по ягодице, затем погладил и встал позади меня, опираясь двумя руками по обе стороны. Я напряглась, но продолжила резать сосиски, чувствуя взгляд Энтони на себе. Моё сердце предательски дёрнулось. От него приятно пахнет, очень. Почему он не может быть как свой собственный запах? Приятным.

Рука Энтони неожиданно убрала мои волосы на одну сторону, а затем его лицо прижалось к моей шеи. Я замерла.

— Я готовлю, отвали, — прошептала я.

— Готовь. Кто тебе мешает? — прохрипел Энтони. — Просто нюхаю то, что моё.

— Я не твоя,— огрызнулась я. — И мешаешь мне ты.

Энтони убрал свою голову, но не убрал руки и не отошёл. Я хотела улыбнуться, но подавила это в себе. Боже что со мной. Почему я так на него реагирую! Мне охото его бить, целовать, убивать, обнимать.

Плитка разогрелась, я разбила яйца и стала жарить.

— Блять, нужно было сначала сосиски! —крикнула я, а Энтони рассмеялся. — Не смейся! Это всё из-за тебя.

— Причём тут я и твои хреновые навыки? —  убрав руки, сказал он.

— Ты мне мешаешь! Давишь на меня, — ответила я.

Я выкинула яйца, которые были на сковородке. Помыла её, вытерла насухо, а затем снова поставила на плиту, взяла масло и хотела налить, но рука Энтони остановила меня.

— Не нужно, давай я, — сказал он, забирая у меня масло из рук.

— Ты что умеешь готовить? — спросила я.

— Боже упаси! — Энтони перекрестился. — Я просто закажу еду, ну либо поедем куда-то.

— Ты что.. только что перекрестился? — выгнула я бровь, скрестив руки на груди.

— Боже упаси, льдинка,— сказал Энтони и сложил руки в молитве. — Клянусь, что нет.

Я хлопала глазами, совершенно не понимая его. Живот заурчал, я поёжилась и облизнула губы.

— Мой член ещё в списке возможностей, льдинка, — сказал Энтони и подмигнул мне. — Одевайся и поехали.

— А Адриана? — скривила я лицо, затем прищурилась.

— Сдохла, — ответил серьезно Энтони.

Я хотела запрыгать от счастья, начать петь и танцевать. Купить торт, поставить свечи и задуть их.

— Но жива, — прервал он мои сияющие глаза. — Двигай своими булками, а то умрёшь от голода.

Я цокнула и пошла в свою комнату. Оделась в джинсы, топ и заплела волосы, а затем вышла из  комнаты и сразу получила недовольство от Энтони.

— Ну и херня, — проворчал он. — Ты во что оделась?

— В одежду. Не нравится? Сейчас голая тогда пойду, — нахмурилась я, закатив глаза.

— Голая? — его глаза вспыхнули. — Жаль, но нет. Я был бы очень рад, но нет.

Переодевшись мы наконец-то поехали. Приходилось долго выбирать одежду, чтобы я угодила ему. Мы зашли что-то вроде ресторана, сели за стол и заказали себе еду. Но меня не покидало две мысли. Где Адриана? И нашёл ли Энтони моего охотника?

Нам принесли еду, мы поели, а затем вернулись в машину. Молчание продолжалось постоянно. Я не думала его нарушать, не хочу слышать его голос, который так бесит и нравится.

— Спрашивай уже, — сказал он. — Не тяни кота за яйца, а спрашивай, льдинка.

— Я бы тебя потянула, но к сожалению, я не хочу прикасаться там, где была рука Адрианы, — огрызнулась я.

Энтони лишь тяжело выдохнул, раздражается. Раздражайся. Готовься, потому что это только начало. Это только разогрев перед самым сладким.

— Ты нашёл охотника? — спросила я, когда мы помолчали ещё несколько минут.

— Нет, — ответил он. — Но следы уже есть.

— Понятно, — закусив губу, я посмотрела в окно машины. — А Адриана?

— Уехала пока что.

Машина притормозила чуть у моста, я вжалась в сиденье. Он что снова хочет прыгнуть? Но мы ехали дальше, я облегченно выдохнул, убирая прятки волос за ухо.

Когда наконец мы приехали, я вышла из машины и пошла ко входу, но Энтони не дал мне сделать и шагу дальше. Сразу подхватил меня на плечо, от чего я вскрикнула и хлопнула его по спине.

— Отпусти! — крикнула я, мой живот придавило и  я почувствовала боль, а затем будто сейчас всё выйдет наружу.

— Я же говорил, что я голоден,— проворчал он. — Потому сейчас будем утолять голод, льдинка.

— Ты не посмеешь, — ударила его ещё раз по спине. — Я сказала тебе. Отпусти.

— Когда ты вообще подумала, что имеешь над мной власть? — спросил он, уже поднимаясь по лестнице на второй этаж.

Я пыталась вырваться, била его ногами и руками. Да как он может вообще? После того как с Адрианой! После предательства. Мудак. Ненавижу. Ненавижу.

Он кинул меня на кровать в моей комнате, начиная снимать свою футболку. Я подскочила с кровати, но он схватил меня обратно и снова кинула на кровать. 

— Да чёрт бы тебя побрал, — раздражённо рявкнул он, когда я снова попыталась сбежать с кровати.

Он перевернул меня на живот, сев сверху, придавил своим тяжёлым мать его весом. Я задрыгалась как рыбёшка на суше. Пыталась поднять таз, но всё к чёрту и нахер.

— Нет, — сказала я, когда его руки уже начинали снимать мои штаны. — Блять, чёртов денди. Я сказала же — нет!

Энтони не слушал, он быстро снял с меня штаны, а затем снова прижал меня весом, когда я попыталась встать. Да блять! Это бесит. Какого чёрта он делает. Не хочу. Не буду.

Я выгибалась словно пластик под теплотой. Пыталась скинуть его с себя. Но потеряла какую либо надежду, когда он снял с себя штаны, я лишь уткнулась лицом в кровать и закричала. Просто закричала в кровать. Это нормально.

—- Я не трону тебя, если ты полностью сухая, — прохрипел он.

Я проиграла. Потому что да меня завело. Не то, как он ко мне обращается, меня просто заводит Энтони. Просто когда я его вижу, то сама хочу встать на колени, лечь, открыться. Вот это уже ненормально.

Энтони провел пальцами через мои трусы, от чего они стали намокать, а затем отодвинул их в сторону и провёл пальцами по складкам.

— Проиграла, — с озорством сказал он. — Ты проиграла, льдинка. Потому что ты моя.

Я подняла голову и посмотрела на него через плечо. Мои щёки  были покрыты лёгким румянцем, а губы приоткрыты. Мы встретились взглядами с Энтони. Он снова не отводит от меня глаза. Он замер, но затем снял свои трусы, но и про меня не забыл. Он раздел меня до конца. Я уже не сопротивлялась, а лишь ждала продолжения.

Может я и прогибаюсь под него в какие-то моменты, но.. Мне это нужно. Мне правда это нужно сейчас. Мне нужна разрядка после всего этого говна. Нужен он.

Член Энтони вошёл в меня в одно мгновение, заставляя меня выгнутся в пояснице. Он поднял мои ноги, теперь мы были в позе «догги стайл». Я опёрлась на предплечья, его рука прошлась по моим бедрам, а затем по ягодицам и стал двигаться. Его движения были резкими, грубыми. Словно он забивал гвоздь в стену, чтобы повесить потом красивую картину. И этой картиной была я.

Его руки сжимали мои бёдра так, что могли бы остаться синяки. Меня откидывало от его ударов на пару сантиметров вперёд. Стон вылетел с моих губ, будто приглашал и просил Энтони продолжать.

Губы его обожгли мою шею, зубы впились в кожу, оставляя метку. Он не спрашивал разрешения — он брал. Его пальцы вцепились в мои волосы, резко откинув голову назад, заставляя меня почувствовать каждое движение его тела за спиной. 

— Льдинка, только моя. Всегда моя,— прошептал он, и в его голосе не было вопроса, только утверждение. 

Его ладонь опустилась на мою поясницу, прижимая сильнее, заставляя прогнуться глубже. Резкий шлепок по мягкому месту заставил меня вскрикнуть, но он тут же заглушил мой стон прижав мою голову к постели.

— Заткнись. Ты будешь стонать, только когда я тебе позволю.

Его пальцы обхватили моё горло, не перекрывая дыхание, но напоминая, кто здесь главный. Каждый толчок был резким, почти болезненным, но вместе с этим — безумно сладостным. Я цеплялась за простыни, но он выдернул мои руки назад, сковав их одной ладонью. 

— Смотри, как я тебя трахаю,— прорычал он, вгоняя свой член ещё глубже.

Он заставил меня поднять голову, чтобы я видела в зеркале, как моё тело подчиняется его ритму. Глаза его горели — в них была власть, голод, обладание. Когда его движения стали ещё жёстче, я почувствовала, как нарастает волна внутри, но он резко остановился, заставив меня застонать от неудовлетворённости. 

— Нет. Ты кончишь, только когда я скажу.

Он не давал мне передышки. Его руки, твёрдые как сталь, перевернули меня на спину, резко прижав к кровати. Колени он раздвинул грубо, почти безжалостно, и прежде чем я успела опомниться, его пальцы впились в мои бёдра, оставляя красные отметины. Один резкий толчок — и он снова во мне, но теперь глубже, жёстче. Его ладонь легла на моё горло, не сжимая, но напоминая, кто здесь решает, как и когда я смогу дышать. 

— Кончай.

Но я не могла. Не так быстро. Не по его приказу.  Он усмехнулся, заметив сопротивление в моих глазах, и ударил по щеке  — несильно, но достаточно, чтобы кожа загорелась. 

— Я сказал — кончай, — прошептал он.

Его движения стали беспощадными, каждый толчок выбивал из меня стон, но он заглушал их поцелуем, жёстким, кусая мне губы. Я впилась ногтями в его плечи, но он лишь сильнее прижал меня, заставляя принять весь его темп.

И тогда волна накрыла— резко, неожиданно, против моей воли. Тело выгнулось, но он не остановился. 

— Ещё. Льдинка, ты растаешь  в моих руках, в моей власти над тобой.

Я застонала, умоляя — то ли прекратить, то ли не останавливаться. Он прошептал на ухо, горячее дыхание обжигало кожу: 

— Ты не решаешь, когда это закончится.

Он не давал опомниться. Еще до того, как дрожь отпустила мои бедра, его пальцы впились в мои запястья, пришпилив к матрасу с такой силой, что кости хрустнули. Я оскалилась, пытаясь вырваться, но он лишь усмехнулся и ударил— открытой ладонью по внутренней стороне бедра. Резко. Больно. И чертовски приятно.

— Борись. Мне нравится, когда ты царапаешься, — прохрипел он, обливая свои свои губы.

Я вцепилась ногтями в его предплечья, оставляя красные полосы, но он только зарычал и вогнал в меня себя еще глубже,  выгибая мое тело в неестественной позе. Боль и наслаждение сплелись воедино.

— Ненавидишь? — он наклонился, зубы сомкнулись на моей груди. Не укус — обещание синяка.

— Обожаю,— выдохнула я,а затем дала ему леща. — Ненавижу.

Его глаза вспыхнули. Одним движением он перевернул меня лицом в подушку, грубо раздвинул ноги коленом и вошел без предупреждения. Я вскрикнула, но крик превратился в стон, когда он схватил меня за волосы. выгибая спину. 

— Кто твой?— его голос звенел, как лезвие. 

Я стиснула зубы. Он дернул за волосы. 

— Скажи,— процедил он.

— Ты! Черт возьми, ты! — я сорвалась на крик.

Он засмеялся — темно, грязно, победно— и начал двигаться еще жестче, будто хотел не просто трахнуть, а сломать.  Я кусала подушку, но стоны все равно вырывались наружу. Он был везде: его пальцы на моей шее, его зубы на плече, его  ненасытное, жестокое тело, выбивающее из меня все, кроме животного желания. 

Оргазм накрывал мой разум снова. Я сопротивлялась. Он ударил меня по бедру — громко, звонко, унизительно. И я кончила . Без разрешения. Без контроля. Он не остановился.

— Это было непозволительно,— прошипел он, замедляясь, чтобы каждый дюйм его движений прожигался в моем сознании. 

Я выругалась. Он въехал в меня с такой силой, что я сдвинулась по кровати. 

Наступила среда. Я проснулась от храпа ублюдка Энтони, который лежал рядом. Нахмурившись, я хотела встать, но он резко притянул меня к себе заставляя вскрикнуть от неожиданности.

— Спи ещё, льдинка, — его голос был грубым, хриплым от сна. — Без твоих хреновых «нет».

Я цокнула и легла снова, он прижал меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы. Его спина  была красной и в царапинах от моих ногтей.

— Я знаю кто охотник, — прошептал мне в волосы.

Я замерла, я словно отключилась на данный момент от мира. Но затем быстро пришла в себя.

— Кто? — прошептала я, моя рука сама легла к нему на голову и стала поглаживать. Я даже приподнялась.

— Скажу потом. А сейчас спи, — проворчал он, его рука накрыла моё лицо и прижало к подушке. — Рано ещё, чтобы бодрствовать.

Но сейчас мне было совершенно не до сна. Энтони узнал кто мой охотник. И это предвкушение, когда я узнаю.. Энтони явно его убьёт, потому что охотник натворил много всего за все эти месяца