Глава одиннадцатая
Чувство вины — это тихий гость, который стучится в дверь после полуночи. Ты не звал его, но он входит без спроса, садится в кресло напротив и смотрит на тебя молча. Его глаза — две глубокие пропасти, куда падают все твои оправдания, но дна не достигает ни одно. Оно шепчет тебе на рассвете, когда ты закрываешь веки, но вместо тьмы видишь только вспышки того, что нельзя исправить. Оно кладет на грудь холодную ладонь, и ты чувствуешь, как под ней сжимается сердце — будто кто-то медленно выкручивает винт.
Это не огонь, не удар — нет, это тихая вода, подтачивающая камень. Капля за каплей. День за днем. Ты носишь его в себе, как зашитый в подкладку свинец, и даже когда смеешься, где-то в уголке рта уже дрожит тень. А потом приходит ветер, и ты понимаешь: прощение — не дождь, который смоет все разом. Это утренний свет, который пробивается сквозь шторы и медленно, очень медленно, делает тень чуть менее черной.
Я проснулась, когда солнце светило через шторы. Попадая мне на лицо. Поморщившись, я встала, голова была пустая, но я сразу вспомнила, что было вчера... Я сжала губы, чтобы не расплакаться. Обещаю. Даю клятву. Что я отомщу всем. Всем до единого. Всем тем, кто обидел меня. Убил невинных. Я отомщу Энтони за то, что убил Марко. Он упадет к моим ногам, точно так же как и тело Марко. Я стану дьяволом для Энтони. Стану его палачом. Богом.
Встав с кровати, я посмотрела на комод, который закрывал мою дверь. Это заставило меня улыбнуться. Я решила снова сходить в душ. Стоя под темным потоком воды, я раздумывала. Думала о матери, о отце.. О работе, которая раньше казалась мне всем. Я была как змея вокруг пилона, восхищенные взгляды мужчин, которые сканировали каждое мое движение. Нет. Шлюхой я не была. Я умела брать внимание своими танцами и наслаждалась. Я была желанной, была для них чем-то... Чем-то неприкосновенным, потому что они уважали. Да может уважали и из-за танца, из-за тела. Но никто. Никто ко мне не обращался как к грязи.
Уже не говоря, как обращается ко мне Энтони. И этот мир мафии. Тупая охота, которая как назойливая муха усложняет мне судьбу еще больше. Тупой Энтони. Этот чертов холодный денди просто раздражает меня. И снова мысли о Марко. Нет. Хватит. Он давал мне надежды, шансы. И я буду идти дальше.
Я вышла из душа и вернулась в свою комнату. Как только подошла к шкафу, который стоял напротив кровати, то подпрыгнула от звука удара в дверь. Повернулась, а затем голоса.
—Виолетта, открывайте дверь,— незнакомый голос, но поняла по интонации, что это телохранители Энтони.
—Пошли вы к черту,— проворчала я.— я никуда не выйду с этой комнаты. Вам всем ясно?
Кто-то за дверью прошептал проклятье, а кто-то гоготал тихо. Я лишь улыбнулась и хихикнула. Плевать. Я не выйду из своей комнаты. Блять, а если я захочу есть? Похер. Выпрыгну с окна и убегу. Я не буду снова прогибаться под Энтони. Не сейчас.
—Открывай,— прогремел голос Энтони, словно гром прорезал небо.— Открывай сказал.
—— Да ты глухой? Я же сказала, что и с места не сдвинусь,— я прошипела с яростью. Я выведу его из себя. Выведу. И он вспыхнет как бензин от спички. Стоит только зажечь эту спичку.
—Виолетта. Открывай. Сейчас же,— голос становился холоднее, а затем удар по двери. Ногой либо кулаком.
Я молчала. Пусть он сходит нахер. Я открыла окно, выглянула наружу. А его пешечки внизу уже как тут. Около четырех парней стоят и смотрят на меня. Один из них нахмуривается, а кто-то смеется с моей наглости. Я показала им фак.
Недолго песенка играет. Я вскрикнула от сильного удара и повернулась. Дыра в двери. А затем лезвие топора появилось и создала еще одно отверстие. Удар за ударом. Энтони выламывает дверь топором.
— Заместо этой двери. Будет твоя голова, глупая льдинка,— проговорил Энтони с какой-то нежностью, а затем снова удар топором в дверь.
Потребовалось всего минуту. Минуту! Чтобы моя дверь пала. А затем удар по ручке двери, она отскочила как попрыгунчик и укатались под кровать. Пинок настолько сильный, что комод повалился и дверь открылась, она открылась с грохотом, будто взорвалась бомба. Проскользнул в щель Энтони. Его лицо спокойное, но он явно напрягся, когда увидел, что я сижу на подоконнике. Я повернула голову и посмотрела на него через плечо.
— Не подходи. Я спрыгну,— спокойно сказала я. Пора манипулировать этим ублюдком.
—Прыгай,— ответил спокойно и бесчувственно Энтони. Но сделал шаг ко мне. Его рука держала топор, а вторая была в кармане. И что-то теребила там. Я не видела, но чувствовала, что там что-то важное. Оружие? Деньги? Нет.. что-то хуже.
—Я же сказала! Не подходи!— проговорила уже громче я. Но мой взгляд то и дело падал на его карман. Что там такое? Я сжала зубы, а затем нахмурилась.
Молчание натянулась струной, а напряжение повисло в воздухе. Мои ноги висели по другую сторону окна. Волосы чуть взлетали от маленького ветерка. Я смотрела через плечо на Энтони, а он на меня. Его лицо ничего не излучало. Будто даже и жизни в нём не было.
Он стоял застывший, как лезвие ножа. А я — вся в мурашках, с сердцем, колотящимся, как птица в клетке. Но если он — нож, то я стану огнём. Пусть обожжётся. Я подняла руку, поцеловала средний палец и показала ему. Энтони смотрел просто на мои движения, а я так увлеклась своей маленькой победой, что не заметила, как между нами расстояние сократилось. Его шаги были бесшумными.
—Льдинка, слезай,— прошептал Энтони. Его дыхание стало учащаться, а в глазах.. Ярость. Гнев. Возбуждение.
—Какая я тебе еще льдинка? Я — Виолетта,— проворчала я, заметно нахмурилась. Раньше я и значения не предавала, что он называл меня как-то тупо. А сейчас заметила.
—Обычная. Белокурая, высокая, с холодной на первый взгляд красотой. Но в душе огонёк,— голос был обычным, но взгляд интенсивным. Я снова почувствовала себя будто голой, словно я только что родилась.
Я отвернулась, совершенно на чуть-чуть, но Энтони этого хватило. Топор с грохотом упал на пол, а его руки уже впились в мои волосы, дёрнув с такой силой, что искры брызнули в глазах. Я свалилась на пол с подоконника, ударившись спиной. Воздух застыл, а я закашлялась. Энтони наконец-то достал то, что было в кармане: шприц с какой-то жидкостью. Я округлила глаза, хотела встать, но его колено придавило меня.
— Нет! Что это?! Что ты делаешь?— вскрикнула я и попыталась высвободиться. Спихнуть его колено с себя, но нет. Это же чертова гора Эльбрус, которую никто не спихнет.
— Не дергайся. Это не наркотик или снотворное,— прорычал Энтони, нажимая на меня еще сильнее коленом. Он вонзил мне шприц в бедро. Я вскрикнула от боли и затем от жжения. Затем пришло маленькое головокружение и тошнота. Он надавил на шприц и жидкость выдавилась мне в тело. Я поморщилась.
— Мудак,— прошипела я.
— Всего-то противозачаточная инъекция,— сказал он снова, а затем наконец-то убрал с моего тело свое колено.— Просто страховка. Чтобы потом не пришлось решать еще одну проблему.
— И зачем мне эта инъекция?— вздохнула я и стала вставать, боль в бедре еще была. Я кинула на него злой взгляд из-под лба.
Энтони подошел ко мне и сжал рукой мои щеки, я прищурилась. Его другая рука запуталась в моих волосах на затылке, сжимая их и тянув назад. От чего боль с бедра перешла на затылок.
— Чтобы ты не плодилась от меня. Понятно тебе, Льдинка?— прошептал Энтони, подняв брови в играющем жесте. Затем отпустил мои волосы и щеки.
— Я тебе не льдинка. Это во-первых. А во-вторых, кто тебе сказал, что я еще раз лягу под тебя?— проворчала я, приглаживал волосы. И как он может быть таким самоуверенным. Мудак. Фу. И его слова про плодовитость. Да он конченный мерзкий ублюдок! Если бы я узнала о беременности от него, то я явно бы сразу скинулась с высотки.
Энтони лишь самодовольно улыбнулся и поспешил выйти из комнаты, но около двери остановился и бросил мне через плечо:
— Кстати. Тебе нужно будет одеться, мы поедем вечером на ужин. Не опозорься с выбором одежды,— проговорил Энтони и снова без эмоций.
Он вышел из комнаты, дверь разломанная. А я побежала и схватила первый попавшийся предмет — флакон духов— швырнула в стену. Стекло разлетелось, комната мгновенно наполнилась ароматом цветов. Я цокнула и закатила глаза. А в голове.. Голове хитрость. Я ведь хочу его изводить, чтобы он сдался. Пусть думает, что я какая-то льдинка.
Я добавлю соли и устрою ему химический ожог.