Глава вторая
Дни в доме Скалли текли медленно, как густой сироп. Особняк был огромным, холодным, даже роскошь здесь казалась бездушной. Я бродила по бесконечным коридорам, трогала пальцами мраморные статуи, смотрела в окна на ухоженный сад, куда мне было запрещено выходить. Энтони исчезал на дни. Иногда его не было сутки, иногда — двое. Он не говорил, куда уезжал. Я не спрашивала. С того дня как я уснула в машине после приема, прошло около недели. Охранники не разговаривают со мной, кроме того как передать что-то от Энтони. А я схожу с ума. Мне скучно. Сегодня утром я проснулась с одной мыслью: хочу солнца. Ветерка. Бассейн. Да именно. У него был огромный бассейн, который находился на заднем дворе, недалеко от террасы.
Он сверкал бирюзовой гладью во внутреннем дворике, окруженный пальмами и шезлонгами.
Я долго стояла у окна, глядя на воду, прежде чем решилась. В сад мне нельзя, но я же не пойду в сад, я пойду в бассейн. Надела черный купальник — скромный, но все равно подчеркивающий каждую линию тела. Его я нашла в шкафу, где было еще много одежды. Ее мне купили и просто занесли молча. Спустилась со второго этажа, я пробежала взглядом по коридору, в поисках какой-то души. Никого нет. Вышла через двери, которые были открыты. Ветерок подхватил мои волосы. Вода оказалась прохладной, обжигающе свежей. Я закрыла глаза, позволила себе забыть, где я. Хотя бы на минуту. И это помогло. Как не странно я представляла какой-то остров, море, а не бассейн и свою клетку. Позволила себе расслабиться, так и получилось скоротать время
Энтони вернулся с наступлением темноты. Я уже была в своей комнате, читала книгу, которую нашла в библиотеке. Я не была удивлена, что обнаружила тут библиотеку. Дверь распахнулась без стука. Энтони вошел. Молча. Я не сразу подняла глаза. Но когда подняла — поняла. Он знал. А точнее ему доложили его пешки. Бесит. Меня ведь это бесит?
— Встать,— Голос ровный, без эмоций. Я не то что встала, я подскочила. Будто солдат в армии. Он подошел ближе. В руке — тонкий кожаный ремень, свернутый в петлю. — Ты плавала,— Это не вопрос. Это факт.
— Да,— ответила я тихо, но слышно было хорошо. Все я боюсь. Я и правда сейчас вся трясусь внутри. Это адреналин? Я уже знаю что со мной будет?
— В купальнике,— он говорит так, будто был в этот момент. Если он сейчас опишет как я именно плавала, я не удивлюсь. Он ударил ремнем по своей ладони. Один раз.— Раздевайся.
Я не двинулась. Не хотела. Я не вещь. Я не подчинюсь. Я редко подчинялась даже в клубе, а он думает, что я тут упаду на колени? Смешно.
— Я сказал — раздевайся,— его тон стал строже, я бы даже сказала, что яростным.
Мои пальцы дрожали, развязывая пояс халата. Ткань соскользнула на пол. Он смотрел. Он издевается. И в глазах появился блеск удовольствия. Ненавижу его, потому что ему все можно.
— Повернись,— снова приказ. Снова. На этот раз я уловила в его тоне.. возбуждение? Извращенец. Ему что нравится мои эмоции страха?
Я повернулась. Просто нет смысла его не слушать. Удар пришелся по спине. Резко, точно. Боль вспыхнула жгучей волной. Я сжала зубы, чтобы не вскрикнуть.
— Больше никогда,— Второй удар.— Не выходи,— Третий.— Не показывайся.
Я стиснула зубы. Прикусив щеку. Вкус крови моментально наполнил мой рот.
— Ты моя,— Последний удар — ниже, по бедрам. Рычание такое, что я чувствовала вибрацию стен и пола.— Ты думаешь, у тебя есть выбор? Ты уже мертва для всех, кроме меня.
Потом он ушел. Я осталась стоять. Спина горела. На полу лежал ремень. И вот они начались. Начались его наказания. Но за что? Я же просто купалась..Мне его не понять. Никогда. А сейчас я молюсь. Молюсь на то, чтобы он не узнал. Не узнал, что день назад, я украла у него деньги из сейфа. Сейф был открыт, значит, он просто забыл его закрыть. Если он узнают, он меня убьет. У него много денег, а я взяла всего пару штук.
С болью на душе и на теле, я пошла в душ. Не потому что я грязная, а потому что хочу просто смыть с себя все это. Включив воду, я встала под струи теплой воды. Слезы смешались с водой, утекали вместе вниз. Я не позволяла себе плакать, но сегодня уже решила все выпустить. Не знаю сколько я плакала, но думаю, что долго. Выйдя из душа, я набросила снова халат поверх мокрого тела. Мне было лень протирать тело полотенцем, не хочу. Легла в кровать, но сон так и не шел. Я просто смотрела в потолок, размышляя, как мне дальше с этим всем жить. Но думаю, что сдаваться нельзя. Нельзя показывать ему, что это меня ломает. За неделю, я так и не поняла, что за человек и как с ним вообще разговаривать. Он скрытый; холодный и отстраненный. Для чего только он меня сюда привез. С такими мыслями я не заметила как мои веки опустились и я провалилась в темноту.
Тени в особняке Скалли стали длиннее. Я заметила это сегодня утром — как будто само здание напряглось, затаилось. Обычно бесшумные охранники теперь ходили группами, их взгляды сканировали каждый угол и меня в том числе. Почти каждый час, в комнату заходило двое людей. Даже воздух был густым от напряжения. Энтони после того случая с ремнем не появлялся два дня. Я сидела у камина в библиотеке, кутаясь в шелковый плед, когда дверь резко распахнулась. Я аж подпрыгнула от неожиданности. Быстро метнула взгляд на дверь. Энтони. Вернулся. Нашлялся где-то два дня и вернулся. Ублюдок. Те отметины от ремня еще не прошли, но стали тусклее. Ненавижу.
— Собирайся. У нас пять минут,— Он стоял на пороге, одетый во все черное. В руке — пистолет. Тон требовательный.
— Что происходит?— спросила я осторожно. Хотя хотелось подбежать и отлупить его стулом.
— Без вопросов. Я сказал собирайся, значит собирайся. Двигай задницей,— сталь в его голосе появилась сразу же. Показывая кто тут главный.
— Без вопросов? Я никуда с тобой не пойду! — повысила я голос, гордо вздернув подбородок. Ну уж нет. Он два дня назад, меня ремнем избил. А сейчас? Сейчас он командует и делает вид, что ничего не случилось? Да какой же он придурок. Мне до сих пор больно и обидно, что он так поступил. Я ведь ничего не сделала. Просто купалась. Что с ним не так? Он очень странный, очень.. Мне хочется понять хоть что-то.
На лице Энтони заиграли желваки. Я его разозлила. Да.. Разозлила. Но прогибаться под него я не собираюсь. Он в три шага появился около меня, схватил за руку и сжал так, что я почувствовала, как кости трутся друг об друга.
— Виолетта, не зли меня,— он прошипел это мне в лицо. Глаза вспыхнули яростью.—Ты будешь делать то, что хочу я. Если я говорю идти — это значит, что нужно встать и идти. Если я тебе говорю лаять — это значит, что ты встанешь на четвереньки и станешь моей псиной.
Я опешила. Мои глаза округлились. Он сейчас серьезно? Какого хера вообще он говорит. Я пыталась отдернуть руку, но он держал ее. Его руки — это тиски, железные, холодные. Как капкан. Хотела я что-то сказать, уже даже открыла рот, для своей роскошной речи.. Его губы завладели моими. Грубый, нетерпеливый, властный и больной поцелуй. Больной тут Энтони. Вторая его рука завладела моей шеей, ногами он зажал мои ноги. Я округлила глаза. Он схватил и вторую мою руку, теперь его руки сковывали мои запястья, как цепи. Я была зажата этим большим мужчиной. Он укусил мне нижнюю губу так, что я почувствовала вкус крови. Капельки стекали. А затем его язык прошелся по ране, рычание вышло из его горла, а я нащупала животом твердость. Извращенец. Встает тогда, когда причиняет боль?
— Ты запретный плод, Виолетта. Сладкая,— его голос был тихим, вызывающий дрожь. Его рука провела меж моих ног. Пальцы надавили мне на клитор, ущипнув.— А там ты тоже сладкая?
— Ты...
—Я неписаный красавец, которого хотят все,— он ухмыльнулся, проводя рукой по своим волосам, расправляя плечи и смотря на меня сверху вниз.
—Кретин ты. Вот кто ты!— Я крикнула это ему, прямо в лицо. Пошел он нахер. Придурок! Ну его нахер вообще, меня уже всю трясет из-за него. Насколько нужно быть самовлюбленным ублюдком, чтобы говорить так открыто и в лицо?
— Для тебя я могу быть кем угодно, Виолетта. А теперь пошли, либо я тебя потащу на руках. А там кто знает, куда мои руки полезут,— он понизил голос до шепота на последних словах, подмигнув мне. Развернулся на пятках и пошел к выходу. Махнув мне рукой, чтобы я шла за ним.
Мы спустились в подвал, который я раньше не видела. Я думала, что обошла совершенно весь особняк. Но видимо, что его особняк подстать своему хозяину. Там ждал бронированный лимузин. Он втолкнул меня внутрь. Машина рванула с места. Я так поняла, снова какой-то прием. И тут меня осенило. Это не прием. От домысла встали волосы дыбом. Я быстро посмотрела на Энтони, он был слишком напряжен. И чем-то недоволен или же обеспокоен.
Я чуть не засмеялась, но сдержалась. Мы ехали в молчание, но я поглядывала на него, когда он смотрел в окно. Спереди сидел телохранитель, которого я еще никогда не видела, а за рулем водитель, тот самый с кашлем. Даже они сейчас были напряжены.
—Да что происходит? Ты так смотришь на окно будто идет какая-то охота. Объясни мне. Почему все так напряжены?— я посмотрела прям на него повернувшись всем телом. И замерла. Он посмотрел на меня. Впервые за все время я уловила его взгляд впрямую. Обычно сначала я на него смотрела, а потом он уже на меня. А не наоборот. Он осматривал меня? Или что.
— Ты знаешь слишком много, даже если сама этого не понимаешь,— сказал он с какой-то издевкой.
— Я ничего не знаю! —крикнула я, но голос дрогнул. Что за догадки он строит мне? Почему нельзя сказать все сразу? Или он издевается надо мной даже после того ремня..
— Именно поэтому тебя хотят убить.— подмигнул мне.
Флиртует?! Да что за чертов мерзавец. У меня уже сил нет, чтобы как-то его обзывать. Он все плохие слова и проклятья в одном теле.
Я смотрела на него с открытым ртом, затем повернулась к окну За окном мелькали огни города. Мы мчались слишком быстро. Нарушали все правила дорожного движения, создавая несколько аварий. Этот водитель с кашлем меня уже достал. Я не люблю тишину, но его кашель это не то, что я хочу слышать.
— На меня ведется охота? Почему? Почему мне опасно даже с тобой? — прошептала я, скукожившись на сиденье.
— Да. Потому что я не знаю, кто предатель,— сказал он сжимая зубы, его кулаки на коленях то сжимались, то разжимались.
В этот момент стекло рядом с ним разлетелось вдребезги. Выстрел. Я замерла. Мурашки пролетели по всему телу, будто меня ударило молнией. Это что за пули такие, что пробивают бронированные стёкла.
— Вниз, быстро!— крикнул он. Он накрыл меня своим телом. Машина вильнула, еще один выстрел — рикошет по броне. Я зажмурилась. Закрывая уши руками, мне страшно. Я слышала как водитель нажимал по газам, а телохранитель рядом с ним что-то ему говорил. Но сейчас совершенно не до этого.
— Энтони...—дрожащий голос, который я не хотела показывать ему. Мне страшно. И сейчас я ищу помощи и спасение от человека, которого боюсь не меньше. Он на данный момент моя единственная защита в этом мире, но и мой палач.
— Молчи,— он прорычал, закрывая мне рот рукой. Его голос был жестким, но рука, прижимающая меня к сиденью, дрожала. Боится за меня?
Охота началась. И теперь смерть шла по нашим следам. Шла за мной. Неужели начался ад, которого я и так боялась. Я не думала, что смогу стать какой-то игрушкой в этом мире. Не думала, что стану добычей, которую хотят поймать. Вроде как выстрелов больше не было, но Энтони так и не разрешил мне сесть нормально на сиденье. Я была в ногах. И по его глазам было видно. Ему нравится видеть меня снизу. Он наслаждается этим. Может он вообще мне врет, чтобы сделать между нами интригу? Плевать. Если он наврал и это всё подстава, то я убью его. Хотя кого я обманываю. Убить Босса? Босса семьи Скалли.. Это невозможно. Энтони умен, а его дрожащие руки не от страха, а от сильного возбуждения. Потому что его чертов член уперся мне в спину. Да и сейчас я сижу в ногах у него, а он даже не думает прикрывать свою выпуклость.
Машина остановилась через некоторое время, меня просто рывком вытащил оттуда Энтони. Я осмотрелась вокруг, какой-то заброшенный склад. Он меня убьет или что. Ни одной живой души, подъехала еще одна машина с его людьми. Энтони повел меня внутрь, затем в одну из комнат, включив свет я увидела: матрас, маленький холодильник, зубная паста и щетка. Он подготовился. Неужели эти два дня он с этим и разбирался.
—Виолетта, ты побудешь тут некоторое время. Позже я вернусь за тобой,— сказал он проведя рукой по своему лицу,—Ты будешь приманкой. Если хочешь выжить — играй по моим правилам,— его голос звучал холодно, но в глазах горел огонь. От игры. Он серьезно возбуждается от этого.
Двое его людей встали около входа в эту комнату. Они были вооружены до зубов. Хотя маловероятно, что это им поможет если за мной приедет толпа. Энтони ушел, а я села на матрас. Я была очень напугана, чтобы спрашивать что-то либо. Лучше я просто послушаюсь и пойду туда, куда он скажет.
Темнота. Я лежала на холодном матрасе заброшенного склада, прислушиваясь к каждому шороху. Где-то вдали капала вода, эхо разносилось по пустым коридорам, как удары метронома. Сколько времени прошло с тех пор, как Энтони оставил меня здесь одну? Час? Два? Время растянулось в бесконечную ленту страха. Я не спрашивала, что это за правила. Снова я для него вещь. Я устала. Дверь скрипнула. Сердце замерло.