Фатализм
Метель уже успокоилась. Две девочки, похожие как две капли воды, сидели, закутавшись в шаль, и вырисовывали на стекле линии, повторяя пальчиками узоры, что рисовал мороз. На пухлых щеках выступал румянец, но далеко не от тепла. За спиной отец топил печь, закидывая дрова, и все чаще поглядывал куда-то за угол — там лежали исписанные листы.
Вдруг во тьме пробился огонек, перебивший тусклый лунный свет. Завидев его, девочки ринулись наружу, предвкушая радость и облегчение. Привычно заскрипели двери хижин. Отец, ощутив холодное дуновение, хотел снова выругаться, но поняв, в чем было дело, выбежал из дома вслед за маленькими проказницами.
Несмотря на стужу, уже стояли и подрагивали от разгулявшегося ветра некоторые жители Кармакса — первыми девочки узнали Кэмпбеллов. Фонари томно поскрипывали, из дымоходов валили черные клубы. Небо пылало, будучи усыпанным звездами, как серебром. Снежинки с каждым новым порывом попадали точно в глаза, опускались на волосы, которые почти мгновенно леденели: черные пряди на лицах c покрасневшими тонкими носами обретали лилейный окрас. Холод царапал и кусал медного оттенка кожу. Сквозь гам, создаваемый простым шепотом, слышна была протекающая близ деревни река.
Близняшки, пытаясь пробиться сквозь толпу, обеспокоенно искали мать, однако увидели они только гонца. Парень вернулся один и взгляд его выражал абсолютную отрешенность.
Утром были посланы еще три человека из-за сгинувших пятерых. Уже второй раз за месяц. Главный охотник не так давно исчез, как говорят местные, в неизвестность. Кто-то считал, что Фидлер поплатился за связи с нечистыми силами, а неверующие, что он стал жертвой изголодавшихся волков.
Зима в этом году выдалась особенно тяжелой, но всеобщее бедственное положение усугубляли еще пропажи людей.
Бледный, в разорванной одежде, он шел, еле переступая сугробы и держа высоко над головой факел так, словно пламя его могло осветить весь мир.
— И эти туда же... — послышалось бурчание позади.
— Пойди опять отправь кого-нибудь... Передохли все, а вы ищете...
— Ох, что творится, что творится... — слышалось чье-то завывание и безнадежность. Обернувшись, Мэригольд заметила Батлеров — мать стояла, дрожа как осина, и прижимая выводок из четырех детей к себе.
Но тут к едва живому гонцу выбежала из скопления женщина. И повисла тишина — только ветер продолжал свистеть.
— Скажите, скажите мне, где мой муж? А мой сын? Вы нашли их? Вы нашли?
Но парень не откликался. Дыхание его было несбивчивым, ровным, и глядел он прямо — в пустоту.
Молчание юноши начинало выводить из себя эту женщину, тощую до ужаса: та уже встала на колени, моля ответить. Она так же содрогалась, но теперь рыдая. В следующую секунду кто-то приблизился к ней, помог подняться и отвел в сторону.
— Никто не выжил... — промолвил парень. Скатилась кровавая слеза. Справа тонкой струйкой еще одна стекала по виску, черные густые волосы посланника слиплись. — Мы не сможем им...
Но договорить парень не успел. Он стал захлебываться, закатил глаза и в следующее мгновение изо рта полилась кровь. Посыльный упал лицом в снег.
Все вскрикнули: из его позвоночника торчал длинный заостренный коготь.
И вскоре облака сгустились. Той ночью донесся выстрел. Все были в курсе, откуда он, и дверь дома женщины, потерявшей сразу и мужа, и сына, открывать не решались — знали, что увидят.
И именно тогда постучались. До рассвета исчезли Батлеры, словно их никогда и не существовало. Об обратном говорили лишь оставленные вещи. Шахтеры, отправившиеся на с первым лучом солнца, услышали визг. Том Кларк с Мэригольд и Сьюзанной выжидали. В лес продолжали посылать людей, хоть казалось очевидным: все, кто туда идут — смертники.
Том за минувший месяц пришел в отчаянье добрую сотню раз.
Деллы все не было. Мужчина не мог свыкнуться с мыслью, что больше никогда не увидит жену, а на его попечении остались дочери. С черными, как смола, волосами, миловидные девчонки были еще слишком малы, и это оставляло за собой тяжелый осадок в душе мужчины. Спасало семью Кларк сплочение с Кэмпбеллами.
Дичь в лесу спугнули. Или истребили. Иной раз не удавалось выследить даже мелкую живность. На очереди они. Голод настигал. Темные времена близились, а люди все чаще навещали церковь, исповедовались и вторили молитвы. Лошади умирали, повозки сжигали от холода — возможность уехать сгорала и обращалась в пепел на глазах. Деревни поблизости приходили в упадок: гиб скот, изувеченные трупы ранее исчезнувших людей находили у черты леса.
Но потом все изменилось. Оставшаяся сотня ушла на восток — в тех местах еще обитали звери, а люди так же покидали свои дома и уходили во тьму на верную погибель.
Скрежет, крики или визги в ночи, в особенности в полнолуние, сказания о встречных неупокоенных, нечистых силах, что обуяли все от горы до Кармакса, фермы, шахт. Во имя спасения многие освещали дома, очерчивая оконные рамы крестами.
Немногим позже замерз колодец... Зиме и мытарствам, казалось, не было видно конца.
Минул еще месяц. Когда последнего коня зарезали, народ, не выдержав, отпускал детей в лес, иногда родители шли сами или, что случалось чаще всего, отпрыски становились едой.
А когда восемьдесят человек объединились с местными, явились они.
Черные мантии скрывали лица, но бытовало мнение — те были похожи на белые полотна. Никто не мог и рискнуть, предположив, откуда пришли незнакомцы, что более и неважно: они пообещали безопасность и мир, жизнь в изобилии.
В людях крепла уверенность на светлое будущее. Требование за требованием исполняли беспрекословно, преисполненные наивности, падшие души, в коих горел огонь надежды на искупление. Смертные приняли иную веру и чтили законы, написанные вовсе не для людей.
Длилось это недолго. Они, привыкшие к потустороннему миру, все же подпустили страх, что позже закрался в сущность каждого, ведь никогда еще не стояли так близко к стыку грани миров, которые грозились слиться воедино, а этого допустить никак было нельзя.
В скором времени наступил переломный момент.
Пятеро в мантиях, собрав в очередной раз простолюдинов, объявили о возможности бессмертия. Но вслед за тем заявили, что необходимо жертвоприношение. На вопрос, что именно должны они преподнести нижним, ответ был «дети». И они, уверовавшие в то, что сами еще не ведали, внемли и следовали указанию без промедления и тени сомнения, принялись действовать.
Мгновенно сообразив, Пит — сын мистера и миссис Кэмпбелл — набросился сначала на Сью, оставив Мэригольд на потом. Родители не стояли в стороне: осознавая сложившуюся ситуацию, не только попечители устремились ко второй темноволосой девчушке с болезненно впалыми глазами, но и другие — жаждущие нормальной жизни без мук. На глазах у Тома Кларка семилетний Питер, который был старше его дочерей всего на пару лет, полоснул по горлу Сьюзанну. В попытках спасти хотя бы Мэри, он заслонил ее собой.
Толпа теснилась и надвигалась. Том отступал, а Мэри, судорожно и тщетно делая вдохи, отступала за ним. Однако Кларк не учел одного: любой мог напасть сзади. Голова отца полетела в ведро, сорвавшееся на веревке в колодец на глазах дочери. Девочку четвертовали и преподнесли пятерке в мантиях — посланники молча наблюдали за творящимся хаосом и, тем не менее, никто так и не увидел, что на лицах некогда бывших людьми созданий кривится нечто подобное улыбке.
Тогда и донесся свист, захвативший все внимание. Народ прекратил бушевать и побрел в одном направлении, медленно шагая по насту в сторону леса.
— И куда, выходит, они пропали? — поинтересовался Эдвин, не веря бредням старика, как только Хоук закончил свою речь. Росс вместе с Уэллингом сидели, привязанные веревками к стульям. На столе в паре метров от них лежала карта. Еще некоторое время назад оба вырывались, старались освободиться, но бросили тщетные попытки. Сейчас же их взгляды были прикованы к карте.
— Никуда. Они больше не в человеческих обличьях. Проклятые, навеки голодные, в придачу лишенные собственных душ... А другие — неупокоенные — имеют честь хотя бы зваться таковыми...
— Я имею в виду, куда пропадали люди, уходившие в лес?
— А как ты думаешь, кто приходил и забирал остальных? Кто требовал поубивать детишек? Риган добродушно ухмыльнулся и с отпечатком грусти отвел взгляд.
— И кто же тогда велел им это делать?
— Люди пробудили древнее зло. Для духа этого важен сосуд — естественно не все стали, например, вендиго или их посланниками. Здесь все проще простого — тот, кто слаб, становится едой.
— Как давно это было?
— Столетия назад. Эти земли обречены, что хоть и не самое главное, но все-таки оказывает влияние на... — Риган прервал поток беспорядочных мыслей, подбирая верное слово — объяснял он такое впервые, — пространство и время. Они связаны, но не настолько тесно, как может показаться.
— Так, — вмешался Джей. — А каким образом вы все выяснили?
Хоук вздохнул, вспоминая, как однажды забрел в новое место — то, что он еще не отметил на своей карте — и не сразу осознал, что перед ним совершенно не его время.
— Я назвал это явление хрономиражом, потому что, заглядывая в них, можно увидеть, что происходило до твоего появления там. Как своеобразное зеркало с событиями десяти, а то и сотни лет назад.
— И где вы отыскали хрономираж, о котором рассказали сейчас? — спросил Джейден. Он догадывался: в памяти уже давно всплыло, как они с Эдом нашли голову в колодце, а после и Росс вспомнил, что сам видел людей, не находящихся в действительности.
Риган взял карту и, развернув ее на полу — заранее еще поставив в углы по стакану — указал на место, расположенное на востоке от железной дороги.
Уэллингу тут же пришла на ум наполовину сожженная фотография с двумя девочками-близняшками и записки с дневниками невернувшихся, затем — ружье и попытка подстрелить белую сову, а после бежали в попытках найти укрытие.
Не представляя, что сказать и как реагировать, Джей глубоко вздохнул, стараясь сосредоточиться: «Так ли нужна мне эта правда?»
Эдвин тоже не задавал вопросов, мучавших так долго. Росс не сомневался — Риган знает все или почти все. Мысленно возвращаясь к самому началу, через пару минут парень прервал тишину.
— Когда мы только сюда попали, после первой ночи на пороге одного дома в деревне лежал открытый гроб. Его мы при обходе днем видели на втором этаже и закрытым. Для чего?
Старик глубоко вздохнул и отошел к столу.
— Вы встречали распятых? — произнес он, набирая ковшом в чайник воду из кастрюли на печи.
— Это про оторванные конечности, колы во рту еще вроде, да? — отводя опустошенный взгляд от пола, обронил Уэллинг.
Риган вздрогнул — старик не предполагал, что эти двое могли забрести настолько далеко. Хоук прокашлялся и еле заметно кивнул.
— Это своеобразный ритуал... Как вы думаете, куда дели тело Кларка?
По коже пробежали мурашки. Неестественно-черный снег, три деревянных сооружения в форме треугольника, подкрепленных срубами. Растленное тело с оледенелыми оторванными конечностями в кандалах, три кола в изорванном рту посреди меловых символов, горок соли и сгоревших свечей. В груди у трупа зияла дыра, а у изголовья выцарапан и обагрен крест. Рядом листы и раскрытая книга. А еще чуть правее — совсем маленькое обезглавленное тело.
— Если голова в колодце, то тело... Стойте, но ведь было две девочки-близняшки, а мы встретили в том... Как это назвать?
— Склеп, — Хоук улыбнулся: не только он тут старался называть вещи своими именами.
— Что ж, будет склеп... Там лежал младенец.
— А вот не все так просто, но проще, чем может показаться. Кого издревле требовали в качестве жертвоприношений? Чистых и непорочных.
И тут они начали осознавать.
— Зачем?
— Да черт знает...
— Уж в этом я не сомневаюсь, — пробубнил Джейден.
— Будут еще какие-то вопросы?
— Вы, может, нас развяжете уже? — со щенячьими глазами и настолько жалобно, насколько мог, проскулил Эд. Веревки уже давно впились в кожу.
Сидя за столом с чаем, они продолжили разговор, обещающий быть очень долгим. Джейден косился на карту: в памяти воскресали все неурядицы и то, что объяснить было, с одной стороны, невозможно.
— Мы ведь могли добраться до вас и раньше.
— Вот как? Почему же тогда пошли в обход?
— Ну, знали бы мы это — поступили бы иначе, но имеем то, что имеем. Вопрос в другом: предприняв попытку двинуться вдоль железных путей, мы вышли на... Ну... — Джей запнулся, даже не представляя, как объяснить Хоуку. — В общем, ее там не было. То есть мы до этого ехали, а там дороги не оказалось. Как это? Куда шли поезда? Была ли железная дорога?
— Что ж, на этот счет у меня есть догадка... Но, чтобы пояснить, придется показать.
— Хорошо, тогда вот еще дилемма: как-то раз мы зашли в пещеру, и прежнего входа не оказалось. Замурованная каменная стена.
Риган надул щеки, пробубнил и отпил чаю.
— На самом деле, это одно и то же, — ответил он, наконец.
— Мне это ни о чем не говорит.
— Я понимаю, и я бы, честно, показал, как это работает, однако на это потребуется, по меньшей мере, день, а на данный момент за окном ночь.
Оба в знак согласия кивнули — после недавних событий лучше в темное время суток из дома не высовываться.
— Вы, верно, хотели бы еще расспросить о местных тварях?
— Кстати, как их так много развелось? — оживился Эдвин. — Неужели все местные жители превратились в вендиго?
— Ты слушаешь вообще? Ими становились только те, кто сильнее.
— Это тоже интересная история. Так, с чего бы начать... Про тварей, заточенных некогда в этих лесах, вы уже осведомлены...
— Я вспомнил! — пролепетал радостно Эд. — Чем отличаются черные и пятнистые вендиго?
— Хороший вопрос. Из моих наблюдений черные и пятнистые, окраски у вторых могут отличаться, но от этого суть не меняется — появились первыми.
— Как прародители, что ли? — выгнув бровь, сказал Эд.
— Что-то вроде того. На чем мы остановились?
— Почему так много тварей в округе, — наивно улыбаясь и слушая Хоука так, словно вместо пояснений ему рассказывают сказку, а не историю места, в которое они попали три месяца назад, напомнил Эд.
— Полагаю, все обстояло не так плачевно, пока в эти края не наведались инфернальцы. Вендиго очень длительное время дремли и, тем не менее, что-то пробудило их совсем недавно.
— Дайте-ка угадаю, это с ними вы ночами напролет болтаете по рации, как и с теми ребятами, улетевшими на вертолете. А вы вдобавок лишили нас возможности покинуть это место, да?
Хоук презренно окинул взглядом Эда, мысленно чертыхаясь и покрывая парня матом — он подозревал, однако подобное вторжение в личную жизнь было не просто проявлением неуважения, а скорее наглостью.
— Символика с буквами «ИТ»... — вспомнились Уэллингу две буквы и фиолетовые полоски на рюкзаке, «Хаммере», а также электрокарах на полигоне.
- «Инфернал Тап». Я их зову по-свойски. Они каждый месяц прилетают и иногда отправляют разведку. Привозят либо продовольствие, что-то из техники, для обороны или снаряжение взамен на информацию о местных — как вы понимаете, тех, кого они не создавали. Предлагали мне однажды работу — я отказался. Сказали, что, если умру — не их вина. Могли бы дать и работу, и кров, да только черт-те что там творится — не работа, а ад на земле. Они на разведку в опасные места людей — или не просто людей — отправляют. К черту я их послал — уж лучше среди тварей, чем среди чужих. Что там что здесь тебя за кусок мяса считают, так стоит ли рисковать? Да и для чего?
— Полигон... Их рук дело?
Риган твердо кивнул, поджав губы.
— Оттуда все и началось. Сюда же правительство не суется — этакая запретная зона. Они экспериментировали, создавали новые виды жизни, биологическое оружие. Только уродцы выходили в итоге... И ладно, если бы отнесли их к тем, кого местные раньше классифицировали, живя в котловане с дьявольскими отродьями.
— Я запутался. Кто появился искусственно?
— К пробирочным можно отнести упырей и серых. Серые у Блэквуд Пайнс водятся, а упыри в раме.
— Раме? А это что такое?
Риган тяжело вздохнул — слишком много объяснять и слишком много еще непонятных для них терминов, в которых Хоук сам долго не мог разобраться.
— Расскажу, но позже, — нехотя ответил старик, уже успевший пожалеть, что все-таки дал им возможность получить ответы.
— Кто еще где водится? Мы вот встречали каких-то творений. — Джей переглянулся с Эдом. — Не знаю, помнишь ли... Хотя скорее всего нет, ну да черт с ним. В общем, пока мы убегали от упырей, зашли в тоннель. А там грузовики, набитые мешками. Тогда с вами связались по рации, и Эдвину плохо стало отчего-то, и понеслось — несколько дней отойти не мог. Мы когда переправились, угадайте — что произошло?
— Наткнулись на клыкастых. Да, из-за радия и прочей дряни выродки инфернальцев мутировали в разы больше.
Уэллинг кивнул.
— А что скажете про бесформенных теней?
— Мимики. Не видел разве, как один облик человека принял? Они на первый взгляд не такие уж опасные, однако, разум затуманить могут.
— А откуда взялись?
— Вот этого я сказать, увы, не смогу — самому интересно. Но есть предположение, что их выгнали с уровня. Может, слабые для обитателей нижних или еще чего...
— А в озерах что водится? Да и рыбу как-то раз поймали, а она зубастая оказалась.
— В озерах инфернальцев рук дело. И тот, что с оком, искусственно созданный — питается всем чем не попадя. А вот рыба... Мутации тут. Много всего, конечно, было, все влияет. Шахты ведь не просто так. В них и спускаться себе дороже — добывали олово, уран, радий с углем. А грузовики... Неужто сами не догадались?
Росс с Уэллингом пожали плечами. Эд взглянул на Хьюго, посапывающего на полке, и отодвинул подальше от края стола пустой стакан.
— Правительство не заглядывает, хотя железная дорога есть, шахты с тоннелями — и не во всех ведь кто-то поселился — а потому и нелегально можно провозить всякое. Надеюсь, теперь поняли?
— И куда пропали все, если когда-то были и пытались что-то делать?
— Многие пытались, это да. Я их предупреждал. Правда, ровно до того момента, пока их не пожрали.
— Справедливо. Но неужели отсюда никак нельзя выбраться?
Риган начал загибать пальцы и шептать:
— Смерть, вступить в ряды инфернальцев, выбраться из уровня, закрыв его. Ладно, раз так сложилось, то делать нечего. Днем нас ждет долгий путь, поэтому я бы на вашем месте немедля завалился на боковую.
На рассвете, когда они вышли из дома, мир перестал выглядеть таким пугающим. Невероятные вещи, наконец, поддались объяснению.
Они ступали под нависшими скалами. На перепутье из двух дорог Риган остановился. Старик медлил. Уэллинг с Россом подумали, что охотник, верно, запамятовал, а потому не торопили его — как знать, куда они могли прийти, если бы Риган выбрал неправильный вариант.
Хоук не говорил, куда вел их, и Эдвину с Джейденом оставалось только довериться. Получив ответы на большинство вопросов, которые волновали все это время, у обоих возрос интерес к личности Ригана. Согласно карте, двигались они северо-восток, однако на этой территории Джей не заметил никаких особых меток.
— Не оглядывайся так, все равно не поймешь, — процедил Риган, видя замешательство Уэллинга. — На карте я это место не отмечал и не отмечу — слишком опасно.
— А что насчет других символов?
— Ну вот, уже полегче вопросы пошли. Немного знать для счастья нужно, видать, а?
— Нет, просто из любопытства. Вот что значили красные пятна на карте?
— Пещеры. Те, что перечеркнуты, завалены.
— А овалы с линиями внутри? — оживился Эд и прибавил темп, чтобы идти вровень с ними.
— Рамы — их я вам сейчас и покажу. Треугольниками я помечаю особо опасные зоны.
— К ним относятся вендиго?
— С вендиго еще хоть как-то можно бороться, а вот с порождениями инфернальцев — черта с два.
— А эти явления, которые отображают события, помечены?
— Да. Хрономиражи я обозначил толстыми линиями. Они есть в деревнях, шахтах, домах и даже в вещах.
— Вещах? — переспросил Джейден.
— Ума не приложу, почему подобные слепки времени накладываются друг на друга, но именно личные предметы по какой-то причине запечатлевают самое яркое. Как будто заряжены чем-то. Так же запустить цепочку хрономиражей может просто шаг не в ту сторону.
На этом моменте в душу к Джею закралось сомнение. Нечто, описываемое Хоуком, он встречал однажды на ниве.
— А есть ли хрономиражи в поле?
— Они повсюду, вне зависимости от уровня или подуровня. Так я наткнулся на зеркало, попал в дом. Дальше уже было не то убежище этакой ведьмы, не то сектантов, что тоже не исключено. Но почему-то запомнилась мне толщенная книга с настолько желтыми страницами, что показалось даже, что ей может быть и тысячу лет. А дальше уже ересь пошла: черепа животных, глазные яблоки в банках да склянках... Оттуда я, к слову, стащил амулет. — С каждым словом Уэллинг все меньше слушал Ригана: в памяти у мужчины воскресло произошедшее с ним именно там, а старик описывал точь-в-точь увиденное Джеем. «Выходит, не просто иллюзия». Но эту мысль перебила другая, не дававшая покоя уже очень давно.
— Хоук, — Джейден перебил охотника, сам того не заметив, — вы нас спасли тогда от упырей и отвлекли их внимание, уехав на снегоходе близ горнолыжной базы?
Старик нахмурился — он не помнил, чтобы когда-либо совершал такое. Но вместе с тем внутри вдруг пробудилось непостижимое чувство, смутно похожее на тревогу. «Возможно ли это? Может ли история повториться?» — доводы мелькали и обжигали, а охотник еще не понимал, как сформулировать теорию.
— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты.
И теперь уже не вопросы, а ответы начали ставить в тупик.
Спустя час они подошли к склону. Снежная пустыня искрила призрачным светом. Комья давили ветви деревьев книзу.
К их удивлению, они заметили одного кречета и сапсана: тени маячили на земле, привлекая внимание. При виде их Хьюго взмахнул крыльями, но мерлин так и не дождался команды охотника, а потому остался сидеть на руке.
— Почему где-то есть птицы и прочая живность, а где-то нет? — поинтересовался Росс, задирая голову и рассматривая птиц.
— Живности больше там, где им никто не мешает. Вендижки, знаешь ли, тоже не брезгуют птичек есть или оленину.
Через пару минут они остановились.
— Все, прибыли.
Росс и Уэллинг огляделись: перед ними не было ничего, что хоть как-то выделялось на наскучившем зимнем фоне без намека на приближающееся скорое потепление. Однако единственное, что они могли бы счесть за какой-никакой знак, был металлический кол.
— Нам на железку, торчащую из земли, смотреть?
— Тот, кто хочет увидеть, увидит.
Эдвин начал обходить его, но не успел парень обогнуть и на треть, как впал в ступор. После, повторив прошлые действия, развернулся. Джейден, не выдержав груза интриги, проделал то же самое.
— И это вы называете рамой?
Перед Россом была словно дверь, открывающая другое пространство. То, что видел парень по ту сторону, казалось темным отражением действительности: черный снег, такое же темное небо, неизвестного рода туманность. Это в точности то место, которое он вместе с Джеем прошел незадолго до того, как попали на полигон. «Переместились из одного мира в другой всего-то зайдя и выйдя из дома... Быть этого не может», — подумал парень.
— Рамы разбиваются на уровни и подуровни. Неизвестно, сколько подуровней у каждого, но чем дальше, тем хуже. Эта ведет к деревне на юге. Оттуда можно попасть на Блэквуд Пайнс, затем уже идут поле, полигон и потом озеро с оком, шахтерский городок времен золотой лихорадки и конечная в лесу.
— То есть семь... Не так уж мало.
— Было бы проще их изучать, если бы на каждом уровне не были свои хозяева. Эти рамы по-хорошему люди должны избегать — в противном случае смерть неминуема. А то, что выяснил я относительно недавно, вовсе убедило меня не трогать их.
— Вы подразумеваете под хозяевами разных мутантов, как здесь, верно?
— С этими не будет церемоний. Я даже в толк не могу взять, что это вообще такое. Да и не нужно это людям.
— А металлический кол для неприметности?
— Именно. И если инфернальцы увидят рамы, сообразят какая от них польза... Один бог знает, что ждет человечество.
— А что вы успели узнать?
— Загвоздка в том, что если слишком часто пользоваться ими, то их обитатели могут без проблем прорваться на уровень выше, а на данный момент самый верхний — это наш мир.
— Погодите-ка, они работают в пределах реалий или туда куда-то уходят? Ну, уровни, подуровни... — вмешался Эдвин, рассматривая своеобразный портал: отсюда он видел деревню, в которую они попали в первый раз. Эта рама находилась аккурат под мостом в реке. Парень даже подметил, что там ничего не изменилось после их ухода.
— Это палка о двух концах. Да, рамы работают фактически на уровне нашего мира, но, чтобы войти в раму и вернуться в привычный мир, а не искать другую, которая идет еще дальше, необходимо отыскать аналогичную ей. Бывают еще рамы-ловушки — те уже принадлежат хозяевам и служат клеткой для попавших в нее. И везде они разные.
Росс потянулся к раме, что больше напоминала окно, и охотник, моментально среагировав, ударил парня по рукам.
— Не смей трогать.
— Зачем вообще тогда надо было показывать и рассказывать? съязвил он в ответ.
— Чтобы глупостей не натворили. Как-то раз прорвались, и мне пришлось убить. Одна из особенностей еще заключается в том, что время от времени иерархия на уровнях смещается — одни вытесняют других и, соответственно, с нижних уровней приходят новые, и все становятся сильнее. Пока я исследовал их, хозяева на каждом из них менялись несколько раз. Представьте теперь, что творилось на нижних? Нам ни к чему лезть к ним со своей борьбой. К тому же слишком частое использование может вызвать пространственно-временной коллапс. Границы параллелей уже трещат по швам.
— А если говорить простыми словами?
— Пользуясь преимуществом рам, вы можете перемещаться из одного места в другое. Но остается неизменным тот факт, что это опасно, к тому же, как вы будете чувствовать себя, находясь там, и кого встретите и каким образом выживете при столкновении с обитателями, неизвестно.
Журчание реки било в такт мыслям. Охотник достал из ловушки налима — рыба трепыхалась, но стоило старику пару раз ударить ее по голове, и все прекратилось. Риган понес ее, отливающую темным изумрудом с черными крупными вкраплениями, в руках. Хьюго парил над ними, изредка крича при виде потенциальной добычи. По пути набрали еще небольшое количество игл для чая или грибов — кому что на глаза попадалось, то и брали. Вошли в давно остывший дом по воле случая после захода солнца.
Непонятные чувства смешались и горели, испепеляя друг друга. Не верить всему увиденному и услышанному сегодня не получалось — как-никак это была постоянно меняющаяся окружающая их реальность.
Спустя пару часов налим был готов. Некоторые части оказались сыроватыми, однако это вовсе не портило вечер. Перейдя по обыкновению к чаю после основной трапезы, молчание вновь прервали. Уже не смущаясь, Росс спросил:
— У вас такие белые зубы... — парень зашел издалека. — Тут пасту не достанешь, а снег не то, что надо. Как у вас так получилось?
От такого вопроса Хоук рассмеялся, демонстрируя идеальную белизну.
— Они стали белее, когда я попал сюда.
— Но как?
— Уголь.
— Кроме шуток, — вмешался Джей, вставший, чтобы налить чай. — К чему нужна была вся эта любезность в начале?
— Чужие — не чужие, а гостеприимство дело благое. Не жалую я только тварей.
Цокнув, он погладил мерлина и отдал птице команду занять свое место. Затем старик принялся шинковать грибы для последующей сушки.
— Кто дал название вендиго?
— Фидлер. Многие считали его пропавшим без вести, но именно он встретил нечисть первым и наказал тогдашним жителям деревень не ходить в лес. Он дал первые описания, методы борьбы... Жаль только, что всего этого могло и не быть, если бы люди послушали знающего человека. Узнав о них, первый охотник на вендиго дал слово предупредить опасность. Отправился по деревням — и в далекие, и в соседние — но не доехал. Коня его эти самые вендиго и загрызли.
Остаток вечера они лишь иногда перекидывались дежурными фразами. Когда Эд скрылся за ширмой и разложил подобие своей постели, Джей встретился взглядами с Хоуком, вышедшим из спальни. Охотник снова что-то чиркал и записывал.
Близился час ночи: Уэллинг, всячески отбиваясь от мыслей, заполонивших сознание, гладил мерлина и подкармливал того грибами, а сам попивал полюбившийся за полтора месяца чай.
Риган подсел к нему, и Джей передал Хьюго хозяину.
— Зачастую то, что люди считают чем-то паранормальным, является вполне естественным и присущим нашему миру. По крайнем мере, раньше это не пугало так, как сейчас. Да?
Джей кивнул в ответ: именно это и тревожило мужчину.
— Узнал одно, и тут же появляется то, что исследовать едва ли возможно.
— Так скажи мне: стало ли легче после получения ответов на свои вопросы?
Джей почесал щетину и помотал головой.
— Такова наша природа... Любознательности нет конца так же, как, к примеру, тщеславию. Хотя что есть человек? Всего лишь оболочка... Да и я уже давным-давно не человек.
Последняя фраза Ригана повергла в шок. Вслед за тем старик развернул тряпье, и перед Джейденом предстали темные пятна на груди, многочисленные язвы на теле. Но потом Хоук еще и разулся, и Уэллинг не поверил своим глазам: вместо пяти пальцев он насчитал по шесть, вместо ногтей — когти.
— То ли радиация так влияет, то ли плоть проклятых вендиго, но у вас все еще есть шанс вернуться. Это место отбирает у тебя не только память, но и тело. А после тела уходит в забытье и сама душа. Но мои дни уже сочтены, я чувствую — конец близок.
Закутавшись и обувшись, старик продолжил:
— Далеко отсюда есть завод по производству военной техники. Остались еще бронированные машины, они, может, все еще на ходу. Тоже всем, как понимаешь, заправляли инфернальцы. Но подле расположена лаборатория или хранилище. Забрел однажды — еле выбрался. Коридоры — бесконечные лабиринты. Там обитают такие твари... Ей-богу, туда не стоит заглядывать. Под землей водятся те, кому уж точно на поверхности делать нечего. Эти индивиды куда сильнее любых существующих на данный момент мутантов.
— А кого вы видели?
— Животных, чье развитие совершило скачок в эволюции на века вперед в условиях ядерной войны. Понимаешь, какого масштаба в том месте зверюги? Спустишься — не выживешь. Все неуязвимы к оружию. Мутировали и ученые, экспериментировавшие в лаборатории. Доигрались с наукой, сволочи... Главное, чтобы заразы эти остались только здесь — в блэквудских пещерах, шахтах, но нельзя дать им возможности выбраться за пределы гор. А к чему это я рассказываю: на заводе стоит большое количество бронированных машин.
— Да пробовали мы как-то завести одну такую — все зря. Ту нашли на складе у озера.
— Помню это место, да. Там один из дружков «ока» хозяйствует.
— Ну, мы, в общем, сожгли там все...
Хоук вытаращил серо-голубые глаза, а на лбу старика, что показалось Джею смешным, морщин от удивления стало вдвое больше. Пару минут они хранили молчание. Джейден допивал чай, а Хоук переваривал услышанное.
— Но ты имей в виду: Эдвин славный малый — зря недооцениваешь его. Я был бы рад, оказавшись здесь, иметь хоть кого-то, с кем можно просто временами поболтать. Тут, однако ж, сойдешь с ума и скорее заговоришь с отражением, чем встретишь живого человека.
Уэллинг качнул головой и потер переносицу.
— Ах, еще кое-что... Я не убил вендиго.
— Теперь он будет тебя преследовать.
— И без того. Проблема в том, что в пасти у него рация и звучит одна и та же фраза.
Старик выгнул бровь и отправил Хьюго на свое место, легонько похлопав его по спине.
- «Вызывает Хоук с Блэквуд Пайнс».
— Вопросы, кажись, уже начинают появляться у меня. Я никогда ни с кем не пытался выйти на связь, находясь на Блэквуд Пайнс.