Душа Под Объективом

Сэм. Слышишь меня? Сэм.

Сэм пошевелился. Тяжёлые, налитые свинцом веки медленно поднялись, подрагивая. Каждая мышца была напряжена. Голова в районе висков встретила его вспышкой внезапной боли. Взгляд лениво перетёк в сторону стен с фотографиями, задержался на пыльноватом проигрывателе, с которого доносилось вместо Богемской рапсодии глухое шипение, и замер на фотоаппарате, лежащем поверх закрытого ноутбука.

Что-то было не так. Отчего он вообще проснулся? Его кто-то звал? Если он остался на ночь в своей коморке, то это было ожидаемо. Значит, Чарли или Гарт. Догадались, что он остался тут.

Сэм глухо выдохнул и сделал рывок вперёд, чтобы очутиться на ногах и почувствовать твёрдую поверхность под собой. Ему нужно было это. Сейчас.

Ноги странно онемели, повисли вдоль кресла, и из-за колёсиков, немного приподнявших всё кресло, не дотягивались до пола. Они дёрнулись, как в припадке. Мурашки, колючие, отвратительные, пронеслись по всему его телу и скопились у пальцев ног, отчего те поджались, - хотя Сэму показалось, что в они просто скукожились, как бумажка в руках.

Сэм не мог пошевелиться.

Паника накатила на него ледяной волной. Страх пропитал каждый судорожный вздох, медленно превращая их сиплые звуки в мычание. Зрачки забегали, ноги дёрнулись во второй попытке упереться во что-то, сердце оглушительно грохотало в ушах, превращаясь в звон.

Сэм.

Сэм почувствовал страх с ещё большей силой. В голову пришло осознание того, что это был не голос Чарли или Гарта. Это был... другой голос.

Попытка восстановить равномерное дыхание увенчалась лишь проигрышем. Сэм сбивался, из последних сил пытался вырваться из грёбаных оков парализации, которая сковала его с ног до головы, – старался, так сильно старался успокоиться и взять себя в руки, как говорил ему Бобби. Но у него не выходило.

Сээээмми? Сээээм!

Вашу мать. ВАШУ МАТЬ, ДА ПОКАЖИСЬ, ТЫ, УБЛЮДОК! - раненным зверем метнулась мысль в его голове. Глупо вести себя так – Сэм уже переживал сонные параличи. И не раз, и не два, ведь в детстве они были практически на постоянной основе. Исчезли со временем, чтобы показывать себя раз или два в год, а после, стоило Сэму вырасти, так и вовсе больше не вылизали, как крысы зимой из своих нор. Но сейчас... Что-то изменилось.

И что этому поспособствовало Сэм знал очень хорошо. (Смерть отца, смерть отца, смерть отца, смерть отца, СМЕРТЬ ОТЦА, СМЕРТЬ ОТЦА!).

- Сэм. Непослушный мальчишка. Я же говорил тебе не убегать, верно? Говорил?

Сэм протестующе замычал, сморгнув туманную пелену в глазах.

Тени на стенах зашевелились. Каждая фотография словно ожила, она тянула к нему свои руки, становясь живой, такой ЖИВОЙ. Застывшие кружева душ закрутились в бесконечном танце, сливаясь в одну фигуру, – забирая к себе тени, проглатывая и не оставляя от них и следа, чтобы воссоединиться с ними и стать частью этой фигуры. Все фотографии – единственное спасение Сэма – поблекли, стали тусклыми и серыми. Живыми были лишь золотые витки, выходящие из оттенков душ и становящиеся ЖЁЛТЫМИ глазами.

Сэм смотрел на чернеющий силуэт, что медленно рассекал воздух, приближаясь к нему. Сэм из последних сил рванулся назад, пытаясь выбраться из окоченевшего состояния. Сэм, - звал его неузнаваемый, подданный помехам голос, как из старого радио, так до безумия напоминающий ему отцовский. И руки фигуры потянулись к нему, желая ухватиться за лицо, плечи, утянуть за собой туда, откуда никто бы не смог его достать. 

В следующую секунду Сэм оказался на полу. 

Он просто свалился со стула в очередной попытке сбежать, увернуться, остаться в (живых?) сознании. И, наконец, сумел пошевелиться.

Онемевшая рука скользнула по полу в поисках опоры, а ноги же, как разъезжающиеся копыта на льду, задвигались, чтобы спустя миг остановиться. Сэм облегчённо выдохнул - ему в один момент показалось, что все его конечности просто напросто отвалились. 

Некоторое время он лежал на полу, - весь потный, уставший, дрожащий. Боли не было, лишь немой страх, что если он сейчас повернёт голову в сторону, то увидит ждущую его желтоглазую фигуру. Но проверить - стоит ли она там, или её уже давно нет, - у Сэма не хватало сил. Храбрости. 

Дин давно уже бы повернул голову и... увидел бы. Увидел, что там никого нет, сказал бы об этом Сэму. Ведь его старший брат не трус. А он, Сэм, может проваляться так весь день, не зная, действительно ли ему стоит шевелиться или же всё-таки лучше полежать на одном месте достаточно неподвижно, дожидаясь, пока монстры не уйдут сами. Пока кто-то не найдёт его тут.

Нужно было ИДТИ, - брякнул голосок внутри. Он несколько отличался от отцовского, подметил вдруг Сэм. Очень отличался. - Идти.

Да, нужно было. Потому, как бы не хотелось этого делать, Сэм, глубоко вдохнув, медленно открыл глаза, до того сжатые с такой силой, что веки начало неприятно покалывать.

Комната была пуста. Ни силуэтов, ни глаз, лишь не ободряющее шипение проигрывателя, которое не выключил Сэм, когда вырубился. И его распластавшееся на полу тело, ожидающее не понять чего.

***

- Сэм?

Сэм, сидящий в кресле, повернулся в сторону двери. Ручка опустилась вниз и на пороге показался Гарт, скучающе осмотревший всю комнатушку Сэма.

Сэм вопросительно посмотрел на него.

- Можно я сегодня скину на тебя парочку дел? Съёмок? Мои сегодня Рождество празднуют, религиозные заморочки, сам знаешь, - Гарт мягко усмехнулся – эти самые «религиозные заморочки» ему явно очень нравились. Но спустя мгновение он спохватился: - Но если ты занят, я не имею права настаивать.

Сэм постарался усесться на кресле поудобнее и выглядеть как можно более непринуждённо. Он сделал глубокий вдох – и ответил:

- Да без проблем. Давай.

- Ты просто лучший, - облегчённо улыбнулся Гарт. Раскрыв сумку, перекинутую через плечо, он вынул оттуда три синие папки и вложил их в протянутую руку Сэма. После чего встретился с ним взглядами. - Ты неважно выглядишь. Чувак, ты когда в последний раз спал?

Сегодня, – мысленно хмыкнул тот самый въедливый голосок, что заставил его, Сэма, подняться на ноги. - И так приятно поспали, что теперь как-то спать – вообще желания нет. И не будет его ещё месяца два.

- Не парься, - мотнул головой Сэм и отложил на свой стол папки. - Замотался. Ничего особенного.

- Ты что, спал тут?

Сэм впился глазами в чужое лицо, очень чётко намекая на то, что это немного не его дело.

- Нет. Я тут работал, - отрезал он. - И буду продолжать работать и сейчас. Потому если ты не возражаешь...

- О, нет, конечно, нет, - махнул руками Гарт. - Просто, Сэм, не сильно уставай. Ты и так лучший среди нас.

«Лучший среди нас».

Звучало так себе, если честно. Сэм понимал это даже сейчас, пока сосредотачивался на кадре и делал снимок, несколько растерянно поглядывая на высокого парня, стоящего перед ним.

Его душу он раньше бы посчитал красивой. Он и считал её красивой, даже очень, – оттенки сливались друг с другом, вращались тёмными тучами, переливались... Но Сэму не было до неё дела. Не сегодня.

Глаза сконцентрировались, прямо как объектив, прозвучал тихий, едва слышимый щелчок, – и фотография получилась довольно оригинальной. Подходящей этому парню, имя которого Сэм даже не пожелал запомнить. Просто фигура, просто душа, просто имя... Эта душа не выделялась чем-то особенным, как и те несколько душ, следующих за ней. Сэм смотрел на них, делал очередные новые кадры и не видел в этом смысла, – сегодня не было настроения на работу. Но Сэм был обязан – и в этом было всё дело.

Гарт спросил после, когда замер на пороге у выхода, словно что-то забыл и только-только вспомнил.

- Хм, - выдал многозначительное он, - как ты смотришь на то, чтобы...

- Нет, Гарт, - горько усмехнувшись, ответил Сэм. Он перебил, – ведь и так знал, что у него хотели спросить.

- Но ты даже не дослушал, - вскинул брови Гарт. Сэм глянул на него, на его тёплый оттенок коричневого, что кружился вокруг него, то исчезая за спиной, то появляясь, – Гарта сейчас, видимо, очень, очень-очень тянуло к выходу, – и тот наверняка заметил мешки под его глазами и ту тонкую царапину, которую Сэм обнаружил сегодня после того, как сумел пошевелиться после «сна». - Сэм, - всё-таки продолжил он, - насчёт нашего Рождества. Твоего. Мы можем сейчас закрыть фотостудию, извиниться перед клиентами и перенести заказы на день позже.

- Я не хочу праздновать, Гарт, - медленно покачал головой Сэм. «Не хочу портить его вам своим видом», - повисло недосказанным в воздухе. - Не хочу. Правда.

- Атеист? Не веришь больше, что-ли? - несколько стушевался Гарт.

- Не верю. Давно уже как.

С далёкого детства не верю, – добавил голосок внутри Сэма. - С тех самых пор, когда впервые в жизни увидел действительно пьяного отца. С тех пор, когда я бродил по улице и молился, молился, молился, но никто так и не... Я не ждал, что кто-то ответит. Просто... Не вижу смысла верить в того, кого НЕТ.

Гарт спрятал руки в карманы и быстро глянул в пол. Его душа резко взметнулась вверх и растеклась по полу. Ему был неприятен этот разговор, кто бы сомневался.

- Ладно. Ладно, прости, - буркнул он.

- Не надо.

- Всё равно, чувак. Рад, что... В общем, спасибо, что взял мою работу. Ещё раз спасибо.

Сэму хотелось тогда ответить что-то вроде того, что ему не сложно. Но подрагивающие руки и разом застрявшие слова не позволили ему ничего сказать.

Гарт ушёл. Сэм остался. Сегодня у Чарли должен был быть выходной, а Эйлин, у которой выходные давно уже закончились, долгое время не появлялась на работе по причине болезни (Сэм ставил на то, что она скоро просто напросто уволится), потому вся фотостудия была в его распоряжении. Также, как и у его клиентов, что прибывали и отбывали, растворяясь в глазах Сэма, подобно пыли на ветру.

Он вспомнит их всех, естественно, когда будет обрабатывать фотографии и понимать, что каждая из них не уловила точного оттенка души, не взяла их в нужный ракурс из-за его собственной рассеянности, – но это будет позже. И именно позже он едва ли не переназначит все фотосессии, ужасно раздражённый своей неработоспособностью в тот день.

Сейчас же ему было открыто плевать на это. Он устал.

Перерыв бы не помешал ему, это было очевидно. Но Сэм воспользовался им только тогда, когда уже несколько клиентов с брошенными себе под нос благодарностями подхватили куртки с вешалки и вышли наружу, под мелкий дождь, бьющий по окнам.

Сэм смотрел на стекающие по окну капли, сидя на кресле Чарли с чашкой заваренного кофе.

Вся установка ещё не была убрана им, а усталость кипела в его мышцах. Хотя, казалось бы, фотограф всего-лишь стоит себе и фотографирует, – отчего это у него должно что-то болеть? Вот только от тех поз, которые принимал Сэм, чтобы лучше уловить фигуру в кадре, кости до сих пор хрустели.

Винчестер даже представить не мог, как в фильмах или же сериалах люди могли... То есть, режиссёры имели право показывать всех людей такими не устающими, – они могли удирать от призраков, подолгу драить квартиры, ещё и успевать поговорить по телефону и устроиться на новую работу, словно им и не было под сорок, как Сэму. Издевательство. Пускай поделятся своей жизненной силой.

Фырканье, вырвавшееся с Сэма, переросло в тихий смех. Он практически сразу же затих, но Сэм всё равно чувствовал себя гораздо лучше, чем с утра, когда только проснулся.

- Ты посмотри. Через окно вижу недовольную рожу, захожу – он смеётся, - эхом пронёсся по помещению голос, и Сэм вскинул голову, практически мгновенно узнавая его владельца. - Когда произошли такие изменения?

Пред взором предстал Габриэль во всей своей мокрой красоте. Пряди волос прилипли ко лбу, зонт, как побитое животное, тулилось к его ноге, потрёпанный и мокрый, но глаза всё также довольно блестели, как и всегда. Казалось, это вообще не зависит от погоды, – и никогда не зависело.

- Во-первых, я просто задумался. А во-вторых... Привет? - Сэм потянулся на стуле, словно только проснулся, и медленно поднялся на ноги.

- Как же я мог, - наигранно разочаровано покачал головой Габриэль. - Привет, Сэм, - он посмотрел на Сэма щенячьими глазками, словно пытался каким-то своим чудным образом преподнести Сэму свою абсолютно наигранную вину. - Как поживаешь, старина? Всё такой же любитель рафа? О. Ооо... Сэм, мне очень жаль...

- Что? - не понял Сэм, хмуря брови на последние слова Габриэля.

- Я сочувствую твоей потере. Пить такую бурду нужно только в те дни, когда всё абсолютно хреново.

Сэм показушно раздражённо закатил глаза (стараясь не думать о том, насколько же действительно прав Габриэль) и, подхватив чашку с недопитым чёрным, да, заварным кофе Чарли, поставил в мойку к прочим чашкам. Какого-то чёрта не помытым Гартом, хотя сегодня, – Сэм готов был поклясться, – была очередь Фитцджеральда мыть их.

- Нет, серьёзно, Сэм, - снова покачал головой Габриэль, и по одному взгляду на него становилось понятно, что никакой серьёзности от него ожидать не стоило, каким бы действительно хмурым и сосредоточенным его лицо ни было. - Что случилось?

- Пошёл ты, - буркнул Сэм, возвращаясь к своему креслу и довольно падая на него. - У меня нет такого количества денег, чтобы каждую минуту бегать в кофейни и покупать дорогущий кофе.

- Так ты можешь научиться готовить его самостоятельно, не?

- Я не бариста. И принадлежностей, как видишь, ещё более дорогих, у меня нет.

- Можно приобрести?

- А можно закрыться и не называть мой кофе бурдой.

На миг между ними залегла тишина, и Сэм буквально чувствовал, как она искрит от желания расхохотаться в лицо друг друга. Честно, Сэм держался из последних сил. Хотя, казалось, таковых осталось очень даже немного.

- Я обидел тебя, - снова начал свою шарманку Габриэль.

- Да, - заверил его Сэм.

В следующую секунду хохот разрезал молчание на мелкие кусочки и утопил их двоих одновременно. Усталость как рукой сняло.

- Бля, Винчестер, ты знаешь, а ты можешь быть очень и очень неплохим другом, - Габриэль потёр глаза и прошёл внутри, всё ещё улыбаясь. Зонта в его руках уже не было, как и куртки на плечах. О том, что он попал под дождь, говорили только прилипшие ко лбу пряди.

- Можно – но только тогда, когда ты скажешь, откуда знаешь мою фамилию, - хмыкнул Сэм, наблюдая за Габриэлем, что топтался на месте со всё ещё не угасающей улыбкой и растирал руки в попытках согреться.

На удивление, Габриэль на долю секунды растерялся, кратко глянув на Сэма.

- Видел. В документах. Ну, типа, тех, что я подписывал для Касси.

- Не парься, знаю, - махнул рукой на него Сэм. - Но это ведёт меня к вопросу: чувак, зачем ты пришёл? Уже с фотосессиями твоего брата покончено, фотографии отредактированные, даже отданы, - Сэм на миг напрягся. - Или тебе что-то на тех фотографиях не... устраивает?

Такое уже бывало. В особенности, поначалу работы Сэма, когда он только учился всему.

Некоторые недовольные приходили по новой, чтобы сунуть Сэму в лицо не самую удачную фотографию, которая либо не воплотила задумку самого клиента, либо в одной её части (практически незаметной) была размытой, либо ещё что-то... И всё из-за того, что Сэм тогда практически не понимал, как в один кадр поймать и душу, и самого человека, чтобы это вышло хорошо. Теперь он этому научился, но тогда всё было довольно плачевно.

Но некоторое разочарование пробило его грудную клетку и повязало изнутри желание продолжать хоть как-нибудь работать окончательно.

- Не. Не-не-не, - Габриэль мотнул головой, разводя руками в разные стороны. - Я по противоположному поводу пришёл.

Сэм почувствовал волну облегчения и промолчал, ожидая продолжения. Габриэль спрятал руки в карманы, словно ожидал чего-то, после чего довольно легко выдохнул и подтянул стоящий рядом с дверьми стул к столу.

Сэм наблюдал за ним, – просто смотрел даже тогда, когда Габриэль в наглую взял чашку с его недопитым кофе, вдохнул его аромат, поморщился и почему-то не отставил сразу же в сторону, продолжая держать в руке. Винчестер скептически повёл бровями, когда Габриэль сделал крошечный глоток и поморщился ещё сильнее, словно его вынудили выпить лимонный сок.

- Полный отстой, Сэм, - вынес приговор он. - Настолько отстой, что конфеты с кокосовой стружкой – прелестная вкусность по сравнению с этим.

- Я люблю конфеты с кокосовой стружкой, - бросил Сэм.

Габриэль притворно ужаснулся, падая на стул и, наконец, отставляя чашку в сторону. Его глаза округлились.

- Двойной ужас, Сэм. Двойной, - медленно покачал он головой. - Тебя в детстве не... Ладно, детские травмы через месяцок-другой разбирать будем.

- Мы уже про секс говорили, что ты мне тут втираешь?

- Ой, катись ты, Винчестер. Всю малину портишь.

Ещё раз со всей возможной ненавистью взглянув на чашку с кофе, которую Сэм безразлично подтянул к себе и с которой сделал довольно глубокий глоток, Габриэль вздохнул.

- Я потерял нить разговора. Снова, - буркнул он. - И всё из-за тебя.

- Ты говорил о причине своего прихода сюда, - услужливо напомнил Сэм.

- Точно, - ткнул в него пальцем Габриэль, откидываясь на спинку стула. - Я пришёл, чтобы записаться на съёмку, Сэмм-о. К тебе, естественно. Если не против.

Если до этого Сэм был странно невозмутимым, то теперь искра удивления пронеслась быстрее, чем дождь, хлещущий по окнам. Очертив кратким взглядом довольную рыжую душу, что быстрым зверьком извивалась вокруг Габриэля, он понял, что тот был абсолютно серьёзен.

- Нет, - выдохнул Сэм, поднимаясь с кресла. Габриэль на его глазах вновь потянулся к чужой чашке, на что Сэм теперь не отреагировал. - Нет, конечно, нет. Я сейчас принесу документы. Секунду.

- Неожиданно, Сэм, что-ли? - бросили ему в спину, когда Сэм уже метнулся в сторону своей коморке, где чаще всего всё нужное и лежало.

Он ничего не ответил, ныряя за дверь. Но да. Это было неожиданно. Это было настолько неожиданно, что Сэм просто позабыл обо всём на свете кроме этой рыжей души и её обладателя, что наверняка сейчас удовлетворённо растягивал губы, наблюдая за пустующей на первый взгляд фотостудией. Выдернув бумаги из своей кожаной, всегда к этому готовой сумке, Сэм быстро направился к выходу, где ждал его раскинувшийся на стуле Габриэл, что потягивал кофе с его чашки. Он отсалютовал ему, на что Сэм только несколько отрешённо качнул головой и протянул ему документы.

- Думаю, мы сработаемся, Сэмм-о, - молвили ему, стоило ручке лечь в тонкие пальцы, а самому Габриэлю – склониться над документами. - Очень, очень быстро сработаемся.

- Не сомневаюсь... Гейб.

И Сэм действительно не сомневался.