Глава 4. Пожарная лестница
Сэм наблюдал со стороны, как Габриэль черкал свои подписи на бумагах, выданных ему Сэмом. На секунду замирая, то бишь, пробегая глазами по тексту, Габриэль снова и снова рисовал свою подпись внизу текста, которого было не так уж и много.
Спустя пару минут он уже поднялся на ноги, откладывая все бумаги в сторону, и осмотрелся, словно пытался запечатлеть в своей памяти это место, где и подписывал всё, что было нужно, - кабинет Сэма.
- Красивые гирлянды, - рука Гейба махнула в сторону звёздочек под потолком.
Сэм мягко усмехнулся.
- Им уже года три.
- Работают, как новые.
- Есть такое.
Собрав документы, Сэм положил их на стол и снова повернулся к Габриэлю, стоящему рядом с выходом и рассматривающему фотографии, висящие на стенах. Тот облокотился о дверной косяк и сунул руки в карманы. Его взгляд скользил по людям, словно видел в них нечто большее, чем просто незнакомцев. Замирал на тех, переносился на других и безразлично скользил по третьим. Можно было легко определить по взгляду - какие из людей больше всего ему приходились по вкусу.
- Когда продавал тебе раф, не знал, что ты фотограф, - промолвил Габриэль, поворачиваясь к Сэму.
Винчестер в это время закреплял степлером подписанные документы и клал их в папку. Усмехнувшись под нос, он бросил в ответ:
- А я понятия не имел, что ты всё делаешь за брата, - по совместительству, моего клиента. Как заботливая мамочка.
Между тонкими бровями Габриэля залегла крошечная морщинка. Только одного взгляда на него хватило, чтобы понять - тому неприятна эта тема. До отвращения неприятна.
Рыжие витки его души поднялись к потолку и резко опустились, кружась в непонятном танце. Мягкие оттенки стали более грубыми, дикими. По позвоночнику Сэма прокатилась дрожь. То ли от страха, то ли от некоторого благоговения.
Души всегда реагировали на эмоции людей. Они были, как живые существа, живущие внутри людей люди, имеющие свою грань, свои действия, свои мысли и жизнь.
- Парень долго пробыл в изоляции от людей, - медленно заговорил Габриэль, пряча руки в карманы. - Потому толком не знает, что к чему. Не имел, так сказать, свободы выбора.
Деспотичная семья, - практически сразу же пришёл к своему выводу Сэм.
- И теперь он - твоя ответственность? - спросил Сэм для уточнения.
- Абсолютно.
Винчестер понимающе кивнул. Был знаком с такой ситуацией, пускай Габриэль до конца о ней и не распространялся. Да и кто хочет, чтобы о нём знал всё незнакомец?
Дин был, видимо, аналогией Габриэлю, - также заботился о «Сэмми» с самого детства, отдавал всего себя, дарил до последней крупинки собственной жизни, собственного детства - лишь бы Сэму было хорошо.
Начиная со смерти Мэри Винчестер, он всегда был рядом, помогал и делал то, чего не смог сделать Джон Винчестер, топящий остатки адекватности в алкоголе и галлюцинациях, о которых рассказывал каждому прохожему.
- Да, не туда разговор зашёл, - хмыкнул вдруг Габриэль, обрывая тонкую линию мыслей Сэму, несущуюся вдаль. - Я больше не нужен?
- Можете идти, - позволил ему Сэм, отодвигая кресло на колёсиках и падая на него, готовый к работе над фотографиями. И перешёл на рабочий лад: - Вам удобнее, чтобы я отправил вам ссылку, где будут фотографии, или же самому их забрать уже распечатанными при личной встрече?
- При личной. Принтера нет, - пожал плечами Габриэль. - Ладно. До встречи утром, Сэм. Раф же?
Сэм повернулся к нему, отрываясь от ноутбука. Лёгкая, мимолётная улыбка пронеслась по его губам.
- Всегда.
Габриэль ухмыльнулся, поиграв бровями, и в следующую секунду выскользнул из кабинета Сэма, оставив, в отличие от той же Эйлин, бардак Винчестера без внимания. Словно самому он был не менее привычен, чем Сэму.
Это выглядело забавно.
Дверь с щелчком закрылась за ним и оставила Сэма наедине с самим собой и десятком фотографий, к которым вскоре присоединится и фигура Кастиэля, фамилии которого Сэм так и не узнал.
***
Ночь давно уже опустилась на крыши Канзаса, а на часах отстукивали стрелки, давно уже перебежавшие за одиннадцать ночи. Сквозь толстое окно внутрь комнаты проникал бледный свет луны, ещё не ставшей идеально круглой. Он окрашивал раздвинутые шторы и кусок стола, который чуть дальше уже был поглощён более тёплым светом настольной лампы.
Сэм сидел в абсолютной тишине, практически такой же, как и в его кабинете. Перебирая пальцами клавиатуру лэптопа, он в один момент отрешённо уставился в одну точку, не в силах выйти из некоего загипнотизированного состояния, покрытого пеленой размышлений.
В голове крутилось воспоминание о поставленном вопросе:
«Он твоя ответственность?»
Его ответ не заставил тогда ждать себя:
«Абсолютно».
Спустя мгновение в голове всплыл его другой вопрос:
«Это семейное фото или что-то другое?»
Пауза. Такая долгая, неприятная, до сих пор гудела в ушах Сэма.
«Кастиэль будет один».
Винчестер отмер, пытаясь отмахнуться от растерянного взгляда баристы, которого он встретил всего два дня назад.
У них своя семейная драма, в которую Сэм не имел права вмешиваться. Но то контролируемое волнение, видное в их душах, запомнится ему ещё надолго. Такое... Резкое, когда выходило из-под этого контроля. Тяжёлое, отдающее на языке железом и явственным кислым привкусом, который Сэм чувствовал только иногда, - у Бобби Сингера и Дина, души которых знал, как самого себя.
Всегда у Дина и редко у Бобби.
И теперь Сэм не мог выбросить это из головы.
Громко шмыгнув носом, Винчестер миг спустя уже закашлялся, сгибаясь от резкого спазма в груди подобно тем деревьям за окном, дрожащим от голодного до мороза ветра.
Когда спазм прошёл, Сэм раздражённо протёр глаза, почесал бровь и помассировал виски, разболевшиеся от кашля. Ему предстояло ещё много работы над фотографиями, чтобы они соответствовали уровню, который ожидал Габриэль. Разочаровывать никого, особенно самого себя, он не хотел.
Потому он спокойно встал со стула и направился в сторону кухни, чтобы сделать себе чай.
За окном давно погасли огоньки кофейни. Даже если бы они горели, Сэму стоило бы приложить невероятных усилий, чтобы не сорваться и не отправиться за рафом - за тем самым, причудливым, одним из самых вкусных в его жизни. Джессика никогда не готовила ничего подобного, поэтому Сэм даже не подозревал, что техника этой кофейни способна на подобное произведение искусства.
Привычно набрав воды из-под кулера в чайник, Сэм поставил его на подставку и включил, падая на стул в ожидании.
Прочистив горящее изнутри горло, Сэм вновь вернул взгляд на окно. Штиль, стоящий там, завораживал взгляд. Однако, стоило чайнику щёлкнуть, как Сэм вернул на него взгляд и поднялся со стула. Залив в чашку поверх чайного пакетика кипяток, Сэм, не добавляя сахара, подхватил её и направился в сторону комнаты.
Желание работать испарилось. Сэм едва не бросился к кровати - чай, пара капель виски в него, несколько глотков и крепкий сон звали его. Но, подавив и эту мысль, он поставил чашку на стол и подкатил стул. Удобство было обманчиво: руки лежали на клавиатуре, а работа просто застыла, не двигаясь. Словно он не фотографии собирался обрабатывать, а поэму сочинять.
Глоток чая обжёг горло и глаза закрылись сами по себе. Мысли кипели. Когда их становилось слишком много, Сэм чаще всего выбирался на витиеватую пожарную лестницу. Там, высоко над городом, несущиеся машины казались игрушечными, а огни - призывно мигающими звёздами.
Потому, не долго думая, он поднялся с места и направился в сторону выхода, где висела его куртка, а рядом - небольшой дробовик, повисший дулом вниз. Подарок от отца на его девятый день рождения. Тогда Сэму это казалось прекрасным подарком. Теперь же его от этого тошнило. От одного взгляда на него.
Чашка позабытой осталась в комнате, а куртка уже повисла на плечах, когда Сэм выскочил наружу, захлопывая за собой дверь. В обычной домашней одежде в подъезде было холодно, мурашки накрыли собой всю кожу, пробрались к позвоночнику и зубами вгрызлись в его кожу.
Поплотнее укутавшись в куртку, Сэм завернул к пожарной лестнице и, просто пройдя по подъездному коридору вперёд, оказался перед узкой стеклянной дверью в самом его конце. Руки в карманах от холода сжались в кулаки, нос защипало. Но Сэм всё равно сделал шаг вперёд и распахнул запотевшую дверь, открывая себе вид на кусочек ночного Канзас-сити.
- Наконец-то. Я думала, что проведу тут всю ночь напролёт одна, - молвил голос сбоку.
Взгляд Сэма метнулся к стоящей девушке рядом, что неподвижно замерла, опираясь на обледеневшие трубы. На ней отчётливо виднелась тонкая осенняя ветровка, совершенно не подходящая под погоду, и рыжие волосы, что свисали с плечей и опадали на её лопатки.
Это была Чарли. И она явно ждала его.
Не долго думая, Сэм сорвал с себя куртку, - чувствуя, как холод прошибает его с ног до макушки, - после чего накинул её на девушку, что неодобрительно глянула на него за это действие. Видела же, что Сэму холодно, и прекрасно знала, что он приболел. Потому и попыталась сразу же вернуть одежду, на что Сэм лишь отмахнулся, оказываясь рядом.
- Болван, - буркнула Чарли, всё-таки укутываясь в куртку, отданную ей. - Будешь?
Сэм посмотрел на протянутую руку и заметил остывающий кофе в картонном стаканчике. Брэдбери явно из последних сил пыталась его оставить тёплым, укутав в свой же шарф и на низ натянув одну перчатку. Выглядело глупо, - для кого-то. Сэм же просто улыбнулся, принимая кофе, который он действительно хотел.
- Ты пришла сюда в минус сто со стаканчиком кофе, чтобы дождаться меня, хотя я мог и не выйти? - с сардонической усмешкой поинтересовался у Чарли Сэм. - И кто из нас болван?
- Во-первых, - ответили ему, - сейчас всего-лишь минус два. Во-вторых, я тебе написала. В-третьих, кофе я укутала. Так что болваном всё ещё остаёшься ты.
Сэм не выдержал и хмыкнул, стараясь сдержаться от смеха. Эта ситуация была до того нелепой, что все мысли до этого стали казаться лишь призмой, с которой он только-только вышел.
- Может, пойдём в более тёплое место? - предложил он.
- Мне тут нравится. Тем более, если мы сейчас пойдём куда-то, то ты меня заболтаешь и я забуду то, о чём хотела сказать, - буркнула Чарли, после чего вдруг ткнула в Сэма пальцем. - Во, видишь, уже забалтываешь.
- Ладно, - победно вскинул руки Сэм, чувствуя, как холод не просто пробирается под его кожу, - он начинает отмораживать ему конечности. - Но я всё равно сбегаю за чем-нибудь. Сейчас.
Некоторое время спустя Сэм уже стоял рядом с Брэдбери, довольно тепло одетый, с двумя сунутыми под плечи раскладным стульями и одеялом в другой руке. Быстро разложенные стулья были практически вплотную прижаты спинками к ограждению - небольшому заборчику - а сам плед Сэм накинул изначально себе на плечи, а после, когда по-ковбойски сел на стул, и поудобнее усевшейся рядом с ним Чарли.
Брэдбери практически сразу же прижалась к его боку. Холодные руки метнулись к Сэму, и Винчестер сжал их в своей хватке, согревая.
- Ты себе кофе что, не взяла? - спросил Сэм.
Плечи Чарли поднялись в глубоком вздохе.
- Взяла, - голос Чарли донёсся до Сэма как сквозь плёнку скотча. - Но уже выпила. Ты опять хочешь меня заболтать, да?
- Ты ещё даже ничего не говорила, чтобы я тебя забалтывал.
Брэдбери цокнула губами, отстраняясь от Сэма, когда тот сделал тягучий глоток от своего кофе. Растянувшись на стуле, она уставилась на город, кажущийся таким далёким через заборчик, за который заходили коряво выстроенные ступени. И взяла в руки протянутый Сэмом стаканчик, благодарно кивая.
От её губ на крышечке остался след от бледной помады.
- Ты могла зайти ко мне домой. А осталась тут, - нерешительно прервал тишину Сэм. - Ты знала, что я не увижу отправленного тобой сообщения.
- Надеялась, что ты не выйдешь. Мне бы тогда не пришлось говорить с тобой.
Звучало слишком прямолинейно. Так в стиле Чарли, что Сэм лишь мягко усмехнулся, натягивая на её плечах конец пледа. Та не отреагировала на это, продолжая смотреть в сторону города. А спрашивать, о чём же она действительно хотела поговорить, не хотелось, - она сама расскажет, когда будет готова.
Эта готовность наступила слишком быстро.
Чарли закрыла глаза и облокотилась на спинку стульчика, пряча руки в карманы.
- Я знаю, что Джон умер, - наконец проговорила она.
Сэм, что до сих пор поправлял плед на ней, чтобы было теплее, замер. Но лишь на секунду, - позже он отстранился и, также, как и Чарли, облокотился на спинку стульчика.
- М-м-м, - протянул Сэм, относительно многозначительное, намекающее Чарли продолжать.
- И я знаю, что ты не пошёл на похороны.
- Я уведомлён об этом, да, - такой же «многозначительный» ответ вынудил Брэдбери закатить глаза.
- Ты знаешь, что я хочу сказать.
- Не надо. Дин гораздо более тяжело принял его потерю. Лучше его утешай.
- Катись к чёрту! - возмутилась Чарли, рывком поворачиваясь к нему. - Серьёзно, Сэм, - её тон стал мягче, осторожнее, - ты должен об этом поговорить с кем-то.
- Не вариант, - мотнул головой Сэм, не глядя на неё. - Я хочу, Чар, чтобы всё просто прошло. И чтобы больше я никогда в жизни ничего не слышал о своём нерадивом папаше.
- Он всё ещё твой папа.
- Я могу подобрать сотни синонимов, которые описали бы его, но «папой» я мог бы назвать другого человека. Поверь мне на слово.
- Сотни синонимов? - переспросила Чарли. Сэм видел, как что-то не даёт ей покоя. Что именно он не даёт ей покоя. - Сэм, послушай...
- Нет, Чар, послушай меня ты, пожалуйста. - выдержав краткую паузу, во время которой Сэм отхлебнул от кофе, он продолжил: - Джон был параноиком, шизофреником с отклонениями в голове. Он наказывал Дина по малейшей провинности - и тот всё ещё возносит его на пьедестал - а ко мне относился, как... Не важно. В девять он мне подарил дробовик знаешь зачем? - Сэм не дождался предположений. Они были не нужны. - Чтобы я защищался от «вампиров», «приведений» и «трупов, живых мертвецов». С этими словами он выдал мне, девятилетке, дробовик. И добавил, чтобы я больше не боялся монстров под кроватью. Той ночью, в свой день рождения, я спал с Дином, потому что боялся. Чар. Боялся до слёз подарка, выданного «папой».
- Его убили, - когда Чарли произнесла это, что-то внутри Сэма похолодело. Он знал, что его убили. Не знал зачем, но... Его убили. Его действительно убили. - И он достоин хотя бы пришедшего второго сына на свои похороны. Он был хреновым отцом, но он старался. Дин рассказывал. А ты, Сэм, должен просто побороть это.
Сэм отвернулся. Город казался сейчас гораздо более привлекательным зрелищем, чем сосредоточенные глаза Чарли.
- Он был психом. После смерти мамы он свихнулся. Вот и всё, - повёл плечами он.
Чарли ничего не ответила. Просто переняла снова протянутый ей стаканик с кофе и сделала глоток, не обращая внимания на температуру напитка.
- Дин расследует дело по убийству Джона, ты знал?
Сэм глубоко вздохнул, прикрывая глаза.
Когда Дин пришёл в квартиру к нему, Сэм хотел поговорить с ним об отце. Очень хотел, но не смог и слова проронить, не смог даже его имени назвать, не смог и не хотел.
Сейчас становилось понятным, к чему привёл бы тот разговор. Краткое замечание Дина о том, что он взял новое дело, сейчас отчётливо поселилось в голове Сэма, но всё равно не верилось, что тот возьмёт не просто «дело», а убийство собственного отца на расследование. Ведь практически везде говорилось о том, что родственники не имеют права брать дела близких, лечить блезких и прочее, насколько Сэм знал. И сейчас думать о том, что Дин вынудил своё начальство отдать расследование ему, явно не хотелось.
- Значит, не знал, - поняла Чарли.
- Не знал.
Одним глотком допив отданный ему кофе, Сэм выбросил чашку в металлическую урну, стоящую под стенкой, и заправил намокшие пряди волос за уши. Начинало моросить. И эта морось была холодной настолько, что казалась Сэму атакующими его льдинами.
Надавив на глаза, Сэм поплотнее укутался в выделенный ему кусочек одеяла. Чарли глянула на него, но больше так ничего и не сказала.
Сидя рядом с друг другом, они словно понимали всё без слов. Мысли были громче, чем можно предположить, но Сэм не обращал на них внимания, рассматривая улицу под ним. Он ждал ещё слов от Чарли, ещё убеждений, каких-то фраз, но девушка молчала до тех пор, пока Сэм, в который раз поменявший позу, чтобы скрыться от холода, наконец не спросил:
- Дин и попросил тебя мне это сказать?
Чарли провела взглядом исчезающую машину за поворотом их дома и встретилась глазами с Сэмом, - чтобы сдаться.
- Да. Он этого сделать сам не смог, - молвила она. На лице отразилась явная усталость, словно ей самой было тяжело просто говорить вслух то, что нужно было сказать. - Больше совой между вами быть не хочу. Надо будет - поговорите друг с другом сами, это не так уж и тяжело.
Брэдбери поднялась, скидывая с себя кусочек одеяла, выделенный ей Сэмом, и дождалась, пока Сэм поднимется вслед за ней.
Сэм взял одеяло в руки и быстро сложил его на четыре части, пихая под плечо.
- Прости, что втянули тебя в это. Серьёзно, - пробормотал он, растирая одубевший нос.
- Не зря Бобби вас балбесами вечно называет. Вы действительно ими и являетесь.
Сделав краткий шаг вперёд, Чарли легко подтолкнула Сэма к себе и мягко его обняла, - лишь за плечи, опустив подбородок на одно из них. Но это объятие Сэму показалось едва ли не более тяжёлым, чем весь их разговор.
Просто оно содержало в себе те слова, которые ещё не были высказаны. Оно содержало в себе волнение Брэдбери за Дина и него, Сэма. Оно содержало в себе то, что они никогда не говорили вслух.
Отступив назад, Чарли неловко оглядела два складных стула, что всё ещё стояли на месте, и одеяло в руках Сэма.
- Помочь?
- Я справлюсь, - мотнул головой Сэм, подхватывая первый же стул.
- Мне плевать.
Чарли схватила второй стул, её ногти слышно проехались по железу, и вместе они вышли с лестничной площадки, подданной морозным ветрам.
Сэм не сильно сопротивлялся. Но и в то же время взял на себя как можно больше предметов, давая Брэдбери тащить только тот один стул.
Дверь, ведущая в квартиру, оказалась открыта, за что Сэм был ей благодарен. И стоило перешагнуть порог, как на них двоих повеяло приятным теплом. Мягкий свет от не выключенной настольной лампы очертил всю комнату, делая её ещё более уютной глазу. По помещению стелился раздражающий нос запах недавно приготовленной яичницы.
Когда они ввалились внутрь, Чарли остановилась на пороге, облокотив стул о стенку рядом с вешалкой. Её взгляд невольно скользнул по висящему дробовику между куртками, после чего она вновь посмотрела на Сэма.
- Заходить не будешь? - поинтересовался он, уже зная, каким будет ответ.
- Нет, - бросила Чарли, стаскивая со своих плеч чужую, забытую куртку и передавая её Сэму. Винчестер за капюшон повесил её на крючок вешалки. - Но, хм. Рада, что увидела тебя в нерабочее время. И больше не выходи в такой холод. Ты и так приболевший. Лучше не рискуй лишний раз.
- Замётано, - кивнул Сэм.
Не внимая молчаливой паузе, Чарли шагнула назад, в подъезд, и в последний раз махнула Сэму рукой.
- Знай, Винчестер, - напоследок сказала она, - если вы с братом будете продолжать вести себя как дети, то ни к чему хорошему это не приведёт. Хотя, в каком-то смысле, все мы дети - но это всё равно не отменяет того факта, что вы должны поговорить как взрослые. Неважно, через два дня, через день или через месяц. Будь добр, наберись чёртовой смелости.
Сказав это, она натянула до того спрятанную в кармане шапку на голову, в желании скрыть от холода покрасневшие уши, и исчезла за приоткрытой дверью.
Только эхо её шагов пробежалось по подъезду и затерялось в его холодных трущобах. Девушка так и не дождалась ответного прощания.
- Зелье смелости иссякло, Чар, - опоздало буркнул Сэм и потянул дверь на себя, чтобы под щелчок закрыть её за гостьей. Повернув пару раз ключ в замке, он повесил его на небольшой крючок, прямо рядом с дробовиком, после чего рывком растёр лицо руками, словно попытался прийти в себя.
Его одинокая фигура неподвижно стояла в коридоре, вслушиваясь в тишину пустой квартиры.