Глава 5
Буквально выпав на улицу, я, хватая ртом сухой, но в меру горячий, воздух, села на земле. В паре шагов от меня пытался прийти в себя и детектив. Он старался удержаться на ногах, но это слабо ему удавалось. В конечном итоге, мужчина сдался и последовал моему примеру, присев на траву.
Казалось, что в этом доме мы провели совсем не долго, но, тем не менее, солнце уже практически полностью скрылось за горизонтом, позволяя тьме ночи окутать город.
Отдышавшись, мы оба перевели взгляд на дом. Входная дверь была закрыта, хотя я прекрасно знала, что в этом доме не было ни одной двери, которая бы закрывалась самостоятельно. А эта даже не прилегала плотно, ее постоянно приходилось толкать снаружи и тянуть изнутри, чтобы закрыть. И я точно этого не делала. Стоило мне перевести взгляд на детектива, как сразу стало понятно, что он тоже не трогал дверь.
— Что это вообще только что происходило? – произнес Эрик, обретая, наконец, способность говорить.
— Самой бы еще знать, — ответила я, доставая из своего рюкзака бутылку с — теперь уже горячей — водой. Казалось, что там был лишь немного остывший кипяток. Странно, что сама бутылка не расплавилась, ведь ей для этого нужна температура еще меньшая, чем воде для кипения. После первого глотка мне ужасно хотелось ее сплюнуть, но жажда оказалась сильнее этого желания. Уж лучше пить кипяток, чем умирать от обезвоживания.
— Сейчас я не в состоянии думать об этом, — глядя в пустоту, я обратилась к детективу.
— Обсудим это завтра, — ответил мужчина, поднимаясь со своего места. – У меня сейчас мозги взорвутся.
«У кого из нас еще они РЕАЛЬНО взорвутся!» — раздраженно подумала я. Он ведь практически ничего не делал, в то время как я спасала наши жизни.
Мне очень хотелось ему это высказать, но сил едва хватало на то, чтобы иметь возможность говорить, поэтому я промолчала и, кивнув Эрику, сделала еще один глоток воды.
Внезапно подул поток прохладного ветра. Я немного отклонилась назад, подставляя лицо морской свежести. Когда он успокоился, я поднялась со своего места и заметила, что детектив уже был на ногах и направлялся к своей машине.
— Подвезти? – спросил он, обернувшись. Посмотрев на меня, детектив Остин достал из заднего кармана джинсов ключи.
— Спасибо, я сама доберусь.
Эрик Остин не стал меня уговаривать. Он молча занял водительское сидение и, выехав с подъездной дорожки на главную улицу, достаточно быстро скрылся из вида.
Проводив машину взглядом, я накинула рюкзак одной лямкой на плечо и покинула двор дома моего покойного друга.
Мне не хотелось идти прямо домой. Только что я вышла из этих четырех стен и оказываться в новой клетке из стен, но находящихся уже в другом месте, было для меня тяжело. Сначала хотелось немного успокоиться.
Больше всего на свете я не любила, когда комфортная для меня среда оборачивалась настоящей тюрьмой. Хватило того, что происходило со мной в прошлом. К новому подобному испытанию, наверное, я не буду готова никогда, сколько бы времени не прошло с тех злополучных дней.
Я шла по тротуару, не разбирая дороги. Если честно, мне было глубоко наплевать, в какую сторону нужно идти. Я просто хотела прогуляться, а все остальное не имело для меня ровным счетом никакого значения.
С того момента, как, сидя на траве, я пришла в себя и начала осознавать, что именно со мной произошло, в голову начали лезть воспоминания из далекого прошлого. Воспоминания о тех жутких трех днях, когда я чудом осталась жива. Даже страшно поверить, что с того времени прошло уже больше пятнадцати лет.
А ведь, действительно, в марте будет уже шестнадцать, хоть до этого месяца еще полгода...
Я пыталась выкинуть из головы все эти картинки, но они, словно самая назойливая муха, упрямо продолжали лезть в голову, не давая ни единой минуты на отдых.
Мне было восемь лет. В то время мы всей большой дружной семьей жили на Аляске. В чудесном городке под названием Джуно. Одним мартовским утром, которое я бы не смогла назвать чудесным при всем моем огромном желании, мои родители улетели. Отец в командировку в Анкоридж, а мама сюда, в Тампу, чтобы решить вопрос о продаже квартиры своего умершего отца. Обе поездки должны были продлиться около недели. Тем временем дедушка позвонил моему дяде и, прихватив с собой моего старшего брата Алекса, которому тогда было семнадцать, отправились на это время на рыбалку, оставив дома только меня и бабушку.
Долгое время у нас был свободен чердак, поэтому за два года до этих событий, когда мои вещи и игрушки перестали помещаться в моей спальне, родители переделали его под мою игровую. Туда приходили мои друзья и именно там праздновались мои дни рождения. Первое время бывало, что я часто засыпала прямо там на ковре, поэтому родители поставили кровать. Эта игровая стала моей второй комнатой. И самой любимой. Но все изменилось одиннадцатого марта.
Застав днем бабушку спящей в ее любимом кресле, я взяла плед с дивана и укрыла ее им. Случайно дотронувшись до руки, я удивилась, почему она такая холодная, ведь дома было очень тепло.
Почему я тогда не разбудила ее? Почему не позвонила маме? Папе? Почему маленькие дети такие глупые?
Я ушла в свою игровую. Там было приоткрыто небольшое окно. Подул холодный ветер, и от сквозняка захлопнулась дверь. Как я ни пыталась, открыть ее было просто невозможно. На крики никто не отзывался.
Меня нашли лишь на третий день. Застав бабушку мертвой, мама сразу побежала искать меня. И нашла. Едва дыша, с сильным обезвоживанием и еле разговаривая из-за сорванного голоса, я лежала в своей второй кровати, закутавшись в одеяло. Было очень холодно. Мама сразу вызвала «скорую».
Только вот уехали в больницу из нашего дома двое, а вернулась лишь я одна.
Во всей этой истории радовало лишь то, что стояли сильные холода, прогревать дом было некому, а потому тело бабушки не успело начать выделять противный трупный запах.
Как оказалось позже, через пару часов после бабушки следом за ней отправился и мой дедушка. Его утащила какая-то большая рыба. От переохлаждения в ледяной воде сердце не выдержало. Похороны обоих состоялись в один день.
После этого приключения мне было страшно оставаться одной. Я не могла находиться в комнате с закрытыми дверьми. Хорошо, что родители все это понимали. Они вместе со мной прорабатывали проблему у психолога. С обеих моих комнат до определенного времени были сняты с петель двери. Затем они снова появились. Со временем я привыкла к их присутствию. Но держать закрытыми не могу до сих пор. Каждый день, который я вынуждена была проводить в том доме, напоминал о самых страшных днях моей жизни. О главном кошмаре моего детства.
Когда мне исполнилось шестнадцать, я стала проводить с семьей намного меньше времени и все чаще оставалась на ночь у друзей или просто до рассвета бродила по городу. Спасибо Элис, — моей лучшей подруге, — которая постоянно прикрывала мои выходки.
Но как бы сильно не хотелось, скрывать правду долго не удастся никогда. Настанет момент, и вся ложь обязательно будет раскрыта. Что, собственно, и произошло.
Когда как-то раз подруга моей матери возвращалась с работы, она застала меня сидящей в парке в два часа ночи, бездумно смотрящей в неработающий фонтан.
Мама была в бешенстве. Когда она кричала на меня, я думала, что дома рухнут все стены, и была крайне удивлена тому, что из ее глаз не летели молнии.
После того ужасного скандала мы пришли к единственному верному решению – навсегда перевезти меня в Тампу.
До замужества мама жила в моей нынешней квартире, которую получила в подарок от своих родителей за успешное окончание учебы в университете и получения диплома с отличием. Но уже после они с отцом не стали ее продавать. Каждое лето, — да и все большие выходные, — мы проводили здесь. И в один из таких дней состоялось мое знакомство с Шоном.
Он был рад этому переезду не меньше, чем я. А когда узнал, что для обучения я выбрала его школу, где он учился на два класса младше меня, его счастью просто не было предела. Да и мне было намного комфортнее учиться с человеком, которого я знала едва ли не половину своей жизни. Все же это было хорошей возможностью быстро и легко войти в нужный учебный ритм. Да и заблудиться в корпусах с хорошим проводником тоже не получится.
Но сейчас уже остались позади и школа, и университет... А с ноября мне предстояло заступить на работу уже самой в качестве преподавателя.
Я продолжала идти по темной улице вдоль дорог. Луна и звезды, которые уже давно рассыпались по иссиня-черному полотну ночного неба, сменили солнце. Ветер обдувал меня морской прохладой. Телефон уже показывал половину второго ночи, но это нисколько меня не волновало. Конечно можно было бы поймать или вызвать такси, но... Мне просто не хотелось идти домой. Опять смотреть на одни и те же стены. Опять пролистывать почту и «любоваться» совместными снимками с моим другом. С моим покойным другом...
Время уже приближалось к пяти утра, как я без спешки подошла к дому и поднялась в свою квартиру.
Оказавшись в родных стенах, я почувствовала, как на меня внезапно свалилась вся усталость минувшего дня. Ноги гудели, голова раскалывалась. Казалось, что ее сжимают прессом со всех сторон одновременно. Но и это было лишь частью проблемы. Все столы были чистыми, хотя я прекрасно помнила, что оставляла на них очень много использованных листочков, пока пыталась разгадать первый шифр.
Первый...
Почему у меня в голове вдруг всплыло именно это слово?
Я подошла к мусорному ведру. Возможно, перед уходом я скинула все туда, а потом просто благополучно об этом забыла. Но нет... В ведре не было не только бумаг, но и мусора вообще. Под мойкой стояло абсолютно пустое ведро с вложенным в него новым мусорным пакетом.
Странно, конечно, все это... Кому был смысл забираться ко мне в квартиру, чтобы собрать и вынести мусор?
Бред какой-то. Нужно будет не забыть завтра поговрить об этом с детективом.
Я набрала горячую ванну, чтобы немного привести в порядок свои ужасно уставшие мышцы...
Меня разбудила противная мелодия телефона. Она никак не хотела замолкать и заставила меня, в конце концов, открыть глаза. Лишь когда это произошлои в лицо ударил ослепляющий свет лампы, отраженный от белой кафельной плитки, я осознала, что все еще лежу в ванной, наполненной ледяной водой. Вся кожа сморщилась от воды и высохла от соли.
Быстро выбравшись из воды и обтеревшись полотенцем, я вышла из ванной и направилась прямо к столику, расположенному около дивана, где вчера, — точнее, сегодня утром, — оставила свой телефон.
На дисплее высветилось двадцать четыре пропущенных звонка с незнакомого номера. Посмотрев историю вызовов, я поняла, что это был детектив Остин. Он же звонил мне вчера днем, после того как обнаружили тело Шона.
Последний звонок был датирован несколькими минутами ранее. Я перевела взгляд на часы, чтобы точно удостовериться в том, что видела на своем телефоне. Без четверти пять часов вечера.
Неужели я действительно проспала столько времени? Сложно в это поверить. Да и как вообще случилось, что я уснула прямо в ванной? В любом случае, эти вопросы сейчас – последнее над чем мне стоит задумываться. Есть куда более важные дела.
Спина дико болела от неудобного положения во время сна, но все же мне удалось заставить себя подняться с дивана и, по пути на кухню, чтобы заварить «утренний» кофе, набрать номер детектива. Но он не взял трубку. Включилась голосовая почта и я сбросила вызов. Если он так старался дозвониться до меня вместо того, чтобы тоже оставить сообщение на автоответчике, значит, это должно быть какое-то срочное и очень важное дело. Поэтому и мне попросту не было смысла оставлять такое сообщение.
Прошло всего пара минут, как раздался новый звонок. Это снова был детектив Остин.
— М-М? – промычала я в трубку вместо приветствия, делая первый глоток бодрящего напитка.
— Доброе утро, — произнес мужчина, хотя прекрасно знал, что уже наступил вечер. – Хорошо спалось?
— Более чем, — ответила я, улыбнувшись. – Правда, место выбрала не совсем удачное. У вас что-то срочное?
— Иначе я не стал бы так настойчиво звонить, — в миг посерьезнев, отозвался детектив. – Начнем с того, что сегодня в доме Шона Мартенса был произведен обыск с целью найти что-то, что могло бы привести к убийце. Да, пришло заключение, и это однозначно убийство, — уточнил он. – Кроме того нам удалось связаться с его ближайшим родственником. Дядей. Он дал добро на обыск и сообщил, что скоро приедет. Но это не самое интересное. – Эрик выдержал паузу. – При обыске криминалисты позволили присутствовать и мне. И в доме не осталось абсолютно ничего, что так или иначе могло напоминать или хотя бы намекать на произошедшее там вчера. На мгновение мне вовсе показалось, что я сошел с ума и все это вчера мне привиделось.
«Значит, этот сумасшедший не только следил за нами и подстроил эту ловушку, но и убрал после себя все улики,» — мысленно пометила я, продолжая молча слушать детектива.
— все, что я только что вам рассказал, является строго конфиденциальной информацией, но, после того, что произошло вчера и, учитывая, что именно вы забили тревогу, я посчитал нужным поделиться этим, надеясь на ваше благоразумие в сохранении этой тайны.
Я кивнула, но лишь через пару секунд сообразив, что детектив меня нен видит, произнесла:
— Да, конечно. Никто посторонний не будет об этом осведомлен.
— Это хорошо, — ответил мужчина, после чего на некоторое время в трубке воцарилась тишина.
— Что-то еще? – настороженно поинтересовалась я, прерывая затянувшееся молчание.
После всех жутких дней, которые я провела в абсолютной тишине в одиночестве, мне становилось максимально неуютно, когда я не слышала каких-либо посторонних звуков. Поэтому в моей квартире всегда было включено радио на минимальной громкости или открыты окна, чтобы шум города не позволял мне раз за разом возвращаться в прошлое.
— Да, — вновь в трубке раздался голос детектива. – Мисс Джонсон, не могли бы вы подъехать к участку? Есть один момент, который можно уладить исключительно в вашем присутствии. И постарайтесь уложиться в ближайшие два часа, пока не закончился мой рабочий день.
— Хорошо, — ответила я в тишину. Эрик уже бросил трубку, а я отправилась в спальню, чтобы переодеться и отправиться решать новые проблемы.
Оказавшись в комнате, я села на кровать и задумалась. Насколько мне было известно, у Шона из близких родственников действительно оставался только один дядя. Но он был тем еще пьянчужкой и выходил на связь с остальными членами своей семьи только по масштабным праздникам. Но в большинстве таких случаев ничего, из того, что этот человек говорил, невозможно было разобрать.
Исходя из этих знаний, у меня напрашивался вопрос – действительно ли им удалось связаться с этим человеком? И как он мог дать добро? Меня интересовало, помнил ли он вообще о том, что у него есть племянник – хоть и приемный? Вряд ли.
Но гораздо больше этого мне понравились слова детектива, что он обещал скоро приехать. Точно ли приехать? Разве что, добраться пешком.
Его дядя жил где-то на отшибе страны в небольшом городке, который почти полностью состоял из трейлеров. Правда, многие трейлеры там стояли уже давно брошенные или же сломанные настолько, что проще было бы купить новый дом на колесах, чем отремонтировать даже самый целый из тех, что там стояли. И в одном из таких трейлеров погрязший по самую макушку в долговых расписках, жил этот самый дядя. И мне слабо верилось, что он вдруг сорвется с места ради племянника, который, к тому же, для него, по факту, является никем. Видимо, здесь роль играет наследство его сестры, которое, теперь уже точно, перейдет исключительно к нему. Если у моего друга нет завещания. Но ему всего лишь двадцать один год. Самое начало жизни. Так о каком завещании вообще может идти речь? Было бы глупо даже думать об этом. Хотя, никто ведь не застрахован от смерти... Возраст здесь не играет ровным счетом абсолютно никакой роли. Для каждого человека абсолютно любой день может оказаться последним. И никто никогда не сможет узнать наперед, каким будет этот день и как этот человек умрет.
В конечном итоге, я допила кофе, который принесла с собой в спальню, и, отвлекаясь от мыслей, приступила к сборам.
Прошло сорок минут с момента последнего звонка детектива, как я уже стояла на пороге его кабинета. Тихо постучав, я услышала крик:
— Войдите!
Аккуратно приоткрыв дверь, я сделала шаг вперед. Эрик Остин сидел за своим рабочим столом, заваленным горой документов и папок различных цветов. На одном из двух стульев, стоявших перед его рабочим столом, устроился детектив Маркус Кинг. Он, подобно своему коллеге, медленно, вчитываясь в каждую страницу, перебирал документы, лежащие на столе.
— Добрый вечер, — спокойно произнесла я, привлекая к себе внимание мужчин.
— Добрый, — отозвался детектив Остин, жестом приглашая меня занять единственное свободное место.
— Думаю, мне следует отойти на пять минут, — произнес Маркус, вставая со своего места. Мужчина взял со стола пачку сигарет и ключи, убрал все это в карман и вышел из кабинета.
— Аделина, я много думал над всем, что произошло вчера, и у меня возникло несколько вопросов, — начал детектив Остин, отложив все бумаги.
— Я слушаю.
— Начнем с того, что вы – насколько мне известно, — единственный человек, который имеет доступ в этот дом. Далее, вчера вам поразительно легко удавалось разгадывать все задачи. Кроме этого, — он вышел из-за стола, обошел его вокруг и присел на противоположный моему местонахождению, угол стола, — когда я уезжал, вы отказались поехать со мной, а консьерж вашего дома сообщил, что вы вовсе вернулись только под утро. Этого времени с лихвой хватит на то, чтобы замести все следы. К тому же, как говорит статистика, многие преступники заявляют о своих жертвах, чтобы снять с себя подозрения.
— На что вы намекаете? – раздраженно спросила я, начиная нервничать.
— Мне не за чем намекать, — отозвался детективОстин. – Я говорю прямо. Аделина Джонсон, вы арестованы по подозрению вубийстве Шона Мартенса.