19. Измена?
Арина вставила ключ в замок и медленно повернула. В квартире было темно и тихо. Она вошла на цыпочках, как будто боялась спугнуть пустоту. Свет в прихожей был выключен, и только тусклая луна через окно едва подсвечивала контуры знакомых стен. Девушка сняла обувь, осторожно поставила каблуки к двери, поправила подол своего белого платья и направилась на кухню.
На часах было ровно 00:03.
На кухне лежала записка. Обычный листок из блокнота, с грубым почерком Дани:
"Не жди. Пацаны. Если не подниму — не бесись."
Арина прочитала и скомкала бумагу в кулаке. Грудь сжала обида. Она ведь предупредила, сказала, что вернётся к девяти. Вернулась. Даже раньше. А его нет. Не звонит. Не пишет. Просто пацаны. Она не злилась, не кричала. Просто медленно выдохнула и пошла в комнату, переоделась в свой любимый мягкий свитшот и шорты, умылась, смыла макияж. Волосы рассыпались по плечам.
Она сидела на кровати, скрестив ноги, уставившись в тёмный экран телефона. Звонила — три раза. Без ответа. Последний вызов был в 00:47. Потом просто оставила телефон на тумбочке и легла, уставившись в потолок.
Час ночи. 01:09.
Дверь хлопнула так громко, что Арина вздрогнула. Она резко села, прислушалась. Шаги. Неровные, тяжёлые, будто человек едва стоял на ногах. Сердце сжалось в комок. Она услышала, как Даня что-то уронил в прихожей — ключи, наверное, или куртку.
Он зашёл в комнату и остановился в дверях. Смотрел на неё, покачиваясь.
— Ты чё не спишь? — проговорил хрипло, слабо.
Арина молчала. В комнате повисла напряжённая тишина, и только капли дождя за окном стучали по стеклу. Она смотрела на него — глаза чуть прищурены, под ними тени. Зрачки расширенные. Запах алкоголя витал в воздухе, но не только он. Что-то резкое, чужое, парфюм — явно женский, слишком сладкий. Арина чувствовала его даже с кровати. И... помада.
На щеке — яркий след губ. А ещё на шее. И губы у него сами по себе — прикушенные, вспухшие. Он шатался, но улыбался криво, как будто не осознавал, где находится.
— Чё молчишь? — проговорил снова. — Обиделась?
Арина встала. Тихо, спокойно. Прошла мимо него в ванную. Захлопнула дверь, и только там позволила себе вдохнуть глубоко. Горло сжало. Он с кем-то был. Пока она сидела в кафе с девочками, он... Она закрыла глаза, почувствовала, как горят щеки.
Вернулась в комнату через несколько минут. Он всё ещё стоял. Расстегнул худи, упал на кровать, закрыл глаза. Арина подошла ближе. Медленно, словно боялась услышать подтверждение того, что и так видела.
— Кто это? — прошептала.
Он не ответил.
— Кто целовал тебя? Кто пахнет от тебя? — голос дрожал, но был тихим, почти добрым. Не истерика, нет. Просто боль.
Он открыл глаза. Уставился на неё, долго.
— Какая разница? Ты ж фотки с Кирами своими выкладываешь, — усмехнулся, — тебе можно, а мне нельзя, да?
Арина сделала шаг назад. Пальцы дрожали. В груди — паника. Хотелось закричать, но она только сжала кулаки.
— Это... не одно и то же, Даня. Я тебя ждала. Вернулась. А ты... — голос сорвался, — ...а ты, как будто специально.
Он сел. Волосы растрёпанные, глаза мутные. Посмотрел на неё, но будто сквозь. Он был под чем-то. Арина видела такое уже не в первый раз. Но сегодня — по-другому. Сегодня это чувствовалось как удар.
— Я тебя люблю, — тихо выдохнула. — А ты...
— Не начинай, — отмахнулся. — Я просто выпил. Немного. Ну и чё? Я тоже человек.
— С губами других девочек?
Он резко встал, прошёл мимо неё, шатаясь. Подошёл к окну, открыл его на проветривание. Прохладный воздух хлынул в комнату.
— Ты не знаешь, каково это — быть мной, — бросил он. — Ты всё такая... ванильная, правильная. А я другой. Я живу по-своему. И любить меня — значит принимать всё это. Всё.
— Я не обязана принимать предательство, — сказала Арина. Голос стал тверже. — Не обязана принимать запах чужих духов, Даня.
Он обернулся. И в этот момент, впервые, кажется, осознал, что натворил.
— Арина...
Она посмотрела ему в глаза.
— Я лягу на диван, — сказала она спокойно. — А ты подумай, с кем ты хочешь быть. С теми, кто оставляет на тебе помаду, или с той, кто сидит дома и греет тебе чай.
Она ушла, не хлопая дверью.
И только тогда Даня впервые за долгое время почувствовал, что теряет её по-настоящему.
***
Утро наступило хмурое. Листья на мокром подоконнике липли друг к другу, сливаясь с дождём за окном. Комната была тёмной, занавески плотно сдвинуты. Даня с трудом открыл глаза. Голова будто раскалывалась, внутри всё будто звенело. Он застонал, провёл ладонью по лицу, почувствовав тянущую боль в висках. На языке — сухость и горечь, как будто всю ночь ел песок.
Он повернул голову. Арины рядом не было.
— Арин?.. — прохрипел он.
Ответа не последовало. Только тишина. Тягучая, как мёд, но горькая, как яд. Он сел, зажмурился. Мир плыл. Всё тело ныло. Но хуже всего было осознание: она больше не смотрит на него так же. Что-то в ней сломалось.
Он поднялся, пошатываясь, и вышел в коридор. Арина стояла на кухне. Спина прямая, волосы собраны в хвост. Вся какая-то холодная. Не его. Совсем не его. Он подошёл ближе.
— Арина, пожалуйста, — сказал тихо. — Давай поговорим?
Она не повернулась. Молча поставила чашку в раковину. Вода зашипела на горячем фарфоре. Потом — медленно, но резко — она развернулась и резко влепила ему пощёчину.
Щёлкнула кожа, будто хлестнула молния. Он отпрянул, глаза округлились. Ладонь Арины дрожала.
— Валяй, — прошептала она сдавленно. — К той шмаре.
Он не успел ничего ответить. Не успел даже понять, что происходит. Как вдруг она прошла мимо него, не глядя в лицо, и направилась в его комнату. Тихо. Спокойно. Словно забыла, что только что ударила. Он последовал за ней, как тень.
Арина нашла его телефон на прикроватной тумбе. Он хотел сказать: «Ты чего?», но не успел.
Села на кровать, включила экран. Он молчал. Чувствовал, что что-то сейчас произойдёт — и он будет бессилен.
Её пальчики быстро, методично нажимали на экран. Он стоял рядом, но не приближался. Не смел.
— Что ты делаешь?.. — наконец выдохнул он.
Она не ответила.
Блок. Блок. Удалить. Заблокировать. Контакт за контактом. Сначала та, чьи духи остались на нём. Потом ещё две девчонки, которые лайкали его фото. Потом Влад. Потом Артём. Ещё пара пацанов. Список друзей стремительно редел.
— Арина, ты чё... — он подошёл ближе.
Она резко вскинула голову и посмотрела на него так, что он замолчал.
— Хочешь жить, как жил? — тихо спросила. — Пить, нюхать, трахать всё, что движется? Пожалуйста. Только не со мной.
Он сжал челюсть.
— Ты не имеешь права...
— А ты имел? — она повернулась к нему, глаза налились слезами. — Ты имел право прийти домой с чужими духами? С поцелуем на шее? После того, как я тебя ждала, как дура? Верила тебе, как последняя?
Она снова опустила глаза на экран. Его губы дрогнули. Хотел вырвать телефон, закричать, сказать, что это его жизнь. Но промолчал. Потому что в глубине души понимал — заслужил.
— Я оставляю тебе только бабушку. Маму. Дядю. Себя. И ещё двоих твоих нормальных друзей, — сказала спокойно. — Остальные пусть идут к чёрту. Вместе с тем дерьмом, в котором ты снова оказался.
Он сел на край кровати. Рядом. Тихо. Без слов. Смотрел, как она нажимает, сжимая губы.
— А если я всё верну назад? — прошептал он. — Если брошу всё это?
Она отложила телефон, не глядя на него. Посмотрела в стену. Медленно.
— Вернуть можно только то, что не успело разбиться. А я... я уже в трещинах, Даня. Ты меня разрушил.
Он опустил голову. А потом — впервые за долгое время — протянул руку и взял её за ладонь. Она не отдёрнула. Но и не сжала в ответ.
— Прости меня.
Он сам не понял, когда заплакал. Только почувствовал, как горячие капли катятся по щекам.
Арина тихо поднялась. Положила его телефон на тумбу и вышла из комнаты. А он остался сидеть на краю кровати. Без слов. Без звука. С тяжестью на груди, которую не могли унять даже таблетки.