синтетический рай

Утро было тёплым, каким-то непривычно светлым для конца ноября. Сквозь приоткрытую балконную дверь в комнату проникал свежий, чуть влажный воздух. На подоконнике лежал растаявший снег — первый за этот год. Арина стояла перед зеркалом, чуть сутулившись, в своих коротеньких шортах и белом кружевном бюстгальтере. Светло-синие волосы рассыпались по плечам. Она закусила губу и смотрела на своё отражение — лицо было немного уставшим, но спокойным. Как будто за ночь всё встало на свои места. На постели за её спиной валялся белый топ — обычный, любимый, но сейчас почему-то казался слишком откровенным.

Арина уже почти протянулась к нему, как вдруг дверь в комнату открылась, и на пороге появился Даня.

Он был босиком, в своих трениках, без футболки. Волосы растрёпаны, глаза ещё чуть сонные. В руке держал сигарету, которую так и не закурил — будто забыл, зачем вообще вышел из кухни.

— О, — хрипло протянул он, замерев в дверях, — ты чё, блядь, модель Victoria's Secret?

Арина вздрогнула, схватила топ, но не надела — просто сжала его в руках и чуть отвернулась, глядя в пол. Щёки вспыхнули. Было не холодно, но она ощутила, как по телу прошёл лёгкий озноб — не от страха, нет. Просто от его взгляда.

— Даня, — прошептала она, чуть улыбаясь, — не пугай так... Я думала, ты спишь.

Он подошёл ближе. Встал за её спиной, обнял её за талию. Губы почти коснулись уха, дыхание горячее, чуть сбивчивое.

— Проснулся. Без тебя холодно, — выдохнул он. — И вообще... я теперь заебусь тебя от всех прятать. Ты на себя глянь.

Он прижал её сильнее, ткнулся носом в шею. Арина рассмеялась тихо, тихо, словно боялась нарушить эту утреннюю тишину.

— Я просто... хотела надеть топ. А потом — кофе сделать. Завтрак.

— Какой к чёрту кофе, — пробормотал он. — Щас сам всё сделаю. Ты сядь. Ты вообще, блядь... после вчерашнего, — он отстранился, глядя на неё в зеркало, — ты ещё и светишься вся. Как будто не спала, а в раю была.

Арина залилась краской. Отложила топ на кровать, медленно повернулась к нему. Его ладони остались на её талии. Даня смотрел внимательно, не с насмешкой — с каким-то почти уважением. Точно не таким, как раньше. Он теперь как будто понял, что держит в руках.

— Мне хорошо было, — сказала она, тихо, но твёрдо. — Не больно. Не страшно.

— Я думал... ты будешь плакать, — признался он. — Ну, типа... это ж первый. А ты только шептала моё имя. И всё.

Она кивнула. Потянулась к нему, коснулась губами щеки.

— Потому что я тебя люблю, Дань.

Он ничего не ответил сразу. Просто прислонился лбом к её виску, тяжело выдохнул.

— А я тебя, малая. Ты даже не представляешь, насколько.

Несколько секунд стояла тишина, прерываемая только стуком капель за окном. Потом Даня отстранился, схватил с постели топ и накинул его Арине через голову. Она рассмеялась, когда он чуть не запутался в её волосах.

— Вот теперь можешь ходить по квартире. А то я, блядь, не железный.

— А ты никогда и не был, — поддразнила она, натягивая топ.

Он взлохматил ей волосы и развернулся к двери.

— Я на кухню. Включу чайник. Завтрак принесу в кровать. Будешь королева ебать.

Арина осталась стоять у зеркала, ещё пару секунд смотрела на своё отражение. Потом подошла к подоконнику, приоткрыла окно чуть шире. Вдохнула холодный воздух. Сердце билось ровно, спокойно. На душе было тепло. Как будто наконец-то — по-настоящему — она дома.

***

Даня появился в дверях с подносом, на котором стоял дымящийся кружка с чаем и тарелка с её любимыми вафлями. Он шёл неуклюже, босиком, волосы торчали в разные стороны, а на лице было что-то странно домашнее — мягкость, замешанная на ворчании.

— На, мать твою, — буркнул он, ставя поднос на край кровати. — Завтрак в постель, как у буржуазии. Только не разлей, а то потом всё стирать придётся.

Арина хихикнула, поджав ноги под себя и накрывшись одеялом до подбородка. Взяла кружку в ладони — обожала, когда он делал чай. Всегда как-то особенно вкусно. Сейчас был зелёный с малиной — не переслащённый, чуть тёплый, в самый раз.

— Спасибо, мой мальчик, — протянула она, подмигнув ему.

Он прищурился.

— Ты меня мальчиком не называй, слышь. Я тебе чё, кукла Барби, блядь?

— А кто же ты? — с улыбкой спросила она, отпивая чай. — Мой принц?

— Я твой пиздец, — серьёзно сказал он, плюхаясь рядом на кровать. — И чтоб ты это, блядь, помнила.

Она рассмеялась. Губы чуть касались кружки, но глаза смотрели только на него. Любила. До безумия. Даже когда он ругался, даже когда грубил — в нём было что-то своё. Родное, дикое, но любимое.

— Данечка... — она сделала глоток и, будто между делом, произнесла: — Я, может, сегодня погуляю. С Олей, Кирой, Кириллом... и, может быть, Стеша подтянется.

Он тут же повернулся к ней, нахмурившись.

— Ты, блядь, чё сказала?

Арина чуть поёжилась, но виду не подала. Осталась сидеть спокойно, глядя в чашку.

— Погуляю, говорю. Мы не виделись сто лет. Я же не одна, девочки, Кирилл с нами, всё нормально...

— С хуя ли ты куда-то пойдёшь, а? — Даня уже сидел ровно, упёрся локтями в колени, смотрел на неё пристально, будто сейчас расколется. — Ты чё, забыла, с кем ты?

— Не забыла, — тихо ответила она.

— Значит, не поёбывайся, Арина. Чё за Кириллы, чё за Стеши, блядь? Я тебе чё, мало внимания даю, что ты по клубам собралась?

Арина положила чашку обратно на поднос. Сердце стучало громко, но лицо оставалось спокойным. Она сделала вдох, потом выдох, и мягко, еле слышно произнесла:

— Я просто хочу с подругами. Погулять. На улице. В кафе. Пофоткаться. Без бухла, без всего. И... если ты позволишь... я вечером приду и отблагодарю тебя.

Её голос был тише, чем обычно. Почти шёпот. Он сразу уловил в нём ту особую нотку — когда она и правда боится, но старается держаться. И это его сжало изнутри.

— Отблагодаришь? — переспросил он, прищурившись. — Ты, сука, мне сексом щас свои вылазки будешь откупать?

Она покраснела, отвела глаза.

— Я не это имела в виду...

— А чё? Обнимашки? Поцелуйчики? — он усмехнулся, но без веселья. — Слушай сюда, девочка. Я тебе чё, клоун? Ты думаешь, я не знаю, как эти "кириллы" на тебя глазели на той тусе? Или как та твоя Оля ржала, когда ты выкладывала фотки в мини-платье?

Арина всё ещё не поднимала глаз. Руки лежали на одеяле, пальцы вцепились в ткань.

— Я просто хочу немного свободы. Ты же не всегда будешь рядом, Дань...

Он замолчал. Смотрел на неё долго. Глубоко, почти зло, но с тем оттенком, который бывает у человека, который боится потерять.

— Я тебе говорю, как будет, — проговорил он глухо. — Ты моя. Не будет никаких погулять с мальчиками. Хочешь с Олей — зови её сюда. Хочешь с Кирой — звоните по видео. Кириллов забудь нахуй. Ты поняла меня?

Она кивнула. Медленно. Губы дрожали. Но через секунду она поднялась на коленях, приблизилась к нему и поцеловала в щёку. Потом в другую. Потом в лоб. Он не двигался. Только сжал зубы.

— Я люблю тебя, Даня, — прошептала она. — И... всё равно пойду.

Он вздрогнул. Резко схватил её за плечи.

— Ты чё, не поняла, что ли?!

— Поняла, — ответила она. — Но я не твоя вещь. Я тебя люблю. До боли. До слёз. Но я не кукла. Я живой человек. Я просто хочу дышать.

Он выдохнул. Отпустил её. Встал. Подошёл к окну. Закурил.

— Хочешь дышать — дыши. Только если увижу, что какой-то Кирилл на тебя даже посмотрит... я ему, блядь, нос сломаю. И тебе, сука, запрещу вообще из дома выходить.

Арина сидела, склонив голову. Она боялась. Правда. Но она и правда его любила. Безмерно. Поэтому молчала. И только встала, подошла к нему сзади и обняла за талию.

Он не оттолкнул.

— Ладно, — хрипло выдохнул он. — Только напиши, с кем. Где. И во сколько будешь дома. Поняла, мать твою?

Она кивнула.

Он взял её руку, сжал в своей ладони. Пальцы дрожали.

— Ты же знаешь, как я тебя, блядь, люблю.

Она снова кивнула.

— Знаю.