синтетический рай

Ноябрь ударил по нему резко. Под утро Даню трясло, он бредил, весь лоб был горячий, как утюг, и даже простыня под ним казалась влажной от пота. Температура уверенно переваливала за тридцать девять, и его колотило, будто он подломился от всего разом — холода, дождя, усталости, недосыпов, курева, таблеток и обиды, которую сам себе придумал.

— Школа на ремонте две недели, — сказала Арина, сидя на краю кровати и глядя на него сверху вниз, как мама на непослушного малыша. — Всё, будем дома. Лечиться.

— Ага, — прохрипел он, не открывая глаз. — Только похороните меня нормально...

— Не дождёшься.

Она провела пальцами по его волосам — медленно, по кругу, от макушки к виску, к затылку. Он не дернулся, наоборот, чуть повернул голову, чтобы снова оказаться под её ладонью. Арина нежно гладила его, будто успокаивая зверя. Только этот зверь был слаб, тяжёл, тих, а не рычал и не плевался, как обычно.

— Вставай, — мягко, но строго сказала она. — Я тут поменяю всё, а ты полежишь на диване. Воздух нужен. Постель вся мокрая.

— Арин, не хочу...

— Хочешь-не хочешь, давай. — Она подставила руки, помогая ему подняться. — Ты у меня теперь на ручном управлении.

Он крякнул и кое-как перебрался на диван. Арина моментально сорвала одеяло, скомкала простыню, вытащила из шкафа чистый комплект — белый с еле заметными облаками. Простыня легла ровно, подушки — аккуратно. Потом она взяла его худи, самый тёплый, чёрный, с капюшоном, и накинула ему на плечи, как плащ.

— Холодно, — буркнул он, дрожа.

— Сейчас, любимый. — Она подошла к окну, чуть приоткрыла. Пахнуло ноябрём — мокрым, пронзительным, свежим. На улице шёл невероятный ливень. Не капли — потоки. Вода лилась с неба, как из ведра, забивая всё вокруг.

Он лёг обратно на кровать, уже на свежем белье, и закрыл глаза. Ему было плохо — мутило, ныло тело, даже мысли будто были в тумане. Курить не хотелось. И даже пить не хотелось. Никакой наркоты — ни в мыслях. Только лежать, тихо, рядом с ней. Только чувствовать, как она садится рядом и гладит его по плечу.

Арина после вчерашнего выглядела... по-домашнему. По-своему — особенно красиво. На лице ни грамма макияжа: ни стрелок, ни туши. Из-за этого её глаза стали ещё больше, ещё светлее. Голубые, как холодное утро. Губы — пухлые, чуть потрескавшиеся, без блеска, но всё равно тёплые на вид. Щёки розовые, но не накрашенные — живые, настоящие. Светло-синие волосы не были выпрямлены, чуть вились на концах, касаясь её ключиц.

На ней была его футболка. Большая, широкая, она закрывала почти всё. Но короткие шорты всё равно выглядывали из-под ткани, особенно когда она наклонялась. Носки — тёплые, белые с голубыми полосками. Она выглядела как маленькая девочка из сна — тихая, нежная, заботливая. Но он знал, сколько в ней силы. Особенно когда ему было хреново.

Он тяжело закашлялся, но Арина уже держала в руках стакан воды и таблетку.

— Давай. Выпьешь, станет легче.

— Ты медсестра, что ли?

— Для тебя — кем угодно.

Он проглотил таблетку, тяжело дыша, и снова опустился на подушку. Она села рядом, ногами на кровать, и нежно коснулась его губ.

— Всё хорошо, Дань. Я с тобой. Всё хорошо, слышишь?

Он кивнул, не открывая глаз. Чуть повернулся к ней, чтобы чувствовать её ближе. Она снова поцеловала. Ещё раз. И ещё. Легко, едва-едва касаясь. Её губы были тёплые, мягкие, как из мармелада. И не сладкие. Настоящие. Он чуть приоткрыл глаза — в них мелькнуло что-то уязвимое, непохожее на него.

— Ты меня, кажется, лечишь, — прошептал он.

— Я просто рядом, — улыбнулась она. — А ты поправляйся.

Она целовала его мягко — в уголки губ, потом прямо, осторожно. Он позволял. Ни слова, ни толчка, ни грубости. Только его руки слабо держали её запястья, будто боялся, что она уйдёт.

И в этот момент он не хотел ничего. Ни курить, ни пить, ни с кем драться. Только лежать, и чтобы она вот так — гладила, целовала, молчала, но была.

Он даже не заметил, как снова уснул. А она сидела рядом. Смотрела на дождь. И думала, что, может быть, даже самые сложные люди становятся мягче, если рядом с ними просто быть. Без крика. Без давления. Только быть.

***

— Даня, — мягко прошептала Арина, наклоняясь к нему. — Даня, просыпайся... Уже три часа дня.

Он только что начал приходить в себя. Глаза открыл наполовину, закашлялся. Потянулся, но сразу скривился — тело ломило, как после драки. Висело оно, будто чужое. Голова ватная, мысли — медленные.

— Сколько?.. — прохрипел он.

— Пятнадцать ноль девять, — сказала она, поглаживая его по голове. — Ты спал почти весь день.

Он ворчливо втянул носом воздух, что-то пробормотал, снова закрыл глаза. Но не успел уйти обратно в сон — телефон на тумбочке завибрировал. Он резко дёрнулся, будто его током ударило, схватил трубку. «Влад».

Арина уже догадалась. Узнала звонок по рингтону, да и по тому, как Даня сразу напрягся. Лицо за секунду потяжелело.

— Ало... — хрипло.

Арина села ближе, приложила ладонь ко лбу Дани. Температура держалась — почти 38. Она глянула на градусник, потом перевела взгляд на него. Он говорил коротко, тихо, будто не хотел, чтобы она слышала. Но слышно было.

— Да не, башка болит... Да, да, слышал. Кто там будет? Кристина? Понял... Да я не знаю, Влад, реально, башка просто гудит. Ща гляну, может, попозже.

Арина гладила его волосы, будто напоминая, что он не один. И он обернулся — коротко встретился с ней взглядом. Она не злилась. Не дулась. Только смотрела — тихо, спокойно. С сочувствием.

Он сбросил вызов, откинулся на подушку и тяжело выдохнул.

— Опять позвал? — мягко спросила она.

Он молча кивнул.

— Пить?

Кивнул снова. Потом сказал:

— И не только пить.

Она молчала пару секунд. Потом перевела взгляд обратно на градусник.

— У тебя всё ещё температура. У тебя организм не потянет. Ты сдохнешь, Дань.

Он молча уставился в потолок. Никаких оправданий. Просто злость на себя. Он знал — Арина права. Не вывезет. Ни на ногах, ни на уме. И вообще... какой смысл? Там, с ними — вроде бы братва, вроде бы свой круг. Но только с ней ему не надо было притворяться. Только она гладила его по голове, когда ему было хреново, а не звала «расслабиться».

— Иди ко мне, — пробурчал он вдруг. Голос всё ещё сиплый, но уже уверенный.

Арина быстро убрала градусник, забралась к нему под одеяло, легла рядом. Он сразу обнял её. Не крепко, но как будто очень нуждался. Прижал лоб к её шее, глубоко вдохнул.

— Мне тепло от тебя, — пробормотал он.

— А мне спокойно от тебя, — прошептала она в ответ.

— Ты всё время такая?.. — он замолчал. — Ну... добрая.

— Только с тобой, — улыбнулась она, поглаживая его затылок.

Он молчал. Но пальцы медленно сжались на её талии — не резко, не грубо, а будто проверяя: она тут? Не исчезла? Не устала от него?

— Я бы сдох без тебя, знаешь? — сказал он вдруг.

Арина не сразу ответила. Сердце у неё забилось быстрее, но она не показала. Только кивнула и поцеловала его в висок.

— А я бы испортилась без тебя, — тихо сказала она. — Ты же всё во мне держишь. Чтобы я не была слишком мягкой. Слишком доброй.

Он хмыкнул. Потом резко сел — на секунду, будто хотел встать, но его качнуло, и он снова рухнул назад.

— Дурак, — прошептала она. — Полежи. Попей чаю, я принесу.

— Только если ты будешь рядом, — прохрипел он.

Арина поднялась, накинула на себя кардиган и ушла на кухню. Через пару минут вернулась с кружкой чая и двумя таблетками. Он выпил без капризов. Потом снова прижал её к себе.

— Я им сказал, что не приду. Нафиг это всё, — сказал он, будто оправдываясь. — Я ж... ну, я тут.

— Ты не должен никому ничего объяснять. Просто будь тут, со мной, — прошептала она.

Он молча кивнул, закрыл глаза. Град за окном сменился на обычный дождь. Мир был где-то там — с улицей, холодом, Владом, криками, звонками. А тут — было мягко. Тепло. Безопасно.

Он сжал её ладонь в своей, и впервые за долгое время у него не дрожали пальцы.