11. Отымею
Звонок на перемену срывает все стены: крики, смех, запах дешёвой столовской еды и влажных курток. Даня стоит в коридоре, облокотившись на подоконник, рядом Влад, Тёма, Кирюха — вся банда на месте. Кто-то ржёт с мема в телефоне, кто-то кидает крышку от пепси в стену. Даня кивает, втягивая дым в грудь и выдыхая в потолок.
Арина стоит в двух метрах, руки сжаты в кулаки, глаза ищут у него разрешение подойти. Он замечает, как она двигается к нему, как всегда — мягко, с осторожностью. Его взгляд становится холодным, и в момент, когда она подходит, Арина тихо спрашивает:
— Дань, можно спросить кое-что?..
Он резко поворачивает голову, взгляд острый, как лезвие.
— Ты чё, совсем охуела? — рычит он, вытаскивая наушник. — Я с пацанами, блядь, стою.
Арина съёживается.
— Прости... я не знала...
Он хватает её за запястье и резко тянет за собой. Пацаны молчат, переглядываются, но не вмешиваются. Кабинет химии пуст, зашторенные окна, запах хлорки и мела. Он захлопывает дверь и задвигает щеколду.
— Тебе чё, сука, скучно? — в его голосе злость. — Думаешь, я с тобой тут в куколки играть буду, а?
Она мотает головой, почти шёпотом:
— Нет, Даня... прости...
— Сейчас, блядь, прямо здесь тебя отымею, поняла?! — Он нависает над ней.
Арина дрожит. Глаза начинают наполняться слезами.
— Я не хотела мешать... — её голос совсем теряется.
Он долго смотрит на неё. И вдруг отходит, отводит взгляд, скрипит зубами, будто сам с собой борется.
— Свали отсюда, — тихо бросает он. — Пока я не сорвался.
Арина кивает, быстро выскакивает из кабинета, слёзы текут по щекам. Она не знает, что случилось с ним, не узнаёт этого Даню. За дверью всё кажется громче, она будто под водой.
⸻
Оля сидела у неё дома на диване, обняв колени.
— Он что, вообще поехал? — воскликнула подруга, когда Арина закончила рассказ. — Ты норм? Он тебя не тронул?
Арина качнула головой.
— Нет... но было страшно. Он кричал так, как будто ненавидит. А потом отпустил.
Оля подалась вперёд, сдвинув брови:
— А знаешь, что тебе нужно? Вино. У мамы бутылка стояла, я стащила. Сейчас принесём стаканы.
— Я никогда не пила... — Арина робко посмотрела на неё.
— Идеальное время начать. Всё бывает впервые. — Оля подмигнула.
Через пару минут на столе стояли два стакана, а вино уже покрыло их изнутри алыми разводами. Арина поднесла стакан к губам, вдохнула аромат — терпкий, кислый. Сделала первый глоток. Он обжёг горло, но ей понравилось.
— Знаешь, — сказала она после третьего глотка, — я всё равно его люблю. Даже если он меня пугает.
Оля вздохнула.
— Ну ты и дурочка. Но такая милая дурочка.
Они смеялись, потом слушали музыку, и впервые за долгое время Арина почувствовала — ей чуть легче. Вино развязало язык, уняло боль, и в голове стало немного тише.
Но где-то под сердцем сидел Даня. Даже сейчас. Даже после этого.
***
Оля ушла, тепло чмокнув Арину в щёку и оставив за собой лёгкий запах жвачки и вина. Хлопнула входная дверь, а в комнате стало тише. Только капли ливня стучали по подоконнику, а в руках Арины звенел почти пустой бокал. Щёки пылали, в голове — лёгкая ватность, а пальцы всё пытались набрать чей-то номер. Она всё-таки нашла его — какого-то мальчика из параллели, с которым когда-то общались в беседе по английскому. Ни к чему обязывающий, ленивый диалог, пока вино не сделало голос Арины чуть звонче и смелее.
— Ну да, — смеялась она, — я вот сижу одна, представляешь? Даже Даня не пишет...
На другом конце что-то бубнили, но Арине было всё равно. Она слушала сама себя — голос, ставший чужим. И именно в этот момент послышался скрип ключа в замке. Её как током ударило.
— Ладно, мне пора, — быстро пробормотала она в трубку, выключила звонок и опустила телефон экраном вниз на стол. Даня вошёл. Мокрые волосы, капли дождя на капюшоне, на лице — хмурь и подозрение.
Он застыл у порога кухни.
— Это с кем ты сейчас пиздела?
Арина попыталась улыбнуться, но получилось неловко.
— Да так... никто. Просто поговорили.
Он подошёл ближе. Увидел бутылку, бокал, её румяные щёки, дрожащие пальцы. Посмотрел на телефон, потом снова на неё.
— Никто? — в голосе зазвенела ярость. — А чё, внимания тебе мало? Или я тебе не интересен уже?
— Дань, ты не так понял... — она встала, пошатнулась, поставила бокал на стол. — Мне просто грустно было, ты сам знаешь, я не специально...
— Не специально? Ты сидишь тут, бухаешь, с каким-то хуем по телефону смеёшься! Я тебе что, игрушка?! — он почти крикнул. — Ты мне изменяешь, что ли?!
— Нет! — Арина резко подошла к нему, пытаясь заглянуть в глаза. — Дань, клянусь, я только с тобой. Я просто... я хотела, чтобы ты был рядом.
Он дышал тяжело, кулаки сжаты. На виске пульс. Секунда — и, кажется, он взорвётся. Но Арина тянется к нему, аккуратно, почти по-птичьи, и касается губами его щеки.
— Прости, — шепчет она, целует снова. — Прости, что я тупая, прости, что пью, прости, что вообще говорю не то...
Он не двигается. Только глаза медленно опускаются. Арина целует его лицо — щёку, скулу, подбородок, нос.
— Я тебя люблю, — бормочет она. — Очень сильно.
Он наконец вздыхает. Медленно, будто скидывает с себя что-то тяжёлое. Берёт её за плечи и просто садится вместе с ней на диван. Они обнимаются. Арина укладывается к нему на грудь, вся дрожит, но уже не от страха — от переполненности.
— Больше так не делай, — хрипло говорит он. — Никаких звонков, поняла?
— Поняла, — шепчет она. — Прости ещё раз...
Он гладит её по волосам, немного грубо, но искренне. Вино ещё теплится в её крови, но сейчас ей всё равно. Главное — Даня рядом. Даже если он сорвётся. Даже если он страшный, как зверь. Всё равно — он её.
И в этом вся она. Арина. Глупая, добрая, сахарная девочка из 2017.
***
Арина сидела у него на коленях, в одной из своих любимых кофточек — розовой, с бантиками, такой, от которой Даню тошнило, но он ничего не говорил, потому что ей нравилось. За окном всё ещё моросил дождь, капли лениво скатывались по стеклу, и в комнате было тепло. Тихо играл какой-то трек с её плейлиста, из разряда «ванильное настроение», а Даня, чуть нависнув над ней, смотрел сурово, с каким-то внутренним напряжением.
— Чмокни. — сказал он, не спрашивая.
Арина послушно подалась вперёд и поцеловала его в губы. Мягко, коротко, как щенок, у которого отобрали тапок, и он хочет извиниться.
— Хорошо, слушай. Сейчас будет разговор серьёзный.
— Угу... — кивнула она.
— Молча. Только чмокай, если поняла.
Она снова кивнула и чмокнула в губы.
— Первое. — Начал он, глядя ей прямо в глаза. — Ты меня слушаешься. Всегда. Если я сказал «никуда не идти» — значит сидишь дома. Даже если скучно, даже если подруга зовёт на кофе.
Арина молчала, только снова прикоснулась губами к его.
— Второе. Ни с какими парнями ты не общаешься. Ни с одноклассниками, ни с теми, кто «просто знакомый». Это всё херня. Я у тебя один. Поняла?
Чмок.
— Третье. Если я тебя зову — ты приходишь. Хоть в два часа ночи. Мне похуй, школа у тебя, дела или что там ещё. Я сказал — значит надо.
Арина немного сжала пальцами его футболку, но промолчала. Просто снова наклонилась и поцеловала.
— Четвёртое. Ни одного секрета. Если что-то случилось, если кто-то к тебе лез — сразу мне. Даже если это мой друг. Особенно если мой. Я должен знать всё. Я твой парень.
Чмок.
— Пятое. — Он щёлкнул пальцами, будто считает. — Если мы ссоримся — ты не хлопаешь дверью, не убегаешь. Сидишь и слушаешь. Потому что если я ору — это не просто так. Это значит, что мне не похуй.
Арина закусила губу, но послушно коснулась его рта губами.
— Шестое. — Даня продолжал, не мигая. — Когда ты куда-то идёшь — ты пишешь. Где, с кем, во сколько. Я не шучу.
— Даже если это Оля?
— Даже если это, блядь, с бабушкой в магазин. Поняла?
Она кивнула.
— Чмок. — напомнил он.
Сделала.
— Седьмое. Если на тебя кто-то посмотрит не так — ты мне говоришь. Даже если ты думаешь, что это «глупо» или «мелочь». Мне важно знать.
— Хорошо...
— Я сказал — молча.
Она извинилась шёпотом и снова чмокнула.
— Восьмое. Ты не флиртуешь. Ни взглядом, ни улыбкой. Ни вживую, ни в интернете. Удали вообще всё, где тебе кто-то пишет.
— Удалила, — прошептала она и поцеловала.
— Девятое. — Он наклонился ближе. — Если ты хочешь что-то сказать — говори, но не выёбывайся. Без криков, без слёз. Мы взрослые.
Арина снова поцеловала, хотя в груди что-то заныло.
— Десятое. — Даня сжал её бёдра. — Юбки — только в моём присутствии. Колготки плотные. Платья — не выше середины бедра. Ясно?
Она кивнула и прикоснулась губами к его щеке.
— Одиннадцатое. — Голос стал тише. — Если тебе плохо — ты не прячешь это. Не молчи. Не улыбайся фальшиво. Просто скажи. Я могу помочь, но только если ты не врёшь.
Чмок.
— Двенадцатое. — Он посмотрел на неё серьёзнее. — Никаких фоток без моего ведома. Ни селфи, ни сторис, ни лайвов. Я должен видеть, что ты выкладываешь.
— Даже просто с Олей?..
— ЧТО я сказал?
Арина испуганно замерла.
— Прости...
— Просто чмокай.
Сделала.
— Тринадцатое. — Он понизил голос. — Ты не врёшь. Ни разу. Даже мелочь. Даже если боишься. Потому что если узнаю — будет хуже.
Она потянулась и снова поцеловала его.
— Четырнадцатое. — Даня провёл пальцем по её щеке. — Ты не сравниваешь меня с другими. Никогда. Я не Влад, не Тёма, не кто-то там из сериала. Я Даня. Твой. И единственный.
Арина кивнула и чмокнула его в губы чуть дольше обычного.
— И последнее. Пятнадцатое. — Он посмотрел на неё с теплом, которого давно не было. — Если я рядом — ты всегда чувствуешь себя в безопасности. Потому что я готов за тебя порвать любого. Даже если ты тупишь, даже если злишь. Всё равно ты — моя.
Она не выдержала — прижалась лбом к его лбу, обняла его крепко-крепко и шептала:
— Я твоя. Я буду слушаться. Обещаю. Всё, что скажешь. Только не отпускай...
Он вздохнул тяжело, как будто сбросил с груди плиту. Его руки сомкнулись на её талии, губы коснулись макушки.
— Не отпущу. Ни за что.
И в этом моменте, несмотря на жёсткость, ревность, правила и маты, они были ближе, чем когда-либо.