Глава 25
С самого детства я уяснил одну вещь — когда незваный гость стучится в твою дверь, не жди ничего хорошего. События последних месяцев только подкрепили эту теорию, и это привело к тому, что стоило кому-то постучаться, в дверь или окно, неважно, у меня внутри тут же все сжималось. Мог ли однажды этот стук стать спасением?
Можно подумать, что той ночью после того, как прогремел последний выстрел, мы успокоились и умиротворенно уснули, забыв все, как ночной кошмар? Не тут-то было. Я просыпался наверное каждые полчаса, светил в глаза почти разряженным телефоном, и, каждый раз убеждаясь в том, что утро наступит еще не скоро, снова проваливался в тревожный сон. Каждый раз пытался прислушаться к тому, что происходит на улице, но в ушах звенело, и я едва мог отличить этот звон от завывающей за окном метели. Под самое утро, часов в пять-половину шестого, я наконец уснул крепким сном. Упал в объятия кошмара, который, казалось, не закончится никогда. Интересно, что, когда я наконец смог проснуться, у меня возникло стойкое ощущение, что это был не совсем сон. Я был там один, и вокруг ничего. Черная бездна, в которой я не видел своих рук и ног, не слышал звуков и не чувствовал запахов. Вскоре я начал понимать, что сплю и попытался проснуться, но не получилось. Забылся, потом вспомнил и попытался еще раз — снова провал. Я испугался, что не смогу вырваться из этой черной пустоши, начал совершать абсолютно бесполезные в этом странном месте действия — кричать и звать на помощь. А потом услышал стук и проснулся. Именно этот звук вырвал меня из черной дыры. Почему я был в этом так уверен? Просто, когда я открыл глаза, то увидел рядом с собой всех пассажиров микроавтобуса, и все они были взволнованы и напуганы. Они будили меня, кричали и били по щекам, но я бился в конвульсиях и орал как резаный, и только когда раздался стук, мое тело обмякло и открылись глаза. Об этом узнал чуть позже, а в тот момент просто пытался понять, что происходит. Был ли это сон, или я снова сходил с ума.
— У вас там все нормально?! — с улицы донесся крик, судя по всему, одного из полицейских. Водитель открыл дверь и ДПСник заглянул в микроавтобус. — Вы чего тут так орете?
В памяти всплыли картины этой ночи. Выстрелы, крики, по меньшей мере три трупа рядом с машиной...
— Кошмар приснился, — ответил я и, потерев глаза и слегка горевшие от ударов щеки, медленно поднялся.
— Ну ладно, а думал, убивают кого. Погода получше стала, можете спокойно ехать, — с этими словами он скрылся из виду, и в салоне микроавтобуса повисла тишина, которую нарушил Олег.
— Спокойно ехать? Они там с дуба рухнули? Ребят, вы чего-нибудь понимаете?
Я, не обронив ни слова, вышел из машины. Свет больно ударил в глаза, хоть и было еще пасмурно. Мелкие и редкие снежинки медленно ложились на дорогу, слегка подернутую ледяной коркой по краям. Погода и правда намного улучшилась, несмотря на то, что еще три-четыре часа назад бушевала метель. Но интересовало меня вовсе не это. Трупов не было. Ни сотрудника ДПС, выстрелившего себе в голову, ни остальных. Даже следов крови не осталось.
Кое-что изменилось. На другой стороне дороги на обочине стоял полицейский УАЗик, которого вчера не было. Я стоял и думал, стоит ли мне поинтересоваться, что происходит. Почему они делают вид, что ничего не случилось. Они слышали выстрелы ночью, и наверняка понимают, что их слышали и остальные. Поразмыслив над этим, вернулся в микроавтобус. Нужно было обсудить все с остальными.
Олег не захотел ничего обсуждать. Ему, как и нам хотелось уехать отсюда подальше. Поблагодарив за спасение его жизни, он попрощался и как только мы вышли из машины, тронулся с места. Мы вернулись к "Шкоде". К счастью, с ней было все в порядке, выстрелы ее не задели.
— Выстрелы! — меня тут же осенило. Бросив вещи в багажник, я оглядел импровизированную парковку, на которой вчера стояли два грузовика дальнобойщиков. Остался только один, и тот целый. Остальные два пропали, оставив после себя только крошку битого стекла. Я не понимал совершенно ничего. Разве что...
— Они скрыли следы, — сказал Игорь, подойдя ко мне вместе с Максимом. — Что думаете?
— Да, как пить дать, — согласился Макс. — Я только не понимаю, они нас за дурачков держат?
— Не думаю, — ответил я. — Получили приказ свыше, все скрыть и молчать до последнего. Нам лучше уехать отсюда.
— А если попробуем до них докопаться, получим по щщам?
— В лучшем случае, — усмехнулся я. — А так, скорее всего, закроют в обезьяннике суток на пятнадцать. В худшем случае попадем в *ПНД.
— И что, мы просто так уедем? — спросила Лера, когда мы разместились на своих местах в "Шкоде". Макса оставили на заднем сидении с девочками. Игорь сел за руль.
— А ты хочешь остаться? — спросил я, несмотря на то, что в ее голосе не было ни единой нотки возмущения.
Она не успела ответить. Когда рядом с машиной оказался очередной сотрудник ДПС, дар речи пропал у всех. Конечно же, подошел он со стороны водителя. Игорь с опаской взглянув на меня, опустил стекло.
— Парни и... — начал ДПСник, и, бросив взгляд на задние сидения, добавил: — девушки, вы ничего такого не видели, не слышали ночью?
— Видели, — ответил я после двухсекундного размышления. — И слышали. Только глухой бы не услышал.
— Ладно, — вздохнул товарищ полицейский, — вижу, вы собираетесь, значит у вас все нормально. Скажите только, чем вы их?
— Один сам с собой справился, а от остальных вот эта штука помогла. — Один фонарь на всякий случай хранился в бардачке. Достав его, продемонстрировал ДПСнику. — Помогает только если в глаза светить. Люминесцентный.
— Вы шутите сейчас?
— Какие тут шутки.
— Я нихера не понимаю. Хорошо, девочки и мальчики, езжайте с богом. Люминесцентный, да? Буду знать, спасибо.
Я не пожалел ни капли о том, что сказал правду. Сердцем я чувствовал, что хоть кто-то в этом беспорядке должен был остаться человеком. Иначе он бы не подошел, а если бы и подошел, то чтобы забрать нас всех в участок и передать операм. И даже не с целью найти виновного в смертях людей, с целью заставить нас молчать до того, как мы успеем что-либо сказать. Видимо, таким же образом они заметали следы в городах. Все, что произошло по воле тьмы, должно быть скрыто как можно лучше, иначе будет паника, иначе люди начнут уезжать и она получит гораздо меньше жертв, чем ей нужно. Это была лишь теория, на деле никто не мог знать истинные цели и намерения твари, захватившей половину страны и мучившей людей.
По пути я рассказал друзьям про свой сон, на что они рассказали мне насколько неадекватным я выглядел, прежде чем проснулся. О том, что это было сильно похоже на реальность, больше чем на сон, я умолчал. Не то, что мне не хотелось стать еще более сумасшедшим в их глазах, дело было скорее в Полине. Она сильно переживала любые негативные изменения в моем психическом состоянии. Не хватало еще, чтобы она думала, что теперь и сон для меня стал опасным.
Как и договаривались, в этот день решили никуда не ехать. Выбрали недорогую, но достаточно уютную квартиру. Владелец сдавал ее посуточно, и быстро согласился встретить нас в назначенное время. Гостиница для запланированного нами отдыха была не слишком удачным местом Почти все высказались положительно. Полина не поддержала нас в желании выпить и выспаться, но и возражать не стала. Под ее большими и чёрными глазами легли тени, вероятно от усталости, недосыпа или нехватки железа в организме. Максим хотел поработать, а потом выспаться как следует, поэтому пить отказался, взял только пару банок пива для расслабления после работы, а мы набрали красного вина и заказали недорогие стейки из ресторана. На этом настоял я — уж больно бледной выглядела Полина, а я помнил, что для поднятия гемоглобина в крови нужно есть красное мясо. Вдобавок купил ей банку хорошего гранатового сока. Хоть она и отрицала наличие у себя анемии — все признаки были налицо. Только потом она призналась, что у нее еще с вечера кружилась голова.
Лера, смеясь, предположила, что Полина беременна. Мы оба начали твердо отрицать этот факт, но девушка настаивала на своем, утверждая, что вот так и становятся мамами.
— Сначала должна быть задержка, — парировала Полина. — Не у всех это дело начинается с головокружения, обмороков и прочего, хватит комедии смотреть, это только там бывает.
— Так у тебя же вроде задержка? — Лера игриво стрельнула взглядом в нашу сторону и сделала глоток вина.
— Всего пару дней. Это от стресса, я уверена. А от чего еще?
— Нуу, — протянула Лера, — от того, что ты можешь быть беременна.
Полина, до этого уверенно отказавшаяся пить, отняла у меня стакан и сделала несколько глотков. В том, что она отчитывалась перед подругой, отчасти виноват был я. Мне следовало осадить Леру, чтобы она больше не поднимала эту тему. И я знал, почему Полина точно не может быть беременна.
Игорь сидел рядом, молча пил вино и внимательно слушал нас. Макс где-то в углу уткнулся в ноутбук и не обращал внимания на наши разговоры. Только, услышав слово "беременна", поднял брови и слегка усмехнулся.
— Я не могу, — сказала Полина, закинув после вина большой кусок мяса в рот. — И не спрашивай, почему, не могу и все. И вообще, отстаньте от нас.
— Полин, да я ничего такого не имела в виду, — виновата сказала Лера, при этом виноватой совсем не выглядев.
— Имела, Лера. Ты вечно лезешь, куда тебя не просят.
Бросив вилку, она громко утопала на кухню. А я, все еще чувствуя, себя виноватым за этот разговор и причину ее гнева, пошел следом...
*Психоневрологический диспансер