Серпентариум

Я вышла из хижины ещё до того, как солнце поднялось над верхушками деревьев. Угли в печи медленно угасали, а воздух внутри был всё ещё тёплым, но я знала, что промедление может стоить мне жизни. Куртка, рюкзак, ружьё — всё, что у меня было, стало частью меня. На прощание я оглядела это место, которое, пусть ненадолго, но стало моим убежищем. Может быть, единственным в этом холодном мире.

Теперь передо мной только лес. Ранний утренний свет едва касался снежного покрова, и он искрился, словно миллионы крошечных звёзд упали с неба. Я шла, слушая хруст снега под ногами. Каждый шаг был как удар колокола в этой тишине. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что хочу замедлить дыхание, чтобы не нарушать этот хрупкий баланс звуков.

Снег местами был рыхлым, местами утоптанным животными. Каждое пятно следов заставляло меня останавливаться и всматриваться в лес. Кто-то прошёл здесь ночью. Маленькие лапки — лисица? Или крупные, мощные отпечатки, как у лося?

Я проверила карту, остановившись под раскидистой елью. Слабый свет проникал сквозь иголки, бросая длинные тени на бумагу. Угол карты был подмокшим, но всё ещё читался. Моя цель была ясна: двигаться на юг.

Вдалеке завыл волк. Я остановилась, сжимая ремень ружья, и внимательно прислушалась. Вой был далёкий, но он напомнил мне, что я в чужой стихии. Здесь я — только слабый человек, который вторгся туда, где правят другие законы.

Впереди открылась небольшая поляна. Снег блестел так ярко, что я прищурилась, чтобы не ослепнуть. Поляна выглядела слишком спокойной, слишком идеально белой. Казалось, она таит в себе что-то неправильное. Я замедлила шаг, обходя её по краю, подальше от открытого пространства.

Лес снова закрыл меня, как будто втянул в свои объятия. Хвойный запах стал чуть сильнее, где-то наверху стрекотали птицы. Небольшой луч солнца, пробившийся через ветви, освещал тонкую паутину, застывшую во льду. Она казалась драгоценным украшением, которое природа оставила здесь специально для тех, кто готов увидеть её красоту.

Сколько я шла? Час? Два? Время потеряло значение. С каждым шагом я чувствовала, как слабость медленно подкрадывается. Ноги тонули в снегу, а плечи начинали ныть под тяжестью рюкзака. Но я продолжала идти, потому что остановка означала только одно — замёрзнуть.

Мой путь стал тяжелее, чем я ожидала. Снег оказался глубже, чем казался на первый взгляд, и каждый шаг отнимал силы. Иногда я почти теряла равновесие, когда ботинок скользил по замёрзшему корню, спрятанному под белым покрывалом. Но я продолжала идти, цепляясь за мысль, что где-то там впереди — дорога.

Солнце поднималось всё выше, но его лучи не грели. Лес дышал холодом, его дыхание проникало сквозь куртку, обжигая кожу. Я снова проверила карту, сверяясь с отметками. По расчётам, мне ещё нужно было двигаться как минимум несколько часов.

Поворот ветра принёс слабый запах дыма. Я замерла, напрягшись, как животное, учуявшее хищника. Ноздри уловили слабый привкус сажи. Кто-то рядом? Или это просто иллюзия, игра воображения, которому отчаянно хочется найти людей?

Я стояла, прислушиваясь. Тишина. Даже птицы, кажется, затихли. Я сделала несколько шагов вперёд, продолжая нюхать воздух, и вскоре запах исчез, растворился, как и не был.

"Не останавливайся", — приказала я себе и пошла дальше, стараясь держать темп. В голове вспыхнули воспоминания: базу "Аспид", кухню с запахом свежего хлеба, лица Деметрии и Вернана. На секунду мне показалось, что я слышу голос Тора. Он что-то говорит — низкий, твёрдый голос, который всегда заставлял меня чувствовать себя в безопасности.

Эта мысль заставила меня ускорить шаг, как будто я могла убежать от собственных воспоминаний.

Спустя ещё какое-то время я почувствовала, как силы начинают покидать меня. Я остановилась, опустившись на одно колено, чтобы перевести дух. Снег медленно оседал вокруг, и я чувствовала, как он впитывает тепло моего тела.

Я достала бутылку с водой и сделала маленький глоток, чтобы смочить пересохшее горло. Затем вытащила карту и вновь внимательно посмотрела на неё. Мои пальцы замёрзли настолько, что едва удерживали бумагу.

"Ты дойдёшь", — прошептала я себе, словно это могло придать сил.

Лёгкий шум заставил меня замереть. Ветка сломалась где-то совсем рядом. Я резко подняла голову и схватилась за ружьё. Тишина. Слабый ветер колыхал ветви деревьев, но ничего больше.

"Может, это просто животное", — подумала я, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце. Но что-то внутри меня твердило: будь начеку.

Я сделала глубокий вдох, поднялась на ноги и продолжила идти. Лес вокруг будто сужался, деревья становились гуще, как будто пытались преградить мне путь.

Шаг за шагом, я оставляла за собой отпечатки на белом покрывале. Не оборачиваясь, я знала: дорога домой — только вперёд.

Снег под ногами стал плотнее. Я шла, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в ногах. Холод, кажется, проникал внутрь ботинок, делая пальцы словно деревянными. Мои движения становились автоматическими, как будто я превратилась в заводную игрушку, которая продолжает идти, пока не закончится завод.

Прошло не меньше часа, прежде чем я заметила кое-что странное. Тропинка, которой я следовала, внезапно исчезла. Вокруг был только лес, бесконечный, одинаковый. Мой желудок сжался в комок, когда я поняла, что свернула не туда.

"Как это возможно? Ты проверяла карту. Всё должно быть правильно", — думала я, чувствуя, как паника начинает подниматься.

Я достала карту и пыталась свериться, но окружение не совпадало с отметками.

— Чёрт! — вырвалось у меня, и голос эхом отозвался в тишине.

Я закрутилась на месте, пытаясь найти хотя бы малейшую подсказку, куда идти дальше. Но ничего. Только белые пятна снега и высокие, молчаливые стволы деревьев.

Дышать стало тяжело. Казалось, что воздух стал гуще, холоднее, словно сдавливал грудь.

"Успокойся. Просто успокойся", — мысленно приказала я себе, сжимая карту в руках.

Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Моё сердце колотилось так громко, что заглушало все звуки вокруг.

Сделав глубокий вдох, я медленно повернулась, выискивая глазами хоть что-то, что могло бы мне помочь. И тут я заметила небольшой просвет между деревьями. Он был едва различим, но будто звал меня.

"Попробуй", — сказала я себе, собрав последние силы.

Шаг за шагом я двигалась к просвету, с каждым шагом ощущая, как напряжение сковывает меня. Что если это не выход? Что если я ухожу всё дальше от дороги?

Я не знала, сколько времени прошло, прежде чем я добралась до того места. Просвет оказался ложным. Просто более редкие деревья.

Разочарование обрушилось на меня волной, как ледяная вода. Я опустилась на снег, чувствуя, как слёзы жгут глаза.

"Ты выберешься. Ты должна выбраться", — почти шептала я себе, но мой голос звучал так слабо, как будто я сама в это не верила.

Всё моё тело болело, каждый мускул кричал, требуя отдыха. Но я знала, что если остановлюсь, то уже не смогу встать.

Я заставила себя подняться и снова пошла, упёршись в мысль, что сдаваться нельзя.

Через некоторое время я услышала звук, который заставил меня замереть. Это был не ветер и не шорох снега. Это был треск, тяжёлый, низкий. Я обернулась, пытаясь понять, откуда он доносится.

Ветки ломались где-то позади меня. Звук приближался.

"Беги", — шепнуло что-то внутри меня.

Я побежала, не оглядываясь, не думая, просто двигалась вперёд, пока ноги не стали подкашиваться.

Звук продолжал следовать за мной, тяжёлый, глухой. Каждый его отзвук отдавался в моих ушах как набат.

В какой-то момент я снова увидела просвет. Но на этот раз он был реальным. Через стволы деревьев я различила что-то, похожее на дорогу или тропу.

Мои ноги сами понесли меня туда, не слушая боли и усталости.

Когда я выбежала на тропу, звук внезапно прекратился.

Я остановилась, тяжело дыша, и обернулась. Лес позади был тихим, как будто он никогда и не издавал этих звуков.

Но я знала, что это не конец.

Я стояла посреди тропы, с трудом переводя дыхание. Лес снова погрузился в ту гнетущую тишину, которая казалась неестественной. Только моё дыхание, резкое и рваное, нарушало этот мёртвый покой.

"Что это было?" — мысли метались, как перепуганные птицы, но ответа я не находила.

Вглядевшись в глубину леса, я снова не увидела ничего, кроме бесконечного ряда деревьев. Ни шороха, ни треска — ничего.

Я зажала ремень рюкзака в руках, стиснув его так сильно, что пальцы занемели. Нельзя оставаться здесь. Нельзя снова останавливаться.

Снег на тропе выглядел свежим, словно никто не проходил здесь уже много дней.

Тропинка вилась между деревьями, узкая, едва заметная. Я двигалась по ней, стараясь не думать, сколько ещё идти.

И вдруг, как гром среди ясного неба, я услышала вой.

Холодный, пронзительный звук прошёлся по лесу, словно раскат грома. Моё сердце замерло, а потом забилось с такой силой, что казалось, оно вот-вот вырвется наружу.

"Волки", — пронеслось в голове.

Я прижала руки к груди, чувствуя, как дрожь пробегает по всему телу.

Вой повторился, но на этот раз ближе.

Я оглянулась, но всё, что я видела, — это заснеженные деревья и тени.

"Они уже здесь. Они знают, что ты здесь", — шепнуло что-то внутри меня.

Я сделала шаг назад, потом ещё один, пока не почувствовала, как спина уткнулась в дерево.

"Беги!"

Но ноги словно приросли к земле.

И тут, среди деревьев, мелькнуло движение. Быстрое, плавное, как призрак.

Я вжалась в дерево, едва дыша, наблюдая, как из-за ствола появляется первое животное. Волк.

Его шерсть блестела в свете тусклого солнца, а жёлтые глаза пристально смотрели на меня.

"Не двигайся", — повторила я себе, будто это могло помочь.

Второй волк появился с другой стороны. Потом третий.

Мир вокруг сжался до одного момента, до одного действия.

Один из волков оскалился, и я поняла, что больше ждать нельзя.

Развернувшись, я побежала по тропе, едва ощущая землю под ногами.

Вой раздался снова, но теперь он звучал прямо за моей спиной.

Я бежала, чувствуя, как воздух режет лёгкие. Ноги скользили по снегу, но я не останавливалась.

В какой-то момент я увидела впереди что-то вроде возвышенности. Пригорок.

"Туда!"

Я кинулась вверх, карабкаясь по снегу и цепляясь за выступающие корни.

Когда я добралась до вершины, обернулась. Волков не было видно.

Я упала на снег, чувствуя, как боль пульсирует в каждой клетке моего тела.

Они ушли. Или просто ждут.

Я замерла на вершине пригорка, прислушиваясь. Сердце стучало в ушах так громко, что я едва могла различить звуки вокруг. Лес вновь погрузился в тишину, но теперь она казалась мне ещё более угрожающей.

Я заставила себя глубоко вдохнуть, стараясь успокоить сбившееся дыхание. Каждый вдох был холодным и резким, словно я глотала осколки льда.

Снег блестел, переливаясь алмазной пылью под холодным светом. Я сидела, обняв колени, и вглядывалась в даль, где среди деревьев мелькали тени. Но никаких признаков волков.

"Может, это была только стая разведчиков?" — подумала я, пытаясь убедить себя, что опасность миновала.

Мои руки дрожали, я даже не могла удержать их на месте. Губы тряслись, но не от холода. Это был страх, чистый и разъедающий изнутри.

— Чёрт... чёрт... чёрт, — прошептала я, уткнувшись лбом в колени.

Тепло покидало меня, словно вытекало из каждой жилы. Я знала, что оставаться здесь было бы самоубийством. Волки не ушли далеко, и я была для них слишком лёгкой добычей.

Вдох. Выдох. Я снова подняла голову и вытерла лицо рукой, оставив грязный след на щеке.

— Ты должна идти, Ада, — прошептала я самой себе. — Ты должна выбраться.

Я встала, цепляясь за ближайшую ветку, чтобы удержать равновесие. Ноги едва слушались, каждая мышца кричала от боли. Но я знала, что выбора нет.

Глубокий след на снегу, оставленный моим бегством, напоминал о том, что я могу отыскать дорогу обратно, если потеряюсь. Я отметила это, прежде чем продолжить путь.

Мир снова стал огромным, подавляющим. Тропы не было, но я старалась двигаться туда, где деревья становились реже, а снег не был таким глубоким.

В ушах всё ещё звучал вой, хотя я знала, что его уже нет. Это был фантомный страх, отпечаток того, что я видела и пережила.

"Если я остановлюсь, они найдут меня".

Деревья словно двигались рядом, каждая их тень казалась живой. Снег под ногами хрустел, нарушая зловещую тишину леса. Я шла, не глядя назад, потому что знала, что если оглянусь, страх может поглотить меня окончательно.

Я чувствовала себя частью этого леса — хрупкой и потерянной, как ветка, едва держащаяся на своём стволе. Каждый шаг напоминал мне, что жизнь была хрупкой, как стекло, готовое разбиться от малейшего толчка.

Я шла, чувствуя, как снег хрустит под ногами, а холод пробирается через каждый слой одежды. Ветки деревьев, покрытые инеем, застыли в вечной зимней тишине. Моя дыхание было единственным звуком, который разрезал этот мир. Лёгкие горели от морозного воздуха, и каждый шаг отдавался болью в ступнях.
И вдруг лес открылся, словно кто-то раздвинул его завесу, и передо мной раскинулось озеро. Его гладкая, замёрзшая поверхность сияла в лучах солнца, словно бескрайнее зеркало.
Я замерла на месте, глядя на это бесконечное белое пространство.
«Это озеро... оно должно быть на карте»,
- Подумала я, быстро роясь в рюкзаке.
Руки дрожали, но я всё-таки нашла карту и развернула ее, оглядываясь на ориентиры.
Озеро. Оно здесь. Теперь я знала, где я нахожусь. Сердце заколотилось быстрее.
Я провела пальцем по линии карты, прикидывая, куда мне двигаться дальше.

Но передо мной встал выбор: обойти озеро по лесу, рискуя снова потерять дорогу, или пересечь его по льду.
Я опустилась на корточки у кромки льда, осторожно прикасаясь к его поверхности.
Лёд выглядел прочным, но в моей голове крутились рассказы о том, как он предательски трескается, унося жизни. Я вглядывалась в него, пытаясь разглядеть трещины или слабые места.
Ничего. Только белая пустота, уходящая к противоположному берегу.
И тут я услышала звук.
Шорох, треск веток. Лёгкий, но отчётливый. Я резко подняла голову.
Лес на том берегу озера казался спокойным, но внутри всё напряглось.
И вдруг я увидела его.
Эгон. Я замерла, не веря своим глазам.
Он выглядел, как призрак из моего прошлого. Его лицо было иссечено морозом, глаза горели дикой ненавистью.
«Это не может быть правдой», - мелькнуло в голове.

Он двинулся с противоположного берега. Прямо ко мне, тяжелыми, уверенными шагами. Я почувствовала, как холод пробежал по спине.
— Ты думала, что можешь нас убить? – его голос был хриплым, но до боли реальным.
Я сжала ружьё, чувствуя, как дрожат руки. Он шагнул на лёд. Я видела, как он ступает, и слышала тонкий треск под его ногами. Лёд трещал, но выдерживал его. Эгон приближался, и я почувствовала, как страх парализует меня.
«Беги», — кричал внутренний голос, но ноги не слушались. Я прижала приклад к плечу, пытаясь направить ружье прямо на него.
- Ты убила их, - произнёс он, продолжая идти. — Думаешь, я позволю тебе уйти?
Лёд под его ногами затрещал громче, но он не останавливался. Его глаза сверлили меня, наполненные яростью.
Я глубоко вдохнула и выстрелила.

Пуля ударила прямо под его ноги. Лёд треснул, и грохот разнёсся по всему озеру. Эгон замер на секунду, а потом провалился под лед.
Я стояла, не в силах пошевелиться, наблюдая, как он барахтается, пытаясь выбраться. Его руки царапали лёд, но он не мог зацепиться. Его крики гулко отражались от деревьев.
Моя грудь сжималась от ужаса. Я должна была повернуться и уйти. Но я не могла. Я смотрела, как он медленно теряет силы, как его крики становятся тише.
И вдруг всё стихло. Поверхность льда снова стала гладкой и спокойной. Эгон исчез.
Я тяжело дышала, ощущая, как холодный пот стекает по спине. Единственный патрон был потрачен. Но он спас мне жизнь.
Я развернулась, крепче сжав ружьё.
Озеро позади меня стало символом того, что я оставила в прошлом. Теперь я знала, куда идти. И я шла.
Каждый шаг — как удар по замёрзшему телу. Озеро осталось далеко позади, словно часть другого мира. Лёд, треск, холодная глубина... Я пытаюсь не вспоминать, но картинки всплывают сами.

Эгон... Он исчез подо льдом. Навсегда. Но я по-прежнему чувствую его взгляд, горящий ненавистью. Это был его выбор. И теперь он остался здесь, в этом лесу, частью этой бездушной зимы.

Снег всё глубже. Мои ботинки проваливаются, ноги вязнут. Каждый шаг требует больше сил, чем я думала. Мороз пробирается сквозь куртку, словно его тонкие ледяные пальцы хотят добраться до самого сердца.

Свет начинает тускнеть. Солнце опускается к горизонту, окрашивая снег в мягкий розовый оттенок. Я знаю, что скоро наступит ночь. А это значит, что я должна остановиться.

Я нахожу место среди елей, чьи ветви тяжело свисают к земле, укрытые толстым слоем снега. Это похоже на маленькую пещеру, созданную природой, и я понимаю, что это единственное место, где я могу пережить очередную ночь.

Снимаю рюкзак, тяжело опускаюсь на колени. Плечи ноют от усталости, ноги гудят. Но мне нужно работать.

Я достаю нож, грею его в руках, прежде чем начать срезать ветви. Первая ломается легко, но мои пальцы уже настолько окоченели, что я едва удерживаю инструмент. Вторая ветвь застревает, и я, взбешённая, тяну нож, пока он не вырывается, чуть не порезав мне ладонь.

— Давай... просто сделай это, — шепчу я себе, чувствуя, как мой голос дрожит.

Когда я заканчиваю, у меня получается нечто вроде шалаша. Я укладываю ветви так, чтобы они защищали меня от ветра, но внутри всё равно пронизывающе холодно.

Теперь костёр. Без него я замёрзну.

Я достаю бруски из рюкзака, куски тканевого мешка, оставшиеся от хижины. Спички... их всего две.

Первая ломается.

— Нет... нет! — я почти кричу, дрожащими руками вытаскивая вторую.

Она загорается. Я подношу её к ткани, и маленький язычок пламени начинает жадно пожирать её. Я кладу сверху бруски, молясь, чтобы костёр разгорелся.

Через несколько минут я сижу рядом с огнём, чувствуя, как тепло медленно возвращается в моё замёрзшее тело. Это не радость, это скорее облегчение. Я жива. Пока.

Я достаю из рюкзака кусок мяса кролика. Он жёсткий, холодный, но я всё равно ем. Каждый кусок кажется мне ценностью.

Пламя пляшет, отбрасывая тени на снег. Эти тени похожи на живых существ, слабо освещая лес за пределами моего укрытия.

Каждый звук заставляет меня вздрагивать. Треск веток, вой ветра... и что-то ещё. Мне кажется, я слышу шорох, но он настолько тихий, что я начинаю сомневаться, не придумала ли его.

Я кладу нож рядом с собой, под рукой, и снова пытаюсь согреться. Но спать нельзя.

Огонь почти угасает, когда я слышу вой. Тихий, далекий, но пронзительный. Волки.

Моё сердце колотится. Я хватаю нож, прижимая его к груди, как ребёнок, который прижимает игрушку, чтобы прогнать кошмары.

— Они не найдут тебя, — шепчу я себе, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Но я знаю, что это неправда. Если они захотят, они найдут.

Ночь проходит в напряжении. Я слышу каждый звук, каждый шорох. Иногда кажется, что шаги звучат слишком близко. В другой момент я убеждаю себя, что это просто ветер и на какое то время проваливаюсь в дремоту.

С первыми лучами солнца лес будто отпускает меня. Тени исчезают, тишина становится мягче.

Я тушу угли, проверяю рюкзак и с трудом поднимаюсь.

Моё тело ломит от усталости, но я делаю первый шаг вперёд. Лес впереди всё ещё кажется бесконечным. Но я знаю, что должна идти. Сегодня я сделаю ещё один шаг к спасению.

Я смотрю на лес, который снова раскрывает свои зубы. Деревья кажутся ближе, чем были вчера, ветви будто склонились, чтобы увидеть меня. Мне кажется, что за мной наблюдают, что кто-то следит за каждым шагом, каждым вздохом. Это иррационально, я знаю, но чувства не поддаются логике.

Ночь была долгой. Я потеряла счёт времени, не понимая, спала ли хоть немного. Каждое мгновение казалось растянутым, каждый звук — сигналом опасности. А потом пришёл рассвет, медленный и мягкий, как прощение.

Карта в руках дрожит на ветру. Мои глаза выискивают каждый изгиб, каждую линию, выведенную на пожелтевшем листе. Отсюда до города — всего несколько часов. Может быть, три, может быть, четыре, если снег снова станет глубже.

Сердце в груди трепещет, будто оно решило вырваться наружу и побежать быстрее, чем мои ноги. Несколько часов. Всего несколько часов. Я уже вижу, как дома города появляются на горизонте, слышу звуки, запахи — шум машин, разговоры людей, аромат горячего хлеба.

— Ты близко, — шепчу я себе.

Но вместе с этими мыслями приходит холодное предупреждение. Слишком рано радоваться. Слишком рано верить, что всё закончилось. Лес может забрать меня в любой момент.

Я быстро отхожу от картин воображения и смотрю на костёр. Тепло ещё тлеет в углях. Я достаю бутылку с остатками бульона, откручиваю крышку и подношу её к остаткам костра, держа осторожно.

Пара минут — и жидкость становится чуть теплее. Я подношу её к губам, делаю маленький глоток. Теплый вкус жира разливается внутри, согревая меня больше, чем весь костёр за ночь.

Закончив, я достаю горсть засушенных ягод. Вкус клюквы и сушёной черники на мгновение возвращает меня к прошлому, когда такие ягоды добавляли в пироги на базаре, где я бывала с Анной. Но я отгоняю воспоминания. Сейчас нет места для ностальгии.

Собрав рюкзак, я натягиваю его на плечи. Ощущение знакомое: тяжесть, от которой ноет спина. Но сейчас он легче.
Я укутываюсь плотнее в куртку, застёгивая все пуговицы. Подтягиваю воротник так, чтобы он закрывал половину лица. Шапка плотно сидит на голове, а руки спрятаны в карманы. В одной из них я сжимаю нож. Его металлическая рукоять холодна, как лёд, но успокаивает меня.

— Всё, пора, — говорю я себе, глубоко вздыхая.

Делаю первый шаг. Потом второй. Снег хрустит под ногами, лес вокруг тих.

Каждый шаг приближает меня к городу. Или к чему-то, что может быть ещё страшнее.

Я иду, стараясь сохранять ровный ритм. Снег то плотный, то рыхлый. Иногда я проваливаюсь чуть ли не до колен, вытаскиваю ногу с усилием, но всё равно продолжаю двигаться.

Время тянется медленно. Каждый шаг словно отнимает по крохе сил, но я стараюсь не останавливаться. Глубокий вдох, выдох. В голове только одна мысль: "Ещё немного. Ты сможешь."

Лес начинает редеть. Это радует и пугает одновременно. С каждой минутой деревья становятся всё реже, и я замечаю сквозь ветви голубое небо.

Лесной простор сменяется более открытой местностью, и ветер становится сильнее. Он обжигает кожу, проникает сквозь ткань, заставляя сжиматься сильнее.

Свет солнца становится ярче. Я вытираю пот с лица, чувствуя, как замёрзшие капли превращаются в крошечные льдинки.

Я сверяюсь с картой, остановившись под раскидистым дубом. Его голые ветви, покрытые инеем, тянутся в небо, словно пальцы, застывшие в немом крике. Я провожу пальцем по карте, пытаясь понять, где я сейчас нахожусь. Дуб отмечен — я нахожусь на правильном пути. Дорога к городу совсем близко.

— Ещё немного, — шепчу я, сглатывая сухость в горле.

Ветра почти нет, и это даёт мне шанс услышать лес. Слабый треск веток, тихое шуршание снега, иногда — далёкий крик птицы. Всё это кажется одновременно знакомым и пугающим. Лес молчит, но я не могу избавиться от ощущения, что он наблюдает за мной.

Я убираю карту и снова поправляю рюкзак, который давит на плечи, как неумолимый груз воспоминаний и страха. Лес начинает открываться передо мной: ветви становятся выше, стволы — дальше друг от друга.

Снег под ногами меняется — становится плотнее, уже не таким глубоким. Я проваливаюсь реже, и это позволяет ускорить шаг. Кажется, я вижу проблески чего-то вдалеке, может, даже края леса.

"Ближе. Уже ближе," — повторяю я себе, стискивая нож в кармане.

И вдруг лесной шум изменился. Где-то далеко раздаётся треск, звук тяжёлого снега, срывающегося с ветки. Я замираю.

— Это просто снег, — говорю себе вслух, стараясь звучать твёрдо, но мой голос дрожит.

Я осматриваюсь, но ничего не вижу. Лес всё тот же, спокойный, даже равнодушный.

Я делаю шаг вперёд, потом ещё один. Стараюсь двигаться быстро, но не торопиться слишком сильно, чтобы не упасть. Каждый звук вокруг теперь усиливается.

Я продолжаю идти, стараясь не терять ритм. Снова смотрю на карту. До города осталось меньше часа. Меньше часа!

Силы начинают возвращаться, как будто сама мысль о близком спасении наполняет меня энергией.

"Не останавливайся. Не оглядывайся."

Я иду, и, наконец, лес начинает исчезать. Впереди я вижу просвет — за ним должно быть открытое пространство, а дальше — город.

Моё сердце замирает. На секунду мне кажется, что я уже на грани.
Шаги становятся быстрее. Ноги едва слушаются, но я продолжаю идти. Дыхание вырывается облаками пара, смешиваясь с морозным воздухом.

Я выхожу из леса на небольшую открытую равнину. Мои глаза быстро сканируют местность. Где-то вдали я вижу очертания строений. Это город!

Мои губы дрожат, но я улыбаюсь. Я сделала это. Я выбралась. Слёзы катятся по щекам, горячие, обжигающие, я даже не пытаюсь их вытереть. Это не слёзы страха или отчаяния. Это слёзы счастья, пусть и такого хрупкого, что кажется, оно может исчезнуть, если я моргну.

— Господи... — шепчу я, обхватывая себя руками. Ноги подкашиваются, но я не могу стоять на месте.

Я делаю шаг вперёд, потом ещё один. Моё дыхание рваное, спутанное с тихими рыданиями, я не могу остановиться. Город совсем близко. Я вижу его. Его очертания выплывают из морозного тумана, словно мираж, который я боялась не достичь.

И вдруг мои ноги сами несут меня вперёд. Я бегу. Бегу, спотыкаясь, падая на колени в снег, но тут же поднимаюсь. Я хватаюсь за рюкзак, чтобы не потерять его.

— Я выбралась! — выкрикиваю я, и мой голос эхом разносится в тишине.

Снег хрустит под ботинками, ледяной воздух режет лёгкие, но я не чувствую боли. Только свобода. Она наполняет меня, как свежий ветер, сдувая всю усталость.

Я выхожу на дорогу — настоящую дорогу, с утоптанным снегом и следами машин. Мои руки дрожат, когда я касаюсь земли. Это не лес. Это не ледяная пустыня. Это путь, который ведёт к людям.

Я падаю на колени, уткнувшись лбом в снег, и громко плачу. Всё напряжение, всё страдание, которое я держала в себе столько времени, вырывается наружу.

— Спасибо... спасибо... — шепчу я, глядя на следы шин, будто это святыня.

Я поднимаю голову, прищуриваюсь, чтобы разглядеть город вдали. Кажется, он всё ещё слишком далёк. Но сейчас это не важно.

Мои руки всё ещё дрожат, но я сжимаю их в кулаки, чтобы взять себя в руки. Я не могу позволить себе терять бдительность. Может, за мной всё ещё следят. Может, мои преследователи уже близко.

Я поправляю рюкзак, прячу нож в карман и вытираю слёзы. Теперь нужно идти вперёд, к людям.

— Ты сильная, Ада, — шепчу я себе, как мантру. — Ты сделала это. Теперь главное — дойти.

Моё дыхание вырывается белыми облаками пара, а ноги снова начинают движение. На этот раз — по дороге, которая, я знаю, приведёт меня к спасению.