Серпентариум

Время в этом месте потеряло всякий смысл. Я уже не могла сказать, сколько дней прошло с того момента, как меня схватили. Сначала я пыталась вести отсчёт по смене света в окне, но быстро сдалась: дни сливались друг с другом, оставляя за собой лишь бесконечную рутину боли и унижения.

Утро началось, как и всегда, с грубого стука в дверь. Я проснулась мгновенно, как будто тело привыкло к этому сигналу. Встал — значит, живёшь.

— Поднимайся ,— раздался голос за дверью. Он был низкий, с хрипотцой, принадлежал одному из охранников. Ещё месяц назад я бы вздрогнула от этого тона, но теперь просто молча села на край своей койки.

Тело отзывалось болью на каждое движение. Кости ныли, мышцы протестовали, но я привыкла. В этой тюрьме боль стала моим постоянным спутником. Я аккуратно встала на пол, деревянные доски, которые скрипели даже под самым лёгким весом, отозвались.

— Сейчас иду ,— хрипло сказала я, и мой голос прозвучал чужим.

Повернув голову к окну, я заметила, как серый свет заполняет комнату. Небо затянуто облаками, словно даже природа здесь обречена быть мрачной. Мой взгляд зацепился за решётки на окне. Когда-то они были холодным напоминанием о том, что свобода невозможна. Теперь я смотрела на них равнодушно, как на часть фона.

Меня заставляли вставать на рассвете. День начинался с кухни: я готовила завтрак для охранников, иногда помогала чистить картошку или резать мясо. На кухне следили за ножом в моих руках. Никто не удосужился дать мне нормальной одежды, и я ходила в той же футболке и джинсах, в которых меня сюда притащили. Ткань истончилась, по шву на колене пошли нитки, а сама футболка уже начала отдавать кислым запахом пота и грязи. Иногда я стирала свои вещи, вместе с одеждой охранников. Так как мне не во что было переодеться, после стирки, я одевала свои мокрые тряпки.

На кухне было холодно, воздух пропитан затхлым запахом гнили, который даже кипящая вода не могла перебить. Большая часть продуктов выглядела так, будто их купили на самых дешёвых складах: в овощах находились личинки, мясо иногда было покрыто тонкой плёнкой слизи. Я пыталась не думать об этом, просто выполняла свою работу, как механизм. Видимо Эйдану было наплевать и на своих людей, что там уж говорить обо мне.

— Давай быстрее! — крикнул один из охранников, когда я пыталась аккуратно выложить кашу по тарелкам. Его голос эхом разнёсся по кухне. Я вздрогнула, но не сказала ничего, просто прибавила темп.

Когда я подошла к столу с подносом, другой охранник — высокий, с бритой головой и отвратительным выражением лица — ухмыльнулся.

— О, смотрите, наша куколка принесла нам завтрак , — сказал он, хватая тарелку так, что часть каши выплеснулась на стол.

Его товарищи рассмеялись, но я лишь опустила глаза, подавляя желание развернуться и выбежать отсюда.

— А ты сама ешь? — спросил он с насмешкой, поднося ложку ко рту. — Или голодаешь? Может, тебе чего-нибудь оставить?

Я не ответила. В такие моменты лучше молчать.

Когда работа на кухне была закончена, меня отправили убирать коридоры. Моими инструментами стали ветошь и ведро с мутной водой. Полы были покрыты трещинами, а по углам скапливалась грязь, словно эти помещения не видели нормальной уборки годами. Я ползала на коленях, оттирая пятна, и чувствовала, как кровь приливает к голове.

"Просто двигайся. Не думай," — говорила я себе, сосредотачиваясь на тряпке в руках.

Иногда в коридорах я слышала голоса. Люди Эйдана переговаривались, обсуждая свои дела, но когда я появлялась, разговоры прекращались. Они смотрели на меня, как на пустое место, словно я была частью интерьера.

Я заметила одну особенность: охранники часто собирались в западной части здания. Там было что-то вроде комнаты отдыха. Слышались звуки карт, стук кружек. Я начала понимать, что в определённые часы их внимание ослабевает.

"Может ли это быть полезным?" — подумала я, но тут же отбросила эту мысль. Даже если я сбегу, куда? Эти леса были такими же опасными, как и люди внутри дома.

Позже меня вернули в мою комнату. Я едва переступила порог, чувствуя, как ноги подкашиваются.

Когда дверь захлопнулась, я рухнула на кровать, не обращая внимания на её жёсткость. Голова гудела от усталости. Глаза закрывались. Мысли, как назойливые мухи, кружились в голове.

Я думала о Торе. Её лицо вдруг стало неожиданно отчётливым. Эти строгие черты, холодный взгляд. Он казался таким несгибаемым, сильным. Было ли это всего месяц назад? Или целая жизнь?

"Ты справишься" — вспомнила я его голос. Эти слова звучали в моей памяти, как молитва.

Но справлюсь ли?

Снаружи раздался крик. Это был чей-то голос — резкий, полный боли. Звук пронзил меня, но я осталась на месте. Слишком устала, чтобы даже испугаться.

"Ты не единственная, кого они ломают" — мелькнула мысль.

Когда-то я бы разрыдалась от этих криков. Теперь я просто закрыла глаза и попыталась отключиться.

За дверью моей комнаты раздавались голоса. Грубые, резкие, они прерывали тишину, в которой я привыкла прятаться, чтобы не думать о боли. Крик, смех и что-то, похожее на ругань, перемешались со звуками шагов. Обычно я старалась не обращать на них внимания, но на этот раз что-то в их тоне заставило меня насторожиться.
- Тащи ее сюда! — выкрикнул кто-то, и в следующий момент дверь распахнулась с таким грохотом, что я вздрогнула.
На пороге стоял один из охранников.
Квинт. Мужчина лет тридцати пяти с резкими чертами лица, которые придавали ему изможденный вид.
Его волосы были коротко подстрижены, словно он только что вернулся из армии.
Грубое лицо напоминало каменную глыбу: ни эмоций, ни намёка на мягкость.
— Ты умеешь шить? — резко спросил он, вглядываясь в меня так, словно я была не человеком, а куском мяса.

Я сглотнула, не успев подумать. Что-то в его взгляде говорило, что отказ или медлительность могут привести к неприятностям. Поэтому я просто кивнула, хотя понятия не имела, зачем им понадобилось, чтобы я умела шить.
— Тогда пошли , — бросил он, махнув рукой, чтобы я выходила.

Меня вывели в гостиную – ободранную, с облупившимися стенами и жалкими остатками мебели. Квинт тащил меня за руку, словно куклу, а я, едва не спотыкаясь, пыталась идти. Как только мы вошли, запах крови ударил мне в нос.
На диване сидел другой охранник. Варро.
Его лицо было искажено гримасой боли, а на животе расплывалось темное пятно крови, которое пропитало рубашку.
Варро был похож на воина из старого фильма: мощные плечи, густая борода и те самые черты, которые выдают мужчину, привыкшего командовать. Даже сейчас, сидя с раной, он сжимал зубы, чтобы не издать ни звука, но его глаза горели яростью.

-   Проклятые ублюдки , - прохрипел он, хватаясь за живот. — Квинт, чёрт тебя дери, где ты был?!
-   Заткнись, Варро ,- рявкнул Квинт. –
Вот, пусть она тебя зашьёт.
-   Шутка, что ли? — Варро бросил на меня взгляд, полный презрения. – Это девчонка. Она нас всех угробит.
-   Ты либо молчишь, либо истекаешь кровью , - отрезал Квинт, бросая мне на стол иглу и нить. — Давай, начинай.
Я застыла, не зная, что сказать. Сердце колотилось в груди так, что казалось, его слышали все в комнате.
-   Я... я не умею... — прошептала я, но мой голос затерялся в грубом хохоте Варро.
-   Вот и я об этом – пробормотал он, покачав головой.
-   У тебя нет выбора ,— прервал меня
- Квинт. Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала запах табака. — Делаешь, что тебе говорят, или будешь штопать собственное лицо.

Слова застряли в горле. Я потянулась к столу, дрожащими руками взяла иглу и нитки. Это было словно кошмарный сон, из которого я не могла проснуться.
Я посмотрела на Варро. Его рубашка была разрезана, открывая окровавленный живот. Глубокая рана выглядела ужасающе: края разошлись, словно разорванная ткань, обнажая плоть.
— Ну же, чего стоишь? — прошипел
Варро, хватаясь за подлокотник дивана, чтобы не упасть.
Я опустилась на колени перед ним, руки тряслись так, что я едва могла вдеть нить в иглу. Квинт наблюдал за мной с холодным равнодушием, словно это была обычная рутина.
Когда игла вонзилась в кожу, Варро дернулся. Его взгляд стал ледяным, как будто он держал себя в руках из чистого упрямства.
— Продолжай... - выдавил он сквозь зубы.

С каждым стежком мои пальцы становились всё твёрже. Я больше не думала о том, что делаю. Просто двигалась. Игла входила и выходила, оставляя за собой грубую линию. Кровь сочилась между швами, но я старалась её не замечать.
-   Шей быстрее или я отрежу кусок от тебя, чтобы заткнуть эту дыру,  — прорычал Варро, его голос дрожал от боли.
-   Она старается ,— неожиданно сказал Квинт, и в его голосе прозвучала странная насмешка. — Видишь, Варро? Наша куколка всё-таки полезная.
Я ничего не ответила. Просто закончила последний стежок, завязала узел и откинулась назад, стараясь не упасть.
Варро посмотрел на свой живот, потом на меня. Его лицо осталось жёстким, но во взгляде промелькнула тень уважения.
— Может, ты не такая бесполезная, как кажется – пробормотал он, прикрывая рану рукой.
Квинт кивнул и махнул мне рукой.
— Убирайся.

Я вернулась в свою комнату, руки всё ещё тряслись, и в темноте я смогла различить багровые пятна крови на своих пальцах. Это был не мой цвет, не моя боль, но он пропитал мою кожу, как проклятие, словно хотел остаться навсегда.
Я закрыла за собой дверь, упав на кровать лицом вниз, но тут же вскрикнула от боли, когда спина отозвалась острым уколом. Я перекатилась на бок, обхватив себя руками, будто это могло помочь собрать разбитые части моего разума.
Все тело гудело, словно я только что закончила многочасовой бой. Но не с врагом. С самой собой.

Как я могла это сделать? Зашить рану человека? Моими руками, которые привыкли держать фотоаппарат, настраивать объективы, улавливать свет?
Они хотели красоты. Я всегда хотела её.
А теперь? Теперь мои руки заляпаны кровью, и я уже не уверена, что смогу когда-нибудь снова взять камеру.

Квинт, его холодный взгляд, его смех – всё это казалось чем-то далеким. Варро, его лицо, искажённое болью, его слова...
«Шей, или я отрежу кусок от тебя, чтобы заткнуть эту дыру» - говорил он, как будто это был приказ в столовой.
И я сделала это. Не потому что хотела.
Потому что знала: если я не сделаю, мне будет больно.

Когда я зашивала Варро, перед глазами всплыла Анна. Её тонкие, ловкие пальцы, шьющие очередной шедевр. «Ты слишком неуклюжа для иглы» — однажды сказала она, смеясь. И я тогда согласилась.
Смешно. Если бы она только могла видеть меня сейчас. Её Ада, её подруга, сидящая в студии и настраивающий свет, теперь сидит в доме чудовищ и превращается в тень самой себя.

Я осторожно дотронулась до синяков на плече. С каждым прикосновением боль вспыхивала, словно огонь, но в то же время она была якорем, удерживающим меня в реальности. Без боли я бы подумала, что всё это сон. Ночной кошмар, из которого я вот-вот проснусь.
Но нет. Это не сон. Это моё настоящее.

Вечером я сидела на корточках перед большим тазиком с холодной водой, стирая вещи охранников. Вода была ледяной, пальцы онемели, а тряпки будто нарочно сопротивлялись. Каждое движение отдавалось в плечах болью, но я упорно продолжала, мысленно убеждая себя: это лучше, чем быть избитой.

Тряпки с мылом поднимали пену, которая быстро становилась серой от грязи. Моя кожа зудела, и хотелось бросить всё это прямо сейчас, но я заставила себя закончить.

Собрав мокрые вещи в пластиковый таз, я направилась в соседнюю комнату, где стояла старая металлическая сушилка. Свет в комнате был слабым, желтоватым, и от этого тени на стенах казались ещё более мрачными. Я на автомате развешивала одежду, расправляя одну тряпку за другой.

Когда я повернулась, чтобы взять новую порцию из таза, то замерла. Варро.

Он сидел на диване в гостиной, весь ссутулившись. Его голова опустилась на грудь, и на первый взгляд казалось, что он просто задремал. Но что-то в его позе было неестественным. Я нахмурилась, не двигаясь с места, а потом шагнула ближе.

— Варро? — позвала я тихо.

Ответа не было. Его дыхание звучало странно: прерывистое, слабое.

Я поставила таз на пол и подошла ближе. Внутри боролись два чувства: страх и желание помочь. Он бил меня, он издевался, он причинял мне столько боли. Но сейчас передо мной был не монстр, а человек. Раненый человек.

Я присела рядом, осторожно положила руку ему на плечо и потрясла.

— Варро, ты слышишь меня? — спросила я, стараясь говорить ровным голосом.

Его голова слегка повернулась, но глаза остались закрыты. Он был жив, но едва.

Я быстро вскочила на ноги и побежала в комнату, где обычно сидели остальные. Дверь приоткрылась, и мне удалось заглянуть внутрь. Квинт, Эгон и Энди обсуждали что-то, громко смеясь.

— Варро плохо, он... он умирает! — выдохнула я, стоя на пороге.

Они замерли, переглянулись и тут же вскочили. Квинт первым бросился к гостиной, за ним следом остальные.

Я пошла за ними, но остановилась у входа, наблюдая за их реакцией. Они окружили Варро, кто-то потряс его за плечо, другой уже доставал из ящика бутылку спирта и бинты. Громкие голоса перекрывали друг друга.

Внезапно меня осенило.

Все заняты. Все сосредоточены на Варро. Это шанс.

Я перевела взгляд на дверь, которая вела в коридор. Она была приоткрыта. Сердце заколотилось так сильно, что казалось, его стук сейчас услышат все.

"Беги, Ада" — пронеслось в голове.

Я прижалась к стене, стараясь не дышать. В гостиной продолжались громкие переговоры — мужские голоса перебивали друг друга, кто-то яростно ругался, кто-то кричал, чтобы принесли ещё бинтов. Это был шанс, возможно, единственный, который выпадет мне в жизни.

Сердце бешено колотилось, казалось, его грохот заполнял всё пространство. Я сделала осторожный шаг назад, потом ещё один. Ступать на скрипучие доски пола приходилось с болезненной медлительностью, как будто любое неосторожное движение могло стать последним.

Когда я добралась до двери в коридор, боковым зрением увидела, как Квинт обернулся, чтобы что-то схватить с полки. Его взгляд мельком скользнул в мою сторону. Я тут же вжалась в тень стены, замерев, как кролик под прицелом ружья.

"Не смотри. Не смотри сюда" — молила я мысленно, чувствуя, как от страха мурашки бегут по спине.

Он повернулся обратно к Варро, даже не заметив меня. Я выдохнула, но едва слышно. На ватных ногах я добралась до выхода из коридора. Передо мной была ещё одна дверь — массивная, оббитая железом. Она была приоткрыта, сквозь щель проникал холодный ночной воздух.

Я сделала ещё один шаг. Половица предательски заскрипела.

Я замерла, зажав рот руками, как будто это могло помочь скрыть звук. Шум в гостиной на секунду утих, и внутри всё сжалось от ужаса. Один из охранников обернулся к двери, но в этот момент кто-то крикнул:

— Держи его, чёрт побери! Он сейчас отключится!

Шум снова усилился, и я, будто очнувшись, сделала следующий шаг. Руки дрожали, ноги едва слушались. Дверь передо мной казалась спасением, но каждый сантиметр к ней был настоящей пыткой.

Когда я подошла достаточно близко, чтобы дотянуться до ручки, пальцы стали скользить от пота. "Давай, чёрт тебя побери" — прошептала я самой себе, заставляя сжать холодный металл. Дверь с лёгким скрипом открылась чуть шире. Я замерла, слушая. Никто, кажется, ничего не заметил.

Теперь главное — выйти из дома.

Я приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы протиснуться боком. Ледяной воздух ударил в лицо, но я не обратила на это внимания. Стараясь не издавать ни звука, я выбралась наружу. Вокруг была непроглядная темнота. Деревья казались огромными тенями, скрывающими неизвестность.

Мгновение я стояла на крыльце, не веря, что всё ещё остаюсь незамеченной. Вдалеке раздался треск ветки, и я поняла, что время не на моей стороне. Вдохнув полной грудью, я сорвалась с места.

Бежать по неровной земле было почти невозможно: мокрая трава, корни деревьев и рыхлая земля под ногами создавали ощущение, что каждое движение может обернуться падением. Мои босые ноги скользили, но я продолжала бежать, не оглядываясь.

Шум за спиной заставил моё сердце пропустить удар.

"Они заметили! Они идут за тобой!" — кричал внутренний голос, подгоняя меня ещё сильнее.

Ветви хлестали по лицу, зацепляли волосы, но я не замедлялась. Страх был сильнее боли. В какой-то момент я услышала хриплое дыхание, но, вслушавшись, поняла, что это моё собственное. Паника захлестывала, дыхание становилось рваным, но я заставляла себя двигаться.

Лес становился всё гуще. Тёмные силуэты деревьев сливались в единый чёрный купол, под которым я чувствовала себя крошечной и беззащитной. Вдруг я споткнулась о корень и упала на землю. Мокрая грязь обожгла кожу, но я тут же поднялась, стараясь не терять ни секунды.

Треск ветки совсем близко заставил меня замереть. Я прислонилась к дереву, пытаясь унять шумное дыхание. Где-то вдалеке раздались голоса. Они кричали друг другу, и я поняла, что охранники заметили моё отсутствие.

Сердце стучало так громко, что, казалось, его слышат все вокруг. "Только не сейчас. Только не здесь" — молилась я, стараясь слиться с тенью дерева.

Голоса постепенно удалялись, и я осознала, что у меня есть ещё несколько секунд. Я огляделась, пытаясь понять, куда двигаться. Вдалеке между деревьями мелькнул слабый свет — фонари? Дорога?

Я сорвалась с места, бросив все мысли, кроме одной: "Беги!"

Каждый шаг отзывался болью в ногах, каждый вдох обжигал лёгкие, но я знала, что если остановлюсь, меня найдут. А если найдут, я уже никогда не выберусь отсюда.

Лес впереди расступался. Свет становился ярче. Надежда, маленькая и робкая, вспыхнула внутри, придавая мне сил.

"Ещё чуть-чуть. Ещё немного" — убеждала я себя, глядя на пробивающийся через деревья свет. Даже если вперед была вовсе не спасительная дорога, я бежала.

Свет становился ближе. Я чувствовала, как ноги уже почти не держат, но останавливаться было нельзя. Лес впереди расступался, и я видела, как свет фонаря выхватывает кусочки тропинки. Это была свобода. Моя свобода.
Но вдруг позади послышался громкий треск веток.
— Чёрт! — прошептала я, обернувшись.
Силуэт мужчины мелькнул вдалеке между деревьями. Один из них. Эгон? Квинт? Кто это был – неважно. Они нашли меня.
Я сорвалась с места, но каждая мышца кричала от боли. Ноги подкашивались, земля уходила из-под босых стоп. Сердце стучало так громко, что заглушало всё вокруг.
— Стоять, сука! — раздался грубый крик, от которого меня передёрнуло.

«Нет. Только не сейчас!» Я бросилась вперёд, чувствуя, как паника захлёстывает меня. Лес словно сговорился, чтобы остановить меня: ветви хлестали по лицу, корни цепляли ноги.
Позади раздавался хруст веток и тяжёлое дыхание. Он был близко, слишком близко.
Я достигла просвета. Впереди блеснула тропа, но в этот момент сильная рука схватила меня за плечо. Я закричала, но крик мгновенно оборвался, когда меня рывком бросили на землю. Воздух вырвался из лёгких, ударившись о холодную землю.
Я попыталась встать, но тяжёлый ботинок прижал меня к земле.
— Думала сбежать, а? — прогремел над головой голос. Это был Квинт.

Он схватил меня за волосы и поднял, будто я ничего не весила. Мои ноги пытались найти опору, но он тут же ударил меня в живот. Боль была оглушительной, и я согнулась пополам, задыхаясь.
— Думаешь, такая умная? Думаешь, тебе это сойдёт с рук?! – Его голос был полон ярости.
Я почувствовала, как он снова замахивается, и удар пришёлся по лицу.
Голову отбросило назад, а вкус крови наполнил рот.
— Нравится? — Квинт схватил меня за горло и приподнял, чтобы я смотрела ему в глаза. Его лицо было перекошено гневом, а дыхание тяжелое, почти звериное. – Давай, скажи мне ещё, что ты ничего не знаешь! Скажи мне!
Я не могла ответить. Мир вокруг начал расплываться.
Квинт оттолкнул меня так, что я упала спиной на землю. Тело отказывалось слушаться, а боль накрыла меня волной.

- Никто не смеет уходить отсюда, поняла? Никто! — прокричал он, ударяя меня ещё раз ногой в бок.
Последнее, что я услышала, был его хриплый смех. Затем всё вокруг заволокло тьмой.