Место под солнцем

***

После того разговора я почти до самого утра проворочалась в кровати, не в силах заснуть. Я всё никак не могла поверить в то, что этот гад пошёл на такой риск только ради того, чтобы проверить, как же я к нему относилась в действительности. Хотя изначально риск был сомнительным, если хорошо подумать... полный зал людей, рядом целитель и весь профессорский состав. Не вспомни про безоар я, вспомнила бы Боунс, Слизнорт или Трэвис... да тот же Дамблдор. Может, чуть позже, но и они сориентировались бы. Но вот сделать непрямой массаж сердца могла только я одна. И видимо, мысль, что я всё-таки сделала его, дала кое-кому твёрдую уверенность, что он что-то значит для меня. Но так ли это?

«Будь на его месте кто-то другой — я бы сделала всё то же самое, — подумала я, следя за тем, как косые солнечные лучи сквозь плотный слой облаков начали разгонять тьму за окном. — Я врач. Это мой долг».

Но в голове всё равно предательски крутилась мысль, что для малознакомого человека я вряд ли довела бы себя до потери сознания. И пылавшие щёки опять косвенно подтверждали это. Только вот умом я понимала, что связь с таким человеком, как Том Реддл, до добра не доведёт. Я и так увязла по пояс в чём-то нехорошем благодаря ему, а если сейчас ещё и прыгнуть в омут с головой... обратно мне уже будет не вынырнуть из него, и я это понимала. И теперь я была благодарна и богу, и судьбе, и всем остальным, кто отвечает за стечение обстоятельств, что перенеслась именно в тело маленькой девочки. Сейчас возраст был единственным барьером, который отделял меня от второго прыжка в бездну.

А ещё благодаря этому барьеру у меня был неплохой шанс и вовсе избежать этого прыжка. Это сейчас Том из-за своего возраста заперт в замкнутом коллективе, и с ним по-нормальному могу поговорить только я, вот он и напридумывал себе что-то. А когда он окончит школу, то у него станет намного больше возможностей, а как-то выцепить из школы меня у него не получится. Письма... летние каникулы... это всё не то. Как только он пообщается с другими людьми, повидает мир... других женщин, умных, красивых и бесстрашных, то ему станет без надобности ждать, пока «повзрослею» я. Целых четыре года. Всё-таки правильно Том заметил в Рождество: время — это материя, которая меняет многое. И в данном случае время было на моей стороне.

Только я немного успокоилась и начала проваливаться в дрёму, как в лазарет из своей комнаты вышла мадам Боунс. Заметив, что я уже (или ещё?) не сплю, целительница подошла ко мне и стала внимательно осматривать и расспрашивать о моём самочувствии. А как только этот расспрос закончился, в больничное крыло вошла профессор Трэвис. И не одна.

— Кейт, ты очнулась! — воскликнула она, бросившись ко мне и сев на край моей кровати. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — выдохнула я, в действительности же чувствуя себя разбитой из-за бессонной ночи. — Со мной всё в порядке, профессор Трэвис.

— Я так рада это слышать, Кейт! — взяв к себе в руку мою, проговорила профессор Трэвис. — Я очень испугалась, когда ты вчера потеряла сознание! И Том... а где он?!

Она растерянно осмотрелась вокруг, словно ища кого-то, но тут со стороны входа послышался знакомый голос, от которого меня почему-то бросило в дрожь.

— Я здесь, профессор Трэвис.

Все присутствующие в лазарете дружно обернулись, но Том, излучая просто невероятную уверенность, прошагал в нашу сторону и сел на соседнюю со мной кровать. Весь же его вид был как всегда холоден и невозмутим, так что я и вовсе начала сомневаться в том, что тот дурацкий разговор действительно был, если бы... если бы не его взгляд, буквально секундный взгляд прямо мне в глаза. В этот момент в его чёрных глазах будто загорелись маленькие угольки, придавая ему какой-то безумный блеск. А мне снова стало не по себе.

— Мистер Реддл, по-моему, я не разрешала вам покидать больничное крыло?! — сразу же набросилась на него целительница, и мираж рассеялся, словно его не было и в помине.

Том легко усмехнулся моей растерянности и вежливо сказал:

— Прошу прощения, мадам Боунс, но я ещё вчера вечером говорил вам, что вполне неплохо себя чувствую. И я долго не мог заснуть, почти до самого утра, так что решил пойти к себе в спальню, чтобы не мешать отдыхать Кейт. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — выдавила я, старательно избегая его взгляда, чтобы снова не попасть под гипноз.

— Мистер Реддл, вы вчера... вы вчера были в таком критическом состоянии, что я не имею права отпускать вас из лазарета! — продолжала возмущаться мадам Боунс, подойдя ко второму своему пациенту и начав его осматривать. — Я до сих пор не понимаю, что с вами произошло и остальные профессора тоже! И, мисс Лэйн...

Тут в воздухе повисла неловкая пауза, и я поняла, что же все хотели от меня. Но я всё же сделала вид, что не догадалась о причинах молчания, и профессор Диппет, стоявший неподалёку, негромко попросил:

— Мисс Лэйн, вы бы не могли пояснить нам, что вчера произошло?

— Я... я не знаю, что произошло... — заикаясь, прохрипела я, а мысли еле шевелились от усталости. — Тому стало плохо... у него была температура, и он потерял сознание... я испугалась, а потом вспомнила, что у меня в кармане был безоар. Профессор Слизнорт, не подумайте, что я украла его у вас! Я... я нашла три штуки перед обедом и хотела сразу после него отнести вам в кабинет! Мне они не нужны!

— Что ты, Кейт, — растерянно улыбнулся мне Слизнорт. — Я и не думал, что ты... если бы ты не нашла их, то я даже боюсь представить, что было бы с... Томом! Но я не понимаю, почему... безоар не помог?

— Безоар помог, — тихо ответила я, посмотрев в точку перед собой, а тишина так и звенела в промежутке между фразами. — Он снял интоксикацию, но... сердце Тома остановилось раньше, — тут я перевела взгляд на своего декана и обратилась к ней: — Профессор Трэвис, я ведь уже рассказывала вам, что нас летом учили медики из госпиталя основам первой помощи? Непрямой массаж сердца относится туда же. Я видела, как его делал один хирург, когда летом на станции метро, где мы прятались от бомбардировок, стало плохо пожилому мужчине. А потом ещё подошла к врачу и поспрашивала, что и как нужно делать. Если не верите мне, то спросите Тома. Но я... я не знала, получится у меня или нет. Я просто делала хоть что-то... хуже уже быть точно не могло.

Профессор Трэвис неуверенно улыбнулась мне, как бы говоря, что и так верит, а вот профессор Диппет всё же спросил:

— Мистер Реддл, это правда?

— Да, сэр, это правда, — сразу же твёрдо сказал Том. — Нас действительно учили этому летом. Правда, я не смог запомнить, что и как нужно делать, а Кейт запомнила. И я очень благодарен ей за это.

— Мистер Реддл, а вы можете всё-таки пояснить нам, что с вами случилось? — всё прежним задумчивым тоном продолжал спрашивать профессор Диппет.

— Я не знаю, сэр, — не моргнув, ответил Том. — Это было похоже на... на то, что было в прошлом году, когда меня хотели напоить Приворотным зельем. Видимо, и в этот раз тоже кто-то хотел сделать что-то подобное, но не рассчитал дозу. Но после всего, что было дальше, я сомневаюсь, что виновница признается.

— А вы можете предположить, кто бы это мог быть? — не сдавался профессор Диппет, но Том безразлично ответил:

— Нет, сэр. Кроме Элеоноры, для меня больше девушек не существует. Вам лучше будет спросить у неё, интересовался ли мной кто-то или нет. Девушки всегда знают о таких вещах больше. А может, это зелье предназначалось для другого, мы с Элли вчера сели не на обычные места, а чуть дальше. В любом случае я понятия не имею, кто мог бы отравить меня.

— Думаю, нам ни к чему тревожить мисс Фоули, мистер Реддл, — наконец произнёс профессор Диппет, а я была готова аплодировать стоя той наглости, с которой этот лицемер врал директору школы. И ведь тот, похоже, действительно поверил! Вот что значит репутация... — И, профессор Слизнорт, Дамблдор, Флитвик и Трэвис... я думаю, вам, как деканам факультетов, следует поговорить с учащимися и объяснить им опасность вот таких «покушений». Если в за́мке подобное повторится, то у Попечительского совета возникнет ко мне немало вопросов. И если это всё, то...

— Том! — знакомый визг мигом перекрыл тихий голос директора, а моя многострадальная голова так и взорвалась новым приступом боли.

Элеонора буквально пролетела мимо преподавателей и бросилась виснуть на шее к своему возлюбленному, а я закрыла глаза и принялась ждать, когда же меня оставят одну.

— Том, я так рада, что с тобой всё в порядке! — чуть ли не рыдала она, но тут её мягко одёрнул профессор Слизнорт:

— Элеонора, дорогая, твоему другу и так было плохо вчера... не надо на него так набрасываться! Побереги его!

— Конечно, сэр! — тут же воскликнула Элеонора, и теперь была очередь профессора Трэвис одёрнуть её:

— Элеонора, не надо кричать, Кейт ещё не пришла в себя, ей тоже нужно отдохнуть!

— Конечно, профессор Трэвис, — прошептала Элеонора, а потом я почувствовала, как кто-то навис надо мной и легко приобнял. — Кейт, милая, спасибо, что спасла его! Мне страшно представить, что было бы, если...

Но тут у Элеоноры, вероятно, сдали нервы, и она разревелась, продолжая тискать меня, а мне стало тошно от её слёз. «Боже, сделай милость, избавь меня от этой телячьей нежности, и так плохо!» — хотела уже проворчать я, но мадам Боунс опередила меня:

— Мисс Фоули, прекратите разводить сырость! Если вам надо, то я дам вам успокоительную настойку, и марш отсюда, мисс Лэйн и мистер Реддл ещё не пришли в себя. А потом обнимайтесь с ними сколько хотите!

«Спасибо», — выдохнула я про себя, а «Элли» тут же отстранилась от меня, легко поцеловала Тома и тихонечко выбежала из лазарета, стараясь не шуметь. Профессор Трэвис заметила облегчение на моём лице, когда подруга Тома отстала наконец от меня, и улыбнулась. Видимо, и ей было понятно, что терпеть излишне эмоциональную старосту Слизерина порой было очень трудно.

— Отдыхай, Кейт, думаю, ничего страшного не случится, если ты пропустишь один день учёбы. Том, тебе тоже стоит отдохнуть, так что не сбега́й больше от мадам Боунс, хорошо?

— Хорошо, профессор Трэвис, — послушно проговорил он, и преподаватели один за другим покинули больничное крыло.

Мадам Боунс, на попечении которой мы остались на этот день, ещё раз внимательно осмотрела нас, а потом дала каждому какую-то настойку со странным привкусом горечи. Поморщившись, я выпила «лекарство», лишь бы от меня отстали, а Том лишь сделал вид, что что-то пьёт, а на самом деле, когда мы остались одни, то он вылил зелье в ближайший горшок с растительностью.

А затем вернулся на свою кровать, разлёгся на ней, взял в руки книгу и, не смотря на меня, ехидно протянул:

— Что, Кейт, плохо спалось ночью?

«Тебе-то какое дело?» — так и хотелось огрызнуться мне, но сейчас использовать любые эмоциональные фразы нужно было очень аккуратно, так что я глубоко вдохнула и ровно произнесла:

— Я просто выспалась до этого, вот и не могла заснуть.

— Вот как, — усмехнулся Том, намеренно избегая смотреть в мою сторону. — Что ж, я со своей стороны сделал всё, чтобы ты могла отдохнуть ночью. И сейчас бы с радостью ушёл, но, как видишь, меня не отпускают. Так что придётся тебе потерпеть меня ещё немного...

— Надо же, какая забота, — не удержалась я, а он так и рассмеялся от этих слов.

— Конечно, Кейт, ты же моя маленькая спасительница. Посмотри, сколько к тебе внимания с самого утра.

— Так может, и мне кто-нибудь даст какую-нибудь награду? — язвительно поинтересовалась я, а Том уже не делал вид, что читает, и с интересом смотрел на меня. — Или премию за твоё спасение? Я же заслужила это, не так ли?

— Конечно, Кейт, ты заслужила, — без тени иронии подтвердил он. — Только вот если кто-то начнёт глубоко копать, как же именно ты спасла меня, то может всплыть очень много чего странного, что ты точно не сможешь объяснить. Ты действительно хочешь этого? — я в ответ лишь недовольно поджала губы, а он продолжил говорить: — А вообще, думаю, если тебе и ждать премию, так от Гарольда Фоули. Ты посмотри, как Элли переживала за меня! А я-то дурак раньше считал, что это ты эмоциональная истеричка... надо же, по сравнению с Элли ты просто эталон спокойствия!

— Что имеем — не храним, потерявши — плачем... — протянула я, и Том многозначительно улыбнулся моим словам.

— Да, может быть. Так кто тебе не давал спать ночью, а, Кейт?

«Ты и не давал», — пронеслось в голове, но я намеренно не смотрела ему в глаза в этот момент, чтобы он не мог прочитать мои мысли. Хотя что-то мне подсказывало, это этот гад и не собирался их «читать»: он уже сделал соответствующие выводы по моему внешнему виду. А я поняла, что сил на то, чтобы спорить с ним, сейчас у меня не было. Поэтому я отвернулась, закуталась в одеяло и попыталась «отключить» мозги, благо что сознание и так уже практически выключалось. Но в последний момент до меня всё равно донёсся ехидный смех, от которого по коже пошёл холодок.

***

Что ж, когда я на следующий день покинула лазарет, то ненужного внимания у меня было хоть отбавляй. И эти «качели» уже начали меня порядком раздражать. Сначала осенью меня избегала практически вся школа, благодаря стараниям одного гения, а теперь, весной, я была каким-то подобием героя, опять-таки благодаря стараниям того же лица. Если честно, меня бы устроила роль серой мыши, которую стабильно никто бы не замечал, но решать было не мне.

Но жизнь в школе после того «отравления» на удивление стала спокойнее. Через неделю или около того моя «слава» сошла на нет, все от меня отстали, включая и зачинщика этого спектакля, и я наконец облегчённо выдохнула. И что удивительно, за весенние месяцы не произошло практически ни одной неприятности. По сравнению с прошлым годом градус тревоги как-то... поспал. Я практически не слышала, чтобы где-то кого-то задирали, или наш злой гений начал выстраивать очередную коварную игру. Он, казалось, совсем отошёл от дел и стал «примерным семьянином»: постоянно проводил время с Элеонорой, не спихивая её на меня, как-то успокоился, что ли, да и его дружки были больше заняты делами амурными или учёбой, нежели своими прошлыми развлечениями. Но я, уже не первый год знакомая с этой крайне странной, но всё же довольно консервативной личностью, понимала, что это примерное поведение — очередное затишье перед бурей. И поскольку затишье было довольно продолжительным по времени, то и буря ожидалась серьёзной. И я с камнем на сердце ждала начала этой бури, абсолютно не обращая внимания на очень важные «звоночки».

— Хм... — задумчиво протянула я, когда увидела в одном из коридоров, по которому мы с Ханной шли на ужин из гостиной, знакомую цепочку маленьких паучков, дружно покидавших за́мок. — Ханна, смотри!

Моя подруга, до этого без умолку щебетавшая про Хьюго, с которым она в последнее время довольно тесно общалась, сразу остановилась и недоуменно посмотрела на меня, а я взглядом указала на пауков.

— Фу, гадость! — тут же взвизгнула она, отбежав к противоположной стене. — Кейт, давай уйдём отсюда!

— Почему они бегут на улицу? — задумчиво пробормотала я, шагнув навстречу странной цепочке.

Если честно, то пауков я боялась с детства, и страх этот был безосновательным, в общем-то. Хорошенько порывшись в себе, я поняла, что боюсь того, что эти пауки меня укусят. Но ядовитых пауков было не так уж и много, особенно в северных широтах, а многие пауки вообще не кусались... но как это объяснить себе, понятия не имела. И поэтому мысль, что этих тварей в школе становилось меньше, должна была успокаивать, но эффект был абсолютно противоположным: если эти твари бегут, значит, есть тварь посерьёзнее, которой они боятся.

«Хватит, хватит параноить! — одёрнула я себя, отступив к Ханне. — Какая ещё тварь может быть в Хогвартсе? Кракен, на которого вы наткнулись летом? Если бы такое появилось в Чёрном озере, то профессор Диппет сразу же узнал об этом... давай, Катерина, не дури, это всего лишь пауки и им захотелось погулять, на улице такая чудесная погода!»

Только вот погода явно волновала восьминогих обитателей Хогвартса в последнюю очередь: они бежали как и в апреле, когда на улице уже вовсю зеленела травка и грело солнышко, так и в декабре, когда за окном был лютый минус. Так что гипотеза, что паукам просто хотелось подышать свежим воздухом, была сомнительной, но в другие мне просто не хотелось верить.

— Знаешь, а Хьюго мне вчера по секрету сказал... — снова начала щебетать Ханна, когда мы только подошли к дверям Большого зала, как к ним же подошёл Перкинс, держа в руках двух растерзанных петухов. — Да что ж такое-то?! Ну почему именно сегодня мы должны смотреть на эту мерзость?!

Несмотря на то что Ханна прошептала эти слова, лесничий всё равно услышал её и повернулся в нашу сторону. А я, чтобы хоть как-то снять неловкость, дружелюбно улыбнулась и сказала:

— Добрый вечер, Перкинс. Что... что-то случилось?

— Да, Кейт, случилось! — в сердцах воскликнул он, перехватив правой рукой обоих петухов. — Ты представляешь, на прошлой неделе у меня перебили всех куриц в курятнике! А мы же с тобой так за ними ухаживали осенью, ты мне так здорово помогла отремонтировать его, и тут на тебе такое! Я уж думал, хорь какой наглый по весне проснулся или джарви, попросил профессора Кеттлберна наложить на курятник защиту. Но то ли этот чудик что-то напутал, то ли это не джарви... вот, посмотри, опять: два последних петуха — и у всех перегрызено горло! И кому они могли помешать, а?!

Я пожала плечами, не зная даже, что сказать в такой ситуации, а Перкинс продолжил возмущаться:

— А я сегодня на целый день ушёл в лес, думал, уж ничего не случится... видимо, ночью забрался, не иначе, а я и не заметил! Всё, буду жаловаться профессору Диппету, это уже невыносимо! — и тут он внезапно замолк и посмотрел куда-то за моё плечо, а потом громко воскликнул: — Профессор Диппет, подождите!

Лесничий быстро засеменил к директору, застывшему словно статуя на главной лестнице холла, а мы с Ханной переглянулись и поспешили в Большой зал на ужин.

— Джарви... фе, — хмыкнула она, когда мы сели на наши обычные места за столом. — А я думала, что после опытов над ними Кеттлберна они будут огибать школу минимум на несколько миль! Ты помнишь, в октябре?

— Ага, помню, — согласилась я, ведь профессор Кеттлберн действительно показывал нам джарви, зверьков, похожих на гигантских хорьков, в прошлом триместре.

Правда, эти самые зверьки были явно недовольны сотрудничеством с чудаковатым преподавателем по Уходу, так что версия Ханны вполне имела право на жизнь. Но вот кто тогда мог перегрызть курицам горло, если не хорьки? Да, за один вечер — и так много вопросов без ответа. Только от мысли, что мне сразу стало спокойнее, когда в школе начало происходить что-то плохое, захотелось нервно рассмеяться. Да уж, кое-кто настолько приучил меня жить в хроническом стрессе, что мирная жизнь казалась не подарком, а подвохом.

— Кейт, ты опять будешь сидеть в библиотеке до самого отбоя? — вырвала меня из раздумий Ханна, а в это время за нашими спинами прошёл усталый профессор Диппет, видимо, после разговора с Перкинсом, который на ужин решил не приходить.

— Да, мне надо сделать задание по ЗОТИ, — задумчиво ответила я. — А ты же знаешь, наши просто не могут спокойно сидеть в гостиной, там постоянно шумно... а мне мешает. Прости.

— Да нет, ничего, я посижу с Хьюго, — сказала Ханна и широко улыбнулась. И по этой улыбке я поняла, что явно буду там лишней, даже если бы шум мне не мешал.

После ужина мы с Ханной распрощались в холле, и тут как раз к ней подскочил Хьюго, словно караулил, когда она останется одна. А я, перехватив сумку, неспешно поплелась в сторону библиотеки, но не успела подняться по парадной лестнице, ведущей к большой лестничной башне с движущимися лестницами, как меня тут же кто-то легко взял под руку.

— Кейт, добрый вечер! — улыбнулась мне профессор Трэвис, а я выдохнула про себя, боясь услышать совершенно другой голос. — У тебя всё в порядке?

— Да, всё хорошо, профессор Трэвис, — ответила я, вступив на одну из заколдованных лестниц.

— Опять идёшь в библиотеку? — с лёгким смехом поинтересовалась профессор Трэвис. Я в ответ улыбнулась, и она задорно рассмеялась. — Ох, Кейт! По-моему, ты там бываешь чаще, чем в гостиной своего факультета. Я даже начинаю ревновать тебя к библиотеке...

Тут профессор Трэвис подмигнула мне, и я не удержалась и рассмеялась вместе с ней. Так мы с ней прошли несколько пролётов, а потом остановились на одном, так как мне нужно было идти дальше по коридору, а мой декан явно направлялась в свой кабинет, который находился двумя этажами выше.

— Слушай, Кейт, — замявшись, начала говорить она, а я сразу напряглась от перемен в её настроении, — а... у вас с Томом всё в порядке?

«Ну и что я опять сделала, что ты на меня нажаловался?» — с отчаянием подумала я, поскольку не прошло и месяца с его «отравления» и нашего взаимного игнорирования, как всё опять возвращалось на круги своя. Но, собравшись, с мыслями, я максимально ровным тоном произнесла:

— Да, профессор Трэвис, у нас всё хорошо. А почему вы спрашиваете?

— Эм... не знаю, — пожала плечами в ответ профессор Трэвис, и теперь я ещё больше не понимала, что вообще происходит. — Просто вы до этого так тесно общались, в библиотеке вместе сидели, а теперь мне показалось, что вы... избегаете друг друга. И я подумала, вдруг вы поругались или...

— О нет, профессор Трэвис! — воскликнула я, ругаясь про себя, что мы настолько заигрались в брата и сестру, что когда наши отношения стали такими, какими они всегда и были, то окружающие сразу почуяли неладное. — У нас всё хорошо, мы не ругались. Просто Том сейчас много времени проводит с Элеонорой, а я... у меня навалилась учёба, скоро итоговые экзамены, и ещё я хожу в кружок по Зельеварению и к вам в кружок... в общем, просто как-то не выходит у нас часто видеться. Но у нас всё хорошо, спасибо за заботу.

— Вот как. Тогда прости меня, Кейт, если я лезу не в своё дело... — она даже как-то виновато посмотрела на меня, и я сразу сказала:

— Что вы, я не в обиде!

— Спасибо, Кейт. И ты не хочешь заглянуть ко мне послезавтра? Я наконец узнала, как Филиус заколдовывает те восхитительные кексы... хочу тоже попробовать, но одна боюсь...

— Конечно, профессор Трэвис, я приду, — тут же рассмеялась я, и профессор Трэвис тепло улыбнулась мне, похлопала по плечу и вступила на лестницу, поднимавшуюся на следующий этаж.

А я с широкой улыбкой направилась по коридору в сторону библиотеки. Правда, мне опять попалась стайка пауков, но я решила, что лучший способ снятия тревоги от неразгаданных тайн — это их игнорирование. И только я с комфортом расположилась за самым дальним столиком у окна подальше от редких посетителей библиотеки, как ко мне кто-то подсел. И только когда этот кто-то хорошенько кашлянул два раза, я оторвалась от учебника по ЗОТИ и вопросительно посмотрела на него.

— Простудился?

— Нет, но спасибо за заботу, — с широкой улыбкой ответил Том, а я закатила глаза и снова опустила взгляд в книгу. — Скучала по мне?

— Вот скажи, что мне надо сказать, чтобы ты ушёл отсюда? — проворчала я так, чтобы нашего тихого разговора не было слышно остальным. — Только намекни, и ты сразу это услышишь.

— Правда? — тихо рассмеявшись, спросил он. — Ты готова сказать всё, что я попрошу? Действительно всё?

Тяжело вздохнув, я оторвалась от строчек учебника и пристально посмотрела в угольно-чёрные глаза, в которых был бессовестный смех.

— Всё же было так хорошо, ты избегал меня, я тебя... вот и зачем ты сюда опять пришёл? Чего тебе ещё надобно от меня, старче?

— А ты и поверила в то, что я отстал от тебя, да, Китти? — насмешливо задал Том встречный вопрос, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. — Что имеем — не храним, потерявши — плачем?

— Что ты, — язвительно парировала я, неотрывно смотря прямо ему в глаза, — если бы я действительно поверила, что ты отстал наконец от меня, то ушла бы в запой на неделю минимум.

Он тихо рассмеялся моим словам и взял один из дополнительных учебников, которые лежали у меня на столе. Открыв книгу, Том сделал вид, что нашёл что-то интересное и насмешливо протянул:

— Но, Кейт, это же так вредно для здоровья! Кому, как не тебе, об этом знать? А твоё здоровье очень меня беспокоит... так что я не могу допустить такого продолжительного запоя, прости. Но это всё исключительно для твоего блага.

Поджав губы от довольно прозрачного намёка «я от тебя не отстану, даже не надейся», я молча уставилась на него, а он тем временем перелистнул пожелтевшую страницу учебника и тихо проговорил:

— На самом деле, я пришёл сюда потому, Кейт, что люди начинают думать, что мы в ссоре. А мне уже надоело объяснять, что это далеко не так... ведь да?

Том мельком посмотрел на меня, а я закатила глаза и принялась ждать продолжения его монолога.

— И хотя я вполне искренне хотел сделать тебе приятно и не досаждать своим обществом какое-то время, но, увы, обстоятельства вынуждают меня немного сменить планы. Ты же оценила мой подарок, да? И Элли тебе целый месяц не досаждала не просто так... — тут он оторвался от учебника и выразительно посмотрел на меня, а я сделала крайне удивлённое лицо. — В общем, я решил, что буду приходить к тебе иногда сюда и читать, чтобы люди видели нас вместе и считали, что у нас всё хорошо... ты не против? И насколько мне известно, тебя тоже спрашивали об этом, Кейт... разве нет?

— Всё-то ты знаешь, — хмыкнула я, вернувшись к параграфу о троллях, который начала читать как раз до прихода своего «брата», а тот улыбнулся и довольно протянул:

— Конечно. У меня везде есть свои глаза и уши, уже забыла?

— Прям-таки везде? — наигранно удивилась я. — О боги, надеюсь, в женской душевой их всё-таки нет. Или хотя бы намекни мне, где там твой глаз, чтобы я могла его заклеить... когда я буду там мыться, разумеется. А так смотри сколько влезет, без интернета найти обнажёнку не так уж и просто... я всё понимаю.

Честно, я очень старалась не смотреть на него в этот момент, но не удержалась и всё же подняла взгляд и сразу же встретилась со взглядом угольно-чёрных глаз, в которых полыхало что-то вроде стыда или смущения... полыхало почти так же, как и его щёки.

— Что, Томми? — рассмеялась я, потому как раз уж он захотел сидеть со мной в библиотеке и вести светскую беседу, то пусть поддерживает любую тему. — Или вы всё-таки сблизились с Элли на каникулах, и тебе теперь без надобности подглядывать за другими обнажёнными девицами? И как тебе? Нет, мне правда интересно... надеюсь, ты не ударил в грязь лицом?

— Мне ни к чему торопиться, Кейт, — выдохнул он, намеренно избегая смотреть в мою сторону. — По-моему, я тебе уже говорил это. И не знаю как в твоём времени, но сейчас люди относятся... к этому более целомудренно.

— Надо же... целомудренно! Слово-то какое! — воскликнула я, чувствуя, что нашла себе занятие поинтереснее изучения ЗОТИ. — Ну да, ну да, может быть. Тогда прости меня, развратницу, что веду с тобой такие беседы... надеюсь, я не задела твои высокие моральные идеалы своим испорченным языком? А помнится, кто-то говорил, что свободен от всех этих рамок и условностей в виде морали...

— Я сейчас имел в виду Элеонору, Кейт, а не себя, — всё же повернувшись ко мне, проговорил Том. — Её взгляд на этот вопрос немного отличается от твоего, так что я сильно сомневаюсь, что она захочет попробовать что-то подобное.

— Так ты бы не сомневался, а спросил. Вдруг хочет? — томно спросила я, но, заметив, что румянец на кое-чьих щеках стал только ярче, не удержалась и рассмеялась. — Ох, да... какой же ты смешной, Том. И надо же, какая досада, в Запретной секции о таком и не прочитаешь, вот же... молодёжь! Я бы на месте профессора Диппета поместила в Запретную секцию книжки про секс, а не про то, что ты там обычно выискиваешь. И пользы было бы больше, и вреда меньше. Как ты считаешь?

— Может быть, ты и права, Кейт, — философски заметил он, потерев двумя пальцами переносицу, а потом снова взял в руки книгу и открыл её. — Порой про некоторые тёмные ритуалы информацию найти проще, чем про то, о чём ты так любишь вспоминать. И тем ценнее становятся твои знания в этом вопросе... может, покажешь мне всё-таки кое-что, чтобы мне потом не ударить в грязь лицом, а?

— Тебе проще летом заглянуть в бордель, там тебя быстро всему научат, — с усмешкой ответила я, тоже взяв в руки учебник. — А не ждать, пока тебя посадят в Азкабан за совращение несовершеннолетних. Я, конечно, ценный источник информации по этому вопросу, но не единственный. И при должном рвении ты быстро найдёшь ещё. Если, конечно, захочешь...

— Кто ещё кого совратит... но я обязательно подумаю над твоими словами, Кейт, — не отрываясь от текста, проговорил Том, и я, хмыкнув, тоже погрузилась в чтение и написание домашнего эссе, которое нам задал вчера Доусон.

— Хм, а чем отличается горный тролль от речного? — задумчиво пробормотала я, прочитав до конца параграф про троллей.

— Размерами, — буркнул в ответ Том, всё ещё сосредоточенно читая один из моих учебников, а я вдруг осознала, что не одна была «ценным источником информации».

— А как бороться с пикси? — задала я вопрос в пустоту, не сомневаясь, что получу ответ от всезнающего «гугла».

— Да хоть «Остолбеней» в них запустить, на них действуют все заклинания, что и на людей, — ещё более раздражённо проговорил Том, а я только улыбнулась такой реакции. — Или «Иммобилис», тогда можно всех разом остановить.

— Хм... вот как, — протянула я, сделав пометки в черновом пергаменте, что стоит добавить парочку заклинаний в нужный абзац. — Так... а кто такой кокатрис?..

— Вас Доусон вообще ничему не учит? — потеряв терпение, спросил он, а я только недоуменно посмотрела в ответ. — Или это ты считаешь ворон на его занятиях, а потом сидишь в библиотеке и пытаешься догнать материал? Если тебе так интересно про кокатриса, то возьми и сама посмотри в расширенном курсе Защиты от Тёмных искусств...

Выпав немного в осадок от такой реакции, я молча встала и пошла прочь к книжным полкам. Но не успела я открыть нужную книгу, которую минут десять старательно искала, как за моей спиной возникла тень и вырвала из рук учебник.

— Вот ты почему-то отказываешься делиться со мной ценной информацией, Кейт, а я вот должен! — раздражённо проговорил Том, держа учебник над собой, чтобы я не могла до него дотянуться.

— Не должен, — безразлично ответила я, всё же потянувшись за книгой. — Я сама обо всём прочитаю, не маленькая девочка.

Том на мой ответ лишь закатил глаза, а потом проворчал:

— Кокатрис — волшебное существо, похожее на петуха с хвостом ящерицы. Он рождается из яйца, снесённого петухом и высиженного жабой. Взрослая особь может одним взглядом превратить человека в камень. Что ты ещё хочешь о нём узнать?

— Как с ним бороться? — надменно спросила я, почувствовав, что мою гордость недавняя вспышка гнева чуть-чуть, но уколола.

— У кокатриса прочная шкура, так что половина заклинаний на него не подействует, — подумав, ответил Том, положив книгу обратно на полку. — Мне кажется, проще всего наколдовать зеркало и сделать так, чтобы он посмотрел на своё отражение.

— Так же, как Персей победил медузу Горгону? — удивлённо переспросила я, припомнив, что такой ход был в мифах Древней Греции.

— Да, может быть. В любом случае эти твари довольно редкие, так что вряд ли тебе доведётся встретиться с такой.

— А если мне доведётся встретиться с жертвой кокатриса? — не сдавалась я, снова взяв учебник с книжной полки в руки.

— Так ты же слышала про Тонизирующий глоток мандрагоры, нет? — подняв бровь, заметил он. — И даже на своей шкуре опробовала в прошлом году...

«Точно», — пронеслось в голове, ведь ответ на мой вопрос был до безобразия простым. Но я быстро взяла себя в руки, улыбнулась и промурлыкала:

— Спасибо, мой лорд...

— Не за... Что?! — тут же воскликнул Том и прежде, чем я вышла к своему столу, схватил меня за руку и прижал к стеллажу с книгами. — Что ты сейчас сказала?

— А разве не так тебя называют твои подхалимы за спиной у преподавателей? — усмехнулась я, чувствуя, как запястье начало болеть от цепкой хватки. — Надо же, скромнее человека я ещё не встречала!

— Кто ещё об этом знает? — быстро спросил он, так и просверливая меня взглядом. В голове сразу промелькнуло воспоминание, как я абсолютно случайно услышала, как Малфой именно так обращался к Тому, но я взяла себя в руки, закрыла глаза и выдохнула:

— Понятия не имею. Я никому не рассказывала об этом. Отпусти... мне больно!

— Прости, — Том тут же отпустил моё запястье, и я принялась растирать его, держа учебник под мышкой. — Что, Кейт, тоже хочешь так обращаться ко мне?

— Вот ещё чего, — хмыкнула я, быстренько вернувшись за свой стол. Том тоже вернулся на своё прежнее место и принялся внимательно следить за мной.

— А если я прикажу тебе?

— То уже я выпью белладонны и отправлюсь в лучший из миров, — язвительно ответила я, открыв учебник на нужной главе, чтобы переписать скромные три строчки про кокатриса в своё эссе. Всё-таки рассказали мне намного больше, чем было даже в учебнике. Том же широко улыбнулся моему ответу и наконец встал из-за стола.

— Тогда больше не шути так, Кейт. Ладно, я пойду, а то ещё Элеонора бросится искать меня... — в этот момент в его голосе была такая усталость, что я невольно улыбнулась, а потом мне в голову пришла ещё одна мысль.

— Том?! — воскликнула я, и он тут же обернулся и озадаченно посмотрел на меня. — Слушай, а ты не знаешь... почему могут убегать... пауки? Может, они... боятся чего-то?

Том оценивающе посмотрел на меня, усмехнулся, скрестил руки на груди и протянул:

— Пауки много чего боятся, Кейт. Они на самом деле до безобразия трусливы, так же как и ты. Зачем ты спрашиваешь?

— А ты не видел, как они бежали в окна? — осторожно спросила я, на секунду засомневавшись в том, что видела буквально несколько часов назад. — На улицу... целой вереницей! Я уже не первый раз замечаю такое. А ты?

Его усмешка буквально на долю секунды стала шире, а затем он изящно поднял бровь и насмешливо спросил:

— Разве? Я ещё ни разу не видел, чтобы пауки бежали на улицу. Может быть, одного, но не вереницами. Не забивай голову, Кейт, лучше почитай тщательнее про пикси, я назвал тебе далеко не все способы борьбы с ними. Блесни знаниями на ЗОТИ, Доусон будет доволен.

— Угу, почитаю, — задумчиво протянула я, и Том, улыбнувшись мне напоследок, уверенным шагом покинул библиотеку.

«Так он тебе и сказал, — поджав губы, подумала я, пролистав учебник по ЗОТИ. — Но он явно что-то замышляет, теперь и сомневаться не приходится... быть такого не может, чтобы этот проныра, знающий всё на свете, ни разу не увидел бегущих пауков... только вот куда они всё-таки бегут... или от кого?!»

***

— Кейт, ты видела?! — закричала Ханна, только я вышла из гостиной, чтобы пойти на завтрак.

— Ханна, ты о чём? — пробормотала я, старательно борясь с остатками сна, но Ханна вместо ответа схватила меня за руку и потащила куда-то.

Чертыхаясь на ходу, я очень старалась поспевать за ней и не навернуться на лестницах, а когда мы наконец остановились в коридоре второго этажа, то я перевела дыхание и прохрипела:

— Ханна, что за?..

— Смотри, Кейт! — вместо ответа она махнула рукой на стену, и я, выпрямившись, так и замерла на месте, а сон как рукой сняло.

Напротив нас огромными печатными буквами было написано: «Наследник великого Салазара Слизерина вернулся и открыл Тайную Комнату, чтобы очистить замок от недостойных». И надпись эта была сделана чем-то, противно напоминавшим засохшую кровь. И крови на неё понадобилось явно немало.

— Вот чёрт... — протянула я, а вокруг нас всё прибывали люди, видимо, новость от таинственной надписи разлетелась по школе со скоростью света.

— Мне Линдси сказала про неё, когда я встретила её в холле, — зашептала Ханна, пододвинувшись немного в сторону. — Но вчера я была здесь, и этой надписи не было... кто-то сделал её ночью... как думаешь, Кейт, это правда или чья-то дурацкая шутка?

— Думаю, что шутка, — пробормотала я, взяв подругу под руку, и повела её в сторону Большого зала, потому как завхоз уже прибыл на место происшествия и принялся ругаться на зевак. «И я даже знаю, чья она может быть, — добавила про себя я с противным привкусом горечи во рту. — Гад, что же ты задумал, месяц же остался до каникул?! Теперь-то я точно тебя сдам, как только представится случай!»

— Профессор Диппет, опять этот джарви! — проголосил Перкинс, едва мы спустились по мраморной лестнице в холл. — Ни одного живого петуха наутро! И у всех перерезаны глотки! Да что это такое, я же просил?!

— Успокойтесь, Моррис, мы обязательно разберёмся с этим, — устало проговорил директор, положив сухую руку на плечо готового биться в истерике лесничего, настолько его покоробила новость об убитых петухах. А меня вдруг посетила мысль, чьей же кровью могла быть сделана та жуткая надпись.

«Совсем разум потерял, псих... джарви, как же! Думаю, с такими сильными чарами, какие в прошлый раз наложил Диппет, мог справиться только староста Слизерина... наследник которого как раз решил заняться какой-то уборкой в школе... господи, что же ты задумал... пауки, петухи... и ведь накануне экзаменов!»

— Кейт, что с тобой? — настороженно спросила Ханна, и я оторвалась от своих раздумий и растерянно посмотрела на неё.

— Ничего, всё нормально. Пошли лучше завтракать...

Правда, судьбе, видимо, показалось, что событий за весну было так мало, что она решила разом отыграться в один летний день. Только мы с Ханной сели на свои обычные места, как гордая гриффиндорка Оливия Хорнби опять прицепилась к бедной Миртл.

— Отдай! — рыдая, выкрикнула Миртл, когда Оливия выхватила у той очки и намеренно подняла руку, чтобы когтевранка, заметно уступавшая в росте гриффиндорке, не могла их достать.

— А ты отними! — зло рассмеялась Оливия, а я посмотрела в сторону входа, где Перкинс всё ещё жаловался Диппету по поводу петухов. И мне стало так жаль Миртл, потому что при директоре Оливия вряд ли бы решилась издеваться над ней, но тот пока не торопился в Большой зал, а остальных преподавателей ещё не было. — Очкастая дура, да тебе намного лучше без очков!

— Отдай, Хорнби! — взвизгнула Миртл, но Оливия кинула очки своему дружку-гриффиндорцу, а тот перекинул своей соседке. Так бедная Миртл и бегала между ними, пока Диппет наконец не закончил свой разговор и не вошёл в зал.

Обидчики сразу же прекратили издевательства и как ни в чём не бывало сели на свои места, но я краем глаза заметила, как Оливия напоследок кинула очки Миртл на пол и придавила их туфлей. Миртл же, подняв сломанные очки, ещё громче заревела и пробежала мимо озадаченного профессора Диппета, который как нарочно пропустил всё самое интересное.

— Господи, когда же она успокоится? — скривилась Ханна, отвернувшись от гриффиндорского стола. — Не удивлюсь, если это именно Хорнби тогда отравила Реддла, она весь год как-то странно на него поглядывает... и почему ей до сих пор это сходит с рук?!

— Может быть, — протянула я, хотя и прекрасно знала, кто же в действительности отравил несчастного старосту Слизерина. А когда завтрак начался, то смогла наконец как следует подумать.

«Да что ж за день сегодня такой?! Ну да, точно, тринадцатое июня... спасибо хоть не пятница, а вторник, а то вообще непонятно, что творилось бы... бедная Миртл, куда же она побежала, интересно? Может, найти её и поддержать? Мы вроде неплохо общались до этого...»

Но Миртл была аж на два курса старше меня, так что расписание у нас немного не совпадало, и мне почему-то казалось, что она поплачет немного где-нибудь и всё же придёт на занятия. Если честно, мне хотелось так думать, но в действительности я понятия не имела, была ли когтевранка в тот день на занятиях или нет. Весь тот день я ломала голову над тем, как же были связаны между собой покушения на курятник Перкинса, бегство пауков из школы и таинственная Тайная Комната, про которую никто из учащихся до сих пор не слышал, а преподаватели странно молчали, стерев со стены ту зловещую надпись-предупреждение. А сразу после ужина меня неожиданно по пути в библиотеку выловила староста Слизерина, да вот только не та, что периодически сидела со мной в библиотеке и язвила на мои вопросы по поводу домашних заданий, а вторая.

— Кейт, вот ты где! — воскликнула Элеонора, и я послушно остановилась посреди коридора, чтобы она могла меня догнать. — Как у тебя дела?

— Всё хорошо, спасибо, — невозмутимо ответила я.

Нет, с Элеонорой мы по-прежнему общались, правда, не так интенсивно, как зимой, но всё-таки. Её парень же решил, что нужно поддерживать определённую репутацию, и хотя он реально оградил меня от чрезмерного внимания со стороны «Элли», но вот периодически мы всё-таки мило болтали на людях, и она даже помогала мне с некоторыми проблемами, вполне искренне помогала, за что я ей в конечном счёте была благодарна. А сейчас, судя по всему, помощь была нужна уже ей.

— Эм, Кейт, — замявшись, сказала наконец она, и я заинтересованно посмотрела в ответ, — слушай, Том попросил меня отнести книги в библиотеку, а мне сегодня очень нужно подучить Зелья, у меня по ним экзамен через неделю. Ты бы не могла отнести их и разложить по полкам? Ты же всё равно целыми днями пропадаешь в библиотеке...

— Конечно, Элеонора, я отнесу их, — тут же согласилась я без капли иронии в голосе. Элеонора сразу обрадовалась моему ответу, достала из сумки четыре внушительных фолианта и вручила мне.

— Спасибо, Кейт! — радостно воскликнула она и побежала прочь, помахав мне рукой на прощание.

Я же, взяв поудобнее книги, побрела дальше в библиотеку, гадая, реально ли Элеонора собралась учить Зелья, по которым она сильно сдавала. И что-то мне подсказывало, что поступила в обучение к профессору Слизнорту она, скорее всего, из-за своего отца, а не невероятных достижений в области Зельеварения. Вообще, Элеонора не блеснула знаниями и на СОВ в прошлом году, в отличие от своего «друга», но занималась она ровно теми же предметами, что и он. И это наводило меня на определённые мысли.

Дойдя до библиотеки, я кинула свою сумку на привычное место в самом углу у окна, куда ещё светило закатное солнышко, а затем принялась возвращать книги на полки.

«Неужели сам не мог взять и разложить их? — проворчала я про себя, ища полку с нужным предметом и буквой. — Или ему так нравится командовать женщинами?.. Хм, а это что у нас здесь такое?»

Отправив на место два учебника по Заклинаниям, я уставилась на третью книгу, которую держала в руках. Чёрный переплёт был таким потрёпанным, что название книги и имя автора навсегда стёрлось с него, а жёлтые страницы, казалось, вот-вот развалятся у тебя в руках. И мне сразу пришло на ум, где я видела подобные экземпляры.

«Вот дурень! — выругалась я про себя, поставив на полку четвёртый учебник, которым оказался сборник по травам. — Ладно Элеонора, но меня-то же точно в Запретную секцию не пустят! А что ты вообще там забыл?»

Смекнув, что у меня появился неплохой шанс узнать, чем же всё-таки занимался всю весну местный мафиози, я быстренько пролистала книгу, остановившись на странице с оторванным уголком.

...из многих чудищ и монстров, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней Василиска, также ещё именуемого Король Змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок жизни его — многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несёт путём диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него...

— Вот чёрт! — воскликнула я, так и замерев с книгой в руках посреди ряда стеллажей.

«Точно, всё сходится! — уже про себя проговорила я, захлопнув книгу. — Все петухи перебиты, а пауки уже полгода бегут из школы! Не видел он их, как же! Господи, неужели он действительно разбудил гигантского змея? С его-то ненормальной любовью к змеям! Или это очередная иллюзия, чтобы напугать маглорождённых студентов? Так и я неизвестно кем рождена, что же ты творишь? Но как он мог заставить пауков бежать из замка?! Чёрт! Надо сейчас же показать эту книгу Трэвис! Пусть я не докажу, что это именно Том, но хотя бы она будет знать, что за тварь может скрываться в школе...»

Схватив сумку, я сломя голову побежала прочь из библиотеки, чем до глубины души оскорбила пожилую библиотекаршу. Но я мчалась по пустынным коридорам, стараясь не вмазаться в стену на поворотах, как неподалёку от туалета для девочек на втором этаже услышала обрывок разговора:

— Целый день ревёт в туалете, да что это такое?!

— Да ладно тебе, Ник, оставь эту плаксу в покое... не затопит же она Хогвартс своими слезами?!

Остановившись посреди коридора, я судорожно вдыхала воздух, а мимо меня проплыли два привидения, сплетничавших между собой. Отдышавшись, я воскликнула:

— Прости, Ник, а ты не про Миртл сейчас говорил?

Привидение Гриффиндора остановилось в воздухе, повернулось ко мне и крайне доброжелательно сказало:

— Да, Кейт, мы говорили о Миртл! Может, сходишь к ней и утешишь её? Я пытался час назад, но она прогнала меня... жаль бедняжку...

Я с отчаянием посмотрела на книгу в своих руках, потом на Ника, но тот лучезарно улыбнулся мне и поплыл со своим спутником прочь. А я так и стояла на распутье...

«Ладно, можно же и повременить немного, да? — наконец решила я, развернувшись, и пошла обратно в сторону туалета для девочек, мимо которого буквально минуту назад пролетела на бешеной скорости. — Она целый день плачет, совсем одна... да и в коридорах уже пусто, это может быть опасно... Поговорю с ней, а потом пойду к Трэвис».

— Миртл, ты здесь? — громко спросила я, войдя в туалет, но так и обомлела от увиденного.

В просторной комнате, в центре которой кру́гом располагались белоснежные мраморные раковины для мытья рук, образуя довольно толстую и высокую колонну, весь пол был залит водой. Откуда-то справа от меня даже доносилось едва слышное журчание, но моё внимание было привлечено не им. На полу неподалёку от двери лежала Миртл в крайне неестественной и неудобной позе: её руки были вывернуты в локтевых суставах под сто двадцать градусов, голова задрана резко вправо, а левая нога была тоже согнута и подвёрнута под туловище. В такой позе ни один здравомыслящий человек не протянул бы и минуты, а Миртл даже не пошевелилась на мой возглас, так что можно было сделать вывод, что она или без сознания, или...

Рядом с Миртл в воде лежала небольшая тоненькая книжка формата А5, развёрнутая прямо на середине. Мне показалось, что это именно когтевранка уронила учебник, поскользнувшись на мокром полу, но тут откуда-то слева раздалось шипение, и я краем глаза заметила длинный змеиный хвост ядовито-зелёного цвета. Диаметр того фрагмента, который попался мне на глаза, был не менее полуметра, так что длина всей змеи была явно больше десяти метров. А вспомнив, что же это была за змея, ползшая прямо на меня, я вскрикнула от ужаса и моментально закрыла глаза, а потом сделала два шага вправо, к стене, и, прислонившись к ней спиной, так и осела на мокрый пол. Дрожа от страха, я трясущимися руками переложила старый учебник, который хотела показать Трэвис, в левую руку, а правой стала на ощупь искать в сумке волшебную палочку, плотно закрыв глаза.

Не знаю, что я хотела добиться волшебством, ведь у меня не было ни одной мысли по поводу того, как же бороться с василиском, но как только я наконец нащупала пальцами палочку, слева раздались чьи-то шаги. Я уже собралась крикнуть пришедшему, что надо закрыть глаза и здесь опасно, но он быстрее подошёл ко мне, опустился на колени, а потом на уровне моего лица послышался тяжёлый вздох. Этот вздох я бы узнала среди тысячи.

— И вот почему ты всегда появляешься там, где быть не надо, Кейт? — даже с некоторой долей грусти спросил Том, а я вдруг поняла, что никто не придёт мне на помощь. В туалете были лишь я, он, труп Миртл, которая всё-таки встретилась взглядом с жуткой гигантской змеёй, и сам василиск, тихое скольжение которого было отчётливо слышно в гробовой тишине, повисшей вокруг.

Сглотнув, я ещё крепче зажмурила глаза, а Том громко прошипел что-то, и шелест чешуи по мокрому полу тут же прекратился. С закрытыми глазами время для меня будто остановилось, маятником часов стали удары сердца, которое отчаянно трепыхалось в грудной клетке, готовое и вовсе выбежать оттуда. И через тридцать ударов я почувствовала прикосновение горячей ладони к своей левой руке.

Я рефлекторно вздрогнула от этого прикосновения, и вновь на уровне лица почувствовала тяжёлый выдох.

— Ты боишься... тебе страшно, я чувствую это, даже не смотря тебе в глаза... что это у тебя, Кейт?

Крепче сжав в руках книгу, я очень не хотела выпускать её, но Том чуть сильнее надавил на мои пальцы, и старая книга выскользнула у меня из рук.

— Всё ясно, — снова прошептал он, а затем едва заметно коснулся кончиками пальцев моей правой щеки, отчего меня опять передёрнуло. — Вот скажи мне, Кейт, почему сегодня всё идёт не по плану, а? Надеюсь, что не только у меня одного, да?

Но в ответ было лишь молчание, нарушаемое редким стуком капель и нашим дыханием, которое было прекрасно слышно.

— И что ты, интересно, хотела сделать с этой книгой? Хотела наябедничать на меня Трэвис, я угадал? Особенно увидев ту надпись с утра... Кейт, если ты не хочешь, чтобы я заставил тебя открыть глаза, то тебе лучше ответить мне...

— Да, — выдавила я, а Том снова провёл кончиками пальцев по моей щеке.

— Понятно, — снова вздохнул он. — Элли ещё два дня назад должна была отдать тебе эти книги, а я всё гадал, почему ты так спокойно отреагировала на моё послание... У меня же целый сценарий был готов... а теперь уже поздно. Вот поэтому я и не воспринимаю женщин всерьёз, Кейт. Вы никогда не делаете то, о чём вас просят, а если и делаете, то всё обязательно выйдет боком. Что осенью с браслетом, что сейчас с этой книгой...

Том снова замолчал, а я старалась не думать, что буквально в метре от меня находится гигантская ядовитая змея, способная убивать одним лишь взглядом. Снова раздавался шум капель, лёгкое скольжение и ровное и спокойное дыхание человека, сидевшего напротив меня.

— Что ты с ней сделал? — прохрипела я, не в силах уже больше терпеть звенящую тишину, и до меня донёсся лёгкий смешок.

— Я ничего с ней не сделал, Кейт. Я же говорю, это всё день такой неудачный... я хотел выпустить свою новую подругу, которую так старательно искал весь этот год, погулять немного по за́мку, но откуда мне было знать, что тут в кабинке пряталась эта истеричка? Обычно этот туалет вы, девушки, почему-то избегаете, меня ни разу никто не застукал здесь с самого марта... Это просто трагическое стечение обстоятельств. Как только Аминта[1] вылезла из своей камеры на божий свет, то из кабинки выскочила эта Миртл... и они встретились взглядами. Судя по тому, как ты плотно зажмурила глаза, мне не надо объяснять тебе, что произошло дальше...

Сглотнув, я промолчала, а Том аккуратно провёл кончиками пальцев по моей правой щеке, потом по шее вниз до плеча, а затем по всей руке, проникнув в мою сумку, в которой я крепко сжимала волшебную палочку. Осторожно, но всё же довольно настойчиво он разогнул мои пальцы, которые стали словно восковыми, и забрал себе мою палочку, оставив меня совершенно безоружной.

— Забавно, — снова донёсся до меня едва слышный шёпот, — Аминта — это единственная представительница твоего пола, Кейт, которой я мог бы доверить какое-нибудь серьёзное дело... красавица, не правда ли? Ты же успела рассмотреть её, да, прежде чем трусливо зажмурила глаза? А какой у неё взгляд... прямо как у тебя, когда ты злишься на меня... такой же убийственный, честное слово.

Тихо рассмеявшись, Том подождал немного, прежде чем продолжить свой монолог:

— Хотя если подумать, то Миртл была грязнокровкой, так что Аминта справилась со своей задачей в отличие от вас с Элли... но не так я планировал своё первое убийство, не так. И поверь мне, я никак не планировал, что в такой момент ты окажешься поблизости... ты так болезненно реагируешь на подобные вещи... ох, Кейт... — он наклонился ко мне и прислонился лбом к моему лбу, а ладонями обхватил моё лицо. — Вот и что ты здесь забыла, а? Ответь мне... Ты как всегда хотела ей помочь, да?

— Я хотела утешить Миртл, — хриплым шёпотом ответила я, задерживая дыхание каждый раз, когда Том касался моего лица пальцами. — Она целый день здесь ревела... да, я хотела ей помочь.

Снова легко проведя рукой по моей щеке, по которой скатилась противная слеза, Том сделал глубокий вдох, прежде чем произнести:

— Сейчас ты уже ничем не поможешь ей, Кейт. Мы с тобой как две противоположности... ты хочешь помочь каждому, спасти... ты спасла и меня, убийцу, которому ничего не стоит лишить человека жизни. Я заберу у тебя книгу с палочкой, чтобы ты не натворила глупостей... будь умницей, посиди здесь тихо, пока я не закончу то, что начал... если ты в кои-то веки сделаешь так, как я прошу, то тебе будет нечего бояться... — произнеся эти слова, он наклонился ко мне так близко, что его дыхание обожгло мою кожу, а потом я почувствовала касание его губ моей правой щеки. Совсем не лёгкое и не дружеское касание, от которого моё сердце сделало последний удар и замерло. Отстранившись, он снова обжёг мою кожу своим дыханием и выдохнул: — Аминта будет следить за тобой, так что не открывай глаза, Кейт... и всё будет хорошо. Ты расскажешь преподавателям то, что здесь увидела?

Я неуверенно качнула головой, но Том не мог не понимать, что как только сюда придут взрослые, то я всё сразу же им выложу. Помолчав немного, видимо, вглядываясь в моё лицо, он прошептал:

— Если ты сдашь меня, то у меня больше не будет сдерживающего фактора... Я сейчас настолько силён, что смогу противостоять и профессору Диппету, и Доусону, и Дамблдору... а уж с помощью моей дорогой Аминты, которая легко перемещается незамеченной по школе... как ты считаешь, сколько людей умрёт, прежде чем нас с ней остановят?.. и остановят ли? До этого я планировал убить только жалких грязнокровок, недостойных обучаться магии, но в случае опасности уже выбирать не буду. Ты готова заплатить такую цену за правду, Кейт? Один человек уже погиб, сама видишь... мои угрозы перестали быть абстрактной вещью и обрели форму. Ответь мне!

— Я никому ничего не скажу, — выдохнула я, понимая, что змея со смертоносным взглядом точно остановят далеко не сразу, даже такие сильные волшебники, как Дамблдор и Доусон. Про студентов я и говорить не буду.

— Это правильный ответ, Кейт, — проговорил Том, выпрямившись и встав на ноги. — Я надеюсь, что ты будешь благоразумной и сдержишь слово. Твоя палочка будет лежать на подоконнике, ты возьмёшь её тогда, когда сюда придёт кто-нибудь... обещаю, я не буду долго задерживать тебя.

С этими словами он прошёлся по мокрому полу, снова прошипев что-то, и где-то неподалёку зашелестела чешуя. Когда я лишилась зрения, каждый звук для меня обрёл форму, и я буквально чувствовала приближение гигантской змеи. Остановившись совсем рядом со мной, она обдала меня своим мерзким дыханием, а меня ещё сильнее бросило в дрожь. Трудно будет представить ситуацию хуже, чем быть запертой в комнате с василиском, сидящим в полуметре от тебя и способным убивать одним лишь взглядом, а у тебя в руках нет ничего: ни оружия, ни палочки. В этот момент я боялась даже вдохнуть лишний раз, чтобы не спровоцировать Аминту, которая вроде как слушалась Тома, но... кто знает, сколько веков она не пробовала крови крупных млекопитающих? И кто знает, когда ей захочется попробовать?

Спустя двенадцать вдохов до меня донёсся шёпот на незнакомом языке, не змеином и не английском. Том что-то уверенно бормотал, потом вдруг промелькнула вспышка, просочившаяся даже сквозь плотно закрытые веки. Аминта как-то не по-хорошему оживилась, а я была готова умереть на месте от неизвестности и страха. Кожу обдало какой-то непонятной энергией, похожей на лёгкое дуновение ветерка, только не тёплого и летнего, а... дыхания смерти. Да, смерть буквально окутала меня, она меня душила, а я не могла ничего с этим поделать. Только ждать.

Спустя шестьдесят вдохов снова раздалось змеиное шипение, и где-то в центре комнаты что-то заскрежетало. Аминта сразу шевельнулась, отчего меня окатило небольшой волной холодной воды с пола, а потом поползла в сторону голоса. Постепенно шуршание её чешуи по каменному полу отдалялось куда-то вглубь, вниз, а потом снова раздалось скрежетание. Когда и этот странный звук прекратился, послышались уверенные шаги Тома. Мне показалось, что он вновь подошёл ко мне, но я не рискнула открыть глаза, настолько мне было страшно попасть под взгляд Аминты, ведь я не знала, уползла она или только спряталась и до сих пор следила за мной. Постояв немного, он быстро покинул туалет, и я осталась сидеть на мокром полу одна, дрожа от холода и отчаяния. А спустя ещё семьдесят вдохов откуда-то из коридора послышался знакомый голос:

— Мерлин, кто же налил здесь столько воды?! Или опять трубу прорвало?

В этот момент противный хриплый голос завхоза показался мне пением ангелов, и я не выдержала и закричала:

— Помогите! Мы здесь!

— Кто здесь? — проворчал тот, прошлёпав в туалет. — Чёрт подери!

Поскольку дальше не последовало звука падающего тела, то я осторожно открыла глаза и посмотрела перед собой на тело Миртл, которая так и лежала на полу с вывернутыми конечностями. Старик Майнс тут же подошёл к Миртл и аккуратно повернул её набок, но она не реагировала на его действия, так что совсем скоро он понял, что произошло. С выпученными глазами он уставился прямо на меня, а я не выдержала и зарыдала.

— Мерлин, и почему на полу так много воды?! Что случилось?! — послышался ещё один знакомый голос, и я сквозь слёзы посмотрела на своего декана, зашедшую в туалет спустя минуту после завхоза. — Кейт?!

— Она мертва, — выдавила я, а слёзы текли из глаз больше от осознания того, что больше я не могу ничего сказать.

Дальше всё было как в тумане. Профессор Трэвис помогла мне встать с пола, потому что мои руки и ноги отказывались подчиняться разуму, и повела куда-то, как потом оказалось, в больничное крыло. Труп Миртл доставили туда же, положив на самую дальнюю кровать и закрыв ширмами со всех сторон. Меня же напоили чем-то, а потом пытались разговорить, но я не могла произнести ни звука. Слова застревали в горле, а мысли, казалось, и вовсе застыли в голове. В сухом остатке были лишь страх и мелкая дрожь в руках. Но стоило мне закрыть глаза хоть на секунду, то сразу ощущались стук капель и гадкое дыхание Аминты, следившей за мной целую вечность, и дрожь переходила из мелкой в крупную.

Через какое-то время в лазарет ворвались деканы остальных факультетов, директор и какой-то незнакомый человек в официальной чёрной мантии с нашитым фиолетовым значком с двумя «М». Он пытался что-то спросить меня, но слова сливались в кашу, и я не могла понять ничего из его слов. А затем в больничное крыло ворвался Том.

— Мисс Лэйн, где ваша палочка? — ещё раз строго спросил неизвестный мужчина, а Том подошёл к моей кровати и уверенно сказал:

— Вот палочка Кейт, я нашёл её в туалете на втором этаже на подоконнике, как только услышал об этом ужасном случае... профессор Трэвис, неужели это правда?!

Мужчина не церемонясь взял мою палочку себе и пробормотал:

— Приори Инкантатем! — и из кончика вдруг стали появляться бледные тени... сначала едва уловимый свет, потом ключ, потом ножницы... вспышки сменяли одна другую, пока мужчина не взмахнул своей палочкой, отчего всё это сразу прекратилось. — Это сделала не девочка, профессор Диппет. Мисс Лэйн, что случилось?

— Я не знаю, — пробормотала я, смотря на свои руки, а от присутствия Тома дрожь в них только усилилась. — Когда я пришла в туалет, то Миртл... она уже лежала на полу... без сознания. Я не знаю, что произошло.

— Мисс Лэйн, вы видели кого-то ещё? — строго спросил мужчина, но я едва мотнула головой в сторону.

— Нет, я не видела.

— Может, вы что-то слышали?

— Нет.

— Всё, хватит, оставьте её в покое! — воскликнула профессор Трэвис, всё это время стоявшая за моей спиной. — Мистер Мэллорн, Кейт ни в чём не виновата, вы посмотрите, в каком она состоянии! Она всего лишь нашла тело... тело...

Но и у моего декана не хватало сил назвать фамилию убитой, настолько известие о смерти ученицы в стенах школы потрясло её. По моим щекам снова скатились две запоздалые слезы, а Том, увидев их, сел рядом со мной на кровать и заботливо посадил меня к себе на колени, как маленькую девочку.

— Тише, Кейт, я с тобой, всё в порядке. Ш-ш-ш, я с тобой, — проговорил он, медленно проводя рукой по моему плечу, а второй крепко прижимая к себе.

А я сотрясалась всем телом от мысли, что сидела на коленях у убийцы, и мне никак нельзя было его выдать... цена действительно стала слишком высока, особенно учитывая труп одной из студенток в пяти метрах от нас, и заплатить её я была не готова.