Наркоторговец

*Видео обязательно к просмотру*

Девушка вцепилась в сидение всеми силами и пытается удержаться на нём. Главная задача сейчас для неё — сохранять спокойствие и не подавать слишком испуганного вида, не прогнуться под этим тяжёлым взглядом тёмных глаз парня слева. Дженни боковым зрением следит за Намджуном и его подозрительным молчанием, наблюдает как он ловко переключает скорость и заворачивает в какой-то тунель на трассе, мельком смотря на неё. Глазами по профилю проходится и странно улыбается, делая ритмичную музыку чуть громче и головой легонько в такт мелодии качает. Джун улыбается не потому, что ему весело или девушка симпатична, не потому, что чему-то несказанно рад. Эта улыбка появляется всегда, когда он чувствует, что находится на верном пути, когда уверен, что это именно то, за что следует зацепиться, добиваясь своих поставленных задач.

— Что вы делали у Тэхёна? — внимательно следит за дорогой и тишину нарушает. — Вы знакомы? Не знал, — на губах по-прежнему сверкает еле заметная улыбка, сопровождающая эстетичными ямочками на щеках.

— Это важно? — Дженни смотрит за быстро сменяющими друг друга фонарями, головы не поворачивает к Джуну и лишь кулаки крепче сжимает.

— Ну какой из вас журналист, если не можете нормально ответить на вопрос?

— Возможно, я просто не хочу на него отвечать.

— Допустим. Но это действительно не столь важно.

Парень поворачивается к Джен и подмигивает, снова переключая скорость и сворачивая с трассы на знакомую девушке дорогу. Завернул в перекрёстке налево, в сторону, где находится дом Дженни. Но журналистка не знает, то ли радоваться, что её везут домой или же испугаться, что этот человек знает, где она живёт.

— Поймите, — выключает музыку, погружая салон машины в напряжённую тишину. — Я хочу быть уверен, что вы ничего не расскажите Чонгуку.

— Вы работаете на их семью так давно и плетёте за спиной интриги. — фыркнула Ким, даже не одарив Намджуна презренным взглядом. — С чего вы вообще взяли, что я могу ему что-то сказать? Хотя стоило бы. Близкие люди часто оказываются самыми сильными врагами и подлыми предателями, поскольку прекрасно знают о слабостях.

— Давай на ты, чувствую себя стариком, — Намджун остановился на светофоре и повернулся к Дженни, пока горит красный. — Я не плету интриг, тем более, за спиной. У меня другая причина. Он до сих пор тебя не убил, — указывает на брюнетку пальцем, а Дженни заинтересованно разворачивается лицом, — а это значит, что ты для него не просто журналистка. Ну или ему не до тебя. Однако, сути дело это не меняет. Мне нужны гарантии.

Загорается зелёный свет на светофоре и парень вновь трогается с места, оглядывая местность, чтобы не пропустить следующий поворот. Джен всё ещё на него смотрит и не понимает причину, ты самую причину, по которой столько тайн и секретов, из-за которой Намджун вызвал её на этот разговор и к чему-то клонит. Тёмноволосая чуть-чуть голову к нему тянет и хмурится в гримасе недоверия.

— Ты знал, что Тэ его брат?

— Нет.

— Врёшь! — повышает голос девушка.

— Одно время я был заместителем директора в той компании, где работал Тэхён...

— ...и вы подружились, да, конечно. Всё элементарно. Вот только я не верю!

— Твоё право. 

Парень только хмыкает и пожимает плечами, откровенно врёт, но и выкладывать всю подноготную не собирается. Машина останавливается около дома Дженни, но Джун сразу закрывает двери на замки, как только та хотела выйти. Разворачивается к ней всем корпусом и кладёт локоть правой руки на спинку сиденья, пальцами хрустит и напуганные глаза разглядывает.

— Если ты умна, то должна понять. Я знаю Тэ давно, собственно, как и Чонгука. Я знаю, как Чонгук опасен, и что может навредить Тэхену тоже знаю. Ким Тэхён не такой, как его брат. Я не хочу, чтобы Тэхён пострадал или вообще умер. Поэтому не говори Чону ничего. Не заставляй меня пожалеть о решении отпустить тебя.

— Не переживайте, Ким Намджун. Даже если бы хотела, не сказала. Ведь тогда может пострадать Тэхён, — девушка на угрозы не реагирует, формальность между ними вновь возобновляет и кивает в сторону двери. — Откроете?

— Конечно, — Нам разблокировал дверь машины и Дженни быстро вылезла из неё. — Позвони Лисе. Скажи, чтобы была осторожна.

— Что? — Джен обернулась, но Ким просто поехал дальше. — Откуда он... Лиса!

Дженни судорожно ищет телефон в сумочке, чтобы позвонить Манобан, и через пару усердных минут находит, потом всё ещё долго пытаясь разглядеть заветную строчку с надписью «Лиса». Девушка думает, если Намджун это сказал, значит Лиса в опасности, и вполне возможно, что опасен именно Джун.

«Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, пожалуйста, перезвоните позднее...»

— Чёрт! — девушка снова набирает номер.

«Абонент недоступен или...»

— Да твою мать! Манобан ответь, — Дженни уже не видит ничего, ибо пелена тревожных слёз перекрывает видимость, она опускает руки и глаза прикрывает, но мобильник начинает звонить и Ким резко снимает трубку.

— ТЫ ЧТО МЕНЯ ТАК ПУГАЕШЬ? ПОЧЕМУ ТЕЛЕФОН НЕ БЕРЁШЬ?

«— Йааа, не кричи, у меня аж ухо заложило. Я спала. Тут, как бы, другой часовой пояс, на минуточку.»

— Господи, ладно, прости. Как у тебя дела?

«— Всё в порядке. Ты как?»

— Нормально. Лиса, обещай, что будешь осторожна. Не ходи по тёмным и сомнительным местам, не открывай кому попало двери, не...

«— Да мамочка, я всё поняла,» — перебила её Лиса. «— Лягу в десять и зубы не забуду почистить.»

— Лиса!

«— Ой... да, это я... иду. Всё, бывай. Меня зовут. Целую.»

Дженни на сброшенный звонок шипит и в карман убирает телефон, решает просто пойти домой и выпить таблетку от головы. Голос Лисы придал уверенность и спокойствие за подругу, что та в полном порядке и здравии, хоть говорить и не желает вовсе.

***

Утро.

Пип... пип... пип... пип...

Кардиомонитор не даёт поводов для радости, поскольку Чонгук после отключки в кабинете так и не просыпался, но и стабильное пищание вселяет хотя-бы маленькую уверенность, что он жив, что дышит. Сегодня утром проведать приходил Джин, но обнаружив, что младший до сих пор не приходил в себя, бил истерику. Врачи, конечно же, сказали, что всё в порядке, просто тот нуждается в отдыхе. Сокджин где-то просидел с Гуком полчаса, сидел в кресле рядом и, сомкнув пальцы в замок, приложил к губам. Он наблюдал за другом и видел, как его веки дёргаются, будто глаза видят некий сон, что-то тревожное и беспокойное. Пальцы Чонгука также содрогались и сжимались время от времени, хоть слабо и редко, но это было похоже на отчаянные попытки ухватиться за что-то, удержаться и не дать затащить себя в темноту. Проблемы проблемами, а дела в компании не стоят на месте, тем более сегодня похороны Гын Сока, потому Джин вскоре ушёл, доверяя беззащитное тело Чонгука надёжным рукам врача Хиджина.

И полагаться больше Киму не на кого, никто больше не может заниматься подобным наблюдением. Юнги и Чимин сейчас в работе больше всех и на это тоже свои причины. Чонгук в больнице, компания стоит и из последних сил скрывает состояние главного наследника от средств массовой информации. Чимин без продоху ездиет на запланированные ранее переговоры, за последние сутки смог поспать лишь два часа и съесть одно яблоко. У Пака язык подвешен, положиться на него можно, но и ему нужен отдых. Что касается Юнги, так тот занимается фабрикой. Работники, прознав каким-то образом про босса, с чего-то решили, что могут остановить производство и уйти в отпуск. Поэтому сейчас Мин занят только жёстким вразумлением подчинённых и документами главного офиса. Но и Джину тяжело справляться с последствиями смерти Чон Гын Сока. Его кончина — повод начать войну. Их отцы будут стараться оторвать самый смачный и большой кусок «GOLDEN WORLD» для своих сыновей, разведут хаос внутри компании, привлекут журналистов, но как итог: своей алчностью и жадностью создадут непоправимую катастрофу. Похороны взял на себя Мин Джусу, но контроль и наблюдение за ситуацией всё равно будут тяжким грузом лежать на и так заваленых проблемами плечах Сокджина. Не считая переживаний за друга, что снова вышел из себя.

Пиип... пиип...

«Чонгук... вытащи меня отсюда... помоги мне...»

Пип. пип. пип. пип.

Прибор ускоряет пищание, а Чон ворочается во сне, в кулаках стискивает простынь и головой в стороны машет. Ему снится, что он убил Тэхёна и тот стал демоном, а крылья, вырывавшиеся из его спины, доставляют невыносимую боль, от чего Тэ просит помочь, просит вытащить из ада, но стекло не даёт выбраться. Оно преградой на пути стоит и по ту сторону стоявшего Гука не пускает. Чонгук по сторонам оглядывается но везде темнота, и лишь то самое мутное стекло освещается в кромешной мгле. Голос брата отдаляется, становится не разборчивым и эхом повсюду разносится.

«Чонгук... помоги... спаси...»

— ...нет... нет... — еле слышно шепчет парень.

ПИП ПИП ПИП ПИП ПИП ПИП...

«СПАСИ МЕНЯ, ЧОНГУК!»

Гук весь в поту распахивает глаза и резко садится, за шею хватается, воздуха как можно больше глотает. Пытаясь понять, где он и что происходит, осматривается вокруг. Всё яркое, но в комнате не сильно светло, так как шторы занавешивают окна, не пуская солнечный свет в посещение. Поняв, что это был сон, и судя по всему, сам сейчас находится в больнице, парень старается вспомнить, как он здесь оказался. В голову лезут лишь слова секретарши: «Ваш отец... мне жаль...» и после чей-то голос, скорее всего, Чимина: «ЧОНГУК, БЛЯТЬ, ЧОНГУК...». А дальше темнота.

— Это был не сон? Отец...

Чон за виски держится и зажмуривается, они жутко гудят и раскалываются до невмоготы. В эту же минуту в палату вбегают врач с медсестрой, судорожно смотря на койку пациента.

— Господи, Чонгук! Поступил сигнал, что твой пульс невероятно быстрый, мы думали, что тебя надо в реанимацию, а ты тут сидишь голову потираешь! — пожилой врач нервно очки снимает и, на карман халата вешая, подходит к парню.

— И вам здравствуйте, — этот доктор единственный, кому Чонгук позволяет всё, за то, что тот его с психушки, можно сказать, вытащил.

— Ты уже непробиваемый, смотрю, — Хиджин на постель к Чону присаживается. — Как чувствуешь себя?

— В норме, — брюнет поднимается с места и глазами по палате водит, ища свою одежду. — Где мои вещи?

— Вот так сразу? Даже не спросишь, как сюда попал? — удивился мужчина. — Ты только очнулся, отдыхай.

— Вы же знаете, что я не стану слушать. А что было я, примерно, но помню.

— Я позвоню Джину. Скажу, что ты пришёл в себя, — вздыхая, доктор достаёт телефон, чтобы набрать Сокджина, и направляется к выходу. — А ты отдыхай! — пригрозил Хиджин пальцем.

Чонгук типичному поведению этого деда ухмыляется и фыркает. Ждёт, пока тот отойдёт в конец коридора и сразу к молодой медсестре обращается, неуверенно менявшей капельницу, что явно работает здесь всего пару недель.

— Эй, подойди, — подзывает пальцем медсестру и на окно косится. — Принеси мои вещи.

— Но доктор сказал...

— Может я, блять, непонятно сказал? Принеси вещи, если хочешь дожить до пенсии!

Девушка испуганно на шаг отходит и быстро убегает, а Чонгук заваливается, благо стенка была рядом. Ноги начинают дрожать, а голова кружится, Гук даже не видит толком, потому что всё плывёт перед глазами. Он головой встряхивает, за стенку крепче хватается и аккуратно присаживается на пол. Через пять минут заикающаяся медсестра принесла вещи. Чон вырвал их и осторожно поднялся, но девушка вновь протянула руку с каким-то белым конвертом.

— Что это? — безразлично спросил Чонгук, бросая одежду на койку.

— Эт-то доктор просил передать лично вам, сказал: «Он должен знать...»

— Ясно, — забирает конверт и кивает девушке на выход. — Проваливай, — молодая медсестра пулей вылетает из палаты. — А этот мужик меня хорошо знает.

Доктор действительно знает Чонгука прекрасно, и его намеренность уйти из больницы и непослушание предвидел заранее, потому делает то, что считает нужным. Чонгук усмехается и, улыбаясь, открывает конверт, доставая оттуда листок.

— Что? Что это? — сразу мрачнеет, скулы напрягает и руки не слушаются, дрожат.

Чонгук бумагу в руке мнёт и в немом шоке кладёт в карман. Замечает банку с таблетками на столе — «Успокоительное» и понимает, меньше всего сейчас нужны срывы, поэтому он идёт в ванну и выпивает несколько таблеток за раз. Быстро натягивает на себя тёмно-серую футболку, чёрные штаны и кофту, привезённые Чимином, и поспешно выходит из ослепляющего глаза здания.

***

Сегодня Тэ проснулся слишком рано. Всю ночь Инби спала, а Тэхёну было плохо, желудок жутко выворачивало и температура поднималась, поэтому он решил пройтись наутро. Погода здоровье Тэхёна не особо лелеяла, пасмурное небо и сильный ветер лишь ухудшали состояние. Парень захотел нарушил своё правило: «Не пить по утрам!». Купил в ближайшем магазине две бутылки соджу и под подозрительный взгляд кассирши направился на крышу высокого здания около моря, где просидел около часа. Всё это время просидел на холодном бетоне за раздумьями над смертью Гын Сока и топил и так плохое самочувствие в алкоголе. Раньше Тэ был железно уверен, что причина всех его бед и страданий — Гын Сок. Но сейчас тот умер, а ощущение, будто всё стало только хуже. Этот мужик был словно барьером между Тэхёном и Чонгуком, удерживал все их тайны в себе и не давал возможности эмоциям парней быть вымещенными друг на друга. Не позволял жить, как нормальные братья, но теперь, когда барьер опущен, никто из этих двух не знает, как себя вести, что говорить, как поступить и что делать дальше.

Тэхёна взбесили непонятные мысли и, собственно, кончающийся в бутылке спиртной напиток. Поднимается и оглядывает с высока море, ловит себя на мысли, что хочет прыгнуть с моста. Там всегда прыгали паркурщики и Ким часто наблюдал за этим, а сейчас желает на себе ощутить это завораживающее и одновременно пугающее чувство. Просто необходимость выплеснуть накопившиеся эмоции. Тэ разворачивается и, надев капюшон, идёт в сторону моста.

Чонгук блуждает по тихим улицам утреннего Сеула и не может избавить мысли от того конверта и написанных в нём строк.

*Заключение о смерти Чон Гын Сока*

«Имя: Чон Гын Сок
Возраст: 53 года
Причина смерти: Острая сердечно-сосудистая недостаточность, механическая асфиксия дыхательных путей. При вскрытии обнаружено, что Чон Гын Сок был отравлен ядовитым веществом Цианид Калия путём попадания едкого испарения в лёгкие. Цианид вызвал быстрое удушение из-за блокирования дыхательных ферментов, затем последовало углубленное дыхание и повышение кровяного давления, после паралич дыхательных путей и резкое падение кровяного давления привели к остановке сердечной деятельности.»

Задумавшись, Чонгук врезается в мимо проходящих людей и даже не извиняется, когда те оборачиваются и возмущаются на хамское поведение молодого человека. Некоторые узнают его и возмущаются ещё сильнее, поскольку не пристало человеку с таким высоким статусом шляться по улицам, сбивая обычных людей с ног. Вскоре, заметив неподалеку пляж, решает пойти туда, надеюсь, что хоть там сможет побыть в одиночестве и тишине. Парень сидит на пристани, свесив ноги вниз, и на руки опирается. Облегчённо выдыхает и, насупившись, вглядывается в беспокойные волны, бьющиеся о пристань.

— Значит отца убили. Просто отравили...

Гук пытается предположить кто всё это делает на протяжении половины своей жизни, но успехом это не увенчалось до сих пор. Почему ему сказали, что это был приступ? Понятно почему. Но кто за этим стоит? Почему вокруг него постоянно столько смертей? Вот, что его волнует, вот, что не даёт уже успокоиться и начать другую жизнь, может быть, в ней всё было бы гораздо иначе, лучше. А ведь действительно, Чонгук начал думать, что это он во всём виноват, что убийства происходят из-за него. Мать, отец, кто дальше? Кому ещё предстоит умереть, чтобы наконец найти убийцу, скольким людям придётся отдать жизнь, пока Чонгук наконец станет внимательнее? Парень сидит подле моста, где обычно прыгают безбашенные малолетки, сидит смотрит в горизонт. Так тихо и спокойно, словно совсем не в этом мире. Он поднимает голову и видит, что там наверху кто-то стоит, виднеется только чёрный силуэт.

— Снова эти долбанные трюкачи, — презрительно фыркает Чонгук, смотрит на него и не может разглядеть лицо из-за капюшона, но парень на мосту оглядывается по сторонам и на мгновение поворачивается в направлении, где сидит Чон. — Что за? Т... Тэхён? Что он собирается... — не успев договорить, Гук замирает. Тэ с разбегу прыгает в воду.

Чонгук подскакивает на ноги и пытается разглядеть вынырнул ли Ким. И тот бы с радостью вынырнул, вот только, пока находился в воде, сильно расслабился и, задумавшись, не заметил, как у него кончается воздух. Тэхён пытается всплыть, но тело отяжелело, а в легких нет кислорода, он барахтается, но лишь всё глубже идёт на дно.

— Блять, где он? — Чонгук разбегается и прыгает в воду.

Он плывёт изо всех сил туда, куда прыгнул Тэ, волны, как назло, откидывают Чонгука обратно, но брюнет продолжает плыть. Волнение и тревога затмили рассудок, сердце бешено бьётся, а тело становится ватным. Гук первый раз чувствует себя беспомощным и чувствует, что есть силы, против которых он бессилен, и такие силы — природа. Зубы стучат друг по другу от холода, а всплески воды, от прыжка Тэхёна, уже разровнялись и трудно понять, где именно тонет Ким. Чонгук думает, что он не мог покончить с собой. Брюнет подплыл на то место и ныряет. Плотная толща воды давала плохую видимость, но, погружаясь всё глубже, виднелась человеческая фигура, быстро уходящая вниз. Лёгкие больно давят, сигналя о необходимом воздухе, но Чонгук всё равно ныряет глубже.

В глазах Тэхёна темнеет, казалось, пролетает все моменты из жизни. Как бежали с друзьями от полиции, как гуляли, как Чонгук посмотрел, когда понял, что Тэ его брат, но эту плёнку предсмертных воспоминаний разорвал сам Гук. Он схватил Кима за руку и потянул вверх, к такому желанному и ненасытному воздуху. Тэхён видел лишь брата, что отчаянно пытается вытащить их двоих из стихии воды, не главу компании «GOLDEN WORLD», брата. Через пятнадцать секунд парни выныривают на поверхность моря и Чон продолжает тащить себя и Тэ на землю. Оказавшись на берегу, Тэхён пытается откашляться и жадно глотает воздух, на песке разваливается и за грудь держится. Чонгук кашляет, в свою очередь, тоже не может надышаться, сил нет ни у кого, хочется лежать и просто продолжать дышать. Но осознав, кто спас Тэ, он подрывается и смотрит на Чона со злостью. Кому-кому, но такому спасителю Ким явно не рад.

— Ты? Что ты... — Тэ ещё задыхается. — Что тебе надо?

— Чего? — удивляется брюнет и, приподнявшись на локтях, недоумевающе пялится на Тэ. — Ты вообще понял, что я... только что сделал? Это называется жизнь спас!

— А тебя просили?

— Нет, блять, хочешь обратно!? Мне засунуть тебя обратно? — Чонгук кое как встаёт на ноги, опираясь на колени, и Тэхён делает тоже самое. — Ты вообще чокнулся?

— Урод...

— ЙА, СЛЕДИ ЗА СЛОВАМИ! Я, СУКА, ТЕБЕ СДОХНУТЬ НЕ ДАЛ, А ТЫ ВЕДЁШЬ СЕБЯ, КАК МРАЗЬ! — Чонгук кричит, его бесит, что на свою помощь получает оскорбления, а не благодарность.

— ДА ПОШЁЛ ТЫ, Я БЫ ЛУЧШЕ ПРЕДПОЧЁЛ СДОХНУТЬ, НЕЖЕЛИ БЫТЬ СПАСЁННЫМ ТОБОЙ.

Тэхён снимает кофту и выжимает, в ответ крича на Чонгука. Гук неблагодарность всегда ненавидел,  а слышать всё это от Кима — сильная обида, что звонким эхо отдаётся в сердце.

— ЧТО? ПОВТОРИ!

Тэ только с отвращением на парня смотрит и, развернувшись, собирается уйти, но Чонгук хватает его за плечо и поворачивает к себе. Сразу почувствовав резкую боль в губе от мощного удара Тэхёна, отшатывается назад и языком кровь слизывает, разгневанно испепеляя Тэ взглядом.

— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!

Ким снова бьёт с кулака, чем разбивает губу ещё сильнее. Садится на брата сверху и ударяет, рассекая кожу на лице, через пару секунд уже Чонгук перевернул Тэ и сам собирался ударить, но как только замахнулся, вспомнил ту ночь, то, как он избивал Тэхёна. Рука Чона медленно опускается, а его взгляд встречается с презрительным взглядом Тэ.

— ЧТО? ДАВАЙ ЖЕ! БЕЙ! ТЫ ЖЕ ТАК СЕМЬЮ ВСТРЕЧАЕШЬ!

— Заткнись, я не знаю тебя, — Гук произносит спокойно, но нотки тревоги проскакивают в голосе.

— Не знаешь? — ухмыляется Тэ. — Ты так всех людей встречаешь, да? Девчонка понравилась. Пойду отпизжу её. А почему бы и нет?

— Закройся, не беси меня, — младший отстранился, а после вовсе лёг на мокрый песок, а Тэхён кофту с земли поднимает и надевает.

Сегодняшний день с самого утра сулил быть чем-то пугающим. Всё небо застелили густые чёрные тучи, не давая солнечному свету попадать на землю. Волны бушевали, плескаясь о пристань, находится в такую погоду в воде самоубийство, даже чайки сейчас где-то прятались от разбушевавшейся стихии. Ветер своими холодными порывами пробирал кожу до самых костей, оставляя после себя неприятное ощущение. Но, даже будь здесь извержение вулкана, братьев и это бы не отвлекло от ссоры.

— О, брат? ПОЙДУ ЗАБЬЮ ДО СМЕРТИ КИРПИЧОМ! Ты ведь так действуешь, да? — Тэ на песок рядом с Чонгуком заваливается и в небо смотрит. Чон не знал, что сказать и оправдываться глупо.

— Я думал... — обида, которую испытывает Тэхён, ростёт м не угасает. — Думал, ты будешь рад узнать обо мне, а что вышло? Ты столько времени считал меня убийцей нашей матери?

— Я перерыл всё, что только можно было. Подключил всех. Но единственная стоящая зацепка — твой звонок на мамин телефон.

Гук никогда не хотел этого признавать, но сейчас ему очень хочется рассказать всё. Рассказать Тэхёну, наверное, единственному человеку, который действительно имеет право на этот разговор, как никто другой. Хочется поделиться с родственной душой переживаниями, пусть Тэхён и ненавидит Чонгука, пусть обижен до глубины души и прощать не желает, но Чонгук правда хочет. Хочет, как с Хосоком. Чтобы за бутылкой виски, под душевный разговор и в безлюдном кабинете.

— И ты не придумал больше, чем убийца?

— А ЧТО МНЕ НУЖНО БЫЛО ДУМАТЬ?

— В тот день, я слышал... она позвонила мне и... — Тэ невероятно больно это вспоминать. — ...сказала, что любит, сказала, чтобы я был осторожен, потом грохот и... мужской голос.

— Голос? Что? — Чонгук на локти приподнимается и внимательно смотрит на Тэ. — Что он сказал?

— «Это всё ты, ты и твой выродок...». Что-то вроде этого, я тогда был растерян, не помню дословно, — Ким присаживается и  мокрый песок с себя стряхивает, кладёт руки на согнутые колени и тяжело сглатывает. — Я тогда ещё подумал, что он это про тебя.

— Тебе знаком тот голос?

— Нет. Но теперь это уже не важно. Ни одной зацепки, — Тэхён встаёт и, отряхнувшись, идёт в сторону дороги. — Не появляйся больше в моей жизни. Давай жить, как раньше, не зная друг друга.

— Тэхён! — окликнул его парень, на что тот обернулся. — Отца убили. И я думаю, что это те же люди.

— О чём ты?

— Кто-то продолжает убивать.

— Чонгук, не говори мне больше ничего, я уеду скоро жить заграницу. И хочу забыть всё.

На самом деле, Ким не хочет забывать это сейчас, не хочет бросать на Гука всё, но теперь у него есть Би и она тоже может пострадать. Тэ головой понимает, что нужно решить проблемы и хочет сделать всё правильно, но где-то внутри сжимается жизненно важный орган и монотонным голосом твердит не лезть. Иначе человеку, который так дорог Тэхёну, будет угрожать опасность.

— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПРОСТО ТАК, БЛЯТЬ, ВСЁ ВЗЯТЬ И ЗАБЫТЬ!

Чон понял, что теряет Тэхёна, снова. Больше всего сейчас Чонгуку нужна помощь. Ещё несколько дней назад он бы и не подумал об этом, но сейчас... Нет никого, кому он мог бы доверять, но точно уверен, что убийца, всё ещё рядом и мало ли кто в его списке следующий.

— Могу, я хочу. Я толком не знаю своего настоящего отца, а нашу мать убили кто-то из врагов твоего, и его самого, наверняка, тоже они убили, — Тэ не хочет уходить от Чонгука, он лжёт, рядом с ним ему показалось тепло и уютно, как дома. Но вряд ли после всего, что произошло, они смогут нормально жить рядом. — Я не могу больше жить этим.

— Стой. СТОЙ, БЛЯТЬ! — Чонгук наблюдает за отдаляющейся спиной брата и до последнего надеется, что он вернётся, но к сожалению, Тэхён уже принял решение.