Наркоторговец

***

— Ну ты долго ещё там?

— Сейчас, сейчас, иду, — говорит Юнджи, в спешке крася губы.

Девушка надела шикарное красное платье с переливом в золото, которое отчётливо выделяет её фигуру и чёрные лаковые туфли. Сделала потрясающую причёску, накрутив волосы и украсив их бриллиантовой заколкой. Нанесла мягкий макияж и довольно смотрит на себя в зеркало. Сегодняшний вечер обещает быть долгим и весьма важным для ребят, поскольку они идут на встречу со своими давними акционерами, которые отнюдь не добрые люди. И возникшие разногласия между компанией «GOLDEN WORLD» и компанией «Exxon» с каждым днём становились всё более напряжёнными, что срочно требовало вмешательства. Две самые крупные компании Кореи когда-то были одной большой сетью, но вскоре Чон Гын Сок настоял на разрыве договора с этой компанией из-за слишком самовольных хозяев. Конечно, подобного рода резкие изменения пошатнули авторитет «GOLDEN WORLD» и компания претерпела сильные финансовые трудности. «Exxon», во главе с меркантильными и подлыми людьми, решил выделить помощь, взамен подписав договор, что, когда Гын Сок раскрутит бизнес, то они будут получать пятьдесят процентов. Так и свершилось. Компания вернула своё имя высокого статуса и даже повысила акции в цене. Доход значительно превзошел все результаты и получалось так, что «Exxon» просто сидят на шее «GOLDEN WORLD» и гребут огромные деньги лопатой. Если прежние владельцы компании спокойно мирились с наглым поведением конкурентов, то нынешние просто в ярости. Чонгук в ярости. Он вошёл в наследство и сразу же, первым делом назначает ужин с этими людьми. Его не устраивает потребительское отношение, ведь из их компании выкачивают деньги, ничего не давая взамен. Также Чона не устраивает существование конкурента. Поэтому на сегодняшней встречи он планирует убить двух зайцев одним выстрелом.

— Юнджиии... — Юнги уже воет, так как устал ждать девушку.

— Чего ты вообще возмущаешься? Ты сам мне спать всю ночь не давал и утром с постели встать.

— Но тебе же это нравится, — Юнги подходит сзади, и обняв Юнджи за талию, целует шею.

— Отстань, сам же сказал, что мы опаздываем.

— Я уже начинаю подумывать, что к чёрту этот ужин, — Мин проводит языком по открытой шее девушки и причмокивает нежную кожу.

Играется, интерес разжигает, сам заводится и девушку своими ласками возбуждает. Юн блуждает руками по упругим ягодицами Юнджи и крепко, всем телом прижимает к себе. Запах блондинки сводит с ума и на самые пошлые мысли подталкивает. Он — Земля, а её своей Луной считает, не представляет как бы жизнь без этой женщины проживал. Наверное, просто бы бессмысленно прожигал дни свои и в пустоту время отпускал.

— Так. Хватит, пошли уже, а то мы опоздаем, — она хватает клатч и под провожающий взгляд парня направляется к выходу.

— Айщщ, — так по-детски, словно ребёнок надувает губки Мин, — ненавижу ужины...

Юнги и Юнджи вместе уже два безмерно счастливых для них года. Мина эта девушка зацепила сразу, она, наверное, единственная из тех, кто смог растопить непреклонное сердце из заточения ледянящего душу и разум сундука. Подчинила себе это сердце, казалось бы, невозможное на пылкие чувства, из лёгких Юнги воздух весь вынула и собою дышать лишь позволяет. Он ей дорожит больше, чем своей жизнью и не хочет отпускать от себя ни на секунду. Вселенную Шуги и всё мировоззрение его в миг переменила, ведь не думал он, что однажды станет настолько зависим от хрупкого человечка.

Через час огромный и очень шикарный ресторан уже был почти пуст, ибо забронирован только для важной встречи. Белоснежные стены украшены волшебными орнаментами с золотыми засечками, а в центре зала, с потолка и по длинным колоннам выточен завораживающий горельеф. Зеркальный потолок отражает в себе масштабную люстру с острыми кристаллами, сделанными явно из драгоценных камней. Официанты обслуживают по высшему классу столик в центре зала, подавая изысканные блюда и дорогущую выпивку. За столом по одну сторону сидит Намджун с секретаршей, Юнги с Юнджи чуть левее от них, Чонгук с какой-то очередной шлюхой и два престарелых мужика, которые явно были не рады слушать Чонгука и его предложения по сотрудничеству, сидят напротив друг друга и сохраняют спокойствие, коим совсем не пахло. Акционеры считают, что этот молодой и очень наглый мальчишка слишком дерзко себя ведёт. Но им надо было договориться, иначе потеряют не просто много денег, а компанию, которая их кормит. Но Чон ставит свои условия, что не могло не раздражать. Они уже два часа не могут прийти к общему мнению. Чувствуя напряжённую обстановку, парни аккуратно отправили своих дам вместе с охраной домой. Оставаясь наедине с престарелыми грузными мужчинами, что источают вулкан недовольства и возмущения в сторону неумолимых парней, мирно поедающих свои изощрённые блюда, запивая игристым вином.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — грубо говорит один из мужиков, швыряя папку с документами на стол. — Ты, можно сказать, предлагаешь нам отдавать половину своих бабок тебе, при этом, отказываясь выплачивать проценты нам.

— Это честно. Разве нет? — заявляет Гук, разрезая кусок стейка. — Ваш бизнес-план сработал благодаря НАШИМ деньгам, — сделал он акцент на этом слове, подчёркивая свою значимость. — И, в принципе, наживаетесь на наших усилиях. Что получается? Нам отходит всего тридцать процентов из собственных же денег? Нас это не устраивает...

— Предлагаю пятьдесят на пятьдесят, из чистого дохода, — Намджун держит стакан с коньяком и пытается закончить встречу более или менее благополучно. — Я прекрасно знаю, что у вас левых денег достаточно.

— Да плевать мне, что там вас не устраивает. Это слишком! — второй мужик, что сидел до этого момента безмолвно, подаётся вперёд и тычет в Чонгука пальцем. — Вы что, блять, думаете? Когда мы давали деньги вашим отцам, не заключали договор по их возврату?

— Там чётко, чёрным по белому написано, что претензий к этим бабкам не будет, так как мы тогда оказали немалую услугу вашей компании, — снова влез первый, толкая папку ближе к Юнги.

— Этот договор утратил силу, — Юнги сидит закинув ногу на ногу, облокотившись к спинке кресла, и поджигает сигарету, вызывающе смотря на папку, что прилетела в его стакан. — Вы выезжаете за счёт нашей фирмы, поэтому и делиться должны тоже вы, — насмешливо улыбается парень.

— У вас нет выбора, — Чонгук унимает свою подступающую раздражительность, что он очень не любил делать, — если хотите продолжать дышать, то вам необходимо принять эти условия.

— Ах ты мелкий ублюдок... — один из мужиков поднимается с места, массивной тушей роняя стул, и орёт на парней. — СОВСЕМ АХУЕЛИ? ДУМАЕТЕ БОГИ И МЫ С ВАМИ НЕ СПРАВИМСЯ?

Морщины на лице двух старых мужиков, кажется, от злости своей ещё сильнее заметны стали. Физиономии свои от гнева до гнусности противно корчат и что-то руками размахивают. Понимают, что новые наследники не из тех, кто будет удерживать договор на благодарности за когда-то оказанную помощь. Эти люди намного жёстче, сильнее и бескомпромиссны, нежели их предшественники.

— КАК ТЫ, БЛЯТЬ, СМЕЕШЬ, СОПЛЯК? ДА МЫ ВАС... — старики вытаскивают стволы из кобуры на ремне под пиджаками и наставляют на парней, а охранники друг на друга.

— Хоть одна встреча может пройти спокойно? — задал Нам вопрос, ответ на который и так прекрасно знал.

(mp3: Tyga - Lightskin Lil Wayne)

Чонгук продолжает спокойно есть, не обращая никакого внимания на наставленные на него дула пистолетов и не отрывает глаз от своей тарелки. Юнги без паники докуривает сигарету и смотрит прямо в дуло ствола, что находится практически у его лба. А Намджун уже потерял надежду на хороший конец этого вечера и мирную договорённость. Чон кладёт вилку справа от себя и, беря белую кружевную салфетку, подносит к губам, пальцем показывая охране жест. И в ту же самую секунду по всему заведению раздаются громкие выстрелы. Пока охрана тех и тех стреляла друг в друга, Ким заломал руки одного мужика и прижал к столу, а Мин выбил пистолет из рук другого и уткнул рожей в пол. Весь персонал спрятался на кухне, боясь выйти на свет, ожидая, что это будет их последний рабочий день, если не жизни. Красивый и белоснежный ресторан, излучающий до этого из себя роскошь и изобилие богатств, теперь окрасился в кроваво-красный цвет и пропах свежей раненной плотью. От ледянящей обстановки в жилах персонала кровь стынет, предвкушая погибель свою. И не в самых приятных вариациях. Чонгук зверя в себе сдерживает, чьи цепи и так натянуты до предела, и чувствует, как последние титановые кольца на этой цепи со звоном режущим уши разрываются. Поднимает голову к верху и на своё же отражение в разбитом от пуль потолке глядит. Забавно уголком губ на мгновение дёргает, будто наслаждаясь тем, кого видит в этом разбитом стекле.

Двери ресторана оставались нетронутыми и охранялись двумя людьми снаружи, пока в самый кровавый момент не распахнулись громоздкие затворы, изобретённые больше под интерьер, и в помещение вошёл Хосок. Руками их в стороны разводит и, чуть об труп под ногами не споткнувшись, спускает немного на нос очки, придерживая за дужку. Оглядывает пространство бывалого ресторана, а теперь не иначе как морга, и, перешагивая тела, подходит к столику в центре, словно судейское место, вершившее своё собственное правосудие, писанное законами одного человека — Чон Чонгука.

— Я так понимаю, что не успел к началу веселья... — Хо проходит сквозь мёртвых, а за ним следом идут ещё трое амбалов. — Займитесь, — указал он на стариков, которых держат Юн и Ким.

А сам останавливается около стола, кидает чёрную кожанку на спинку стула и садится рядом с Чонгуком. Фамильярно закидывает ноги на соседний стул и, взяв бутылку, наливает себе алкоголя. Весь зал в крови и гильзах, а профессиональная охрана парней оказалась лучше, чем телохранители компании «Exxon».

— Ты бы ещё завтра пришёл, — вспыльчиво язвит Юнги и садится обратно за стол, а Намджун нервно тянется за своей пачкой сигарет.

— Пробки, — облизывает Хосок губы, на которых осталось послевкусие горького коньяка.

— Ты вовремя, — говорит Чонгук.

— Видимо, договориться не получилось? — Хо кивает в сторону трупов, и, заметив, как Джун пытается найти в своих карманах зажигалку, достаёт свою и, чиркнув колёсиком, протягивает руку Киму и тот благополучно закуривает.

— Очевидно.

— Что же делать? — иронично выпаливает Хосок, пока его перебивали крики мужиков.

— Ты же моя правая рука, —  улыбается Гук и, взглянув в глаза только одного понимающего его человека, ожидающе высматривает то дьявольское пламя в душе Хосока, отсчитывает, когда поймёт намёк, — заставь их слушать меня. Они не воспринимают мою личность всерьёз, — долго ждать не пришлось, Хосок сразу понял, чего хочет босс.

Чон Хосок поднимается со стула и, вальяжно взяв вилку, медленно направляется к одному мужику. Присаживается на корточки перед его лицом, проводит языком по своим губам и, широко улыбнувшись, за секунду заставляет мужика орать во всё горло. Хо воткнул вилку ему в глаз, засунул до основания зубчиков, так ещё и резко провернул. Шуга выплюнул виски на пол, который как раз в этот момент пытался проглотить, и вместе с Джуном отвернулся, не желая смотреть как из вывернутого наизнанку глазного яблока ручьём бьётся кровь. Дрожащими руками старик пытается дотронуться до своего глаза, но не может этого сделать. А Чон лишь ещё шире улыбается и наигранно губки надувает.

— Может тебе второй выколоть? Ну для симметрии, а? — всё ещё сидит напротив него на корточках и прожигает глазами.

— НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОШУ... Я-Я-Я ВСЁ ПОНЯЛ...

— Что ты понял?

Сидевший до этого Чонгук в абсолютном спокойствие взрывается. Время — его ценный ресурс, который так расточительно сейчас используется. Он подскакивает со стула, рукой его со всей силы назад швыряет не в силах больше терпеть, последняя цепка порвалась и разъярённый зверь выбрался из своего логова. Подбегает к этому мужику, хватает за горло, лицо своё в десяти сантиметрах от его держит и в уцелевший глаз смотрит. Шею настолько сильно сжимает, что, кажется, хруст слышит.

— Я СОГЛАСЕН НА ВСЕ УСЛОВИЯ!

— Это хорошо, но только мне больше не нужно твоё согласие.

— Чон, — окликнул его Намджун, — хватит? — Гук лишь проигнорировал, неотрывно всматриваясь в это лицо, чтобы запомнить, кого уже устранил.

Секунд десять он разглядывал глаз мужика, будто наслаждаясь его болью, а после вырвал вилку из рук стоящего рядом Хосока и воткнул старику в артерию на шее. Кровь льётся фонтаном из дырок, мужик держится за горло и, захлёбываясь собственной кровью, упал и хрипы предсмертные издаёт. Через двадцать секунд он уже не дышал. Чонгук бросает вилку и вытирает руки об салфетку. Краем глаза заметил как последний старикан лежит прижатый к столу и чуть ли не молит бога, чтобы его не заметили. Но Чон игнорирующе подходит к своему месту, поднимает стул и, выдержано присев, продолжает свою трапезу.

— Фу, — кривится Юнги в гримасе отвращения. — Ты как сейчас жрать то можешь?

— Так, на чём мы там остановились? — как ни в чём не бывало, продолжил Гук. — Как же здесь вкусно готовят.

— Я всё решу, пусть будет пятьдесят процентов, — заикается последний мужик.

— Да уже на семьдесят тянет, — не намекает, а напрямую говорит Мин, оглядывая гору трупов в ресторане.

— Семьдесят? — мужчина явно недоволен и гордость свою тоже переступить недоволен, но страх охватывает его, не давая гордости пробиться.

— Ага.

— Ну... Ладно... Хорошо... Я-я-яя завтра приду с бумагами, — Хосок поворачивается к Чонгука, ожидая приказа к дальнейшим действиям, на что тот кивнул.

— Отпусти его, — твёрдо отсёк Хо своему амбалу.

— До свидания, — мужик быстро поклонился и выбежал из здания.

— Пойдёмте отсюда, а? Здесь мерзко, — Нам переступает труп и идёт к выходу, следом и остальные.

— Разберитесь с этим, — приказал Хосок охране, — а это вам за ущерб, — он подошёл к официантам, что прятались под крайним столиком, и кинул им пачку с деньгами.

***

Юнги подходит к окну своего кабинета и разглядывает ночной Сеул, оттягивает чёрный галстук и расстёгивает пуговицы рубашки до груди. Вся одежда в запёкшейся крови и имеет зловонный запах, от которого невыносимо крутит желудок, желая очиститься от этой вони. Мин ставит руку на стекло и прислоняется к нему лбом, а сам вспоминает, как сегодня к этому же лбу, точно также было подставлено дуло пистолета. Каждый день живёт, будто последний. Никогда не знаешь, что станет причиной твоей смерти, кто будет тем, кто убьёт тебя или когда наступит тот роковой день. Успеешь ли ты сказать близким о том, как сильно любишь или же унесёшь эту тайну с собой, так и не раскрыв самого главного. Парень достаёт телефон из кармана и набирает номер Джина. Знает, что Ким последний человек на этом свете, который бы радовался подобной победе. И тем не менее, старший вечно берёт на себя ответственность, кто бы из тех троих не облажался.

— Алло, Джин?

«— Да, как всё прошло?»

— Ну... — протянул Юнги, не зная с чего начать.

«— Что?» -— Ким насторожился затянутой речью Шуги, отложил в сторону бумаги, которые изучает весь день, и предоставил всё своё внимание Мину.

— Семьдесят процентов теперь наши.

«— Сколько? Семьдесят? Как они согласились?» — Джин удивлён, что эти люди спокойно отдали практически весь свой доход.

— Они и не согласились...

«— В смысле?» — не понимает Сокджин, но предчувствует нехорошее.

— Нам пришлось применить силу. И, кстати, теперь Джом Бо нет.

«— ВЫ УБИЛИ ЕГО?» — кричит парень, и даже можно услышать как он что-то пнул, вероятнее всего, в стену.

— Чонгук... вилкой, блять... — до сих пор Юнги не мог прийти в себя после этой мясорубки. Он видел многое в своей жизни, но Гук каждый раз находит способ удивить ребят. — Хосок ему сначала глаз выколол.

«— Твою мать, айщщ, как же бесит. И Хоуп там был?» — ерошит свои тёмные пряди и, потирая переносицу, истощённо выдыхает.

— О чём ты? Он его правая рука, Гук ему доверяет больше, чем нам, конечно, Хоуп там был. У вас как там в России?

«— Мы то, в отличии от вас, всё спокойно решили. А Чимин по русским девушкам прыгает, точнее они на нём. Послезавтра прилетим.»

— Ясно, давай, — Мин повесил трубку.

Блондин отправился в ванную комнату, дабы смыть с себя весь сегодняшний ночной кошмар. Включил тёплую воду и полез в душ, так как кровь запачкала абсолютно всё. Юнджи не было дома, видимо, поехала к своей маме в гости. Мать девушки никогда не одобряла Мина, и вряд ли когда-нибудь одобрит. Постоянно ругалась с дочерью, обзывая Шугу преступником и тюремщиком. Сейчас, естественно, она немного успокоилась и больше не устраивала дочери скандалы, но отвращение к Юнги испытывает по-прежнему.

***

— Ааааахх...Гууукии...Даааа...

Из кабинета Чонгука доносились несканчающиеся стоны и громкие возгласы. Секретарша сидит около его кабинета и засовывает уже третий кусок ваты в уши, лишь бы только не слышать этой пошлятины. Держатся за голову и прочитает себе же под нос. Хосок косится на бесполезные попытки девушки заткнуть уши и усмехается.

— Боже, я больше не могу это слушать, — жалуется новая секретарша, которая работает здесь первый день. — Вроде богатый, не может сделать шумоизоляцию что-ли? — обращается она к Хосоку, что сидит на диване в приёмной, листая журнал и закинув ногу на ногу, ожидая, пока босс закончит... или кончит...

— А что? Завидуешь? — поднял он бровь, закусывая губу.

— ЧТО? НЕТ, КОНЕЧНО, Я ЖЕНАТА... — возмущённо кричит на него.

— Прости? ЖЕНАТА? — парень снял ногу и облокотился на колени локтями.

— Ну да.

— Ахахаха, ты лесби? — Хо на всё помещение заливается смехом от такого непредвиденного поворота событий и откладывает скучный журнал в сторону, ведь здесь новости поинтересней.

— И что в этом такого?

— Ахах, он тебя уволит, — разваливается на диване, доминирующе раздвигая ноги.

— Это ещё почему? У меня хорошее образование.

— Ага, вот только оно нахуй не нужно, ему главное, чтобы ты отсасывала хорошо. Чёёёёрт! Лесби у Чонгука в секретаршах. Аахах. У Чон Чонгука!

— Дебил.

Девушка уже начала замахиваться тяжёлым дыроколом на бесящего её Чона, но дверь в кабинет босса резко открывается и из неё выходит потрёпанная блондинка. Неуклюже идёт на своих высоченных каблуках, застёгивая по пути юбку. Волосы в полном хаусе, запутанные в непонятные узлы, а макияж размазан, как на Джокере.

— Ладно, я пошёл, удачи, — подмигнул Хорс секретарше.

На что она лишь закатила глаза и тихо матернулась, немного обрадовавшись, что может наконец-то вернуться к своей положенной работе. Хосок зашёл в кабинет, когда Чонгук уже застёгивал рубашку и разминал шею, словно после напряжённой тренировки.

— Босс, сотрудники жалуются, — Хосока настолько рассмешила ситуация с секретаршей, что он не мог про это не пошутить.

— Серьезно? На что же?

— Что вы их тут своими стонами возбуждаете, — подходит к мини-бару, наливая себе и Чонгуку виски в стаканы из чёрного стекла.

— Привыкнут, — Гук подходит к Хосоку и, поднимая стакан, выпивает залпом.

— Ага, ты в курсе, что твоя секретарша лесби?

— Да.

Удивлению Хосока не было конца и края. Он уставился на Чона и изогнул бровь, поспешно устраиваясь в чёрном кожаном кресле напротив стола. Следит как Чонгук шагает к своему столу и, сразу лезет в свой ящик, что находился под надёжным замком.

— Что? Мне сейчас нужен работник, а не шлюха.

— Ясно, — делает Хосок глоток жгучих виски, а Гук кидает ему папку. — Что это?

— Информация по одной репортёрше. Найди её и выясни, что она знает лишнего, — Чонгук зажёг элитную сигару и делает глубокий вдох, импозантно откидываясь на спинку кресла.

— Окееей, — тянет Хо, — а с ней что делать?

— Пока ничего, она наделала много шума и если сейчас сдохнет — будут подозрения на нас, но уничтожить то, что у неё есть надо.

— Понял.

Парень залпом выпивает алкоголь и громко ставит на стол. Этот парень не из тех, кто будет тысячу раз переспрашивать о том, как всё надо сделать, когда и при каких обстоятельствах. Он получает заказ от единственного своего босса — Чонгука, и отправляется делать, а как уж он это сделает, Хосок решит сам. И Чонгуку тоже это не важно, он видит, что Хо прекрасно справляется со всем сам, других бы Гук и не стал держать возле себя. Хосок задирает рукав и смотрит на время, поднимается с кресла и идёт прямиком к выходу.

— Кстати, — вспомнил парень, — завтра лечу в Америку. Там что-то с поставкой героина проблемы.

— Это не там, где я два года назад стажировался? — Чон задумался, стоит ли поручить свою месть Хоупу?

— Эмм... Да, вроде там. А что?

— Навести ка директора холдинга.

— Хон Сон Тэ? — спрашивает Хорс.

— Ага.

— Что-то передать?

— Забрать.

— Что забрать?

— Последний вздох, — улыбаясь заявляет Чонгук, а Хосоку большего и не надо. Ему всё ясно.

— Понял. Я пойду, — парень развернулся и вышел из здания «GOLDEN WORLD», направляясь по своим делам. А Чонгук довольно сидит в своём кресле и смотрит в вечернее небо, покрытое яркими звёздами и вспоминает данное обещание — убить Хона. Глоток спиртного делает и сам себя восхваляет, что ещё одно обещание, можно сказать, выполнил.

***

Америка.

— На сегодня все документы сделаны.

— Ну слава богу, можешь идти домой, я скоро тоже пойду.

— Хорошо, до свидания, директор,— девушка закрыла дверь и пошла собираться домой.

Ещё двадцать минут Хон убирал вещи, и разбирал оставшиеся бумаги по своим полкам. Завал в работе и ни на что не хватает времени. Приходится задерживаться на работе допоздна и тратить личные часы на рабочее место. Вскоре мужчина услышал приближающиеся шаги в коридоре и решил, что секретарша — Чхвэ, ещё не ушла и возилась в своём столе.

— Чхвэ Нун, ты почему не ушла домой? — громко произносит Сон Тэ из кабинета, дверь медленно открывается, издавая скрипящий звук, и в помещении выходит молодой парень.

— Как не ушла? Ушла. Я лично проводил, — сказал он, лучезарно улыбаясь и подходя ближе к столу.

— Вы кто? — поднялся с кресла Сон Тэ и шокировано смотрит на незваного гостя, ведущего себя абсолютно нахально.

— Я? Хосок.

— Мне это ничего не даёт.

Чон подходит к большому дивану у окна и, сев в него, закидывает ноги на стол. Оглядывает просторное и очень уютное помещение и скидывает ногами со стола все бумаги. Выводит нервного мужчину, играет как с жертвой, ловить которую удовольствие приносит больше, чем просто есть. Нагло раскидывает вещи, хозяином себя выставляя и вновь примыкает тёмными глазами на испуганного Хона.

— Я от твоего друга. Чонгук, помнишь такого?

— ... — ОТ СУМАСШЕДШЕГО УБЛЮДКА... — проговорил про себя он, с дрожью в голосе...