Наркоторговец

2 года спустя.

Тэхёну позвонил Намджун — заместитель директора Хона и, по совместительству, хороший коллега Тэ. Он попросил о встрече, сказав, что это по поводу серьёзного предстоящего мероприятия. Поэтому через два часа они должны встретиться в парке. Парень ждал Намджуна уже пятнадцать минут. С ноги на ногу переступает и руки трёт друг об друга, немного дыша на ладони тёплым воздухом. Ким, видимо, опаздывает и Тэ достает телефон, чтобы позвонить, но голос позади него вмешивается.

— Мне собираешься набрать?

— Ты сказал в четыре, а время уже пятый час, — нервно оскалился Тэхён, убирая мобильник в карман.

— Да брось, неужто дуешься?

— ... — парень отвернулся от Кима и смотрит куда-то на огромное здание.

— Мило.

— Давай к делу, зачем ты хотел со мной встретиться?

Намджун подходит к Тэхёну и останавливается рядом. Оглядывает знакомого, проходясь взглядом по профилю, и кладёт свою руку на плечо.

— Я тебя два года уже не видел. Ты изменился, — Намджун снова осмотрел парня с ног до головы, а затем посмотрел в глаза.

— Ага, и именно поэтому ты прилетел в другую страну. Чтобы сказать, как я изменился.

Тэхёна не то, чтобы раздражало присутствие Намджуна, наоборот, он очень рад снова видеть друга, но это его постоянное ненормально беспокойство временами бесило. Просто выводило из себя, словно что-то неимоверно противное.

— Нет, вообще-то, нет. Ты же в курсе, что послезавтра состоится передача компании четырём наследникам?

— Что? — Тэ округлил глаза и резко развернулся к Киму. Неожиданная новость сильно удивила парня, он тяжело сглатывает и подходит ближе к Джуну.

— Не знал?

— Нет, я знал, что это скоро, но почему так быстро? Насколько я знаю, самому младшему только вчера исполнилось двадцать.

— Да, всё верно. Чонгук слишком нетерпелив, а у его отца серьёзные проблемы со здоровьем. В принципе, Чонгук — его главная проблема. Он ему все мозги проел, говорит, что давно готов к передачи, отец так не считал. Но деваться некуда, Гуку уже двадцать, поэтому он в свой же день рождения пришёл к Гын Соку и заявил, что через пару дней должна состояться передача. Прикинь? В свой же день рождения, — Намджун усмехается, отпивая горячий кофе с приятным ароматом корицы.

— Понятно, ему нужен этот бизнес, и, видимо, очень срочно нужен, — Тэ задумчиво смотрит на пасмурное небо, параллельно разговаривая с Кимом.

— В точку, — делает глоток горячего кофе. — Он что то задумал, год назад вернулся в Корею.

— Намджун, — Тэ повернулся к нему и вопросительно осмотрел, — а сюда ты зачем прилетел? Что ты от меня хочешь?

— Ну, наконец то, правильный вопрос, — Джун слегка улыбнулся, поднося напиток к губам и подмигнул. — Я же в курсах, кем он тебе приходится.

— Что?

Колени затряслись, а сердце выдаёт бешеный ритм. Кажется, будто сейчас всё тело током пробивает и пот ручьём течёт. Столько лет Тэхён скрывал своё происхождение, остерегался и был очень внимательным. И вот, когда кто-то просто и спокойно заявляет, что истина не так уж и хорошо скрывалась всё это время — невероятно сильно пугает.

— Не удивляйся так, — Джун ободряюще постучал Тэ по спине и медленным шагом направился вперёд.

— Откуда? — бежит следом младший.

— Это неважно. Ты бы лучше спасибо сказал, ведь, если бы два года назад я не попросил знакомого дать работу Инби в Германии, всё было бы печально и...

— Да что ты несёшь? Причем здесь это?

Тэхён схватил Нама за руку и резко развернул к себе лицом. Сжимает локоть парня и больно надавливает. Ничего не понимает, в голове туманит, а нервы не в том положении, чтобы загадки разгадывать. Джун грубо вырывает руку из крепкой хватки и шипит.

— Помнишь ты брал отпуск перед отъездом? — повышает голос он.

— И что?

— За несколько дней до того, к нам приехали эти красавчики на стажировку, — Намджун снова отпивает кофе, возвращая своё спокойное непоколибимство. — Директор Хон говорил, что Чон Чонгук яро пытается найти тебя. Ты хоть знаешь, сколько и как он избивал его? Но не об этом. Ты должен вернуться и уволиться. Я знаю, что вы тоже через неделю возвращаетесь в Америку. Но теперь ты работаешь в компании Чон Чонгука и не думаю, что это хорошая идея. Тебе нужно сделать всё как можно быстрее.

Тэхён смотрит на Намджуна не моргая и переваривает всю информацию. Невозможное оказалось реальностью, кто-то способен узнать о прошлом Тэ и сделать слабым местом. Не может осознать как Джун об этом узнал и не в состоянии поверить в эти слова. Чонгук не такой, по крайней мере, в представлениях Тэхёна.

— Что?

— Просто скажи. Откуда ты знаешь и так во всём этом уверен? И вообще, почему ты так беспокоишься? Чонгук ищет меня? Я это понял ещё два года назад, он звонил мне и...

— Он тебе звонил? — Ким подавился кофе и резко выплюнул на асфальт.

— Да, он говорил, найдёт меня, я думаю, он узнал, что я его брат и...

— Нет, дурак, он не за этим звонил. Надеюсь, ты не общался с ним больше никак?

— Да что происходит? Зачем ему ещё звонить? — Тэ злится, ничего не понимает, а объяснения, по всей видимости, не торопились объявляться.

— ...

— Намджун!

— Не знаю я, но точно не для того, чтобы обрести брата. Просто сделай, как говорю, — Нам развернулся и стал уходить. — Хоть раз поверь на слово.

— Ты же о своей шкуре беспокоишься, верно? — прокричал Тэ вслед, надеясь, что Ким никак не связан с прошлым Тэхёна.

— Ну не о твоей же.

Тэхён в замешательстве, он не понимает откуда Намджун всё знает и почему так беспокоится по этому поводу. Зачем подстроил переезд в Германию? Почему он говорит, что Чон его ищет для другого? Для чего другого? Хотя... в тот день, по телефону... действительно казалось, что Гук был зол, его слова звучали как-то угрожающе. Но Ким считает, у него нет на это причин. Тэхён решил, что не будет увольняться. Он сам хочет наконец поговорить с Чоном. Рассказать ему всё и быть рядом, но самое главное — найти убийцу. Тэ уже давно этим занимается, но так никуда и не продвинулся.

***

— Гуукии... — притворно ухмыляется Чимин, заходя в дом к Чонгуку. В очень огромный, пустой и тёмный дом.

Одним словом «пещера». Это больше похоже на какое-то логово страшного зверя, не подпускающего к себе никого. Свет в этом доме зажигался крайне редко и уютом отсюда совсем не веет. Холодные тёмные стены, огромное пустое пространство. Минимализм? Или отчаяние и приучение себя к одиночеству? Порой, чтобы услышать крик о помощи, не обязательно кричать. Твоё поведение и образ жизни раскрывают все карты, но от близких зависит — попытаются ли они помочь или просто уйдут, сказав любимое: «он хочет быть один...».

— Чё тебе надо? — из зала доносится грубый голос Чонгука, эхом распространяясь по всему зданию.

— Я хотел... Это что такое? Совсем ёбнулся? — Пак зашёл в комнату и увидел, что Чон сидит пьяный и обкуренный.

— За словами следи, — одурманенный алкоголем, возмущается, но на вид так жалко выглядит. Чимина это бесит. Бесит смотреть на Чонгука в таком состоянии, как бы тот не пытался скрывать себя настоящего, это всё равно заметно.

— Блять, да ты нечто. Ты хоть понимаешь, что через три часа уже начало?

Чимин просто в ярости, а Чон что? А ему хорошо. Нет никаких переживаний, только кайф и расслабление. Любой звук сейчас настолько безразличен, что тишина не столь важна. Начнись война и Чонгук не заметит.

— Слушай, какого хрена ты сейчас здесь стоишь и мозги мне промываешь? Я сам разберусь с собой. Вали отсюда... — делает затяжку и откидывает голову назад.

— Мелкий придурок, не дай бог из-за тебя всё провалится.

— На, расслабься, — Гук протягивает ему травку, трепля свои тёмные волосы.

— ...

— Да брось, серьёзно? Я знаю, что ты пыхаешь уже года четыре, — Чонгук спрыгивает с барной стойки и берёт бутылку с дорогущим коньяком в руки.

— Послушай, — Пак вздохнул и потёр лоб, — мы долго ждали пока ты станешь совершеннолетним. Поэтому прояви, блять, хоть каплю уважения и приведи себя в порядок. Мне уже похер на наши отношения, видимо, как и тебе, лично мне нужна компания.

— Ты думаешь меня вразумить или что? Проваливай, Пак Чимин, — снова делая затяжку, произносит Чонгук и наливает алкоголь в стакан.

— Да пошёл ты...

Чимин развернулся и вышел из дома, разговаривать с этим идиотом бесполезно. Если из-за него всё сорвется, Чимин клянётся, что придушит Чонгука. Совершенно больше нет тех отношений, что когда-то согревали душу и, более того, всем плевать.

***

— Ну и где он? — Джин нервничает и мечется из стороны в сторону, звоня младшему. — Чёрт, трубку не берёт.

— Что за хуйня? Он больше всех этого ждал, — Шуга невероятно зол на такое безответственное и безрассудное поведение парня.

— Привет, — Намджун пожал всем руки. — Все в сборе?

Намджун является помощником и доверенным лицом Чон Гын Сока — отца Чонгука. Так как Гын Сок главнее остальных этой компании, вести и представлять парней должен был он, но из-за плохого самочувствия не сможет. Поэтому приказал Ким Намджуну сделать это, а Гын Сок будет просто наблюдать за всем со стороны и скажет речь.

— Нет, Чонгук ещё не пришёл, — Чимин спокойно закуривает уже третью сигарету, но внутри сильно нервничает. Трясёт ногой и зачёсывает волосы назад.

— В смысле? Где он шляется? Начало через десять минут.

— Бооожее, да здесь я, какие вы все шумные...

Хриплый голос позади заставил всех заткнуться и развернуться назад. Чонгук спокойно проходит мимо всех и даже бровью не ведёт на чьё-то бесполезное ворчание. Помятый вид прекрасно говорит всё за самого Чонгука, синяки под глазами указывают на недосып, а сами красные глаза на похмелье.

— Неужели? — Ким повернулся и увидел Чона, который опустошает бутылку с водой.

— Без лишних вопросов, ясно? — Гук прошёл вперёд и попросил сигарету у Пака, на что тот просто встал и, игнорируя, прошёл мимо.

— Так, ладно, — вздохнул Намджун и посмотрел на свои наручные часы. — Уже через семь минут начинается. Пойдёмте.

Парни сели в машину и поехали к входу здания, где и будет всё проходить. Сегодня здесь присутствуют не только влиятельные люди и пресса, но также и «фанатки» этих красавчиков. Ну правильно. Они богаты, известны, красивы и почти все свободны, хотя и это не преграда, грех за такими не поохотиться. Крики восхищения режут уши, яркие вспышки камер ослепляют. Четверо потрясающих парней по одному выходят из массивного чёрного джипа и, улыбаясь, шагают по красной дорожке. Чимин успевает подмигнуть нескольким девушкам, после чего их чуть не разорвало от счастья. Джин и Юнги идут следом за Намджуном и синхронно машут людям и камерам. Чонгук тоже сосредоточенно шёл позади хёнов и улыбался в объективы. Ребята проходят к центру, где их начали фотографировать журналисты. И через пятнадцать минут сели на свои места. В зале до сих пор было шумно, но голос Чон Гын Сока резко прервал весь этот шум.

— Здравствуйте, спасибо всем, кто пришёл. Сегодня мы собрались здесь, чтобы сообщить вам важную весть. Одно из крупнейших и богатых компаний Кореи больше не может быть под нашим контролем и руководством...

— ...Наши предки, деды и отцы строили всё это годами. Начинали с самого нуля, с самого дна. Огромное достояние они передавали своим детям, а те своим. Вот и сегодняшний день войдёт в историю компании. Старое поколение вновь сменится на новое, более молодое, продвинутое и умное, которое сделает свой вклад и оставит след. Позвольте представить. Пак Чимин, — бурные аплодисменты и возгласы заполнили весь зал, Чим встал и поклонился, — Мин Юнги, — крики заглушили так, что зазвенело в ушах, — Чон Чонгук и Ким Сокджин.

Парни вышли на сцену, снова поклонились своим отцам и аудитории. А тяжёлый груз, такой как речь, снова свалился на плечи Джина. Он всех людей этих ненавидит, а придумывать «искреннюю» благодарность и вовсе противно.

— Как самый старший, пожалуй, я скажу от всех. Спасибо большое за поздравления и спасибо нашим отцам, что доверяют и верят в нас, — начал свою речь Джин.

— Мы будем стараться изо всех сил и сделаем всё возможное для компании, чтобы она процветала и становилась ещё могущественней. Будем достигать новые цели и бить старые рекорды. Спасибо, — Джин поклонился и встал на своё место.

После чего ребята сели в кресла и стали ожидать вопросов от прессы. Журналисты подняли руки, чтобы парни выбрали тех, кому будут отвечать. Ким Намджун указал на одного мужчину и тот сразу поднялся, чтобы задать вопрос.

— Что нового мы можем ожидать от компании?

— В будущем мы планируем увеличить влияние компании за границей, что поспособствует её развитию, — спокойно заявил Юнги.

— Думаю, нас ждёт много перемен, — начал свою мысль Чимин, — в плане развлекательной части, будут строиться новые здания. Работники будут набираться исключительно по хорошему резюме.

— По автобизнесу уже рассматриваются новые проекты. — Джин посчитал, что это важный вопрос, на который они должны хорошо ответить.

— Девушка на первом ряду, — Ким показал, что она может задать следующий вопрос.

— Господин Чон Чонгук будет является главным в компании, как потомок основателя?

— Ммм... — первым начал Намджун. — Это же правило. Он обязан встать на должность вместо своего отца. Поэтому... да... он будет главным членом компании и...

— А разве это могло обсуждаться? — перебил Чонгук. — Вас что-то смущает?

— Н-нет..п-п-просто...

Девушка заикается на дерзкую реакцию наследника, и совсем неожиданную. Чон гордо поднимает голову закусывает щёку, не даёт девушке даже сформулировать речь.

— Отлично, — победоносно произносит Гук, а журналистка обиженно садится на место.

— Вы, — сказал Ким мужчине на втором ряду.

— Прежние руководители останутся в ведении дел?

— Частично, — Юнги ответил мгновенно, чтобы не задерживать другие вопросы.

— Девушка вы.

— Продолжится ли торговля наркотиками? — смело заявила эта журналистка, что удивило всех. Парни стали переглядываться и нервно сглатывать.

— Мы не...

— Сколько ещё будут продолжаться преступления внутри компании? — снова перебила Джина та девушка. Зал начал перешёптываться, влиятельные личности, которым не нужен шум, стали нервничать.

— Девушка сядьте! — Намджун был потрясён этой особой. — О чём вы говорите?

— Вы утверждаете, что мы торгуем наркотиками. А доказательства есть? — вмешался Чон и все стихли, зал вслушивается в каждое слово Гука. — Такие обвинения серьёзны, потому и наказание за их ложность соответствующее, — сделал акцент на слове «НАКАЗАНИЕ» давая понять, что, если она не закроется, то сильно пожалеет.

— Да. Конечно, они есть. Иначе бы я не поднимала эту тему.

— Я уверен, что их недостаточно, чтобы делать такие выводы, — внутри Чон уже горит, его начинает бесить эта мелкая журналюшка, что позволяет себе такую дерзость, не по статусу своему.

— К счастью, или к вашему сожалению, думаю, их вполне хватит, — едко отвечает репортёрша, а Гук смотрит на неё своими чёрными, как ночь глазами и просто пожирает.

— Мы постараемся вас переубедить в этой информации, — Чимину стало ясно, что девчонку так просто не заткнуть, поэтому нужно зайти с другой стороны, — которая неправдива, — он сладко улыбнулся, но на девушку это не подействовало.

Она снова переключилась на Чонгука, было ощущение, что она хочет его уничтожить и раскрыть всю правду, которую знает о нём. А, по всей видимости, знает она много.

— У меня есть ещё одна информация... — Чонгук напрягся, от этой грёбаной девки можно ожидать что угодно.

— Я слушаю...

— Мы выяснили, что на протяжении пару лет вы насиловали своих секретарш.

В зале началась суматоха, люди перешептывались, все были шокированы, а журналисты активно всё записывали. Парни не знали как выйти из этой ситуации. Сейчас всё на глазах может разрушиться, а Чон Гын Сок уже пытается смириться с концом бизнеса и репутации. Мин Джусу сидит рядом с отцом Джина и улавливает случайный зрительный контакт с Юнги. Отец и сын молча смотрят друг на друга, не обращая внимания на разборки в зале.

— Девушка, откуда у вас вся эта информация? Вы понимаете, что за клевету пойдёте под суд? — возмущается Намджун, хотя он прекрасно знает, что всё, что она говорит — правда.

— Спешу вас расстроить, —Чон решил сказать не совсем ложь, для правдоподобия, — но я никого не насиловал, — говорит спокойно и уверенно. — Я богат и, не скромно отвечу, очень привлекательный, они сами на меня вешаются. Можете спросить у них. А уж извините, но моя личная жизнь никого не касается.

— У нас есть интервью одной из пострадавших.

— И вы ей поверили на слово? — Юнги отрывается от глаз Джусу и нападает на журналистику, дабы успокоить, ибо весь бред слушать надоело. — Раз верите людям на слово, то вы выбрали не подходящую себе профессию!

— Когда у вас будут реальные доказательства, а не просто слова, тогда и предъявляйте обвинения, — Джин закончил этот цирк и сел в кресло.

Девушка тоже села на место, но по ней видно, что ещё заявит о себе. И очень ярко заявит. Интервью продолжалось около двух часов. Журналисты задавали вопросы и пытались вычерпнуть золотую жилу для себя из слов парней. А слова той репортёрши практически никто в серьёз не воспринял, так как считали это очередными слухами, а оставшуюся часть переубедили слова нынешней секретарши, которой разрешили выступить, чтобы развеять шумиху. Несмотря на не очень хорошее начало вопросов, мероприятие прошло замечательно, парням удалось выкрутиться из этой ситуации, и более того, скорее всего, той девчонке перестанут доверять, если не уволят, так как уже через тридцать минут по телевизору говорили о пущенной клевете и распространении слухов этой девушкой. Но парни были в ярости. Они сидели в кабинете и обсуждали случившееся.

— Это полный пиздец! — почти кричит Чимин, открывая новую пачку сигарет. -— Из за тебя чуть всё коту под хвост, блять, не пошло, — он швырнул пустую пачку сигарет в Чона, чем вызвал гневный взгляд. Пак сидит на диване и нервно покуривает сигарету, стуча ногой по полу.

— Я же тебе говорил: «Завязывай, это потом всплывёт и нам будет мешать.» — Сокджин сдерживает себя и остальных, иначе будет сильная ссора.

— Чон, тебе нужно быть аккуратнее, иначе нас разнесут к чертям, — Джуну плевать на похождения младшего, пусть делает, что хочет, но тихо. — Надо убрать все сомнения.

— Я всё разрулил. Разве нет? — бесится Гук от нахлынувших комментариев в его сторону. — Кто вообще пустил эту тварь? И откуда она всё это знает?

— Успокойся, блять, твои секретарши нам вообще по барабану, то что действительно надо обсуждать, так это как она узнала про наркотики? — Юнги сидит в кресле и медленно вздыхая, потирает переносицу.

—,Ладно. Забейте. Я всё грамотно ответил, все уверены, что это слух, но что там у неё за доказательства надо ещё проверить. Я разберусь с этим, — Гук налил дорогущего, двадцатилетнего виски себе в стакан, откинулся на спинку кресла и сделал глоток жгучей жидкости, которая в одно мгновение обожгла горло, отдаваясь горьким привкусом.

— Игра только начинается, правда? — облизал он губы, разглядывая стакан и играющую в ней жидкость.

— Ещё какая, — Юнги смотрит на Чона странным взглядом, даже не моргая. Сквозь душу.