Денаргог

-Ваша способность?

-Диабет третьей степени.

-Это болезнь, полоумный!

-Но ты, наркоман, умрешь раньше, чем я. В твоих глазах я стану бессмертным...

Ушедшая луна ознаменовала восстание «города» в ином свете. У порога старой деревянной церкви, украшенной прибитыми к распятью золотыми демонами над входными дверьми, некто богоподобный воспроизвёл мелодию восстания человека из могилы. В небе танцевали бездыханные тела, люди отрезали друг другу пальцы и пили собственную мочу. Внутрь вошел худощавый, но стройный человек в рваном свитере с обрезанными рукавами по самые плечи, в запачканных мешковатых брюках и поношенных кедах. Он выглядел зловеще: глаза наполнены вечной скорбью и до того пусты, что их белизна видна в самой кромешной темноте, и лишь одна мельчайшая точка посреди белого ока, напоминающая портальную дыру в океане белого космоса, позволяла увидеть в нём человека; чёрные тени разъедали кожу до самого мяса; островок густых, как иглы елового дерева, пепельных волос, потерявших всякий яркий пигмент, служил домом для вшей; бледное высушенное лицо покрылось какой-то красной сыпью; небольшая растительность на лице немного скрывала от общего обозрения ветвистый шрам на левой щеке, доходящий до губы; под правым глазом выведена татуировка в форме пики, которую обычно наблюдают на игральных картах. Мужчина направлял правое плечо вперед и немного сутулился, неуклюже переставляя ноги. Его походка была не менее странной, чем он сам.

Он медленно шёл к иконостасу, а когда дошёл, то опустил монтировку наземь. Мужчина встал на колени и принялся про себя читать молитву. Его слова вынудили батюшку вмешаться в религиозный процесс. Что-то почуяла божья душа, почуяла что-то неладное. Он перекрестился и извинился за своё любопытство, попутно приступив к расспросу:

-Что ты читаешь, сынок? Разве это молитва?

-Тебе чего, отец? - ответил незнакомец мёртвым хрипящим голосом.

-Мне чего, мне ничего, а вот тебе что? Ты не молитву читаешь.

-Да знаю я, у меня своя.

-Не гоже так. Не дай Бог беду навлечёшь на себя.

-Мне нечего терять.

Незнакомец на минуту прервался, батюшка посмотрел на него недобрым взглядом, а затем фыркнул и ушёл. Белоглазый достал сигарету, зажал её между зубами и закурил от церковной свечки. Долгая ночь грозилась быть. Лишь единицы приходили в полночь искупить грехи да помолиться. Незнакомец стал читать собственную молитву:

Пусть недуг отступит, и разразится белая туча.

И польёт меня она водой зеркальной.

Да осветит меня сила Божья

Да спустится удача.

Да перестану я чувствовать голод и холод.

Пускай покинет меня усталость и жажда.

Кровь пусть снова станет горячей,

А кожа темнее.

Не сносить мне головы, коль не доберусь до сердца своего.

Да разразится сильная буря!

Пускай унесёт она дух мой

И закроет навеки в склепе.

Долго ещё этот человек не уходил. Когда же закончил, то принялся рассматривать иконостас. Батюшка пристально наблюдал за ним, но в диалог не желал вступать, а наоборот старался его избегать. Любопытство не давало ему покоя, и всё же батюшка подошёл к нему вновь и спросил:

-Что за грех искупить хочешь?

Мужчина медленно повернулся, вздохнул и что-то пробормотал про себя. Старик переспросил его, а тот снова начал пыхтеть не по теме. В иной раз он стал рассматривать иконостас, не обращая внимания на посторонних. Батюшка, не долго думая, отступил, когда белоглазый выдохнул табачный дым в его сторону. Под утро незнакомец ушёл, взяв с собой монтировку. На ней уже успела засохнуть человеческая кровь. Проходя по мосту, он выбросил её в реку и больше не вспоминал.

Следующие два дня белоглазый провёл в баре, потратив все деньги на сигареты и алкоголь. Никакой напиток не помогал ему впасть в пьянство и никакая сигарета не позволяла расслабиться. Он утратил вкус к жизни и сидел в заточении. Его тело мертво, но душа жива. Невозможно, казалось бы. Сомнения терзали его смутную голову, а глаза на удивление начинали краснеть. Мужчина избегал всяческих контактов и держался в самом углу бара, что-то опять бормоча про себя. На третий день он решил заказать чай, а после отправился в видеомагазин, где стащил пару кассет с музыкой. Сегодня на улице Заряхино особенно темно, и он скитался под дождём в тёмных переулках, где искал смерть и насилие. «Хорошие люди умирают чаще, чем плохие, потому что у них другая миссия, и Бог желает видеть их там, а не здесь. Плохим ублюдкам - самое место в ублюдском мире. С помощью унижений достигаются высоты. Трудно привлечь на себя внимание всевышнего. Чем ниже упадёшь, тем выше вознесёшься». Впереди лежал молодой парень со сломанными ногами и вывихнутой рукой. На асфальте остался кровавый отпечаток его лица. Он стонал от боли и молил о смерти. Помощь пришла в самой извращённой форме.

-Что случилось, малец? - спросил белоглазый, потушив сигарету о свою ладонь.

-Про-прр-шуу, ппп-мо-ги.

-Я тебя понял, друг.

Отбросив всякие сомнения, господин с гордостью втоптал бедолагу в землю своими ногами. Он пинал его по голове до тех пор, пока не осталась кровавая каша. «Лужа томатного сока, пускай остатками полакомятся сточные крысы, когда алые ручьи стекут в днище нашей улицы», - заявил герой, дословно воспринявший мольбы о помощи простого самоубийцы. Как ещё понимать его желание? Незнакомец отвечает: «Если у самоубийцы не получилось с первого раза совершить задуманное, то о чём он ещё может просить, лёжа на асфальте со сломанными конечностями и внутренним кровотечением?» Так рассуждает он, тёмный эмпат, чёрный юморист и нежеланный божий сын – Денаргог.