Противоестественное моление

 — Я просто не понимаю ничего, — день, когда студенты обзвонили, кажется, все больницы и морги Сеула, пролетел быстро. Черён уже сонно потирала глаза, сидя на кровати Хёнджина, и, честно говоря, нервничала, потому что не знала, что будет следующим этапом. Да, нужно было срочно доложить обо всём в деканат, чтобы там уже позвонили родителям Хвана, в полицию, всем сопутствующим органам, чтобы они как можно скорее приступили к поискам. — Куда мог запропаститься целый здоровый студент?

— Ну не могли же его оглушить и в багажник сунуть, чтобы не было никаких следов, — проговорила, посмеиваясь, Чеён и сжала плечо сестры. — Так делают только в тупых фильмах про похищение. Но мы пока сделали всё, что зависит от нас: обзвонили больницы, морги. Чанбин-и, у тебя точно нет номера телефона его родителей?

— Нет, а его собственный телефон даже включаться не хочет, наверно, пару раз на машине его точно переехали, — раздосадованный парень отбросил от себя собственный бесполезный мобильник и подошёл к окну, опираясь на подоконник и сгибаясь. — Говорил же ему не отходить от себя, куда его черти понесли вообще? Приключений, видимо, захотелось, иных причин для такого исчезновения я лично не вижу.

— Вообще, Хёнджин очень осторожный, — проговорила Рён. — Я видела, что вы всегда уходите со всех вечеринок только вместе и он отговаривает тебя от всякого. Да и он, в принципе, очень здравый.

Некоторые странности Хёнджина стали резко признаками здравости, и никто не спорил: как парня научили в детстве не подходить к незнакомцам, так он и не подходил, как учили не ходить за конфеткой или чем-то ещё вкусным, он и не шёл. Чанбин поёжился, столкнулся лбом со стеклом и прикрыл глаза — кажется, ему стоило остаться сейчас одному, выгнать девушек, но рот не открывался, а тело не хотело поворачиваться. Чеён погладила его по плечу, опуская голову затем туда же, и Со прикрыл глаза — да, он чувствовал, что они могут всё, но только в понедельник смогут сообщить обо всём в деканат, ведь по выходным буквально все уходят из университета. Кому нужно сидеть здесь, когда дома ждёт семья с маленькими детишками и обязательно домашней собакой, которая бросится лизать хозяина-профессора, как только он переступит порог квартиры?

— Вообще, есть идея ещё позвонить в больницы и морги прилегающих районов, но это займёт некоторое время, — проговорила осторожно Черён, обхватывая себя руками. Сегодня она просто боролась со слезами, когда услышала, что да, в морге есть некий Хван Хёнджин, но ему пятьдесят, а ещё он умер от разрыва сердца, и в каком-то смысле хорошо, что это был не нужный им Хёнджин.

— Я лучше займусь тем, что отнесу его телефон в ремонт, — Чанбин постарался как можно осторожнее выбраться из объятий Чеён, но всё равно вышло жестковато. — Может, что-нибудь узнаем, потом передадим полиции, например, когда в последний раз нажималась кнопка блокировки.

Со надел тёплую куртку и пошёл в сторону небольшого торгового комплекса, где точно была точка по ремонту телефонов. По дороге думая о том, что же могло такого случиться, Бин не замечал никого вокруг, просто шёл вперёд и еле сдерживал слёзы и дрожь. Отец его учил никогда не расстраиваться, принимать удары судьбы так, как принимают их мужчины: с достоинством, без излишнего драматизма, но сейчас ситуация была иной, потому кулаки сжимались, губы закусывались и хотелось, чтобы эта неопределённость поскорее рассосалась.

В торговом комплексе кипела своя жизнь: мамочки с детьми заходили в магазины одежды для маленьких, покупали тёплые платья и костюмы, брали потом неизменно конфеты; импозантные мужчины посещали небольшие табачные лавки, а продавцы-консультанты говорили им, что те или иные сигареты всяк лучше вот этой вот марки. Детство Чанбина в какой-то мере тоже прошло в таких вот бесконечных магазинах, мама заведовала небольшой лавкой со сладостями, где продавались некоторые японские конфеты, что выезжали к ней из Токио, а распаковывались перед покупателями. Со-младший постоянно таскал KitKat со вкусом зелёного чая, ловил нагоняи от матери, но та не могла долго на него злиться и обижаться: да, она была себе полноправной хозяйкой, потому из собственных денег вычитала одну-единственную шоколадку в месяц, а потом получала от сына, что любил шалить, дольку.

Отец Чанбина всегда работал, только где — он не знал, видел каждый день за ужином его усталое лицо, полное вечной печали и тоски, слышал постоянное «Денег совсем нет», но с работы не уходил, осознавал, что в полной мере один тащит семью. Сам парень работал с того возраста, как только по законодательству стало можно, зарабатывал себе на одежду и разные сладости, а как только в них перестал нуждаться, стал копить и оплачивать учёбу в школе, получая недостающую сумму от родителей. Госпожа Кан, его мать, очень сильно гордилась своим сыном, который, в пример многим раздолбаям, работал, пускай сорвался, когда сдавал экзамены, в старших классах, сказал, что уже устал, и родители в тот момент ему сказали, что у него открыт счёт, на который они скидывали деньги, и их хватит на как минимум оплату двух курсов.

«Почему вы мне об этом не сказали сразу?» — проговорил тогда Бин, садясь за стол и беря палочки в руки; на ужин в тот день был жареный рис с яйцом и свежие овощи, казалось, всё благоволило ему.

«Ты хоть у нас и разумный, но боялись, что ты станешь тратить их не на учёбу», — услышав это, Чанбин разозлился, но потом понял, что опасения родителей были вполне себе обоснованными — ему в самом начале требовались деньги, чтобы тратить только на себя, а значит, с большой суммой на счёте он мог вообще пуститься во все тяжкие и забыть обо всех обещаниях.

Так и получилось, что Чанбин снимал воны только для оплаты учёбы, а для собственных прихотей у него был отдельный кошелёк, на который он скидывал деньги с различных лёгких подработок. В настоящее же время он нашёл неприметную лавку, за которой сидел скучающий парень, и положил сломанный телефон прямо на прилавок.

— Это что с ним случилось? Самосвал переехал? Господи, ну как же все забывают главное правило: если хочешь сфоткаться, высунувшись из окна, дождись, пока машина остановится, — мастер по фамилии Ли поднял глаза на Чанбина, который скривился от такой болтливости, и ойкнул. — Извините. Так что у вас случилось? Надеюсь, я не угадал с причиной такой вот поломки.

— Я без понятия, что переезжало этот телефон, но он принадлежит моему другу, — Со вздохнул и облокотился о прилавок. — Посмотрите, можно ли его ещё оживить, сколько может уйти времени на починку?

— Неделя или чуть меньше, в зависимости от того, срочно или нет, — зевнул мастер и ткнул пальцем в прилавок. — Оплата сразу, а также мне нужен ваш номер телефона, чтобы я позвонил вам тогда, когда всё сделаю.

Ремонтные работы были достаточно дорогими, но Чанбин понимал: он не ради себя это делает, а ради пропавшего друга, потому, даже не пикнув, оплатил и чиркнул на стикере свой номер телефона. Мастер скучающе цапнул глазами цифры, унёс мобильник в подсобку и стал работать; что-то напрягло его в этом молодом человеке: опухшие красные глаза с мешками, бледный, даже почти серый вид — что-то с ним не то, главное, чтобы деньги за услугу оказались не крадеными. Его дело — просто починить телефон и вернуть заказчику, если же удастся ничего выполнить, что ж, он пытался.

На выходе из торгового комплекса Чанбин хлопнул по карманам в поисках пачки сигарет с зажигалкой, и их удалось найти в левом кармане. Присев на лавочку рядом со входом, Со закурил, затягиваясь и держа в руке ту самую фотографию, которая была под бампером телефона Хёнджина. Конечно, Чанбин отчётливо помнил тот майский день, те пары, когда он банально, как все студенты, заснул, а Хван терпеливо написал все лекции и потом дал списать другу. Возможно, он держался на каких-то спидах, чёрт этого парня знает, как же можно быть таким правильным: вставать по первому будильнику, гладить каждый день халаты, расталкивать соседа и заботиться об их общем рационе. Честно признаться, из Хёнджина бы вышла отличная девушка, хозяйственная, а друг из него просто крышесносный. Ему бы соседа такого же, под стать, чтобы они друг о друге заботились, но ему попался раздолбай, который вечно мылся его гелем для душа и порой путал халаты.

Чанбин ухмыльнулся: да, конечно, сейчас остаётся только ухмыляться и нервно смеяться, тем более он знал, что такой же вид, как у него, имеют и Чеён с Черён. Они все были наиболее приближены к Хёнджину, всему такому правильному, что шутил часто наравне с другом, засыпал и просыпался быстро, пускай очень изменился с самого начала учёбы. Он стал менее нервным, более раскрепощённым, и пускай многого о Хване Со не знал, он чувствовал, что они в доверительных отношениях, что ближе, чем дружеские.

Сёстры Ли так и были в его комнате, искали в интернете через ноутбук Хёнджина телефоны больниц и моргов окружающих районов, спорили, нервничали, а когда вошёл Чанбин, вздрогнули. Они не согласовывали с ним дальнейших действий, всё это выглядело как самодеятельность, и Чеён взглянула на парня, ступая к нему, будто боясь, что гнев, если он будет, выльется на самую младшую. Со скинул обувь и куртку, тряхнул волосами и просто завалился на свою кровать, не предпринимая попыток что-то выяснить, будто бы ему всё равно, чем занимались подруги.

— Появилась ещё идея, — старшая Ли присела рядом с Бином, а потом практически машинально завалилась на него, располагаясь на груди. Черён в это время что-то чиркала в блокноте, стараясь не обращать на пару внимания — они так проделывали сотню раз, никого не стесняясь, а у младшей в сердце было неспокойно. — Мы можем поспрашивать у соседей в округе. Скорее всего, из-за музыки на вечеринке мало кто спал. Мы с сестрёнкой можем убить на это пару дней, что скажешь?

— Тогда на мне разговор с деканом и родителями Хёнджина, — произнёс Чанбин и тронул тёмные волосы девушки, печально улыбаясь. — Вы, я уверен, справитесь вдвоём. Вас не пошлют. А вот мне нужно быть настойчивы с деканом.

— Думаю, из-за того, что пропал студент, она долго ломаться не будет, — проговорила Черён и вдруг замерла. — Чанбин, блядь, — парень посмотрел на неё немного загнанно, что девушка даже улыбнулась, мол, всё хорошо, не стоит нервничать. — Мы про полицию забыли.

— Вообще, я думаю, так как ни Чанбин, ни мы не являемся ему родственниками, нас пошлют, — сказала Чеён. — Заканчивай уже и пойдём к себе, а то девчонки съедят всё, что мы вчера наготовили. Бин-и, а тебе принести чего? Или...

— Не хочу есть, — покачал головой парень.

Девушки закончили со своими делами через две минуты, и на прощание Чеён поцеловала владельца комнаты, пообещав, что они сделают всё возможное, чтобы Хёнджин как можно скорее оказался рядом. В тот вечер Чанбин действительно ничего не ел, просто смотрел в окно, а как только опустилась ночь, с тоской взглянул на кровать друга и пошёл мыться. Уже на выходе автоматически вырвалось: «Ты пойдёшь, или мне отнести полотенца в прачку?», а ответом была тишина, после чего тело парня бесконтрольно задрожало. Главное теперь не пожелать машинально доброй ночи, когда окончательно переоденется и выпьет последний стакан воды.

Воскресенье без Хёнджина было тяжёлым: выполняя то, что задали на дом, студент попеременно кусал ручку и посматривал на кровать друга, будто тот материализуется, произнесёт, какой Чанбин идиот, и скажет, что его А+ за химию в старшей школе куплено. Да, у них были такие необидные шутки, разряжающие накалённую обстановку, потому что у Хвана были проблемы с другими дисциплинами, и парни хорошо дополняли друг друга. Сейчас без него было туго, есть не хотелось, даже причёсываться, но ввалившаяся без разрешения Чеён принесла в глубокой тарелке чаджанмён с одноразовыми палочками, а к нему — совсем немного пульгокки, кажется, что осталось со вчерашнего дня.

— Я хотела ещё пару пянсэ принести, но Черён всё съела, — произнесла Ли и поставила тарелку рядом с парнем, поглаживая его по волосам. Она была старше и относилась к нему немного покровительственно, но пресекала любые попытки парня называть её нуной, потому что «всего год для нас с тобой — это не разница». — Ты как? Может, мне остаться сегодня на ночь с тобой?

Проснулась нежность внутри, Чанбин обнял Чеён, проводя рукой по её спине: какая она заботливая, хорошая, хозяйственная; он мог бесконечно подбирать эпитеты, относящиеся к его подруге, а потом просто посмотрел на неё, в её искрящиеся глаза. Он знал, что нравился ей, потому слова сами сорвались с губ в тот момент, когда казалось, что ничто никому не нужно:

— Станешь моей девушкой?

— Конечно, дурачок, — Ли поцеловала его в щёку, притянув к себе снова. Она была рада этому открытому признанию, что Со желает её видеть рядом с собой, а как только объятия расцепились, подтолкнула тарелку с остывающей лапшой. — Ну-ну, ешь давай, а то я сейчас сама всё съем.

— А чаджанмён сама делала? — Чеён, опустив глаза и улыбнувшись, кивнула, из-за чего Чанбин налёг на него с удвоенным аппетитом. — Ох, как вкусно. Ты просто непревзойдённая волшебница, я говорил?

Чеён осталась на ночь в комнате с Чанбином, спала с ним на одной кровати, вроде всё было как всегда, но они не лезли друг к другу за нежными поцелуями и ненужными на данный момент объятиями — просто лежали рядом, взявшись за руки и будто бы греясь. Со уже засыпал, когда Ли дёрнула его за запястье, притягивая к себе и утыкаясь носом куда-то в ключицу, чтобы потом полусонно выдохнуть:

— Как думаешь, сколько времени понадобится, чтобы найти Хёнджина?

— Надеюсь, что через недельку он будет уже с нами, нужно только в полицию позвонить, — Бин расположил руку поперёк живота Ён и уже приготовился заснуть, как девушка вновь заворочалась. — Да что такое?

— Я звонила в полицию, меня послали и сказали, что нужен звонок от родственника, — прошептала расстроенно Ли. — Так что завтра нужно на самом длинном перерыве пойти в деканат и всё им там рассказать.

— А обед?

— Я приготовлю тебе бенто с собой, договорились? — на том и порешили; прижавшись друг к другу, пара уснула, чтобы завтра, в понедельник, организовать бурную деятельность.

Утро выдалось достаточно муторным, потому что Чеён спешно пришлось уйти гладить халаты и готовить завтраки, а Чанбин смог соскрестись с постели только через десять минут после ухода Ли. Он вымылся, вычистился, не особо аккуратно погладил халат и собрал в небольшой рюкзак вещи, которые сегодня понадобятся. Немного подумав, уже на выходе развернулся обратно и прихватил с собой пиджак Хёнджина, хранящий следы автомобильных шин и крови, а потом замотал его в полиэтиленовый пакет, чтобы случайно не запачкать. Наверно, это была не очень хорошая идея, потому что под руками не было больше ничего, а за дверью с бенто в руках уже ждала Чеён с аккуратно собранными волосами, в отглаженном халате и с хорошим настроением.

— Пошли уже, — пробормотал Чанбин, взяв контейнер с собой и сунув его в рюкзак, при этом поймав несколько взглядов других студентов, которые поняли одно: Со Чанбин остепенился наконец-то, спустя полгода, и больше завываний на луну не будет.

Пары тянулись бесконечной резинкой, и парень даже чуть ли не вслух уговаривал себя не сдаваться и работать не только ради себя, но и ради друга, которому потом нужны будут лекции. Таким его поймал одногруппник Джуён, который оглядывался в поисках Хёнджина и всё никак не мог его найти, а сосед по комнате выглядел очень нервным.

— Я без понятия, где он, — покачал головой Чанбин. — На обеде пойду в деканат говорить, потому что никто не видел его с хэллоуинской вечеринки у Сынмина.

— Ого, а чего так тянешь-то? — Джуён моргнул и немного замялся — они не были особо близки с Чанбином, он не имел права его осуждать, но Со виновато опустил голову, почёсывая макушку — да, этот момент он не продумал, а каждая минута тем временем на счету. — Так вот, Чанбин-щи, — конечно, этот суффикс был из дружеских, но Ли прощупывал почву и надеялся, что за такое на него не глянут косо, — я же староста группы, так что отпрошу тебя с пары, все лекции дам, а ты пока уладь все дела в деканате, хорошо? Я думаю, преподаватели не будут очень рады, если ты им помешаешь обедать, а декан, насколько я знаю, сейчас у себя.

— Спасибо, Джуён-щи, — и Со скрылся настолько быстро из поля зрения всех своих одногруппников, насколько мог.

Дорога в деканат была неблизкой, да и звонок на пару заставлял нервничать, но парень всё же протолкался через студентов, заходя вскоре в абсолютно тихий коридор, утыканный разными дверями. На них были золотого цвета таблички с разными фамилиями, именами и должностями, но Чанбину требовалась лишь одна дверь — «Ким Ынсук, декан», которая вскоре показалась в поле зрения. Никого рядом не было, потому парень, оправив халат и уложив непослушные волосы движениями рук, со стуком вошёл в приёмную, где сидела женщина неопределённого возраста. Если бы она убрала химическую завивку и нанесла более сдержанный макияж, выглядела бы на сорок пять, как прикинул студент, но долго разглядывать секретаршу ему не дали.

— Что вам? — голос у женщины был очень приятным, таким бы по телефону говорить о «выгодной ставке по кредиту» или о выигранном миллионе вон в беспроигрышной лотерее.

— Мне нужна госпожа Ким, дело в том, что студент, мой сосед по комнате и одногруппник, не объявляется с пятничной ночи, — Чанбина не дослушали — Им Сухён, именно так звали секретаршу, в два шага преодолела расстояние между столом и ещё одной дверью и всунула туда голову.

— Госпожа Ким, к вам студент, говорит, его одногруппник с пятницы не показывался. Впускать? — видимо, там был увиден кивок, потому госпожа Им пропустила Чанбина в кабинет декана.

Госпожу Ким многие откровенно терпеть не могли: властная, строгая, она никому спуску не давала и вчитывалась в каждый список на отчисление и приказ, только потом подписывала и отправляла обратно. Её кабинет представлял из себя такой же строгий порядок, который точно был у неё в голове, кругом висели документы, подтверждающие её образование, а весь её облик говорил об одном: «Не влезай — убьёт». Чанбин был из тех, кто порой именно стеснялся её, но не боялся, потому что женщиной она была прямолинейной и замечала каждую неровность на халате, которая должна быть прямо сейчас устранена. Именно поэтому перед кабинетом он прихорашивался — чтобы Ким Ынсук сразу перешла к делу, невзирая на внешний вид студента, который в последнее время откровенно не высыпался и недоедал.

— Меня зовут Со Чанбин, я из группы сто пятьдесят четыре «Х», отделение хирургии, — слова сорвались легко с губ, прямо как у Йеджи с той вечеринки, и парень немного улыбнулся — надо же, воспоминания о пятничном вечере и субботнем утре ещё могут вызывать улыбку. Ким Ынсук указала ему на стул, и парень с готовностью сел и даже выдохнул — фейс-контроль он прошёл, осталось только до конца изложить свои мысли и не замяться с самого начала. — Дело в том, что в пятницу тридцать первого, в Хэллоуин, мы пошли с моим одногруппником и соседом Хваном Хёнджином на небольшую вечеринку, которую устраивали студенты старших курсов нашего отделения. Он ушёл в середине ночи, никому ничего не сказал, а наутро оказалось, что он никому не отвечал на звонки, а также никто не видел его в момент выхода. Когда я со своей девушкой и её сестрой шёл обратно в общежитие, мы увидели на проезжей части его телефон, который уже подвергся нападению машины, — «Молодец, Чанбин, продолжай доносить плохие новости с таким же юмором — вон как она улыбается, сейчас выгонит на пары». — Но это ещё не всё. Мы нашли вот это, — Со порылся в рюкзаке и вынул пакет с пиджаком. — В этом пиджаке Хёнджин был на вечеринке, а когда мы нашли её, на ткани были капли крови, потому, госпожа Ким, я думаю, это не рядовой случай, когда студент через пару дней возвращается.

— Почему вы так думаете? — женщина сама тоже задумалась; она была осведомлена об убийце, что нападал на студентов-медиков, готовила уже мероприятие, которое проведёт, чтобы как можно больше её подопечных знали об опасности, и сейчас всё внутри похолодело. Какой бы она холодной и собранной снаружи ни была, как бы ни гоняла каждого на пары и ни подписывала хлёстко приказы, она ратовала за каждого своего студента.

— Хёнджин очень сильно походит на остальных жертв убийцы, что сейчас орудует в нашем городе, — проговорил Чанбин и положил на стол декана пакет с пиджаком — он не знал, что с ним сейчас делать. — Я боюсь, что его могли похитить. Пожалуйста, позвоните его родителям или дайте мне их номер, чтобы они заявили в полицию о пропаже человека. Ли Чеён со второго курса звонила туда, ей сказали, что заявление должны оставить именно родственники.

— Я вас поняла, — проговорила женщина, вздыхая и поднимаясь на ноги. Работы прибавилось, нервов тоже, потому что если от парня ничего не слышно уже несколько дней, пора действовать. — Идите на пары, Со Чанбин, оставьте только пиджак у меня. И ещё вопрос. Где телефон этого студента?

— Я отправил его в ремонт, может, потом полиция сможет выяснить, когда его включали там в последний раз, к примеру, — парень пожал плечами. — Мне принести его вам, когда починят?

— Да, пожалуйста.

Уходя из коридора деканата, Чанбин с радостью понял, что обеденный перерыв он проведёт с Чеён и Черён, и пускай дел прибавилось, но ему не стоит унывать — совсем скоро за поиски студента возьмутся профессионалы.