Противоестественное моление

Хёнджин, честно, никогда не запаривался с костюмами для вечеринок — не особо любил этим заниматься, да и становилось порой смешно от прихорашивающихся парней, что способны были только на то, чтобы заправить мешающий волосок за ухо. Но в этот раз, именно сейчас он просто превзошёл себя, что даже Со ржал некоторое время, пока его друг готовился. Хёнджин пару раз тыкал себе кисточкой в глаз, пока красил чёрным, но он заставлял себя не плакать, а как только в руках показалась чёрная помада Черён, которая была нагло взята прямо из её косметички, к Со пришла коменда и пригрозила пальчиком, потому что он уже заколебал всех соседей своими стонами.

Чанбин лежал на кровати, успокоившись, потому что пора взять себя в руки и перестать хохотать от прихорашивающегося соседа по комнате, смотря новости онлайн на телефоне, чем вызывал недоумение и лёгкую зависть — вот он вообще никогда ни о чём не парился и выглядел восхитительно. А Хёнджин продумал костюм и макияж до идеала: блестящий серый пиджак, белая футболка, тёмные джинсы, а на лицо уже заканчивал наносить действительно пугающий мейк-ап — сто процентов визажисты в округе умерли от сердечного приступа, увидев его мазню. С волосами, с покраской их в зелёный он не стал париться, увидев ценник на краску, потому просто зачесал их, зафиксировал лаком, предварительно выгнав Чанбина, а сейчас только доделывал последние штрихи.

— Земля вызывает Хёнджина, алло, друг, тут новое сообщение от убийцы, что охотится на студентов-медиков, — они с Чанбином редко обсуждали такие новости, касающиеся криминала и убийств, но об этом убийце Хван слышал — часто в корпусе говорили. — Он снова убил кого-то. Кстати, из другого универа, не из нашего. Как думаешь, нас от убийцы защитит то, что мы за пределы кампуса не ходим и живём в общежитии?

— Ты специально отбиваешь желание идти на вечеринку? — Хёнджин нахмурился и присел на свою кровать. — Или ты специально пытаешься меня напугать в преддверии Хэллоуина? Честное слово, у тебя нихрена не получилось.

— Ты чего такой импульсивный? — Со поднял глаза. — Просто предложение не отдаляться друг от друга, даже если девочки попросятся в комнату. Лучше уж устроить групповуху, чем умереть в одиночестве, как думаешь?

Чанбин часто говорил то, что первое в голову взбредёт, и сейчас его предложение звучало хоть и абсурдно, но в какой-то мере здраво — им действительно стоит держаться рядом и не разделяться даже ради халявного пива. Для этого и нужны друзья: чтобы поддерживать друг друга во время перепивки алкоголя и подначивать на групповуху, где будет наибольшее количество девушек, которых они могут удовлетворить. Серьёзный тон не оставлял никакого шанса сохранить хоть какое-то лицо, Хёнджин открыто расхохотался и понял, что врачами они оба будут очень весёлыми, даже, можно сказать, самыми классными. Конечно, когда за спиной ни одной операции, а в голове пока бури и шторма с играющими гормонами, легче думать о будущем и карьере в качестве врача.

— Какой же ты всё же идиот, — проговорил Хван, утирая слёзы смеха. — Но, клянусь, большего мне и не надо — только ты можешь говорить о смешных вещах таким серьёзным тоном.

— То есть ты никогда не думал, что мы можем вместе организовать групповуху? Что ж, я весьма опечален.

Чанбин особо не одевался, просто натянул какую-то старую толстовку вместе с джинсами и сказал, что он будет показывать героя какой-либо подростковой мелодрамы, в то время как Хёнджин будет отличным Джокером. Оставалось, конечно, найти свою Харли Квин, оружие и Бэтмена, против которого можно выступить. Джокер сам по себе, конечно, пока ни в чём не нуждался, но Хван явно будет рад бокальчику-другому пива и орешкам на закуску.

— Кстати, Джин, вечно забываю, — почесал голову Со, когда они оказались на улице, — я ж с тобой спокойно секс обсуждаю, а ты девственник вообще или нет? Просто Чеён задалась таким вопросом, а она, понимаешь ли, подыскивает кое-кого для своей сестрёнки... не нравится ли тебе Черён? Она девчонка тихая, покладистая и хозяйственная, только вроде бы «чистая», если ты понимаешь, и это многим мешает. Если тебя не смущает, то мы с Ён можем запереть вас в одной комнате, вы поговорите, а потом уже решите, что будет дальше.

Хёнджин долго хранил молчание, не зная, с чего начать и что лучше вспоминать, а что нет. Первый опыт у него был с девочкой в старшей школе — она привела его к себе домой «заниматься проектом», в результате он оказался на полу, она на нём, и так он узнал, что такое настоящий секс, а не просто мастурбация. Во второй раз, когда он хотел уже со своей девушкой попробовать, у него банально не встал, как бы Хоён ни пыталась: и сосала, и перед ним откровенно мастурбировала. Психолог сказал, что у Хвана после первого раза явно появились какие-то блоки, ему нравится быть не ведущим, а ведомым, но с Хоён пришлось расстаться. Третьим был... парень, одноклассник, который внезапно для себя узнал, что он «совсем немного, кажется, гей». Тогда у Хёнджина впервые встал во время орального секса, Чонин сказал, что у него самый сладкий член из всех, что ему встречался, а потом они пробовали анальный секс.

В те моменты Хёнджин понимал, что он тоже, похоже, «совсем немного гей», потому что ему нравилось, когда его вжимали в постель, говорили просить, а потом он принимал в себя разгорячённую плоть, стонал, выгибался и говорил, что хочет ещё. Хвана в этой позиции устраивало абсолютно всё, не чувствовалось никакого стеснения или страха, он знал, что партнёр не обидит, если он сам не попросит, потому как-то привык считать, что с девчонками ему мало чего светит. Но если Черён им заинтересовалась, может... стоит попробовать ещё раз? Может, её невинность возбудит его должным образом, как мужчину?

— Не девственник, но такое обсуждал только с психологом, — Джин ухмыльнулся, рука слегка застенчиво потянулась к шевелюре. — Но если я нравлюсь Черён, то проблемы в том, чтобы вы нас «случайно» заперли, не вижу. Можешь прямо так Чеён написать, а я сделаю потом вид, что не был согласен на такое.

— Как хорошо, что у тебя порой такое ебало, будто ты действительно ни на что не согласен и способен только кряхтеть, как старый дед.

Вечеринку было слышно за квартал — Чанбин уже начал пританцовывать и подпевать, но не спешил прямо сейчас побежать в алкогольный рай, где обязательно встретит каких-либо друзей и будет говорить с ними до потери сознания. Со в каком-то смысле действительно боялся за Хёнджина, потому что маньяк предпочитал высоких парней со средней длины волосами, которые будто легко намотать на кулак, а потом перерезать шею. Хван был прямо портретом жертвы серийного убийцы под псевдонимом «Хирург», что дала ему пресса: студент медицинского университета, высокий, худой, с волосами средней длины, и пускай эти описания были расплывчатыми, Джин подходил слишком сильно. Даже Чанбин, тоже студент-медик, тоже высокий, когда смотрел на фотографии погибших с чёрной лентой в углу, понимал, что он сам не того типажа, не нужного.

Чанбин, конечно, сразу встретился с парнями, с которыми привык тусить, но Джокера-Хёнджина из поля зрения не выпускал чисто на всякий случай, чтобы бедняга не попал в какую передрягу. Играл тяжёлый рок, переодетые в разных существ и людей студенты отрывались, осознавая, что завтра надо будет идти с бодуна на пары и ещё отсидеть их. На пути к желанному соджу Хвану встретились три девушки в розовых ханбоках, а их лица были раскрашены в серый цвет — привидения, только не безобидные, а мстящие, потому что на поясах виднелись небольшие кинжалы, видимо, сувенирные или декоративные.

Бутылка сливового соджу оказалась в руках, и Хёнджин отправился в обратный путь к своему соседу по комнате, что уже хлебнул пива и навеселе рассказывал анекдоты. От стопки алкоголя он не отказался, продолжил о чём-то весело говорить, а потом и вовсе поцеловался с подошедшей Чеён, что заплела волосы наверху, вымазалась чем-то белым и нацепила красные линзы.

— Она хрен в них что видит, — проговорила Черён, одетая в повседневную одежду — она, кажется, как и Чанбин, решила не запариваться и выбрала первое, что попалось в гардеробе. — Так что побудь её поводырём, оппа, я пока в туалет сгоняю. Здесь столько газировки, что я сейчас лопну.

— На самом деле, она выпила пол-литра игристого, так что не удивляйтесь её поведению, — проговорила Чеён и сунула руку к глазам, избавляя их от линз и пуская слёзы. — Боже, это была отвратительная идея — надеть линзы. Отговаривайте меня, если я ещё раз решусь на это.

— Да ты и в линзах, и без них красавица, — Чанбин обнял девушку и погладил её по голове — да, на глазах Хёнджина разворачивалась самая настоящая студенческая мелодрама, от которой лично его подташнивало, потому что не хотел такого же. Конечно, он предполагал, что все такие ухаживания и комплименты нравятся девушкам, но от этого на душе становилось пусто — Хван не считал себя мастаком на лесть, вздыхал и еле-еле выдавливал из себя что-то. — Ладно, Ён-и, ты знаешь, какая комната свободна, чтобы твоя сестричка и мой бро там оказались?

— Конечно же, — кивнула Ли-старшая. — Черён уже, в принципе, «готовенькая», осталось только поддерживать её в этой кондиции, а Хёнджину, чувствую, нажраться надо, не так ли?

— Да, я пока трезвый.

Музыка сменилась, и в тот момент, когда Чеён прислонила к губам Хёнджина уже вторую бутылку соджу, он понял, что для состояния нестояния осталось совсем немного, пускай и выпил он относительно мало. Он танцевал, вжимаясь в кого угодно, даже пара парней со смехом ему отвечали «да ты весельчак, с какого факультета?», а Хёнджин забыл, где он, кто он, все простые ответы выскальзывали из головы. Лицо Чанбина пару раз выплывало из толпы, но Хван дёргал его руки, зазывал в групповой танец, но Со будто сопротивлялся и не хотел, прижимал к себе уже пьяную Чеён, что ловила ленивые поцелуи и будто бы хотела утопнуть в человеке рядом.

Калейдоскоп перестал вертеться, когда в руках оказалась бутылка пива, а его самого, буйного, увеселённого, жаждущего только танцевать и не идти в общежитие, буквально заперли в комнате. Хёнджин не долбился в дверь, вёл себя, в принципе, тихо, слушал отзвуки музыки и покачивался, пока не опёрся рукой о комод. Тошнило, хотелось на воздух, но окно вроде было открытым, а чьи-то руки на плечах дали знать, что он в крохотном помещении с кроватью не один, а с кем-то.

— Черён? — Хёнджин уловил сладкие духи и зажмурился — затошнило с новой силой, но потом дурноту удалось успокоить, стало даже лучше, чем было до этого. — Тебя Чеён сюда запихнула, да?

— Да, и я боюсь замкнутых пространств, когда выпью, — девушка не могла твёрдо стоять на ногах и через секунду повалилась на кровать, скользнув руками по торсу парня. — И я не знаю, зачем...

— А я, кажется, начинаю понимать, — Хёнджин допил пиво одним глотком и поставил бутылку на комод, о который чуть раньше опирался. Он улёгся рядом с девушкой, но не предпринимал никаких действий, просто ждал, когда Черён сделает хоть что-то, чтобы самому не проявлять инициативу и не разочароваться в случае чего.

Они лежали так недолго, всё же Черён, которая будто приняла что-то ещё, кроме алкоголя, в свой организм, сделала попытку залезть на парня. Она оседлала бёдра Хвана, склоняясь к нему и вглядываясь в ничего не выражающее лицо, а тот лишь слегка огладил её ноги, из-за чего девушка поняла, что сегодня — ночь безрассудства и веселья. Черён не была невинной, и пиво, соджу и шампанское в неправильном порядке сильно раскрепостили её, сделали в каком-то смысле более жёсткой, но лежащий рядом, а теперь и под ней парень открыто соблазнял.

Поцелуй был долгим, жарким, за это время Хёнджин успел пальцами пробраться под женскую юбку, а Черён сняла с него пиджак. Ей нравилось то, как он касался её, нравились новые ощущения, которые она испытывала только раз в своей жизни, и даже физически почувствовала, что у парня крепко встал.

— Ты хочешь меня? — спросил Хёнджин охрипшим голосом. Губы не слушались, он целовал ими девушку, что извивалась на нём и уже практически избавилась от лифчика, чтобы он её бесконечно трогал, ласкал, чтобы это всё продолжалось.

— Хочу, — Черён застонала, когда Хван слегка сжал её грудь, по бокам пошли мурашки, захотелось, чтобы он тронул её там, а мир кружился перед глазами. Или это Хёнджин резко оказался сверху? — А ты меня?

Хёнджин ничего не ответил, просто подмял девушку под себя, окончательно избавляя её от одежды и обнажаясь сам. Он не особо понимал, с чего стоит начать и как сделать так, чтобы Черён было не так больно, как некоторым его знакомым, что жаловались на незадачливых первых партнёров, которые, господи боже, рвали их или оставляли с кровоточащими «дырками». Времени на особую подготовку не было, пришлось действовать по наитию, спросив, есть ли защита; к счастью, Чеён была очень ответственной онни и дала младшей презерватив, поиграв бровями и сказав повеселиться от души.

— Хорошо, а то я даже ничего с собой не ношу, — Хван сразу раскатал по члену резинку и тяжело опёрся на постель. Черён под ним, краснея, изучала мужское тело перед собой, гордилась, что она займётся сексом с человеком, который ей самую каплю нравился, по крайней мере, не вызывал отвращения, как некоторые одногруппники. Наверно, стоило благодарить сестру, что она помогла с выбором, подтолкнула, а Чанбину — за такого обворожительного соседа. Не раз такое было, что, когда Со и Чеён развлекались, Рён спала в комнате на кровати рядом с Хёнджином, видела, как он легко просыпался и готовился к учёбе, а сама в это время старалась не краснеть.

Хван не мог сказать, что ласки были долгими — девушка уже истекала соками и дрожала, да и медлить как-то не хотелось. Черён глубоко вдохнула, будто погружалась на глубину, судорожно вцепилась ногтями в плечи парня, закрыв потом глаза и полностью отдавшись новым ощущениям. С Черён было хорошо, она многого не требовала, но в обоих играл алкоголь, хотелось большего, и пускай у девушки всё горело, она активно вместе с Хваном меняла позы.

Дверь внезапно раскрылась, когда Ли восседала на бёдрах парня, пыхтя, и Хван только и успел сделать, что прикрыть женскую грудь, но вторженца никто не успел заметить самого, кроме отблеска рыжих крашеных волос, — скорее всего, ошиблись дверью, и когда Хёнджину удалось кончить, он повалил девушку рядом с собой. Черён громко дышала, пытаясь отделаться от странного липкого ощущения, а потом натянула на себя и парня одеяло, укладывая голову ему на плечо — состояние, в принципе, было неплохим, но могло быть и лучше. Алкоголь притупил всё — и ощущения, и лёгкую боль, что было несравненным плюсом, потому рядом с Джином, её вторым парнем в постели, хотелось лишь наслаждаться теплом, никаких угрызений совести по поводу того, что ей советовали «приберечь себя для мужа или какого иного достойного человека». Уже всё равно, студенчество — это повод быть совершенно не таким, как человека растили, повод воскресать на каждой тусовке и умирать на парах, потому что образование важно.

— Ты как? — Хёнджин стянул презерватив и завязал его, потому что становилось уже невыносимо, а ещё он пропотел так сильно, что хозяевам дома придётся менять не только простыни, но, кажется, и матрас. — Хотя, наверно, глупый вопрос.

— Только вымыться хочу, — Черён клюнула носом ему куда-то под его ключицу. — И тебе бы в ванную сходить, потому что это пиздец. И так всегда после секса?

— Всегда.

— Тогда лучше уж оставаться девственницей вечно, чем потеть, как незнамо кто.

Хёнджин оделся, как и Черён, они вежливо постучали, и их даже почти без смеха и подбадриваний выпустили, но ванную им пришлось отвоёвывать с боем, потому что какая-то из парочек захотела заняться сексом на унитазе. Хван долго и упорно рассказывал о прелестях секса в кровати, а потом просто выдворил всех, запирая дверь на защёлку и давая зелёный сигнал девушке, чтобы она скинула одежду и вымылась. Каким бы всё смешным ни было, полуголая девушка позвала его за собой, и Джин с улыбкой пошёл без сопротивления. Они долго друг друга мылили, в перерывах целовались, а потом Ли, что смыла с себя всё, что только можно было, опустилась на колени, проводя руками по бёдрам парня.

— Ты думаешь, это хорошая идея? — Хёнджин смотрел на Черён с сомнением, а ещё с большим — на своего дружка, который от вида пьяной обнажённой девушки всё не поднимался. — Чёрт, у меня ж не встанет.

— А если я смогу поднять? — с сомнением Ли провела по члену ладонью, а потом улыбнулась. — Главное просто не стесняйся. Я тоже не буду. Я не секс-гуру, но онни сводила меня на курсы минета. Это, конечно же, было странно, но мне понравилось.

Плитка под спиной приятно охладила кожу, душ опустился, а сам Хван глухо застонал, когда его член, внезапно напрягшийся, упёрся прямо в глотку Ли. Искры летели из глаз, Хёнджин пытался сдерживать себя, но кончил через минуту прямо на женское лицо, когда Рён улыбнулась. Это всё было как-то по-новому, как-то по-другому, ведь ещё ни разу крышу не сносило от ощущений оргазма, от девушки, что действительно умела сосать, пускай в жизни была той ещё серой мышкой.

— Может, нам начать встречаться, м? — Черён, обнажённая, но завёрнутая в полотенце, смывала холодной водой сперму с лица и краем глаза наблюдала за тем, как наконец-таки вытершийся Хёнджин надевал вещи, вновь становясь самим собой. — Считаешь это плохой идеей?

— Вообще, принято, что о таком говорят парни, — Хван погладил девушку по голове, настойчиво отгоняя от себя картины сегодняшней ночи. — Давай завтра на обеде поговорим. Я пьяный и могу наговорить глупостей, о которых буду жалеть. И ты тоже.

Хёнджин удалился, поняв, что правильно сделал, смыв весь свой макияж, оставив Черён в помещении в пять квадратных метров, и спустился в гостиную, где до сих пор веселились студенты, не хотящие спать. Признаться честно, Хван бы прямо сейчас лёг и заснул на полу, но ведь затопчут, убьют и даже не посмотрят, кто находится под ногами. Чанбин в толпе не нашёлся, потому другу пришлось махнуть на соседа рукой — час ночи, возможно, придётся поискать обходные пути в общежитие, потому что находиться тут уже невыносимо, жарко. Возможно, во всём виноват пиджак, но не лишаться же части одежды только из-за того, чтобы остаться на вечеринке подольше, притом что таких вечеринок на его памяти будет ещё много. Он сходит с другом на рождественскую, новогоднюю, на любую, лишь бы бесплатно выпить и танцевать, потому что ему совершенно точно понравилось отплясывать на импровизированном танцполе и ловить восторженные взгляды. В детстве Хёнджин ходил на танцы, чувствовал ритм и музыку и мог даже при огромном желании научиться танцевать на каблуках или на пилоне, или же на всём вместе взятом одновременно — тут уж как его душа пожелает и захочет.

Команда, в которую входил Хван, часто выступала на всяких соревнованиях, где занимала в основном третьи места, но ни руководитель, ни кто-то ещё, причастный к ним, не расстраивался, ведь главное — не победа, а участие. Джин с гордостью узнавал, что его друзья по тому «цеху» удачно проходили прослушивания в разных агентствах, некоторые дебютировали и показывали свои улыбки и навыки всему миру. Ни о ком он не мог сказать плохо, так как подсознательно чувствовал, что директора компаний тщательно копались в прошлом стажёров и знали о них действительно всё: кто кому грубил, кто как учился и кто готов действительно на всё ради денег и славы. Хёнджин таким не был, но в одно время хотел стать трейни, чтобы им гордились родители, но потом вспоминал, что у него ни голоса, ни певческого слуха, а ещё в начальной школе он подвергался буллингу, а в старшей встречался с парнем.

Хёнджин отошёл уже на приличное расстояние от дома, когда его кто-то нагнал, но это был не Чанбин — походка звучала слишком тяжело, дыхание не слышалось, а как только широкая ладонь легла на плечо, Хван вздохнул. Неужели его плечи настолько привлекательны, что каждый встречный-поперечный считал своим долгом потрогать их, помять, а потом развернуть парня к себе, чтобы взглянуть в лицо, будто узнавая впоследствии? Честно признаться, Хван сразу понял, кто перед ним, как уличный фонарь осветил рыжие волосы и коренастую фигуру, в принципе, не лишённую должной грации, которая редко свойственна мужчинам. Это был тот незнакомец, что пару дней назад прикурил у Чанбина и долго смотрел им вслед, немало пугая. Сейчас же он стоял рядом с Хёнджином и внушал странный ужас, и дополнительным минусом было то, что по улице никто не гулял — некому будет спасти парня, если что.

— Я твоему знакомому задолжал сигареты, — незнакомец протянул пачку красных Marlboro и улыбнулся, а в тот момент Хёнджин будто бы немного расслабился — да, пускай странно, когда к пьяному человеку подходят на пустой улице и протягивают сигареты, но это не нож в печень. Он с чувством выполненного долга забрал пачку и расслабился, осознавая, что этот человек ему ничего не сделает. — Я видел тебя на той вечеринке с девчонкой, наверно, круто развлёкся, — он говорил как уже большой друг Хвана, и смутные подозрения вернулись, из-за чего в горле образовался неприятный режущий комок. — Может, пообщаемся? Кстати, меня Бан Чан зовут, а тебя как?

— Хван Хёнджин, у меня через пять кварталов общежитие, — глаз дёрнулся, хотелось вернуться без попутчиков, потому что из окон явно появятся глаза, которые со смехом будут наблюдать на взбирание по стене. Студент, конечно, не был Человеком-пауком или ещё каким-то героем комиксов, но в определённые моменты, например, во время экзаменов, точно становился сверхчеловеком и спал всего два часа в сутки, после получения своих A+ и B+ валясь и сопя без задних ног в любом месте, где можно более-менее поспать. Примерно так же Хёнджин сдавал сунын: еле спал, много повторял, мало ел и даже похудел на рекордные пять килограммов, правда, сразу после окончания школы отъелся и сказал, что никогда больше не будет сидеть на диетах, ведь это «редкостное дерьмо».

— Так ты студент-медик?

— Так точно, Бан Чан. Только как мне тебя называть: хён? Ты меня старше или как? — пьяное сознание Хёнджина кричало об опасности, и пока он задумывался о том, как бы обращаться к новому знакомому, Бан Чан достал из-за пазухи что-то и спрятал за спиной. — Так что ты скажешь?

— Скажу так: называть ты меня будешь так, как я тебе прикажу, — и, когда Хван глянул за спину, будто бы намереваясь продолжить движение, неожиданный крепкий удар чем-то металлическим обрушился на голову, из-за чего из глаз полетели искры, а сознание стало ускользать. Его последняя мысль была: «Кажется, будет сотрясение», но тяжёлое тело уже тащили по асфальту к ближайшей машине, чей багажник был призывно открыт.