Противоестественное моление

Хёнджин, сколько дружил с Чанбином, помнил, что его друг очень смешно чихал: сначала морщил лицо, его нос сжимался, а потом уже раздавалось оглушающее «апчхуй» с последующим извинением и хохот сквозь слёзы — и чихнул, и матюгнулся в один момент, вот молодец. Именно из-за него Хван и поступил в медицинский, решив посвятить всё своё личное время учению и осознанию, что личной жизни с пивасиком и красивыми девочками на коленках не будет. Только учёба-учёба-учёба, но всё равно проворный Со, который, кажется, после двух часов сна ночью под какими-то барбитуратами становился заводным человечком, готовым скакать из угла в угол, утащил студента, желающего кофе и спать, на его самую первую в жизни вечеринку.

С джакузи, пивом и девочками.

— А чего нам киснуть в общаге? — проговорил Бин и всучил другу красный стаканчик, наполненный пивом, отменно-горьким, но именно этого и хотелось двадцатилетним парням — отдыха, алкоголя и веселья.

Если так посмотреть, Хван Хёнджин был вполне себе домашним мальчиком, которого родители просто выперли, сказав, что раз поступил в другой город, то пускай и едет туда, живёт самостоятельно и ни на что не жалуется. Он и молчал в тряпочку, хотя стонал внутри, но Чанбин не давал скучать и уж тем более раздумывать над чем-то, заставляя лишь внутренне думать о том, что можно выкинуть в следующую секунду. Со так выкинул в окно пару учебников по анатомии и полный пенал с ручками, ловя мат курящих под у здания, которые совершенно не ожидали такой подляны с утра пораньше.

— Кто вообще такой шикардос устроил? — Хёнджин отпил пива и понял, что оно вполне себе из разряда «отвратительное» — с горечью, да такой, что хочется морщиться и блевать после неё.

— Феликс, не знаю, кто это, сказали, что переведёныш из Австралии, то ли третьекурсник, то ли второкурсник, в общем, увидишь блондина с веснушками на носу низенького роста — это вот наш организатор, — сказал Чанбин, выглядывая кого-то из толпы. Кажется, он всё же этого самого кого-то нашёл, потому заулыбался и помахал рукой, привлекая к себе излишнее внимание. — Сейчас я тебя кое с кем познакомлю, только не кричи так громко, Джисон у нас особый мальчик.

Джисоном оказался парень с высветленными волосами, одетый в красную кожаную куртку, и им Чанбин восхищался чересчур сильно, будто фанат, увидевший своего кумира, или гей, наконец-то встретивший своего очередного краша. Хан поставил пластиковый стаканчик на стол и случайно дыхнул на нового знакомого парами пива. Хван отвернулся и откашлялся, будто бы сейчас блеванёт, Со рассмеялся и что-то проговорил, ну а потом парни познакомились и пожали друг другу руки.

— Джисон почти не пьёт, — Чанбин положил руку на плечо подошедшего кореша и увлёк следом Хвана за собой.

— А зачем ты вообще сюда пришёл? — Джинни протёр глаза и перехватил новый стаканчик с пивом, отхлёбывая и в очередной раз понимая, что Феликс позаботился о приглашениях для всех, но об алкоголе — нет.

— Первую помощь оказываю, если что случится, — голос у Джисона был приятным, как и он сам по себе, и парень составлял яркий контраст с Чанбином: весь в кричаще-сочного цвета вещах, но до ужаса спокойный и рассудительный. — Прикол помню один. Минхо, мой кореш, так нажрался, что уснул на спине и во сне начал блевать. Если бы я о него не споткнулся и не перевернул на живот, он бы захлебнулся рвотой.

«Охуительный будущий врач», — пронеслась мысль в голове у Хёнджина, губы поджались, но он ничего не сказал, хотя, если честно, очень хотелось.

— О, у тебя же много таких историй, расскажи о том, как у пацана член во влагалище застрял, а ты девке палец в зад вставил! — загорланил Чанбин, глотая рюмку водки. Кажется, ему даже такими подробностями аппетит не испортишь, хотя парня можно понять — отучился уже практически полгода на хирурга, и пускай на первое в своей жизни вскрытие они пойдут только на третьем курсе, Хёнджин уже понял одно — его друг выдержит даже это и не дай бог использует чьи-то органы как закуску.

Господи, насколько же это мерзко и чернушно звучит.

— С меня достаточно, — проговорил Хван, поднимая руки в защитном жесте, — я уже всё понял. Ты на каком отделении учишься?

— Гинекология, надо же куда-то эти пальцы девать, — Чанбин захохотал над репликой Джисона и чуть не задохнулся, его даже пришлось похлопать по лопаткам, дабы не помер. — Извините. Я просто читал, что очень многие девушки боятся гинекологов-мужчин, а я хочу сделать так, чтобы каждый приём им был в радость.

— Каждой во время приёма бесплатный куннилингус? — Чанбин сделал неприличный жест языком и двумя пальцами, из-за чего получил подзатыльник и пожелание самоудовлетвориться за счёт мужского полового органа.

Разговоры были лёгкими, забавными, и с каждой секундой Хёнджин понимал, что Джисон — неплохой парень со своим чувством юмора и вполне себе здравым умом. Ещё было неясно, каким врачом он станет в будущем и окончит ли хотя бы три курса, но человеком он был действительно хорошим и мог помочь при любых обстоятельствах. Они вместе тусили, хорошо проводили время и даже офигели с того момента, когда время начало подходить к часу закрытия общежития, когда коменда закроет двери и никого впускать не будет.

— Был рад повидаться, бывай, — Чанбин хлопнул по плечу Джисона и устремился вслед за Хёнджином, который уже попрощался с новым знакомым и пробирался к выходу через толпы народа. — Эй, Джинни, погоди!

Улица была объята тишиной, когда парни прошли пару кварталов, совершенно забыв о том, что совсем скоро общежитие закроется, а им идти ещё минут пятнадцать. Со, как всегда, зевал, уже уставший от взаимодействия с людьми, Хёнджин сам почти спал, пускай общался на вечеринке только с двумя студентами.

— Я хочу спать, — зевнул Чанбин, замедляя ход и оставаясь чуть позади своего товарища. — Сигаретку бы...

— Я не курю, — сзади послышались шаги, но парни даже не напряглись — какое там, они даже не особо и пьяные, просто немного сонные, как мухи. Жаль только, что двери общежития уже закрылись и коменда не пропустит их ни под каким предлогом.

— У меня есть.

Голос принадлежал случайному молодому человеку, который будто шёл с той же вечеринки, что и оба парня, и Хёнджин смерил его заинтересованным взглядом. Коренастый, ниже него, но при этом красивый, — комплименты от пола не зависят, они должны быть приятны, даже если их говорит один парень другому. Он достал из кармана сигаретную пачку и дал одну из двух оставшихся никотиновых палочек Чанбину, а вторую схватил своими губами. Мелькнул огонёк зажигалки, осветив лицо подошедшего и немного его одежду — простые выцветшие джинсы, белую футболку и кожаный жилет, который сильно скрипел.

Чанбин, к великому для Хёнджина ужасу, решил поболтать с этим парнем, что выглядел как самый обычный студент, но было в нём что-то сильное, слишком взрослое. Наверное, старшекурсник, бывалый волк, который вцепится в глотку и разорвёт в один миг, если попытаешься слово сказать против. Хёнджин часто молчал, но в ситуации с этим незнакомцем, что выглядел как неприрученный зверь, хотелось сказать, чтобы Чанбин перестал мусолить фильтр сигареты и поскорее уже шёл за ним. Вот что за курящие люди — найдут любые точки соприкосновения, узнают всё о любимых сигаретных марках и том, что вкуснее, а потом разойдутся, как в море корабли.

— Бин, нам в общагу надо, — проговорил Хван, хватая друга за запястье и взглядом прося прощения у нового знакомого, который невозмутимо продолжал курить. — Думаешь, Чеён и Черён обрадуются, если мы снова через них влезем?

— А, точно, — проговорил Со и нахмурился. — Спасибо за сигаретку.

Молодые люди редко придают значение разовым встречам и знакомствам, в особенности если этот человек — случайный парень, чуть меньше по размерам и при первичном осмотре, не углубившись в суть, не вызывающий отторжение. Этот парень, что лениво кивнул, лишь при вторичном оглядывании пробрал до мурашек, но они были какими-то... слишком пугающими. Хван смог расслабиться только на подходах к общежитию, но внутрь не пустили — коменда сказала ночевать на улице, а ещё от них воняет сигаретами и алкоголем, они совсем, что ли?

— У нас нет выбора, — с придыханием сказал Чанбин и пошёл под козырьком, друг — за ним. — Придётся побеспокоить девок.

Через секунду послышался треск, оглушивший всю округу, — Со ударил по подоконнику, чудом не сломав его, — в комнате включился свет, а затем выглянула Черён, младшая из двух сестёр Ли, сонная и растрёпанная, в пижаме и без макияжа. Было видно, что сейчас студентка скажет всё, что думает о непутёвых пьяницах, но показалась Чеён, такая же растрёпанная, но уже пришедшая в себя. Она, если честно, была влюблена в Со, потому оттолкнула сестру и распахнула окно, улыбаясь и строя глазки, из-за чего Хёнджин глубоко вздохнул — сейчас опять будет этот непонятный флирт, который снова приведёт к ночному уходу друга из комнаты и приходу покрасневшей Рён, чьи непорочные уши впервые услышали стоны.

— Солнышко, привет, нас пускать не хотят, — Чанбин улыбнулся девушке и протянул к ней руку, намекая на то, что за неё надо схватиться, — поможешь?

— А ты заплатишь за нашу комнату за этот месяц? — Чеён заиграла бровями, и её младшая сестра, проснувшаяся, тоже заискивающе улыбнулась. — Мы вот на мели, а ты явно нет.

— Да хоть сам презервативы куплю, — горячо прошептал Со, и его втянули в комнату, следом залез и Хёнджин, не смогший сдержать себя от краткого взгляда на грудь Черён, что помогла ему. — Спасибо, девочки, мы, если что, у себя.

В коридоре уже было темно, и парни, сняв обувь, тихо пошли к своей комнате наверху, именно там жила мужская часть общежития, в то время как девушки теснились внизу. Зато любовники от них могли вполне беспрепятственно сигануть в кусты и не напороться в это время на злобную коменду, у которой мужика будто с рождения не было, а вот девчонок в комнатах парней приходилось банально прятать в шкафах. Отперев дверь ключом, Со чуть ли не замурчал от удовольствия, скинул с себя пропахшую сигаретными дымом одежду и улёгся на кровать, перед этим даже не думая пойти в душ, а Хван же, наоборот, собирал вещи для мытья.

— Ты не будешь идти? — пускай завтра утром пары, до этого надо погладить халат, а ещё растолкать любящего долго спать Чанбина, Хёнджину хотелось выскоблиться дочиста и вкусно пахнущим лечь спать. Зато завтра студентки и преподаватели не будут от него нос воротить.

— Нет, я устал, спокойной ночи.

Когда Хван, пахнущий перечной мятой, вышел из ванной комнаты, сосед по комнате уже спал, накрывшись одеялом, и видел десятый сон, где он явно расслаблялся в объятиях красотки Чеён. Вот же парень, может спать в любой позе, даже неудобной, в любой момент и при любом уровне шума — таковы, в принципе, все студенты: и старшие, и младшие — им всё равно на учёбу, им нужен отдых. Хёнджин повалился на кровать, закрывая глаза и тут же проваливаясь в глубокий сон, будто вместе с сигаретным дымом и гелем с ароматом перечной мяты впитал и своеобразное снотворное, отправляющее прямиком в беспамятство.

Будильник прозвонил, вырывая обоих парней из дремоты: у Чанбина кружилась голова, а Хёнджин не мог раскрыть опухшие от недосыпа глаза. Парни встали одновременно, переглянулись и решили, что в следующий раз не пойдут ни на какие там вечеринки, тем более студенческие и с плохим пивом. Такую горечь можно и самим купить, а не ходить куда-то к каким-то там австралийским парням, натыкаясь потом на коменду, что не пропустит в общежитие на ночь.

— Хочу умереть, — желания Хвана и Со совпадали, и парни хохотнули, взяв зубные щётки и пройдя в личную ванную комнату. Им в этом повезло, что она не находилась в блоке, и многие соседи банально им завидовали. Чанбин спустя минуту сиганул в душевую кабину, на ходу раздеваясь, и его товарищ ухмыльнулся быстроте и реплике «Я воспользуюсь твоим гелем для душа, хорошо?» Его друг неисправим и вряд ли когда-нибудь изменится, даже если пройдёт не один десяток лет.

Глажка халатов легла на плечи Хёнджина, который из-за этого не смог расчесать свои тёмные волосы, доходящие до плеч, а на выходе просто собрал их в хвост, но пряди всё равно вылезли и щекотали щёки.

— Я спать хочу, — ныл Чанбин, хотя абсолютно не выглядел сонным, и даже подсоединившиеся в процессе подхода к корпусу сёстры Ли устали переглядываться и вздыхать. Остальные студенты даже не стали на него смотреть — тоже выглядели невыспавшимися с утра, потому и показывать плохой настрой в их присутствии вообще не стоит. — И есть... Хёнджин, купи мне кофе, а?

— Бодяжный из автомата? — Черён внезапно фыркнула и ухватилась за локоть Чеён, а потом они подсоединились к стайке девушек, что были прекрасными, как птицы из тропических лесов. Чанбин вздохнул, понимая, что его нытьё никак не впечатлило сестёр. — Если хочешь, конечно, куплю, но потом сдам в анатомический театр как экспонат.

— Кофе?

— Твой убитый в хлам желудок.

Пары казались бесконечными, особенно анатомия, и Чанбин даже умудрился пару раз заснуть с открытыми глазами, но не храпел, что было даже для него странно. Хёнджин знал, что его друг во сне мог творить странные вещи, однажды он вообще упал с кровати и покатился калачиком под неё пускать слюни на пауков и их сети. Ор стоял утром знатный, потому что членистоногие представители сделали попытку пролезть в сопливые пещерки, а Бин, адски ненавидящий насекомых в общем, ещё и ударился головой о свою кровать так, что потерял сознание на пару мгновений. У этого парня явно был девиз «ни дня без приключений», из-за чего Хван решил, что сострижёт волосы только тогда, когда его друг остепенится и перестанет ловить на жопу неприятности. Пряди становились всё длиннее, в то время как количество всякой совершаемой хуйни увеличивалось в геометрической прогрессии.

— Я что-то больше не хочу хирургом становиться, — внезапно сказал во время обеденного перерыва Со, когда сидел в столовой вместе с другом, что отделял грибы от овощей. — Нервное это дело, нужны не трясущиеся руки, а я привык бухать триста шестьдесят четыре дня в году и с девочками каждую ночь проводить, а не на операциях. Вот ты, Хёнджин, усидчивый, спокойный, с тобой всё понятно, прирождённый врач из династии, а я кто?

— Твоя мама хоть кимчи умеет делать, а папа не пропадает на работе каждый день, — нахмурился Хван и увидел приближающихся к ним сестёр Ли, которым, кажется, сейчас их общество было вполне по душе. — Там Чеён и Черён идут.

— Господи, я поступлю как свой непутёвый отец — выйду покурить и вернусь лет через десять, — Чанбин закатил глаза, подхватил поднос и действительно устремился прочь, сразу теряясь в толпе, а студентки, вмиг переставшие быть улыбчивыми, очень сильно опечалились.

Хван Хёнджин был красивым парнем, он это знал, и многочисленные знакомые говорили, что от родителей, изредка бывающих дома, он отхватил всё самое лучшее, вплоть до острого ума матери и золотых рук отца. Господин Хван был одним из самых лучших нейрохирургов страны, мог заступить на пост в операционную в любое время дня и ночи, его губы не наслаждались вином в выходные, а пепла от сигарет не чувствовалось на его пальцах. Мать парня, госпожа Ким, была ловким врачом, работающим со сложными пациентами, даже порой, чтобы спасти кого-то, жертвовала едой и стаканом воды; она как-то рассказала, что ровно после пятой удачной операции она повалилась посреди больничного коридора и заснула от усталости. Именно тогда на неё снизошло озарение, что и маленький Хёнджин, плачущий у бабушки с дедушкой, тоже будет врачом, потому что от судьбы не скрыться, не убежать — она всё равно настигнет и всадит пятки в живот.

— А куда Чанбин ушёл? — Чеён склонила голову чуть в сторону и посмотрела на Хвана, что спокойно ел суп и меланхолично поглядывал на подошедших девушек.

— Да, наверно, суп скис у него, вот и убежал, — пожал плечами парень, и рядом с ним опустились сёстры Ли с расчётом на то, что виновник общего сборища вскоре подойдёт, а в это время Со буквально умирал, ведь не мог вернуться из-за этих самых студенток за собственными вещами. Пускай он знал, что друг в беде не бросит, но надеяться уже действительно в сотый раз на ангельское терпение Хёнджина было слишком.

Первокурсники грезили о походах в морг или в больницы на практику, но каждый был наслышан о том, что в этих порой злачных местах происходило: из морга выходили зелёными, как трава, а из палат выносили ночные горшки. Понятное дело, неопытным студентам не дадут серьёзную работу и просто махнут, мол, не путайтесь под ногами — работают профессионалы, а им даже, да и слава богу, ассистировать не давали, чтобы не чихали и в стерильности грязь не разводили. Даже Хёнджин не мог похвастаться тем, что с детства обитал в операционных, подавал отцу скальпели или же промакивал его лоб ваткой, но его желание продолжить своеобразную династию не появилось из ниоткуда: как раз из-за рассказов родных о долге и признании он и понял, что же хочет от жизни. Его же друг был каким-то другим, хотя есть студенческая мудрость, гласящая о том, что не страдающий студент — это либо отличник-робот, либо мёртвый студент: шутка смешная, а ситуация не очень.

— Честно, я уже спать хочу, — пожаловался Чанбин, поправляя халат и закидывая голову назад, делая вид, будто хочет закричать от тоски и безвыходности собственного положения. — Что делать, Хёнджин? Сходить на допы или завалиться спать в общагу?

— Побыть на допах, а потом съебаться, хотя я могу дать тебе очень хороший совет, Чанбин, — лёгкая улыбка отразилась на устах, и Хёнджин потянулся, сладко зевнув — хоть поспать ночью особо не удалось, он надеялся, что сегодня точно выспится.

— Какой? — Бин заинтересованно повернул шею и достаточно оглушительно ею хрустнул, будто бы вправляя себе кости обратно. Стоило сказать, что и ощущения были не из приятных, будто ему действительно позвонки выбили и вправили обратно.

— Хватит уже ебаться с кем-то в ночь на учёбу. Кончаешь ты из-за этого очень плохо, — не сказать, что Хёнджину было завидно, нет, он тоже не был обделён женским вниманием, просто оно его не интересовало именно в данный момент времени. Он больше любил спать на кровати в одиночку, чем с кем-то её делить, тем более будучи голым: страшно осознавать, что могли во сне вытворять женские пальцы.

— Пожалуй, я давно тебе не советовал завалить ебало, — вполне себе дружески произнёс Со, окончательно откидывая голову назад и на ближайшую пару планируя заснуть — на кой им чёрт философия, действительно.

Хёнджин и Чанбин были слишком хорошими друзьями, им порой даже завидовали в том, что они понимали друг друга с полуслова и помогали в те моменты, когда казалось, что всё потеряно и хочется уже вскрыться учебным скальпелем. В основном о таком грезил Со, который поступил за компанию, Хван же, будучи спокойным, как слон, принимал удары судьбы чётко, не морщась и по расписанию, в основном на такие моменты у него была одна реакция: «Пиздец», и ведь никто не мог с этим поспорить: действительно же пиздец. Сегодня поводов для реального вскрытия не было, зато образовалось мероприятие, на которое соседи по комнате пойдут точно: приближался мистический Хэллоуин, а это значило, что совсем скоро все будут приглашаться на «чёрные мессы» или «попьём тыквенного сока у меня дома».

Под конец дня как раз Сынмин подошёл к таким же морально убитым, как и он, одногруппникам, и вручил два тиснёных билета: с оранжевыми злыми тыквами, аниме-ведьмочкой и неудачно прифотошопленным Эдвардом Калленом, который у Чанбина вызвал приступ тошноты. При допросе, конечно, выяснилось, что он просто ненавидел «Сумерки», но не мог не признать, что доктор Каллен сексуален, но Белла всё равно ему кажется максимально недалёкой дурой, прямая цитата — «Забавно, что у неё при отсутствии мозга даже инстинкта самосохранения нет». Но всё же три парня достаточно сильно смеялись над тем, что аниме-ведьмочка явно рассчитана на мужскую аудиторию, в то время как знаменитый вампир — чисто на девчонок, которым не хватает встряски в этой жизни. Хван мог написать огроменный трактат «Как меняется психика человека, если его начинают сталкерить», когда смотрел вышеназванный фильм, но он был студентом, а это не курсовая и не дипломная, чтобы плакать и сквозь слёзы писать, дабы потом защитить свой труд и показать, что ты доктором будешь называться не только за корочку, но и за хорошо работающие мозги. Чанбин и Хёнджин изучили билеты, где значилось таинственное (нет), незабываемое (возможно) и полное веселья (жаль, что не алкоголя) приключение, в которое позволят окунуться всем, кто получил бесплатно или за отлиз жопы билеты.

— Вы как? — Сынмин был дружелюбным малым, с ним водились такие же ребята, а ему самому порой хотелось пообщаться с флегматичным Хёнджином и взрывной занозой в заднице по имени Чанбин — они создавали вместе очень заметный тандем, который слышали из другого корпуса по громкому голосу Со. — Я вот хочу выпить там, поддерживаете идею?

— Где халявная выпивка — там и я, — сказал Бин, практически скаля зубы, но ему понравилась идея провести вечер в компании алкоголя и красивых девчонок. — Джин-и? Ты не будешь говорить, что это хуёвая идея?

— Кто я такой, чтобы это говорить? — хмыкнул Хван. — Там нужны костюмы, да? Купить ли чего на закуску, не знаешь, Сынмин?

— Я вам отвечаю — обо всём этом позаботятся ответственные за мероприятие, обещаю, ребят, вы точно повеселитесь, — и парень побежал куда-то, дабы с кем-то поделиться тем, что двое его знакомых точно придут.

— Ты тоже чувствуешь, что он организатор этого непотребства? — спросил Хёнджин у Чанбина, и тот весьма энергично кивнул, вновь хрустнув костями. — Пиздец...