Инстинкт самосохранения

— Родди, пусти меня, — я злобно посмотрела на брата, не понимая, почему он не может отойти. Алану прописали постельный режим, но это не означало, что ему нельзя ни с кем общаться.

— Тея, он только что очнулся. Врачи еще не выяснили, что с ним, и я не хочу, чтобы он тебе навредил.

— За дверью стоит охрана. Они услышат, если что-то пойдет не так.

— Это все равно опасно. Никто, даже сам Алан, не знает, какие могут быть побочные эффекты. В его крови уже вирус, ты представляешь, с какой скоростью он может тебе навредить? — лицо Родди оставалось непреклонным.

— Тогда ты можешь просто побыть рядом, пока я буду с ним разговаривать.

У брата всегда была «уникальная» способность раздувать из мухи слона. Я не считала, что разговор с Аланом — такая уж неразрешимая проблема, тем более когда этот разговор играет значительную роль.

— Родди, чтобы узнать больше о вирусе, нужно полагаться не только на осмотры врачей.

— Да? А на что же еще? — брат скрестил руки на груди, ожидая моего ответа. Его голос на секунду прозвучал высокомерно, словно старший брат отчитывал свою маленькую сестрёнку за шалости, что вызвало у меня приступ дежавю.

— Например, на более личные ощущения. Алан не сможет рассказать о таком врачам, а мне, возможно, сможет.

Я понимала, что, скорее всего, он просто пытается вывести меня из себя, но после новостей о том, что с нами в доме, возможно, живет убийца, мне было совсем не до шуток.

Лицо Родди вдруг перестало выражать какие-либо эмоции, а глаза стали холодными как лед. Я предположила, что он, возможно, оттаивает и просто переключается на профессионализм, чтобы ничего не упустить. Брат, словно прочитав мои мысли, выпрямился.

— Ладно, пошли. Я буду с тобой, и у тебя не больше пяти минут.

Конечно, хотелось побыть с Аланом подольше, но я понимала, что брат и так пересилил себя, позволив мне поговорить. Он отступил назад, открывая проход к отдельным комнатам. Коридор в этом крыле выглядел мрачнее, чем я могла себе представить: на полу валялись осколки стекла, панорамные окна были большими и грязными. Очевидно, правительство не собиралось ничего здесь ремонтировать для изолированных заражённых, хотя, по правде говоря, убраться не так сложно, а денег на это нужно совсем немного.

Родди тихо пошел впереди, его широкая спина, обтянутая кофтой, полностью закрывала меня. Ботинки размеренно стучали по местами потрескавшемуся кафелю. Где-то вдали были слышны звуки капающей воды, которая текла то ли из труб, то ли с потолка, а что хуже — и оттуда, и оттуда одновременно. Брат резко остановился у отдаленной комнаты с железной дверью, возле которой стояло несколько рядовых в форме с оружием в кобурах.

Он что-то сказал мужчинам у входа и постучал в комнату.

Из помещения послышался нечленораздельный звук, больше похожий на стон, в котором я узнала голос Алана.

Посчитав ответ согласием, Родди толкнул дверь и, войдя первым, подозвал меня к себе. Он отошёл в сторону, за пределы моего поля зрения, и, судя по звукам, как всегда, прислонился спиной к стене.

Алан, укрытый теплым одеялом, с трудом разомкнул глаза, словно после долгого сна.

— Тея...

Мое сердце сжалось от непривычной боли, когда я увидела темно-синие пятна на его руках и круги под глазами, которых никогда раньше не было. Наверное, в этот момент я поняла, что он для меня не просто напарник, коллега или знакомый. За столько лет совместной работы и учебы он стал настоящим другом. На скольких ошибках мы учились вместе, на скольких заданиях прикрывали друг друга. Наверное, он заменил мне брата.

— Как ты себя чувствуешь, Алан? — выдавила я, хотя в горле застрял ком, а глаза стали стеклянными.

— Очень хочу пить, — его голос был хриплым и усталым, отчего по коже побежали мурашки.

Я пересекла оставшееся расстояние в несколько шагов, откупорила бутылку воды на столе и налила ее в стакан. Мои руки тряслись, когда я пыталась аккуратно поднести стакан к губам Алана, но его просто забрал Родди и все сделал сам.

Я невольно вспомнила, как Родди пытался меня остановить, хотя Алан даже с кровати не может подняться, а сейчас сам помогает.

Опустившись на кожаный стул около детектива, я начала нервно сжимать ткань джинсов.

— Спасибо, — его голос выровнялся и стал более разборчивым, когда Родди снова отошёл к стене. Он стоял как тень, не было слышно даже его дыхания.

На секунду мне показалось, будто на месте брата стоит Эйден.

— Какое сегодня число? — Алан сел в кровати, сложив руки на коленях.

— Второе октября.

— Странно... Я отчетливо помню, что в последний раз засыпал в середине сентября. Что произошло за эти две недели?

Мои брови сошлись на переносице, а взгляд Родди заинтересованно остановился на детективе. Почему врачи ничего не рассказали? Но в любом случае я не хотела, чтобы Алан чувствовал себя неловко или не комфортно из-за незнания правды. Поэтому я сказала как можно мягче, перебив Родди, который, очевидно, хотел вывалить все сразу:

— Появился новый вирус, из-за него всех специалистов распределили в Брентвуд для... — я замолчала на несколько секунд, перебирая в голове слова, чтобы как можно правдивее описать то, чем мы здесь занимаемся. — Для безопасного расследования.

Детектив не понимающе моргнул, но уже через несколько мгновений кивнул.

— Как успехи в расследовании?

Для меня было странно видеть друга таким. Мне казалось, если бы он попал в подобную ситуацию, он не верил бы до последнего. Впрочем, он всю жизнь таким и был — скептиком. Иногда он даже был похож на опытного хирурга, который умело включает и выключает чувства, хотя это было только на заданиях.

Я замялась, не зная, стоит ли сразу после пробуждения рассказывать о тех вещах, которые недавно обнаружились.

— Ну, если коротко, то нашли новое тело. Здесь. И еще есть одно предположение, но о нем лучше услышать после деталей об убийстве, иначе будет непонятно.

За приоткрытым окном доносился детский смех и лай собак.

— Но лучше не будем об этом сейчас, — кресло, обтянутое кожей, неприятно заскрипело, когда я откинулась на спинку и положила руки на подлокотники. — Как ты вообще себя чувствуешь? Ты можешь передвигаться?

С момента «восстановления» детектива, если это можно так назвать, прошло всего ничего, но складывалось ощущение, будто он чувствует себя намного лучше, а жажда была вызвана долгим сном или внезапной физической активностью.

— Могу, но мне нужно прикладывать больше усилий, чем раньше. Врачи сказали, что это астения* после пробуждения.

Родди, все так же стоявший в углу, услышав последнюю фразу, едва заметно содрогнулся. Он одним движением достал мобильный телефон из внутреннего кармана куртки и стал что-то печатать на экране. Как оказалось, Брентвуд — своенравный «элитный район», полностью защищенный и оснащенный опытными специалистами, которые умели возвращать электричество даже в самых сложных ситуациях.

С каждым днем пребывания в Брентвуде у меня все отчётливее появлялось чувство, будто «элита» Лос-Анджелеса заранее знала о вирусе. А иначе, как объяснить полностью готовый к апокалипсису район? Может ли быть так, что какая-то важная шишка здесь заранее спрогнозировала распространение вируса и защитила район?

Мне вспомнилось, как уважительно военные и специалисты, которые находились здесь с самого начала, относились к Эйдену на блокпосте. Откуда они его знают? Откуда обычные жители знают генерала, если он нигде не проявлялся как медийная личность? Эйдена знают только в узких кругах... Но какого рода «кругах», еще предстоит узнать. Мне вспомнилось, что Эйден работал здесь на какого-то мужчину, значит ли это, что работа на него обеспечила ему уважение и высокое положение?

***

Со временем Алан стал более активным, он даже взялся за изучение деталей убийства, осматривал флешку и ее содержимое, которое я поручила осмотреть.

Настенные часы с тихим, размеренным стуком пробили ровно полночь. Я тихо шла по едва освещенному коридору, стараясь не разбудить тех, кто уже спал.

Изредка до моих ушей долетали шаги и звуки душа из другого конца коридора, где находились ванные комнаты, противоположные тем, к которым я направлялась.

Все сегодняшние дела были уже закрыты, поэтому единственное, чего я хотела, — это помыться и завалиться спать.

Около выхода на балкон были три душевые комнаты, во всех почему-то горел свет, и при этом было тихо.

Решив, что каждая из них пуста, я наугад открыла одну из дверей. Перед моими глазами заструился пар, дальше которого я ничего не видела.

Иногда жильцы оставляли свет в комнатах, чтобы вытяжка не выключалась и убирала весь пар, а чуть позже дежурный ходил и выключал их. Поэтому, не особо задумываясь, я просто прошла вглубь комнаты.

Где-то сбоку зашумела вода. К горлу подступил страх, что я к кому-то зашла, и я на автомате попыталась открыть дверь. Но попытка не удалась: находившийся здесь человек схватил меня за локоть и прижал всем весом к стене. Постепенно пар начал рассеиваться, вырисовывая знакомые очертания и все еще находящийся в памяти шрам на лице.

С моих губ сорвалось ругательство. Конечности пробрала дрожь от неожиданности, и что-то в глотке будто ожило, начиная быстрее пульсировать.

— Я не знала, что ты здесь. Прости.

Эйден загнал меня в своеобразную клетку, однако я попыталась выбраться, наклонившись ниже. Он не позволил, вновь перехватил меня, но уже крепко держал за талию.

— Ну что? — взмолилась я. — Я же извинилась.

Мои глаза скользнули ниже, по обнажённому телу Эйдена, которое я только-только заметила. Признаться... не будь сейчас пара, я бы в первую очередь обратила внимание на его мышцы.

Взгляд остановился на обмотанном вокруг бедер белом полотенце.

— Ты сейчас больше похож на любовника в отеле, чем на генерала.

— А ты — на девушку, которая приходит к любовнику.

Почему-то мозг решил представить Эйдена моим любовником в каком-то отеле в центре Лос-Анджелеса.

— Почему ты меня не пускаешь?

Несколько капель воды скатились с промокших волос по шее и опустились ниже, к прессу, я невольно проследила за ними взглядом. Не сказала бы, что зря зашла сюда: мне нравилось то, что я видела, пусть и признавать это — табу.

— Не хочу, — его тон понизился до едва различимого шепота, генерал наклонился ниже. Я увидела боковым зрением отражение его мускулистой спины в зеркале, наверное, мое лицо зарделось от такого вида, но я постаралась это скрыть. Откровенно говоря, я сейчас буквально в его руках.

— Почему? Это не ответ, Эйден.

— Вполне себе ответ.

Мужская рука скользнула по талии вниз, к бедрам.

Мое тело инстинктивно подалось вперед, часть кожи, которой только что касались прохладные руки Эйдена, покрылась мурашками.

Я правда хотела оставаться в таком положении, но прошлые мысли о нем и о том, как он связан с элитой, не давали мне покоя.

— Ты понимаешь, что мы сейчас выглядим не совсем двусмысленно? — мой голос оставался ровным, почти что был покрыт ледяным слоем, несмотря на то, что я не могла даже пошевелиться от нервов.

Генерал наклонился еще ниже, его горячее дыхание коснулось моего уха. Сердце продолжало бешено колотиться в груди, оно отдавалось эхом в голову как колокол, вызывая дрожь по всему телу.

— Не думаю, что в этом доме есть еще кто-то, кто так же врывается в ванную к другим, — в его тоне прозвучали нотки иронии и веселья.

Во мне смешалось несколько чувств: я отчего-то нервничала, когда видела Эйдена в таком положении, но и злилась, ведь вместо того, чтобы просто отпустить, он продолжает удерживать меня. Да и нервы ощущались иначе... Словно меня загнал в золотую клетку охотник, но сердце все равно к нему тянулось.

Генерал каким-то образом полностью взял контроль надо мной, отчего я внутренне закипала.

Пар скоро рассеялся, позволяя мне видеть очертания тела генерала боковым зрением.

Он сжал мои бедра, почти до сладкой боли. От этого действия с моих губ слетел тихий стон, а веки закрылись всего на несколько секунд. Генерал подтянул меня ближе к своему телу, не убирая рук с бедер, между нами оставалось от силы несколько сантиметров.

— Почему ты ведёшь себя так, будто это не я к тебе зашла, а ты ко мне?

— Потому что ты избегаешь меня. Боюсь, завтра ты опять начнёшь убегать.

Я задумалась, хоть и в такой обстановке получалось не очень. За последнее время, как мы приехали в Брентвуд, я действительно избегала его... Иногда хотелось быть ближе, но что-то не позволяло, противилось встрече. Что-то, что так отчаянно желало быть ближе, но так же отчаянно желало убежать куда подальше.

Неожиданно губы Эйдена опустились на мою щеку. Он убрал одну руку с бедра и положил ее на мою шею, прижимая ближе к себе. Другую ладонь сместил на талию, так же притягивая к себе.

Мужское лицо оказалось прямо напротив моего, взгляд Эйдена казался почти влюбленным. В следующий миг он прошептал мне в губы:

— Я не хочу, чтобы ты сбегала куда-то.

— Я тоже не хочу, чтобы ты опять сбегал куда-то. А если и сбегаешь, то хотя бы не на восемь лет.

Мои руки коснулись его щек, пальцы провели по шраму. Эмоции постепенно отступали, но на их место пришло новое, еще неизведанное чувство.

И единственное, чего я сейчас хотела, — просто чтобы он не исчезал.

Даже особо не задумываясь над действиями, я встала на носочки и прижалась к мужским устам. Руки еще теплились на его лице, а его — на моей талии. Он притягивал мое тело ближе к своему, его язык скользнул между моих губ, раздвигая их и проникая внутрь. Пар все еще собирался у ног, облепляя мою одежду.

Пальцы запутались в черных и мокрых волосах генерала, руки блуждали по телу — шее, волосам, спине, прессу. Дыхание учащалось вместе с пульсом. Казалось, кровь в венах начала кипеть.

Эйден поднял меня на руки, увидев, что я продолжаю стоять на носочках. Хоть я и никогда не была низкой, мне все равно было сложно достать до его лица со своего роста.

Я неосознанно прижалась ближе, а ноги обхватили торс Эйдена. Пульс, вероятно, рванул вверх, как в лифте, и так же быстро опустился вниз, в живот. Все происходило слишком быстро, чтобы казаться безопасным.

В следующий миг спину прошиб приятный холодок, исходящий от настенного кафеля.

В голове замаячил сегодняшний сон, в котором он меня поцеловал, и...

Эйден закрыл меня своей спиной полностью, его руки сжимали мои бедра, когда между нами не осталось расстояния.

Его кожа пахла так приятно и знакомо, не так, как раньше, — виски и сигаретами.

Дыхание сбилось, движения становились хаотичнее. Одна сторона меня молила, чтобы он не отстранялся, а другая... Другая еще помнила его промахи и подозрения. Но от этого он не становился менее привлекательным.

Наверное, мозг почти перестал работать в этот момент, я опиралась только на чувства и желания. Отстранилась всего на несколько секунд, чтобы перевести дыхание, перед тем как вновь глубоко поцеловать. Его язык проникал в мой рот, жадно сплетаясь с моим и вызывая глухой, почти стонущий звук.

Совсем недалеко в коридоре послышались тихие стуки и шаги, но Эйден даже не повернулся в сторону двери. Хотя, нужно было.

Раздался тихий стук, кто-то дёрнул ручку с той стороны.

— А говорил, что в этом доме только я врываюсь в ванную к другим, — на моем лице расцвела довольная улыбка.

— Ну... видимо, не только ты.

Я медленно опустилась на пол, продолжая глубоко дышать. Эйден оторвался от моих губ и через несколько мгновений сделал шаг к двери.

— Стой, нас же здесь увидят вдвоем...

— И что? — на его лице появилась игривая улыбка.

— Ну... — я сделала паузу. — Подумают что-то не то.

— Не переживай, здесь все прозрачно.

Дверь со стонущим скрипом отворилась, первые несколько секунд ничего не было видно — Эйден опёрся плечом о косяк и сложил руки на груди. Затем прозвучал мелодичный звук, который так контрастировал с нынешней ситуацией.

— Эйден, там немного... неполадки произошли.

Генерал ничего не сказал. Я предположила, что он поднял бровь, ожидая подробностей.

— Рядовые привезли еще одну выжившую из центра Лос-Анджелеса.

Всего на несколько мгновений я увидела в проходе лицо девушки, и на удивление ее я узнала — Рейвен, помощница Мин Джэ. Почему-то ее внешность я запомнила одной из самых первых, когда приехала в Брентвуд: длинные, светлые волосы, модельная фигура и слишком нежное лицо для Лос-Анджелеса. Как цветок под снегом, который ждет весну, чтобы прорезаться.

Она очень напоминала Амину — ту маленькую девочку, которую я встретила в первый день приезда сюда.

Но сейчас был важен другой вопрос: откуда она знает, что Эйден здесь?

*Астения — это состояние, характеризующееся общей слабостью, повышенной утомляемостью и сниженной работоспособностью, которое не проходит даже после отдыха.