Пациентка 207

Джису впервые не знала, что сказать. Её учили, как вести себя с шизофрениками, с паническими, даже с диссоциативными пациентами. Но ничто в учебниках не объясняло, как реагировать, когда тебе говорят, что видели твою смерть… несколько раз — и говорят это с лаской во взгляде.

Она сделала глубокий вдох, отодвинулась чуть назад.

— Розэ. Ты понимаешь, как это звучит?

— Конечно, — кивнула та. — Именно поэтому я молчала раньше.

— Но сейчас ты решила заговорить. Почему?

Розэ замерла, будто взвешивая ответ. Потом её взгляд на мгновение стал тяжёлым, как будто что-то ломалось внутри.

— Потому что ты во сне повторяешь моё имя.
— …Что?

— Я слышала. Минувшей ночью. Ты была рядом. Не в теле. В снах. Здесь сны — проницаемые. Люди соскальзывают туда, даже не зная. И ты… ты шла по коридору, босиком, плакала. И всё время шептала: «Розэ… Розэ, где ты?»

Джису резко встала. Пол под ногами показался ей холодным, слишком настоящим.

— Это невозможно. Я… я вообще не сплю глубоко. Я не могла...

— Но ты пришла. — Розэ чуть улыбнулась. — Ты звала меня, а я не ответила. Мне стало страшно. Я не хотела впускать тебя туда.

— Куда? — сдавленно прошептала Джису.

— Туда, где я живу по-настоящему.

Тишина снова повисла между ними. Только теперь она была не просто гнетущей — она давила. На уши, на грудь, на сознание.

— Я не знаю, во что ты играешь, — сказала Джису, стараясь держать голос ровным, — но если ты думаешь, что такими словами можно манипулировать мной — ты ошибаешься.

— Ты боишься, — почти шёпотом сказала Розэ. — Не меня. Себя. Потому что часть тебя уже помнит. Мы с тобой… встречались. Но раньше. До этого тела. До этой клиники.

Это было последней каплей. Джису развернулась и пошла к двери, чувствуя, как кровь стучит в висках. Рука коснулась ручки, но остановилась, когда за спиной прозвучал тихий, почти неслышный голос:

— Если сегодня ночью услышишь, как я пою — не открывай дверь. Как бы тебе ни хотелось.

Ординаторская | 23:57

Джису не могла заснуть. Она сидела на койке, укрытая пледом, с кружкой остывшего кофе в руках. В клинике было неестественно тихо. Даже вентиляция будто затаилась. На стенах — тени от ламп, мягкие, зыбкие.

И всё же…

Где-то далеко, будто из другого крыла, донеслось пение.

Тихое.
Медленное.
Трогательное.
Невероятно красивое.

Джису знала этот голос.
Розэ.

Песня не имела слов. Только протяжный, почти колыбельный мотив. Он пробирался под кожу, к сердцу, и — звал.
Звал к себе.
К тьме.
К двери.

Её пальцы дрожали, когда она встала. Ступила босыми ногами на пол. Пошла к двери.

— Нет… — прошептала она, сжав кулак. — Она просила не открывать.

И всё же рука потянулась к ручке.
Песня становилась всё громче.

— Джису… — голос.
Не поющий. Зовущий.
Её имя. За дверью.
Так, как Розэ произнесла бы его. С дрожью. С привязанностью.

Она сомневалась.
Одна секунда.
Один щелчок замка…

Стук. Сильный, глухой. Как будто кто-то ударился о дверь с другой стороны.

Песня прекратилась.

Наступила тишина.

Джису отпрянула, сердце бешено колотилось. Она закрыла замок и медленно села обратно на кровать.

Только тогда заметила: на полу под дверью лежал свернутый клочок бумаги.
Как он туда попал — неизвестно.

На нём было написано:

"Они знают, что ты осталась.
Теперь — ты одна из нас."

Аудиожурнал врача Ким Джису.
Дата: 13 января
Время: 07:15 утра
Запись: личная, не подлежит архивации

— Пациентка 207. Пак Розэ. Спала ли она сегодня? Не знаю. Я не проверяла. Я… боялась. Боялась услышать свой голос за дверью. Я боюсь собственных снов. Бояться пациентки — это уже за гранью этики, за гранью профессионального. Но что, если она права? Что, если мы уже пересекли какую-то черту? Сегодня я подам официальный запрос на перевод, если… если будет возможность.

— И всё же… она кажется мне живой. Не больной, а настоящей. Самой настоящей из всех, кого я здесь видела. Это пугает больше всего.

— Сегодня я попробую задать ей прямые вопросы. О прошлом. О сне. О… смерти.

Конец записи.

Кабинет наблюдения, блок B | 09:42

Джису смотрела на монитор. Камера в палате 207 мигала. Прерывающийся сигнал, как в дешёвых ужастиках. Она бы не удивилась, если бы увидела Розэ, стоящую вплотную к объективу. Но экран был пуст.

Пуст.

Розэ не было в палате.

Джису вскочила, выскочила в коридор и уже хотела звать санитаров, когда услышала тихие шаги.
Из-за угла вышла Розэ. Ноги босые. Футболка больничной формы немного свисала с плеча. В волосах — пыль и паутина.

— Где ты была?! — прошипела Джису, подбегая. — Как ты вышла из палаты?

Розэ посмотрела на неё с печальной нежностью.
— Они открыли.

— Кто «они»?

— Те, кто поёт, когда ты молчишь.

— Это не ответ, Розэ!

— И всё же ты услышала.

Палата 207 | 10:13

Джису закрыла дверь, задвинув засов. Впервые за всё время она не чувствовала себя врачом. Только человеком, рядом с чем-то гораздо большим, чем она понимала.

— Ты говорила, что мы встречались. Во сне. Или раньше.

— Да, — кивнула Розэ. Она села на пол, прислонившись к стене. — Ты носила белое платье. У тебя были руки в крови. Ты шептала, что не можешь остановить это. И всё вокруг — рушилось.

— Это… сон?

— Это было воспоминание. Но не твоё.

— А чьё?

— Моё. Из той жизни, где ты меня не спасла.

Джису опустилась рядом, всё внутри неё трещало. Она чувствовала, что сейчас — граница. Если она переступит её, назад дороги не будет.

— Тогда расскажи мне всё.
— Нет.
— Почему?

Розэ взглянула на неё. И впервые в голосе появилась не только грусть, но и тепло.

— Потому что если ты узнаешь, кто ты — ты перестанешь быть моей Джису.

— …Твоей?

Розэ не ответила. Только коснулась её ладони — и, на удивление, Джису не отдёрнула руку. Это касание не было холодным. Оно было тёплым. До странного родным.

Внезапно в стене раздался удар. Глухой, низкий, как будто по другую сторону что-то двинулось.

— Что это? — прошептала Джису.

Розэ встала.

— Они выходят. Это значит, кто-то ещё скоро исчезнет.

— Кто?

Она медленно повернулась и сказала:

— Твой коллега, доктор Нам. Он сегодня дежурит ночью.
Он умрёт, если останется.
Если ты хочешь, чтобы он выжил — ты должна остаться со мной. Здесь. До утра.
— Розэ…

— Только этой ночью.
Если ты уйдёшь — он умрёт.
Если останешься — они заберут часть тебя. Но ты выживешь.
Мы выживем. Вместе.

23:39 | Палата 207

Джису не ушла. Она осталась. Сидела на полу, рядом с Розэ, и впервые позволила себе расслабиться.

За окном завывал ветер. В коридоре мерцал свет. В стенах — снова шорохи. Сны начинали просачиваться в реальность. И всё же она чувствовала, что впервые — не одна.

Розэ положила голову ей на плечо.
— Если завтра ты всё забудешь… знай.
Ты уже умерла за меня когда-то.
Сейчас… я просто хочу, чтобы ты пожила за себя.

И Джису, не понимая почему, прошептала:

— Розэ... не отпускай.

В ответ — тишина.
Тепло.
И тихий, печальный, невероятно красивый голос.

Розэ пела.