Притон
Не поздоровится любопытному зеваке, забредшему случайно в логово зверя. Местным нравилось шутка: вход есть, а ходу нет. Именно такой незамысловатой фразой можно охарактеризовать притон Кривого. Случайный путник мог попасть внутрь, а выйти не всегда. Вероятность покинуть обитель головорезов существовала, правда "немножко мёртвым". Потому как заблудиться в лабиринтах порока легче легкого: здесь тебе и прокуренный кабак на первом этаже, где ловкачи резались с утра до ночи в карты, сдирая с простаков последнюю рубашку. Второй этаж занимали жилые комнаты, где промышляли второсортные путаны и ночевали проигравшиеся в пух и прах картежники. Для должников отводились специальные комнаты в подвале, где по слухам, по приказу Кривого соорудили камеры пыток. Третий этаж полностью занимали хоромы авторитета. Там же могли "перекантоваться" прихвостни и избранные шестерки. Кабинет главаря банды тоже находился на третьем этаже.
Когда Павел вошел в логово, старался не любопытничать, тут таких не любили: задаешь много вопросов — в бок перо и отдыхай в канаве. Поэтому он смотрел лишь прямо перед собой, не разглядывая лиц и обстановку. Немного, правда, окинул быстрым взглядом кабинет, который разительно отличался от местного антуража. То ли Кривой любитель охоты, то ли просто любил понтоваться, но стены главной комнаты украшали многочисленные трофеи. Отовсюду уставились на гостя мертвые глаза животных, а больше всего поразила лохматая голова над кожаным креслом. Искусно выделанная туша льва грозно распахнула пасть, демонстрируя огромные острые клыки и настоящий оскал хищника. Что очень импонировало самой личности владельца чучела.
Кривой привстал навстречу, протянул руку. Матёрый уголовник мигом оценил вошедшего: крепкое телосложение, волевой подбородок, живые умные глаза. Таких ребят ему в команде не хватало, признаться честно, таких еще не было. Он сам по натуре хищник, поэтому чувствовал сильного соперника за версту.
— Мир вашему дому, — произнес кодовую фразу гость.
— И тебе не хворать, — главарь развалился удобно в кресле и жестом пригласил последовать его примеру.
Павел сел напротив, держал спину ровно и мимолетно изучал бандита. Он никогда не оценивал внешность мужчин, но Кривой особый случай. Как-то сразу стало понятно, откуда он получил прозвище. Фигура его мощная, просматривалась мускулатура, одним словом здоровый мужик, но вот лицо. Главное, не задерживаться на нем слишком долго, иначе начинает всякое мерещиться, будто правый глаз лезет на лоб, левый угрожает выпасть. Правый уголок рта всё время растягивается в неестественной улыбке, ну а левый уголок грустный, как у Пьеро.
"Что случилось с твоей харей?" — хотел было спросить Паша, но смолчал, понимая насколько неприлично задавать подобные вопросы.
— С чем пожаловал? — казалось Кривой заметил, насколько поразила его "неказистая" внешность. Он давно уже привык к любопытным взглядам, поэтому считал свое лицо визитной карточкой и психологическим оружием.
— Говорят, ты можешь работенку подкинуть? — Паша старался не заострять внимание на уродстве авторитета, но и глаз не отводил.
— Кто ж такой говорун?
— Витёк с Молдаванки. Он у тебя давно при деле.
Витек был другом детства, болезненный слабый мальчик неожиданно примкнул к банде самого страшного уголовника. При первой же встрече склонял бывшего фронтовика Павла пополнить криминальные ряды. Но бравый солдат не горел желанием заниматься разбоем, его совесть чиста, а в голове ветер. Хотелось кутить, веселиться, топить ужасы войны в стакане, в объятиях красивых куртизанок. К сожалению, всему приходит конец. Накануне он прогулял последние монеты в борделе мадам Кошкиной.
— Говоришь, Витек Сопля, тебя привел?
Паша утвердительно кивнул:
— Он самый.
Не вызывал доверия трусоватый товарищ солдатика. Кривой держал его около, давал кое-какие несложные поручения и позволял иногда кормиться с общака. Отчего и прозвище приклеилось — Сопля, человек ни о чем, бесполезный как личность, но в купе с коллективом важное звено. Вот и послужил бандитскому братству — привёл знатного богатыря.
— Чего же ты дальше служить не пошел? Слышал, и медалька есть у тебя?
Кривой человек своеобразный, в отличии от "коллег по цеху" настоящих героев-фронтовиков уважал, другое дело — тыловые крысы, этих надо было передушить всех до единой ещё в самом начале.
— Есть медалька, — подтвердил Павел, удивленный осведомленности бандита.
— Ты не удивляйся, я в этом городе про каждую собаку знаю: где, что, как. Значит наградило тебя отечество, а ты неблагодарный на темные дела спешишь подписаться? — спросил с насмешкой Кривой, используя свой любимый метод для работы с новыми кандидатами — провокацию.
Здесь надо быть аккуратнее, Павел видел чего добивается главарь — выводит на чистую воду. Ему нечего скрывать и всё выложил как на духу:
— Я четыре года боролся за справедливость. Чуму истреблял, никого не жалел, у меня руки по локоть в крови, а ночью спать нормально не могу. Мне тогда не нужны были ни благодарности, ни награды, я делал то, что должен. Сейчас другое время, мирное. Я там чуть не сдох, теперь жить хочу, не выживать, а жить.
Искренние слова парня заставили задуматься авторитета. Не мог тот сразу определить суть: одного ли поля ягоды, думают ли одинаково? Но что-то явно было в солдатике, стержень это точно, духовитость, правда, не давал покоя волевой свободолюбивый взгляд.
— Топишь, значит, за справедливость, — сделал вывод Кривой, постукивая длинными ногтями о деревянный подлокотник.
— Да я еще толком не разобрался, что такое — эта справедливость. Есть ли она вообще, — честно признался бывший солдат.
— Это ты верно подметил, — сказал довольный беседой бандит.
Кривой, матерый уголовник с огромным стажем, почувствовавший на своей шкуре девять смертей от ножей и пуль, сейчас видел в молодом духовитом пареньке себя. Лет, эдак, тридцать назад, он точно так же пришел проситься на дело к прежнему авторитету. И точно так же, не тая, раскрыл душу. Давно это было, с тех пор много воды утекло. Прошли его лучшие годы, Кривой всё чаще задумывался о покое, искал себе достойную замену. И что-то подсказывало — Павла не случай привел, а судьба.
— Ну лады, — хлопнул себя по коленям главарь, — посмотрим за тебя.
Разговор был окончен, Паша поднялся, пожал руку на прощание. Неоднозначный ответ звучал вполне положительно и ему оставалось ждать первое поручение, чтобы в полной мере проявить себя. Он собрался уходить, когда в кабинет постучали.
— Кто? — грозно рыкнул Кривой.
Дверь приоткрылась и в маленькую щель заглянул желтолицый Филька — главная шестерка.
Кривой знаком дал понять — можно. Филька просунул в проем свое тощее тело и загадочно подмигивая, доложил:
— Кривой, там к тебе какая-то цаца напрашивается.
Мужчина никаких цац не ждал, ему они в силу здоровья не слишком интересны, так иногда, под настроение он мог покувыркаться с красивой девкой. А именно с местной шалавой Анфисой. Но та никогда не приходила без приглашения, боялась.
— Пусть зайдет, — авторитет был весьма заинтригован. — Выведи человека через чёрный ход, — указал он на Пашу.
Не хотелось подвергать опасностям парня, подающего большие надежды.
Филька послушно вывел гостя, затем вернулся и распахнул дверь перед самой красивой девушкой Одессы.