Спаси меня

Дженни

Розовая надпись в ежедневнике словно смеется надо мной. Она напоминает о том, что нужно «спросить у Тэхёна насчет костюмов в викторианском стиле». Но мне совсем не хочется с ним разговаривать.

На этой неделе у меня и без того была передозировка Ким Тэхёном, и я уже не могла дождаться выходных. С тех пор, как мы выбрали тематику для Хэллоуина, на заседаниях он вел себя крайне бестактно. Либо вставлял отвратительные комментарии, либо полностью игнорировал нас. И мне это было бы безразлично, если бы вчера мы не решили, что на афише должна быть парочка в аутентичных викторианских костюмах. И самый простой вариант быстро, а главное, бесплатно достать такие костюмы – поискать их в огромных архивных закромах фирмы Кима.

После заседания мы с Лисой бросили жребий, кому просить Тэхёна об этом одолжении – и я, естественно, проиграла. С тех пор я все думаю, как бы половчее заговорить с ним об этом. Может быть, просто написать на почту? Тогда не придется просить костюмы у всех на глазах и нарываться на возможное хамство.

Я захлопнула ежедневник и сунула его в рюкзак.

– Можем поменяться, – предложила Лиса, закидывая сумку на плечо. Затем взяла наши подносы, чтобы отнести на стойку возврата посуды.

Я прикинула, будет ли лучшей альтернативой для меня выслушивать часовую лекцию Ли Джэука о пожарной безопасности.

– Погоди, – сказала Лиса, когда мы вышли из столовой и направились к учебному центру. – Я передумала. Не хочу меняться.

– Жаль. А я бы с радостью поменялась.

Кампус утопал в осеннем золотистом свете, и листья на дубах меняли свой цвет на нежно-желтый или темно-красный.

– Да ладно. Не так уж это и страшно.

– И это говорит та, которая завопила «джекпот», прослушав лекцию о противопожарных мерах.

Она смущенно улыбнулась:

– Тэхён просто нестерпимо высокомерный. Я бы ему сказала так: до конца семестра он полноценный член нашей команды. Вот пусть тоже вносит свой вклад. Тем более мы сейчас воплощаем его же собственную идею.

– Да. К сожалению, идея и правда хорошая. – Я приложила школьный пропуск к двери учебного центра, и на ручке загорелся зеленый огонек. Я открыла дверь и пропустила Лису вперед.

Учебный центр – маленькое здание, которое использовалось только старшеклассниками. Сюда приходили, чтобы написать реферат или в спокойной обстановке подготовиться к выпускным экзаменам. Сегодня в одной из учительских состоится первое собрание группы, которая будет готовиться к предстоящему поступлению в Каист.

– О, – тихо заметила Лиса, когда мы вошли.

Легок на помине.

В аудитории было двадцать мест, и здесь уже сидели Хосок, Джису, Джин, Чимин, Юнги и... Тэхён. Еще пришли две девушки и парень, которых я знала только в лицо, и молодая женщина – по-видимому, наш инструктор. Только она одна с нами поздоровалась.

Я ушла в угол подальше от компании Тэхёна. Лиса села рядом. Я на автомате достала ежедневник, разноцветные ручки и блокнот, купленный специально для этих занятий. Раскладывая принадлежности на столе – а все они должны лежать параллельно его краю, – я старательно делала вид, что высокомерной компании богатеев здесь нет. Я не хочу иметь ничего общего с Тэхёном, а с его друзьями и подавно. Но от мысли, что при поступлении обязательно придется конкурировать с такими, как он, с людьми из очень богатых семей, в которых все поколения учились в Каисте, мне стало плохо.

Не знаю, что об этом думала Лиса. Она хотя и не была в компании Тэхёна, но вращалась в этих кругах и дружила с Джой и еще несколькими девочками – выпускницами прошлого года. Но потом ее отец ушел из семьи ради другой женщины, которая впоследствии оказалась брачной аферисткой. За один год он потерял все свое состояние, был грандиозный скандал, из-за которого больше никто не хотел иметь дело с Манобанами. Ни в бизнесе, ни в плане общения, ни даже в школе.

Чтобы Лиса и дальше могла учиться в Ёнсане, ее маме пришлось продать особняк и переехать в дом поменьше вблизи Ханнан-дона. И хотя они вдвоем теперь жили на площади, в четыре раза больше нашей, для Лисы такие перемены были настоящим шоком. Не только из-за того, что она вмиг потеряла семью и прежний уровень жизни, но прежде всего из-за друзей.

В основном Лиса держится так, будто ничего не произошло. Будто так было всегда. Но иногда я замечаю тоску в ее глазах, подозреваю, что она все же скучает по той жизни. Особенно когда вижу, с какой грустью она смотрит на свободное место рядом с Юнги. У меня уже давно возникли подозрения, что раньше между ними что-то было, но всякий раз, когда я пытаюсь завести об этом разговор, Лиса тут же меняет тему. Не мне обижаться на нее, ведь я и сама никогда не рассказываю о личной жизни. И тем не менее, иногда меня одолевает любопытство.

Мой взгляд невзначай упал на Тэхёна. В то время как его друзья переговаривались и постоянно вертелись, он сидел на стуле как каменный. Чимин что-то говорил ему, но я видела, что Тэхён не слышит. Интересно, из-за чего он такой угрюмый.

– Рада всех вас видеть здесь, – начала инструктор, и я оторвала взгляд от Тэхёна. – Мое имя Ан Хе Джин, но можете звать меня просто Хваса. Я на втором семестре обучения в Каисте и не так давно прошла все тяготы поступления. Поэтому знаю, каково вам.

Чимин что-то буркнул, рассмешив Юнги. Тот попытался скрыть смех за кашлем. Вероятно, они обсуждали красоту Хвасы. Волнистые русые волосы, каре и фарфоровое личико – она выглядела как кукла. Красивая и дорогая.

– В ближайшие недели я помогу вам подготовиться к Thinking Skills Assessment и к собеседованиям. TSA – это двухчасовой тест, необходимый на некоторых специальностях. Он помогает университету выяснить, есть ли у вас необходимые способности и критическое мышление.

В моем календаре тест стоит сразу после Хэллоуина, и я уже сейчас волнуюсь из-за предстоящих заданий. Хваса полчаса объясняла нам, как построен тест и сколько времени у нас будет на каждое задание – все это я и так давно знаю. Мне интересен не порядок прохождения теста, а то, как его сдать. Хваса, словно прочитав мои мысли, хлопнула в ладоши:

– Давайте лучше посмотрим на примере, который может оказаться в тесте. Мне очень помогло обсуждение вопросов с другими абитуриентами, ведь у каждого свой подход, и иногда это может пригодиться для ответа. Поэтому предлагаю сделать то же самое. – Она раскрыла папку, достала стопку листочков и раздала их нам. – На второй странице вы найдете первый вопрос. Ты, – сказала она и указала на Чимина, который опять перешептывался. – Прочитай, пожалуйста, вопрос.

– С большим удовольствием, – ответил он, нагло улыбаясь. – Первый вопрос гласит: если вы можете назвать причину своих поступков, значит ли это, что ваши поступки рациональны?

Лиса тут же подняла руку.

– Руку поднимать не надо, у нас открытое обсуждение, – сказала Хваса и кивнула Лисе.

– Все поступки имеют эмоциональную причину, – начала моя подруга. – Хотя и говорится, что сперва надо подумать и найти разумное решение, вместо того чтобы слушать сердце, но в конечном счете мы все равно руководствуемся чувствами, поэтому наши решения не рациональны.

– Это было очень короткое эссе, – заметил Джин, и его друзья засмеялись. Все, кроме Тэхёна. Тот заморгал, будто только что проснулся.

– Это тезис, который надо либо развить, либо опровергнуть, – заметила Хваса.

– Чтобы ответить на вопрос, нужно сначала определить значение слова «рациональный» в данном контексте, – неожиданно вмешалась Джису. За ухом у нее была ручка, перед собой она держала лист с вопросом. На какое направление она собралась поступать?

– Рациональность означает мысли или образ действий, обусловленные здравым смыслом, – пробурчал Хоби.

– В этом контексте рациональность означает здравый смысл, – сказала я. – Но здравый смысл – это нечто субъективное. Как можно его определить, если у каждого человека свои правила, принципы и ценности?

– Я все же считаю, что у всех более-менее одинаковое представление об основополагающих ценностях, – возразил Чимин.

Я неуверенно пожала плечами:

– Думаю, все зависит от того, кто тебя воспитывал и каково твое окружение.

– Каждый с пеленок знает, что нельзя убивать других и так далее. Если действовать исходя из этих принципов, тогда – объективно – это рационально, – возразил он.

– Но не все поступки можно свести к этим принципам, – отметила Лиса.

– То есть если я делаю что-то, что меня губит, но при этом знаю, что это не противоречит основному закону, то мои действия рациональны? – спросила Джису. Я озадаченно посмотрела на нее, но ее взгляд был прикован к листку.

– Если это соответствует твоему пониманию здравого смысла, то да, – ответила я после небольшой паузы. – Из этого видно, насколько могут отличаться принципы у разных людей. Я бы никогда не стала по своей воле делать то, что может меня погубить.

– Значит, твое понимание здравого смысла правильнее моего? – Джису вдруг разгневалась. На ее бледных щеках проступили красные пятна.

– Я имею в виду, что, на мой взгляд, действие не может быть рациональным, если хоть кому-то вредит. Хоть тебе самому, хоть кому-то другому. Но это только мое требование.

– А у тебя требования выше, чем у других людей. Верно?

Я удивленно посмотрела на Тэхёна. Он говорил так тихо, что я едва его расслышала. Вид у него уже не был отрешенным. Теперь он целиком присутствовал здесь, в этой аудитории, устремив на меня свой холодный взгляд.

Я крепко сжала ручку.

– Я отношу этот вопрос не к себе, а к тому факту, что каждый думает и действует по-своему.

– Предположим, я привел на вечеринку стриптизеров, чтобы устроить всем присутствующим приятный вечер, – медленно начал Тэхён. – Если следовать твоему пониманию вопроса, это решение однозначно рационально.

В любую секунду моя ручка могла переломиться пополам.

– Это не было рациональным решением, это просто аморально и мерзко.

– Такие слова, как «мерзко», лучше не использовать ни в эссе, ни в устном интервью, – посоветовала Хваса.

– Ты путаешь разноплановые вещи, горячее с зеленым, – сухо произнес Тэхён. – Вот, допустим, у тебя есть два предложения о работе, на одной ты будешь зарабатывать больше, но на менее оплачиваемой, возможно, станешь счастливее; тут рациональнее выбрать ту работу, где больше платят. Разве нет?

– Если рассуждать о здравом смысле на денежной основе, что в твоем случае, кстати, неудивительно.

Меня переполняла энергия, и казалось, что в аудитории никого больше нет, кроме Тэхёна.

Он поднял бровь:

– Во-первых, ты сильно заблуждаешься. Во-вторых, выбрать высокооплачиваемую работу – это и есть рациональное решение.

– Почему же, позволь узнать?

Он смотрел мне прямо в глаза.

– Потому что в этом мире ты никому не интересен, если у тебя нет денег.

При этих словах я вспомнила про стертые подошвы моих ботинок и про дырявый рюкзак. Внутри неистово вспыхнула злость.

– Это зависит от того, кто тебя воспитывал.

– Что это значит? – спросил он, его голос был пугающе спокойным.

Я пожала плечами:

– Если тебе с малых лет вбили в голову, что без денег ты никто, неудивительно, что в твоем понимании здравого смысла в расчет берутся только деньги. Вообще-то это убого.

Мускул на его лице дрогнул.

– Тебе лучше помолчать, Дженни.

– В Каисте ты никому не сможешь затыкать рот. Возможно, там тебе придется привыкнуть получать отпор и смириться с отказами. Даже при том, что у тебя по-прежнему не будет проблем, ведь ты богат и только поэтому интересен миру.

Тэхён вздрогнул, как от пощечины. В аудитории воцарилась мертвая тишина. Единственное, что я слышала – бешеный стук моего сердца и глухой шум в ушах. В следующее мгновение Тэхён вскочил так резко, что стул опрокинулся и с грохотом упал на пол. Я затаила дыхание, когда он широким шагом вышел из аудитории и сильно хлопнул за собой дверью.

Я сразу вернулась в реальность. Друзья Тэхёна удивленно переглядывались, не понимая, что же, черт возьми, только что произошло. А на лице Джису читался невыразимый шок. По спине пробежали мурашки. Придя в себя, я поняла, что сейчас сказала.

Это к вопросу о том, как «оставаться невидимой». Вместо обычного разговора я перешла на личности, потому что Тэхён меня разозлил. И правильно он заметил: я сильно заблуждаюсь. И не стоило мне говорить ему в лицо такие вещи только потому, что он ведет себя как тупой подонок. Так что я ничем не лучше его.

Что, черт возьми, на меня нашло?