Открой глаза

Утро понедельника. Утро, дающее начало новому потоку скучных уроков, новым проблемам и новым интригам. Самое худшее для меня  в школе осознание, что предстоит снова терпеть с кровью из ушей крики буйных, половозрелых учеников и прятаться от них по углам, чтобы тебя не столкнули ненароком с лестниц. Пошлые шутки, преследующие меня почти каждое утро и выхлопные газы, которые приходится нюхать, когда кто-то на школьной парковке проверяет работоспособность движка. Боже, этот мерзкий звук, когда выжимают до конца педаль газа. Но все это сегодня тревожило меня меньше, когда я подумала всего на секунду, что скоро войду в кабинет и снова увижу Бена - незрячего парня, к которому меня тянет как металл к магниту. Тут не причем его внешность, важно понимать, но было бы ложью сказать, что он не горяч и некрасив. Но самое важное, что я чувствую, когда я рядом с ним. Я чувствую его душу. И то, что я чувствую, наполняет меня счастьем. Это чувство можно сравнить с долгожданным возвращением в родной провинциальный городок, где ты родился. Где прошли самые лучшие годы твоей жизни.

— Виви! — подруга хватает меня за локоть у порога и тащит внутрь. Быстро ведет к своей парте и стаскивает с моего плеча сумку, словно не виделись двадцать лет.

В растерянности сажусь на стул и вижу перед собой широкую спину Бена, обтянутую «курткой-пилотом». Сидел как обычно за той партой, что мы с ним на днях впервые разделили. Вертел в пальцах ручку, часто щурившись, я видела сбоку, словно что-то не может разглядеть на школьной доске. Лучше бы это было правдой.

— Рассказывай, — начала Руби. — Ты порвала с Малкольмом?

Малкольм? Мой бывший парень? В нейронах мозга заскрежетала будто бы лампочка, которая долго не горела. Тело само по себе напряглось, попробовав я на вкус это имя. Я до сих пор не рассталась с Малькольмом. Месяц назад он поспешно уехал сродителями в дугой город, а мне обещал, что обязательно вернется. Он был не хорошим парнем, поэтому я сказала ему, что может оставаться там, с родителями и жить свою жизнь. Без меня. Сказала, что больше не жду его. Что мы разные. Но Малкольм не сдался и все равно заверил меня в том, что нашей любви быть. А даже если и нет, то мы решим это лицом к лицу и поставим точку после серьезно разговора.

Сглотнула слюну, которая все время, что я размышляла о Малкольме, сидела у меня в глотке и никак не хотела уходить. Я давно перестала чувствовать что-либо к этому человеку, и, как я думаю, даже никогда не любила его. Всего лишь была симпатия, благодаря которой мы пробыли с ним вместе три месяца. Первый мальчик и все такое, первая «любовная» история...

— Так что? — Руби закусила губу.

— Мы расстались, Руби.

— Все-таки расстались?

А так ли это? Статус вопроса: неизвестно. Фактически мы больше друг другу никто, и мне остается лишь надеется, что слова его было такими же пустыми, как и его слова о том, что он хороший милый парень, о чем он пытался меня уверить первое время.

— Думаю, что да. А теперь извини, я должна пересесть на свое место, пока на меня не накричали, — встала и тихонько переместилась на рядом стоящий с Беном стул. Стала рыться в сумке, параллельно читая тему урока на доске.

— Доброе утро, Вивиан, — говорит Бен, прижав оба кулака к своим губам. Стал водить костяшками пальцев по верхней губе. Очки закрывали как всегда глаза.

— Доброе, — еле слышно проговорила я, достав все необходимое к уроку литературы сразу за раз.

— Все в порядке?

Задумалась над его словами.

— Никогда не бывает все в порядке. Но да, все хорошо, — нарисовала на лице улыбку, хотя это не имело значение. Я могла хоть  скорчить рожицу вместо улыбки, все равно ведь не увидит.

— Хорошо, — тихо пробормотал он.

Первая половина урока прошла очень тихо, что в нашем классе бывает редко. Каждый занимался своим делом. Даже миссис Рене - все время что-тописала в журнале, никого из нас не донимая вопросами о литературе, великих писателях, которые, по ее словам, и вдохновили ее на то, что сейчас она сидит перед нами.

— Мистер Леман, вам не составит большого труда рассказать нам что-нибудь? — обратилась она к Бену, моргнув как-то уж слишком медленно. Кажется, весь урон возьмет на себя сегодня именно он.

— Я попробую, — говорит он и встает со стула, поправив задравшуюся вверх серую футболку, прячущаяся под его верхней одеждой. Бен стал рассказывать о том, на каких помыслах родилась пьеса «Соната призраков». О данной пьесе я ничего не знала, а вот каким-то образом знал Бен. Вероятно, с ним занимается Анна. Вполне возможно, ведь она, как и он, в выпускном классе . Только в другом. Не было бы проще перевестись в класс своего незрячего брата?

— Виденье молочницы, — шепчет кто-то из самого дальнего от меня угла класса. Бену эта подсказка помогла продолжить рассказ. Кто-то еще читал данное произведение. Эта пьеса не была домашним заданием на сегодняшний урок.

Поверх множества разнообразных голов в классе я заметила чьи-от черные локоны и полосатую шапочку на парте. Советчицей этой оказалась Анна. Она что, тоже моя одноклассница? Как я могла об этом не узнать и даже не заметить ее в прошлый раз? Почему Бена представили классу, а Анну нет? Ладно, не важно.

— Садитесь, мистер Леман. Я поняла, что вы это точно знаете и не выдумываете, —училка указывает рукой на Бена, а глазами, напоминающее глаза рептилии, смотрит на меня, давая понять, чтобы я помогла ему сесть, если вдруг для него это сложно.

«Нет, не сложно, миссис Рене, Бен справляется с подобными вещами так же, как и мы. Ни чуточки не хуже», — ответила я ей у себя в голове, но все же помогла. Он взмахнул ладонью, отказываясь от помощи.

— Почему ты не сказал, что Анна учится с нами? То есть, прямо в нашем классе, — говорю я, когда он опустился на стул и заправил пальцем ткань футболки в черные джинсы.

Я думал, ты знаешь.

— Я, конечно, должна была ее заметить, но блин... — шептала я, и вдруг Бен резко положил руку мне на колено, и я, как ушибленная током, вздрогнула. Улыбка с лица Бена тоже мигом испарилась, когда он вдобавок к этому еще и пощупал меня.

— Эй, не... — его рот остался открытым на пару секунду. — Я хотел на парту положить руку, извини. Не подумай ничего такого.

— Ничего, — на выдохе сказала я смущено, заметив взгляд оценивающий взгляд Руби периферийным зрением. Она была просто сражена этим жестом Бена, хотя сама меня вербовала быть более открытой к парням. Я знаю эту девушку лучше всех на всем белом свете, поэтому точно знаю, что она никогда всерьез не хотела, чтобы нашей дружбе что-либо мешало. Даже любовь. Такое было и с другими парнями. Она ревновала меня, и выдавала ревность за заботу. И расцветала как тюльпан, когда меня снова бросали.

Когда урок кончился, я как можно быстрее хотела попасть на следующий, чтобы еще как минимум час не обсуждать это с Руби. Заранее знаю, она будет мне твердить, что Бен мне не пара. Что он обошелся со мной плохо в столовой, был груб, надменен и тому подобное.

— Вивиан, не подождешь нас? — голос Анны как стена возник перед выходом из кабинета. Мне пришлось обернуться и сказать, что мне очень сильно хочется в туалет. И черт бы побрал эти десять секунд беседы с Анной, которых было достаточно, чтобы Руби нагнала меня у порога. Ее рука легла мне на плечо, и с ехидной улыбкой она развернула меня к себе лицом. В глазах читалось то, к чему я успела привыкнуть: ревность, обида и излишняя забота обо мне.

— Виви! — она поцеловала меня в щеку и просунула руку мне между локтем и талией, уводя нас в сторону лестницы, а затем в обожаемую ею школьную столовую. Хватка на моем руке была сильнее обычного.

— Привет, Руби, — я обернулась через плечо. — А мы можем поговорить обо всем послеуроков? Ты знаешь, уроки миссис Рене меня часто доводят меня до мигрени.

Руби скорчила обиженную рожицу.

— Всего на пару слов. И обещаю, что дам тебе в одиночестве умереть от болей головы, — шутит она, принюхавшись ко мне, как поисковая собака — Новые духи?

Наверное, на одежде остался аромат спальни Бена, хотя я стирала их. Я тоже всю дорогу до школы чувствовала знакомый аромат мужских духов, сандала и мяты. И не могла понять, откуда он исходит, ведь Бена рядом в этот момент не было.

— Так что ты хотела меня спросить?

Напудренное личико Руби стало сразу более серьезным, но на губах сохранялась ухмылка.

— О новеньком. Я не думаю, что тебе стоит с ним водится, — вот так сразу выдала она. — Понимаешь ли, ты моя подруга и все такое. Я всерьез переживаю затебя и не хочу подпускать к тебе всяких подлецов. Таких как твой бывший, например. Малкольм.

Снова это имя.

— Он не подлец. Если ты о том, как он положил руку мне на колено, — я искала взглядом в коридоре Бена или Анну, — то это случайность. Он не хотел ничего такого. Вспомни, он же... — я задумалась, а знает ли она вообще об этом его недуге.

— Да, слепой. Я знаю, — закончила она за меня. Ну, конечно она знает! Мы ведь в школе, а в школе все всем известно. Школа как редакция газеты - здесь новые слухи распространяются со скоростью света.

— Он ненароком, — снова повторила я.

— Все они ненароком, — спустила ниже черную-серую юбку. — А потом раз — и нет твоей веры в любовь и во все, что касается этого. — Она заглянула мне в глаза так, словно знает мировую тайну, а взгляд бегал по моему лицу. — Он бросит тебя. Разом и очень больно. Не обижайся, но это так.

— Ты не знаешь его, — я положила руку на плечо подруги. Нежно поскребла ногтем розовую ткань ее куртки и удалилась на первый этаж, завершив тем самым тему, развивать которую совсем не хотелось.

Ворвавшись в уборную, встретила двух своих одноклассниц, которые ровно в этот момент, хихикая покинули помещение, очень тихо закрыв засобой дверь, будто-бы я пришла сюда с кем-то грязно переспать на бочке унитаза. Они говорили обо мне. Может, все удивлены, что Вивиан Блэр — отличница, домоседка и хорошая подруга вдруг начала испытывать чувства за долгое время к кому-то больше уличного кота?

Подкрасила ресницы, убрала лишний слой прозрачной помады с засохших от мороза губ и отправилась на следующий урок.

— До звонка осталась одна минута — продекламировала миссис Твиди и все стали занимать свои места, шумя книгами.

Класс становился все тише, а Бена все не было. Не было и Руби. Не была также и Анны. Весь урок я просидела в смятении. Я не могла выкинуть из головы мысли: Руби кричит в столовой кричит на Бена, чтобы оно отвалил, Анна пытается ее успокоить, а потом Руби толкает их и всем становится известно, что он незряч. Когда не сможет самостоятельно найти свои темные очки. Анна врежет Руби, точно врежет , и тогда начнется драка. И все будут за Руби.

Нет, Боже, я просто снова накрутила себя.

— Мисс Блэр, — мисси Твиди разносит крем по рукам. — Я готова вас выслушать.

Не поднимаю головы. Жую губу и все сильнее нервничаю. Картинки влетают в голову, и каждая хуже предыдущей. Не получается отвлечься, не получается.

— Вивиан? Ты слышишь меня?

Это обращаются ко мне. Но я не хочу сейчас ничего рассказывать и объяснять, почему все-таки человеческое тело — не хороший проводник тока, а стекло изначально не твердое тело, что и так всем известно. Я знаю, что меня спросят именно это, но я не хочу ничего отвечать. Язык стал ленивым.

— Я не готова сегодня, — сказала я, поднимая голову, и миссис Твиди будто бы послали ко всем чертям - такое было у нее выражение лица. Многие в классе стали что-то другу другу говорить и клацать ручками после моего ответа. Они были удивлены, не трудно догадаться. Я не самая умная девушка в школе, но учусь я хорошо, и урок физики явно для меня не проблема.

— Вы уверены? — голос миссис Твиди отдавая легким удивлением.

— Уверена.

Она разомкнула накопленные ярко-красной помадой губы.

— Я не ставлю вам сегодня неудовлетворительную оценку, но будьте добры, к следующему уроку подготовьтесь как следует. Так, как вы можете, Вивиан.

Кивнула, считая минуты до окончания урока. Оставалось всего десять минут.

* * *

Заглядываю в столовую, пробегая взглядом по столикам и подоконникам - на них часто сидят ученики. Никого кроме прогульщиков не вижу. Повара никого не обслуживают. Я не нахожу Анну или Бена.

Отталкиваю от себя огромную белую дверь и выскакиваю на улицу до того, как она с силой захлопнется. Осматриваюсь кругом. Повсюду сугробы, грязь на снегу и ни одной живой души. Краем глаза вижу, что кто-то приближается ко мне. Черные волосы чуть выше локтей взлетают вверх-вниз, глухой стук зашнурованных ботинок отскакивает от подошвы, и я вижу Анну.

— Ты переспала с Беном? — она берет меня за рукав и тащит куда-то, чуть было не скинув меня с довольно высоких лестниц.

— О чем ты, Анна? — шла и пыталась дать ей понять, что меня не стоит убивать, ведь мне действительно нравится ее брат. Что слепота не имеет значения, это пустяки.

— Да? — Ханна останавливает меня за локоть и сердито сверлит на меня взглядом. Она напоминала орлицу, у которой забрали птенчиков, и она жаждет отмщения.

— Да! — изрекаю я. — Что такое?

— Зачем тебе Бен? — она не спускает с меня взгляда. — Ты хочешь от него секса?

— Боже, что? — я протестовала. – Нет!  — я не понимала, почему в мой адрес летит этот негатив, ведь я просто погостила у него. Да, между нами явно что-то вспыхнуло, но это пока ничего. Мы все еще просто друзья.

— Вот! — Анна протыкает морозный воздух пальцем, указывая мне направление. — Если это правда, объясни это своей подружке, пока это не начала делать я! — Анна окатывает ненавистным взглядом Руби и отходит в сторону, впопыхах идя в сторону калитки. Ищет кого-то. Наверное, Бена. Не мог же он уйти домой сам. Он и Анна не разлей вода. Как пара сапогов.

— Я сказала этой дуре только то, что он изменяет ей с тобой! И что ее Леман не такой хороший парень, каким его видишь ты, моя наивная подруга! — Руби дышит на покрасневшие от холода руки.

— Ты, конечно, извини меня, но не суй нос куда не следует, ладно? — я шмыгнула носом, который замерзал. — Анна сестра Бена! Только и всего! — я покачала головой и умчалась вслед за Анной, в надежде догнать и поговорить с ней, объясниться.

Туго стянула резинкой волосы и поспешила в строну своего дома. На ресницах оседали снежинки и врезались мне в лицо, покалывая кожу. Я шла по привычной мне дороге, а там может попадутся мне на глаза Бен и Анна. Я должна, я обязана все им объяснить. Анна подумала, что я маньячка, мечтающая перестать с ее слепых братом! Что за черт? Я не могу оставить все, как есть. Руби навела смуту, придется с этим разбираться. Хочу разбежаться, но быть честной, я не умею бегать. С первого класса у меня всегда были проблемы с уроком физкультуры. Меня не смогли научить этому, но всегда ставили хорошие оценки только потому что я отличница. Им не хотелось портить мне аттестат. Ведь помимо физкультуры, у меня всегда было по всем предметам было «отлично».

Вижу вдоль множества припаркованных автомобилей болотного цвета куртку. Эта была Анна, точно она. Но Бена с ней не было. Она курила с недовольным видом напротив ателье по пошиву одежды на заказ. Ее лицо освещала мерцающая желтея вывеска, приглашающая внутрь.

— Анна! — подходя все ближе к ней, я видела в ее больших глазах презрение. Она до сих пор верит словам Руби. Кажется, в это оказалось не так трудно поверить.

— Что она наговорила вам? — спросила я.

— Твоя подружка? — Анна выглядела злобной, но старалась не показывать этого, избегая взгляда. — Сказала, что у тебя есть парень. И что ты до сих пор с ним в отношениях. Это правда так, Вивиан?

Она наконец посмотрела на меня, стряхнув пепел с сигареты быстрым движением большого пальца.

— Не совсем так.

— Вы с Беном спали? Правда спали? Ты что, не понимаешь, что неправильно так поступать? — гнев Анны со скоростью света начал развиваться в ней, в каждом ее жесте, в каждом слове. Она была обижена, что я так могла поступить. Я думаю, что если бы за убийства сегодня сняли наказание, она бы точного пользовалась этим. Прямо сейчас.

— Я не спала с ним! — отчаянно выпалила я. — Я хочу все объяснить. Но только после того, как мы успокоимся! — повысила голос я. Анна нахмурилась, гордо сложила руки на груди нервно покивала. У меня было явно было мало времени, чтобы начать.

— Я не знаю, что тебе наплели, но я точно знаю, что не спала твоим братом! — мой голос был спокоен, но сбивчив из-за холодного воздуха, беспрерывно студящего мои легкие. — Но вот, что я скажу. Мы с твоим братом, вроде как, стали ближе.

Звучало это странно.

— Ты в отношениях! — ее гнев сменился истерическим хохотом. Она покачала головой.

— Не состою я ни в каких отношениях. У меня был парень, да. Это было давно. Он должен был вернуться в Прескотт, но этого не произошло, и я порвала с ним раз и навсегда. Люблю я только... — имя, которое крутилось у меня на языке озвучить я не могла, не имела права. Это громкие слова для людей, которые просто признались в симпатии друг другу и лежали на кровати, обмениваясь опасливыми, неуверенными касаниями. В меня страх показательного жеста любви вселил поступок матери, которая после таких громких слов, важных поступков, свадьбы, клятв и беременности, изменила отцу и бросила своих детей ради мужика, путешествий и модных брендов.

Анна стала поспокойнее. Мои слова смогли немного смягчить острые углы. Она все еще не доверяла мне, но по крайне мере слушала. Пыталась услышать и понять.

— Анна... — выдохнула я. — Где Бен? — в моем голосе зазвучала нотка жалости, когда я представила, как он идет домой вне контроля Анны или кого-либо. Недавно я искала в интернете про жизнь незрячих. Я хотела быть подготовленной. Они не хотят выглядеть беспомощными как дети. Это то, что я прочитала в первую очередь. Логично. Это их заставляет думать, что они больше не принадлежат себе. У некоторых развиваются комплексы, они становятся злыми и раздражительными, закрываются в себе и стараются отгородиться от тех, кто страдает синдромом «спасателя». Тогда я подумала, а считается ли таким синдромом, когда тебя совсем не пугает недуг человека, хоть ты и осознаешь некоторую попасть между вами. Ты хочешь любить его. Быть опорой, лишить его любой мысли о том, что с ним что-то не так. Это я. Я говорю о себе.

— Дома, — Анна спрятала руки в карманы парки. — Представляешь, он может ходить иногда сам. Хотя бы отсюда до дома.

Она указала рукой в направлении улицы, где они живут. И где неподалеку живу я.

Даже после такой ссоры и недопонимания, Анна может саркастично шутить. Может быть, ей придало сил и уверенности моя кислая мина и жалкое выражение лица? Я уверена, что оно такое. Много раз я видела на себе эту гримасу, входя в ванную после неудачного дня. Злоба Анны постепенно  сменилась дерзкой улыбочкой, а в некогда наполненные пренебрежением и обидой глаза, воротился привычный ей холод и отстраненность. Но так же наполнились и добром. Холодная и добрая. Такая была Анна. И мне это нравилось.

— Могу я поговорить с Беном? Я бы хотела ему все рассказать. А ты будешь сидеть там, и если я скажу глупость,ты можешь меня отлупить, — я изобразило что-то похожее на улыбку. Анна картинно закатила глаза и натянула на голову шапку, будто бы я была надоедливой собакой. Но она улыбалась.

Достала из кармана куртки помятые деньги и несколько монет.

— Соглашусь. Но в основном, чтобы хорошенько преподать тебе трепку в случае, если вздумаешь сглупить и обидеть моего братца, — Анна толкает меня по-дружески в плечо и кивает в сторону  в магазина. — Нужного прикупить вкусности. Пошли, поможешь. Любишь мармеладных мишек?

—Мишек? — подивилась я, не понимая, себе она берет такие лакомства или своему брату. Такие обычно любил есть Теодор.

— Заткнись, это вкусно, — протестует она около парадной двери магазина. — Это не мило или что-то еще. Это просто мармелад.

Анна придерживает для меня тяжеленную дверь. В лицо сразу ударил теплый воздух. А нос наполнился запахом чая и чего-то еще. Я не могла не рассмеяться от того, как яро и настойчиво пыталась меня убедить, что милого в ней и процента нет. Мишки - это просто мармелад. И для мармелада нет возраста, когда его можно есть.

Кажется, я влюбилась не только в Бена, но и в его сестру. Они такие разные, но такие одинаково добрые и простодушные. Бен мне показался хамом и снобом, но на самом деле он хороший парень и совсем не грубый человек. Анна же, для своего блага, грубая, суровая и совсем не деликатная. Но от этого не менее прекрасный человек, чем Бен.