13
Если бы у Тары спросили, какую суперсилу она хочет, она ответила бы, что смарт-мочевой пузырь с функцией отложенного хождения в туалет, потому что тот, что у неё, как обычно подводит. Она не хочет вставать с кровати и идти в ванную, по пути в которую можно кого-то встретить, ей так и лежать бы дальше, драматично пялясь в стену до старости, а не это вот всё, приземлённое.Сейчас ещё и этот начнёт спрашивать, в порядке ли Тара. «Этот» — конечно же, Фенстерматчер, просто пока ещё сложно определиться, в кого он играет, в телохранителя или надзирателя.— Куда ты? — как и предсказывалось, тут же подаёт голос Фенстерматчер, стоит Таре спустить ноги с кровати на пол.— Поссать, товарищ конвоир, можно?— Проводить?— Понаблюдай ещё.— Подожди, посмотрю, нет ли кого в коридоре, — вздыхает Фенстерматчер. — Или ты, наоборот, хочешь с кем-нибудь поговорить?Тара морщится. Последнее, чего она хочет — это разговаривать. Благо, с того самого момента, как она очнулась в медкорпусе, кроме Хиёри и Фенстерматчера больше ни с кем и не пришлось. Хиёри чётко дала понять, что посетителей Тара не принимает, а Хиёри, как известно, ослушаться никто не смеет, даже Кросс. На Фенстерматчера, правда, не распространялось, хотя он и не был посетителем. Как выяснилось, долгое воздействие сил Тары сказалось на нём не слишком хорошо, что-то вроде интоксикации. Тара не удивилась, оказавшись ещё и токсиком. Разве могло вообще быть иначе в её случае?В общем, вот уже сутки они торчат тут вместе — восстанавливаются, типа. Будто после такого это возможно.Потеребив браслет, подавляющий её силы, Тара всё-таки встаёт с кровати и идёт в ванную. Помимо основной цели неплохо было бы, наверное, ещё и помыться. От неё до сих пор пахнет гарью, потом и почему-то патокой — отвратительно. Вот только ни полотенца, ни чистой одежды у неё с собою нет, однако всё необходимое обнаруживается в душевой. Хиёри всё-таки святая девушка. Во всяком случае, предусмотрительная.Рука под браслетом зудит и чешется, Тара раздирает кожу запястья до крови, но легче не становится. Она чувствует себя тигром, мечущимся в тесной клетке, но это не так. Это не она, а её тупорылая сила. Они друг от друга отдельно. Не вместе. Развод, где подписать?— Я не сниму его, не проси, — обращается она к силе, давясь струями холодной воды. — Я никогда его не сниму. Никогда.Она уже приняла решение, правда, самым сложным теперь будет сказать об этом Фенстерматчеру. Тот наверняка заведёт свою любимую пластинку: ты всё сможешь, главное научиться контролю, бла-бла-бла. Но Тара не Непрошибакалос, ей с таким совладать не удастся. Нет, годы тренировок, наверное, помогли бы, она это понимает, но подвергать окружающих снова такому риску? Ни за что.Чем заняться в обычном мире нормальных людей, Тара не знает. То, что из академии придётся отчислиться — это факт. Зачем она здесь, когда надежды быть полезной не осталось? Придётся начинать всё заново, в который раз. К волейболу вернуться вряд ли получится, туда ей путь заказан. Поступить в человеческий универ и получить адекватную профессию? Может, это вариант, правда, жить на шее родителей совсем не хочется. Ладно, какой-нибудь общепит наверняка её ждёт. Общепит всегда всех ждёт. А там как пойдёт. Может, её возьмут какой-нибудь стюардессой? Или моделью, поскольку единственное, на что вселенная расщедрилась в случае с ней — так это внешность. Как-нибудь, короче, разберётся.Жаль только, мужика она себе такого, как Фенстерматчер, больше не отыщет. Второго такого просто не может быть. Неубивакалос — это из лимитированной коллекции, эксклюзив, чтоб его!В то, что у них может выйти на расстоянии — Тара не верит. И даже если вдруг они переживут как-то эти два года до выпуска, то что потом? Фенстерматчер ждёт прекрасная карьера, куча сложных заданий и ненормированный рабочий график. Тару, кроме общепита, ничего не ждёт. Разве что яма какая-нибудь.— Ты там не утонула? — слышится голос Фенстерматчера где-то неподалёку. — Я не пытаюсь тебя контролировать, просто волнуюсь. Можешь не говорить, как ты, просто... можешь просто послать меня к чёрту, только дай мне тебя услышать, чтобы я знал, что ты... жива?Это нечестно, потому что звучит слишком... слишком, ох чёрт. От этого колет в груди и немеют ноги. За что вот он такой потрясающий?— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Тара, отплевываясь от воды. — Силы есть?— На что?Ходить. Дышать. Жить.— Да вот потрахаться, например. От этого обычно становится лучше.Если не в перспективе, то хотя бы в моменте.— Ну, на это хватит, — отзывается Фенстерматчер.— Почему ты тогда ещё не здесь?***Хиёри мажет запястье Тары какой-то заживляющей бурдой, а потом накладывает нетугую повязку, чтобы, видимо, и дальше не было соблазна почесаться. А между тем, соблазн велик. Зуд распространяется на шею и плечи, губы вообще будто бы огнём горят. Тара, правда, не считает нужным говорить об этом их медику, потому что и без того знает, что ей скажут. Хиёри и так это сказала. Два или три раза. Или больше, неважно. Снимать подавитель Тара не готова, чтобы там Хиёри не думала.Фенстерматчеру она говорит, что он в порядке и может идти. Сам Фенстерматчер так не считает. Хиёри переводит вопросительный взгляд на Тару, но она, в общем-то, не против такой компании. Расспросами её не достают, разговоры не навязывают, а втыкать в какой-нибудь тупорылый фильм без сюжета вдвоём прикольнее. Тем более, они для этого используют телефон Фенстерматчера. К своему Тара не притрагивается — там сообщения. В основном от Макса, хотя время от времени экран загорается и другими именами, но читать о том, как её все ненавидят, желания совершенно нет.— Как насчёт перепихнуться ещё разок? — спрашивает Тара, когда Хиёри уходит, бросив напоследок, что если Тара надумает снять подавитель, пусть позовёт её.— Когда ты собираешься это сделать? — отвечает вопросом на вопрос Фенстерматчер.— Сейчас? — говорит Тара, делая вид, что не заметила смены темы.— Я не про секс.— Я про секс.— Тара.— Раз не хочешь — не будем. На какой мы там части «Людей Х» остановились? Ты, кстати, не хочешь себе когти, как у Росомахи? Тебе пойдёт.Судя по недовольному выражению лица (особенно недовольному, а не обычно недовольному), Фенстерматчер когти себе не хочет. А зря, из него бы вышел хороший такой киношный супергерой. Тара, правда, в этой истории была бы Джин Грей — жаль, только не рыжая. Но устроить апокалипсис — запросто. А потом Фенстерматчер убил бы её, чтобы спасти человечество, и рыдал бы в финале над её хладным трупом, простирая руки к небу.— Он плохо на тебя влияет, — не унимается Ушиджима. — Его нужно снять, как можно скорее.— Откуда такая тяга к веселью, Никки? Мы ещё от прошлой вечеринки не оправились, потерпи.— Ты вообще собираешься его снимать?Да что ж тебе неймётся так! Тара хотела оттянуть этот разговор, хотя бы ещё на один фильм. Ещё пара часов, когда можно делать вид, что вот они вместе и ничего не сломано.— Предложение секса всё ещё в силе, — говорит Тара, отводя взгляд в сторону. Смотреть в это лицо невозможно.— И что, ты собираешься с ним до выпуска проходить... подожди, ты собралась уйти?— Странно, что многие считают тебя тупым, — бурчит Тара. — Ты демонстрируешь эталон проницательности.— Никто, кроме тебя, не считает меня тупым. Я не позволю тебе наделать глупостей.— Не позволишь прям? — усмехается Тара невесело. — И что ты сделаешь? Снимешь его с меня силой?— Если потребуется.Вот тебе и личные границы. Здрасьте-приехали.— Ну попробуй, — хмыкает Тара, и обманывает саму себя, будто не чувствует при этом маниакального предвкушения. — Тронешь мои кандалы, и я заставлю тебя забыть обо мне раз и навсегда.Она не уверена, что действительно на такое способна, но блеф — это всё, что у неё есть. Блеф и отчего-то дикое желание попробовать. Узнать, насколько беспощадной может быть её сила. Могут они быть с ней вместе.— Не заставишь, — самоуверенно отвечает Фенстерматчер.— Проверим?Фенстерматчер хватает её за запястье, сжимает браслет и тот разлетается на мелкие кусочки, будто сделан не из высокопрочного металла, а из хренового пластика. Тара чувствует, как её сила мгновенно впитывается в каждую клетку тела, ласкается, ластится, лижется — как кошка в течке. Она словно впервые в жизни узнаёт, что такое воздух и как им дышать. Разум дурманится быстрее, чем от крепкого алкоголя. Ну что ж, обещания надо выполнять.Тара даже не двигается с места — ей больше и не надо, она и так может обрушить всю эту мощь, бурлящую в ней, направить её в любое место, получить всё, что хочет. И сейчас она хочет, чтобы Фенстерматчер оставил её в покое. И всё-таки Неубивакалоса она недооценила: то, что, казалось, способно просочиться в любое сознание, натыкается на крепкую стену. Тара обрушивает новый поток силы, но в ответ всё так же глухо. Но она никуда не торопится. В ней много этого дерьма, и времени у них много. В конце концов, Фенстерматчер не выдержит и сдастся. Нужно лишь быть последовательной.После очередной волны, яростно брошенной в него, Фенстерматчер стискивает зубы, но кроме этого мало что меняется. Однако он устаёт, а значит, всё идёт как надо. К седьмой волне у него начинает идти из носа кровь, и в груди Тары что-то ёкает. Кому и что она пытается доказать? А главное, зачем?И всё-таки дури в ней ещё много, поэтому она предпринимает очередную попытку влезть в сознание Фенстерматчера, и тот падает с кровати на пол. А потом его рвёт кровью, и Тара будто трезвеет. Что она вообще творит? Не зря во всех фильмах телепаты в конце концов сходят с ума! Тара, кажется — уже, раз решила устроить пытку собственному парню за то, что тот хотел помочь, пусть и радикальным способом.— Эй, ты как, — резко приказав своей силе угомониться, спрашивает Тара, мгновенно оказываясь с Фенстерматчером на полу.— Кажется, выиграл, — говорит тот, стерев с губ остатки крови и прислонив голову к кровати. — А ещё, кажется, умираю.— Не говори глупостей, ты не... эй, Николас. Ник! Нет... нет, твою мать. Приди в себя, сейчас же! Никки!Но он не отвечает. У Фенстерматчера застывшие глаза и нет дыхания. Тара всё продолжает его трясти и уговаривает очнуться, но толку от этого никакого.Нет, этого просто не может быть. Тара не могла просто взять и прикончить своего бойфренда просто потому, что психанула!— Ты же очнёшься, да? — шепчет она, перестав наконец тормошить Фенстерматчера, как сумасшедшая. — Ты ведь не можешь умереть до конца? Пока ещё не можешь, да? Ты говорил, что твои силы начнут угасать только к тридцати пяти, сейчас же ещё рано? Правда... правда, Никки?Отвечать ей, естественно, никто и не думает. Тара долбит себя ладонью по лицу, и наконец вспоминает, что надо что-то с этим теперь делать. Она могла бы позвонить Хиёри, но та обычно работает всё ещё с живыми людьми, а у них как бы труп. Тара надеется, что это не навсегда, но всё же. Она набирает Жуковски. У того в этом вопросе опыта побольше.— Какие люди, — говорит Жуковски в трубку, растягивая слова. — Ты убила Ника и теперь не знаешь, что делать?— Вроде того, — бурчит Тара. Как круто, оказывается, оправдывать чужие ожидания.— Блядь, я вообще-то пошутил... что, серьёзно?— Серьёзно, можешь... можешь прийти? И побыстрее желательно.— Коул, — зовёт Жуковски. — Подкинь в медкорпус.— Нет, Фрай, о...дин, — заканчивает Тара фразу, когда эти двое уже оказываются прямо перед ней.— Ух ё-моё, — восклицает Коул. — Он чё, откинулся? Чего ты не сказал, что надо лопату было брать, — пинает он в плечо Жуковски. — Сразу бы взяли, чтобы не мотаться туда-сюда два раза. Ну и пометка на будущее: с Майер лучше не ссорится. Расскажешь, что произошло? Или это тот случай, когда лучше не задавать вопросов?Это тот случай, когда Тару нужно было убить ещё во младенчестве, чтобы не мучилась. И других не мучила.— Он же очнётся? — спрашивает Тара у Жуковски, игнорируя Коула.— Мне откуда знать? Должен... Давай... не знаю, на кровать его, что ли, переложим, как-то не очень, что он тут валяется... да ещё и в крови. Что ты вообще с ним делала?— Сложно объяснить в двух словах, — уклончиво отвечает Тара. Она и сама не в курсе, что с ней такое произошло. — И что делать, если не очнётся?— Хоронить, полагаю, — отзывается Жуковски.Они перекладывают тело Фенстерматчера на кровать, после чего Тара заботливо стирает с него кровь, стараясь не думать о том, как это всё выглядит. И чем может обернуться. Особенно о том, чем это может обернуться.— Ты сама-то как? — ненавязчиво интересуется Коул, засунув руки в карманы и раскачиваясь взад-перёд.— О, лучше всех, — отзывается Тара и после недолгого замешательства прикрывает Фенстерматчеру веки. С открытыми глазами тот смотрится слишком уж жутко.— Ладно, погнали отсюда, — говорит Жуковски спустя пару минут затяжного молчания. — Смысла бдеть над ним никакого нет. Раньше, чем через восемь часов, он никогда не воскресал. Но, судя по всему, в этот раз ему досталось особенно крепко. Несколько суток точно проваляется.— Я... я останусь здесь, — мямлит Тара. — Спасибо за помощь и все дела... очень мило, что вы пришли, несмотря на...— Да забей, — беспечно отзывается Коул. — Нашла из-за чего загоняться. Помчали отсюда, Тара. Там все сгорают от нетерпения, так хотят тебя поздравить. Макс вообще извёлся весь.Поздравить? Поздравить, блядь?! С чем? Тара, должно быть, ослышалась.— Да, ты охереть как левелапнулась, — поддерживает эту бредовую мысль Жуковски. — Чё ещё ты теперь можешь? Кросс придумал крутую тренировку, закачаешься! Пойдём отсюда, а? Мне всегда неуютно тусить с Ником в одной комнате, когда он... не вполне жив. Мы там как раз смотрели фотки Дина, прыгающего голяком в бассейн, ты прервала нас на самом интересном!Они что, правда не злятся? На полном серьёзе? Совсем ебанутые?! Это с их точки зрения достижение? Типа, круто, теперь у нас в команде есть истеричка с суперразрушительной силой, которой ещё и пользоваться не умеет? И вдруг Тара ловит себя на мысли, что её сила ведёт себя вполне спокойно. Течёт по венам вместе с кровью, но никого трогать, если не попросить, не собирается. Или это пока? Временно? Потому что сейчас она ощущается... удовлетворённой, насытившейся.В любом случае, надеть на себя снова кандалы не хочется. Может, стоило бы, пока всё не зашло слишком далеко в очередной раз, но...— Я вернусь к тебе попозже, — говорит Тара, поправив Фенстерматчеру чёлку. — Скоро. Соскучиться не успеешь. И... и тебе лучше поскорее очнуться. Пока я не передумала сказать тебе, что ты был прав... слышишь? Возможно, второго такого шанса у тебя не будет.— Не хочу тебя огорчать, — произносит Жуковски, — но он не слышит. Так что двигаем.— Идите, пожалуй, на своих двоих, — говорит им Коул. — Я загляну к Хиёри и объясню, в чём дело... не хочу, чтобы она нашла труп внезапно. Она такое не любит.Резонно. Тара вздыхает, берёт с тумбочки свой телефон и выходит из палаты вслед за Жуковски. В глубине души она всё ещё опасается, что это уловка, и на самом деле её сокомандники просто хотят поквитаться. Она бы на их месте хотела. К счастью, Тара просто недооценила степень отшибленности своих друзей. И значения слова «команда».***Они называют события той вечеринки Таракалипсис. (Дебилы). Наверняка Макс придумал — любитель, как известно, коверкать имя подруги. От кого он такой навык перенял? Ну, это уже не столь важно. В общем, все разговоры так или иначе крутятся вокруг Таракалипсиса или его последствий, коих, на удивление, не так уж много. Голые фотки Дина, гуляющие теперь по всей академии, вообще не в счёт, во-первых, потому, что он сам считает, что вышел на них замечательно, во-вторых... впрочем, того, что он доволен, и так достаточно.Больше всего Тара опасалась гнева Макса, но и тот отчего-то ходит загадочно довольным. Впрочем, все догадываются отчего, но хотя бы тут ума хватает не комментировать. От кого Тара точно не ждала поддержки — так это Арон, но внезапно даже он говорит, что вечеринка вышла впечатляющей.— Не ты ли сказал, что мне нельзя расхаживать среди людей с такими способностями, — говорит Тара, и, если честно, до сих пор разделяет это мнение.— Это говорил «кто-то разумный», — улыбается Арон. — А я думаю, что мы здесь именно для того, чтобы учиться справляться с подобными кризисами. Все вместе. Мы пережили Динокалипсис, и Коулокалипсис, и на самом деле — кого из нас не клинило? Помните, как Бофара замкнуло и у нас света неделю не было? А когда моим щитом накрыло весь полигон и мы не могли выйти почти сутки?— Коул тогда предлагал съесть Тару, потому что у неё самая аппетитная попка, — ржёт Дин.— Ага, Фенстерматчер потом тренировал на мне удушающие приёмы, — отзывается Коул, — тогда я ещё не срастил эти два события и всё думал, чего это он так внезапно предложил потренироваться. От него же не должёшься.При упоминании Фенстерматчера настроение Тары, которое более или менее поднялось благодаря такой замечательной встрече с командой, стремительно падает вниз. Они тут веселятся и шутят, а он там лежит один... мёртвый. Вряд ли ему одиноко, но... Тара по нему скучает. А ещё впервые в жизни понимает, насколько тяжёлую ношу Неубивакалос тащит почти всю свою сознательную жизнь. Держать себя под контролем двадцать четыре на семь, без перерывов и выходных — это мощно. Тара надеется, что он скоро очнётся и научит этому, потому что сила... её сила не похожа на то, что описывают остальные, но напоминает именно то, о чём говорил Фенстерматчер: её необходимо укротить.Она и сейчас ведёт себя странно. Не пытается рваться наружу, но будто бы скользит повсюду, принюхиваясь, присматриваясь, приспосабливаясь. Тара пытается делать примерно то же самое по отношению к ней — изучить, а потом приручить. И если потребуется — выдрессировать.— Я пойду, наверное, — говорит она, чувствуя вдруг, как что-то свербит под кожей.Она не видит этого буквально, но будто бы всё же видит, как её сила тянет щупальца к Дейсу, у которого развязались шнурки на кедах. Сила хочет, чтобы он их завязал. Сила хочет или они вместе? Или сама Тара хочет? Кто из них?— Не смей, — шипит Тара, и сила почти что обиженно смиреет. — Сиди спокойно и не рыпайся, дура.— Ты мне? — удивлённо говорит Ватанабэ.— Что? — не сразу понимает Тара. — А нет, не тебе... Ты не дура, ты психичка. Я с...О господи. Если она скажет, что разговаривает с силой, все решат, что Тара окончательно съехала с катушек. А может, правда съехала? Убила своего любовника, одушевляет свои сверхъестественные способности — не самый хороший анамнез.— ...спать так хочу, — кое-как выкручивается Тара. — Наверное, немного даже отключилась... так что пойду.— Будешь спать в обнимку с трупом? — спрашивает Макс недоверчиво. — Может, останешься в нашей с тобой комнате?— Ну ты не один, вроде как...— Иди в нашу комнату, — говорит Жуковски.— Но и ты не один.— Я помчу к Минако. В женском корпусе куда уютнее. Вкусно пахнет духами, а не носками... и у них всегда есть еда.Возможно, это тоже что-то на нездоровом, но Таре всё равно больше хочется спать в обнимку с трупом, потому что, во-первых, она верит, что это всё-таки не труп, а во-вторых, какой-никакой, а любимый. Есть ещё и третье. Когда Фенстерматчер вернётся, они не будут ночевать вместе. Теперь, когда Тара понимает, что такое быть под постоянным контролем, она хочет, чтобы у её бойфренда хотя бы иногда была возможность расслабиться. Пусть хотя бы во сне ни о чём не переживает.Кстати, об этом.— Ты не боишься прибить Макси-плакси во сне? — спрашивает Тара у Ватанабэ. У неё ведь тоже эта фигня с детства. Она тоже такая... такая молодец на самом деле. Пусть и психичка, но очень крутая. — Я не наезжаю, — добавляет она, когда Макс уже открывает рот, чтобы вступиться. — Мне просто интересно, может, у тебя есть какой-то способ.— Яд, — говорит она, помрачнев. — Но мы с Минако работаем над этим. У нас в проекте сделать не подавитель, а, типа... усыпитель? Не придумали ещё названия, но... типа, штуку, которая не блокирует силу, не отключает, а знаешь...— Успокаивает.— Типа того. Хочешь поучаствовать в исследованиях?— Да. Хочу.И её сила хочет. Она не хочет вредить, Тара чувствует, но она не хочет расставаться. Она хочет быть доступна в любой момент, но ей не обязательно быть активной постоянно.— Я бы погладила тебя, если бы могла, ты молодец, — снова говорит Тара силе вслух, но отсекается. — Однако... не буду гладить, потому что... ну зачем мне гладить девушку Макси-плакси, да? — истерично смеётся она.Ватанабэ делает круглые глаза и переводит изумлённый взгляд на Макса.— Иди спать, Тарастрофа, — говорит тот недовольно. — А то я поглажу тебя ногой по голове.— Подкинуть? — спрашивает Коул любезно.Тара соглашается лишь потому, что хочет поскорее увидеть Фенстерматчера. Даже такого бездыханного. И ещё немного надеется, что вдруг дыхание уже появилось? Но оно не появилось. ***Они сидят на полу у кровати всё ещё мёртвого Фенстерматчера и многозначительно молчат. Тара не знает, как начать разговор, а Коул совсем не помогает, хотя мог бы. Вряд ли он ждёт извинений, пусть и кажется, что их не хватает, но слова совсем не хотят формулироваться. Может, всё дело в бездыханном теле поблизости. Это, бесспорно, придаёт вечеру особую атмосферу.Тара вздыхает, что ж, извинения логичнее всего начать с «извини».— Знаешь, — говорит она вдруг совсем не то, что планировала, — если бы я УЖЕ не была влюблена, это был бы ты.Возможно, зря она так при своём... кхм, не вполне живом парне. И всё-таки Фенстерматчеру тоже не мешало бы послушать, чтобы не бесился без повода.— Знаю, — отвечает Коул. — Взаимно, Тара. Если бы УЖЕ не, то...— Ого! И кто это? Мы знакомы? — Не-а. Она из мира нормальных людей. Замужем.— Оу. — А ещё у неё есть дети. — Э-э-э...— Старшая дочь моя ровесница, а тройняшки...Вот же долбодятел! А Тара ведь почти поверила!— Мог бы просто сказать, что не моего ума дело, — вздыхает она. — Окей, не твоего ума дело. — Так ты поэтому так активно со мной флиртовал? Пытался кого-то забыть? — Не говори глупостей. Я не настолько идиот. Я с тобой флиртую, потому что это прикольно. И мне нравится бесить твоего парня.— А говорил, что не настолько идиот. Это почти как льва за хвост дёргать.— Может, я адреналиновый наркоман. Или, может, пальцы мне дороже жизни.Или Коул уверен в Фенстерматчере на сто процентов. Доводить его можно сколько угодно, а довести так и не получится. В общем-то, это правда. Тара тоже уверена в Фенстерматчере. В последнее время у того вообще лишь один недостаток — он мёртв. В остальном — никаких нареканий.— Уверена, что хочешь остаться здесь на ночь? — спрашивает Коул, покосившись на тело Николаса.— Конечно. Он жё мёртвый, что может сделать? Максимум — воскреснуть, так в том и цель.— Ладно, как хочешь. Я только надеюсь... ты же не будешь делать с ним всякие грязные вещи, пока он... это было бы отвратительно даже для меня.— Мне кажется, он был бы не против, — смеётся Тара. — Но нет, я хоть и чувствую, что слегка съехала... и всё же не настолько. Некрофилия пока не привлекает.— Это утешает. Ладно... я погнал. Привет Нику, если очнётся. Бай!— Пере...дам, — заканчивает Тара фразу, когда Коул уже исчезает.Однако передавать приветы некому, Фенстерматчер не приходит в себя даже к утру. И на следующее утро тоже ничего не меняется.