10 глава
Небольшая квартирка в уютном районе, двое чудесных сыновей и любящий муж. Иногда так мало нужно для счастья. Впрочем, о чем я? Это невероятно много!
Они для меня целый мир. И после того, как я наконец «вернула» себе мужа, мне хочется заморозить момент. Поставить на повтор, чтобы никакие проблемы извне не испортили нашу жизнь.
Окрыленная, покидаю кровать. На цыпочках прохожу мимо детской, заглянув внутрь на секунду. Мальчики мирно спят, а я не спешу будить. И так ночью зря взбудоражила. Всех мужчин в доме перепугала, зато в очередной раз убедилась, что нужна им.
Размышляю, как скоротать время до вечера, пока Даня из агентства не вернется. Сегодня особенно сильно скучаю по нему.
Оказываюсь на кухне. Ставлю чайник, обследую кухонный шкаф, пересматриваю имеющиеся продукты. Минута – и я уже машинально замешиваю песочное тесто. Не задумаюсь над своими действиями – на автомате все происходит. Не успеваю оглянуться, как достаю из духовки противень с домашним печеньем.
Замираю, глядя на румяные палочки, посыпанные сахаром, что так аппетитно пахнут ванилью.
Ну вот какая из меня модель? Мне кажется, я обычная девушка. Домашняя до мозга костей. И детей люблю – чувствую это на уровне подсознания.
- О, как вкусно пахнет, – довольные вопли за спиной заставляют меня крепче сжать в руке деревянную лопатку.
- Испугали, - выдыхаю я и оглядываюсь на мальчишек. – Так, а ну дальше от плиты отошли! – строго приказываю, переживая, чтобы не обожглись. – За стол садитесь.
- Мама Мира, а у нас праздник сегодня? – неожиданно спрашивают. – Чего ты такая радостная?
- А что, нельзя? – хихикаю я, перекладывая печенье на блюдо. Ставлю перед ребятами, и они нетерпеливо ручки тянут. – Осторожнее, горячо, - предупреждаю, а сама за соком к холодильнику иду.
- Вкусно, надо Папе Морозу оставить, - спохватывается Коля. – Он такого точно не пробовал никогда.
- Да-а, - поддакивает Митя, с хрустом кусая печенье.
- Почему никогда? – хмыкаю я, ведь мне кажется, что не впервые выпечку готовлю. Ради детей научилась. – И вообще, ребята, хватит уже, - сажусь рядом и по макушкам их треплю. – Новогодние каникулы закончились. Какой он вам Папа Мороз? – смеюсь я. - Просто папа. Прекратите баловаться.
- Он не папа, - пожимает плечами Митя.
- Папа же уехал без нас, - выдает Коля как само собой разумеющееся. – Но нам нравится Папа Мороз, да, Митя? – толкает брата, и тот кивает охотно. – Давай с ним останемся?
Внутри что-то обрывается, болезненно полосуя сердце.
- Что все это значит… - свожу брови недоуменно.
В суматохе я не замечала многих деталей. Тщетно стучалась в закрытую дверь прошлого, игнорируя то, что творится в настоящем. Зациклилась на наших с Даней отношениях. Упустила главное. Ведь действительно… Мальчики ни разу не называли его отцом. Только дурацким «Папой Морозом».
- Куда уехал… папа? – с трудом выжимаю из себя.
Сердце заходится в груди, дыхания не хватает. Я предчувствую что-то плохое, опасное, но туман в сознании не позволяет заглянуть в чертоги памяти.
Звонок в дверь заставляет меня подскочить на месте и выпустить из рук стакан с соком. Темно-красная жидкость разливается по столу, капает на мои джинсы, оставляя пятна, похожие на кровь.
Но переодеваться некогда. Незваный гость слишком настойчив. Вслед за трелью раздается стук. Громкий, нервный.
Бегу в коридор и приоткрываю дверь не до конца, оставляя на цепочке. Но чья-то мощная рука толкает деревянное полотно так сильно, что звенья разрываются, а я сама отлетаю назад.
- Я полицию вызову, - угрожаю, но получается слишком слабо.
Несмело поднимаю взор. На пороге нашей с Даней квартиры – незнакомый мужчина в деловом костюме. Он высокий и худосочный. Гораздо старше меня, лет на пятнадцать-двадцать. Бесцветные глаза смотрят надменно и будто видят меня насквозь.
В сознании вспыхивают разрозненные картинки. Но каждое воспоминание отдается дичайшей болью в темени. Поэтому отгоняю их прочь.
Мужчина бросает взгляд на мои испачканные соком джинсы – и морщится с отвращением. Непроизвольно поправляет перстень на тонком, высушенном пальце, а после - достает платок и руки вытирает.
- Лев, тихо, жену мою не пугай, - голос бьет сталью.
Слова адресованы громиле позади него. Тот вытянулся по струнке и ждет дальнейших указаний. Ведет себя, как охранник.
- Здравствуй, родная, - обращается ко мне «знакомый незнакомец». Приветствие в его устах звучит равнодушно.
А холодные объятия, в которых я оказываюсь через секунду, не вызывают никаких теплых чувств. Наоборот, я натягиваюсь струной и не двигаюсь. Руки плетьми спускаются вдоль тела.
Дико хочу, чтобы в этот момент рядом оказался Даня. Забрал меня из лап чужака и не отдавал никому больше. От растерянности зубы стискиваю и зажмуриваюсь.
Позади слышу топот детских ног. Ошеломленные вздохи Коли и Мити. И единственное слово. Хлесткое, как выстрел. Оно убивает надежду и подводит черту.
- Папа?
Данил
- Толик, копии бумаг, что мы на Гаврилина и жену его нарыли, сделай, - как бы невзначай бросаю Кузнецову, а сам от документов не отрываюсь.
Планирую сегодня разобраться с горящими вопросами, решить основные дела, чтобы взять пару выходных. Нам с Мирой они не помешают.
Подумать только, я ни в отпуск, ни в отгулы за всю свою карьеру не ходил. Не видел смысла. С головой погружался в работу. Но сейчас все иначе. Мозг отключен, а сам я мысленно дома. С семьей. Не совсем моей, но все же…
- Зачем тебе копии? – дергает меня на землю коллега.
- Правду Мире расскажу, - выпаливаю импульсивно. Поздно понимаю, что зря.
- Решил шоковой терапией по ней ударить? – по-своему воспринимает мой порыв Кузнецов. - А я давно говорил. Хватит с ней цацкаться. И в дочки-матери играть, - подшучивает он, но мне не смешно.
- Прекрати, - отмахиваюсь, жалея, что вообще попросил его о помощи. - Нет. Просто пришло время Мире узнать обо всем. Так будет правильно. О ее родных нашли что-нибудь?
- В процессе. На днях мне данные передадут, - рапортует. - Известно только, что сестра за границу вылетела несколько месяцев назад, а родители в какой-то забитой деревне все эти годы живут.
- Ясно. Как только получишь информацию, сразу мне пересылай, - и добавляю чуть слышно. - Уверен, для Миры это тоже важно…
- Стоп. С чего это ты так о ее чувствах печешься? – Толик садится напротив. – Изначально ведь план был какой? Держать жену Гаврилина при себе, наблюдать, - морщусь, как от зубной боли, когда коллега мою Миру чужой женой зовет. - Ждать, пока она что-нибудь не вспомнит или случайно не проговорится. А потом информацию использовать против Гаврилина. Что вдруг изменилось? – прищуривается.
- Все изменилось, - рявкаю я и невольно хлопаю себя по карману.
Нащупываю кольцо с зелёным топазом, под цвет глаз Миры. Кажется, оно ткань брюк прожигает. И заставляет кровь мгновенно вскипеть.
Выходные нам с Мирой предстоят нервные. Но после серьезного разговора и пары пощечин, которые она мне наверняка зарядит, я планирую сделать ее своей. По-настоящему. Знаю, я опять тороплюсь с предложением. Но почему-то чувствую, что история, как с Миланой, не повторится. Мира другая совсем, чистая и наивная. Настолько, что я начинаю сомневаться, жила ли она вообще в браке с Гаврилиным. Впрочем, дети – яркое тому доказательство…
- Только не говори, что ты Гаврилина бабу… - проследив за моей реакцией, восклицает Толик.
- Заткнись! – бью кулаком по столу. – И прекрати ее так называть. Она не вещь какая-то. И не… баба, - выплевываю зло. – Гаврилин на произвол судьбы ее бросил. И на растерзание конкурентам. С детьми вместе.
- Милые бранятся… - начинает коллега, но спотыкается о мой пылающий взгляд. – Эх, Дань, ну что же ты на очередную модельку повелся? На те же грабли? Гаврилин как бросил, так и поднимет. Вернется – и она тут же к нему побежит, отбросив все обиды. Деньги творят чудеса. К тому же, Мирв и не помнит ничего. Это мы тут предположения строим, что между ними произошло…
- Я не отпущу ее, - сжимаю кулаки.
- Ой, дурак, - закатывает глаза Толик.
Отвлекается на сигнал телефона. Слушает долго и внимательно. Отвечает односложно. Мне бы следовало насторожиться, но я опять мыслями улетаю к Мире.
- Пиши завещание, друг, - отключившись, беспокойно говорит Кузнецов, а я смотрю на него скептически. – Ребята из полиции звонили. Со свежими новостями…
Меня сложно напугать, я и так многое повидал за годы службы. И влипал в разные ситуации. Но с недавних пор мне есть, о ком переживать. Поэтому напрягаюсь, пытаюсь считать эмоции Кузнецова, но срываюсь:
- Не тяни кота за хвост, Толик. Говори, как есть!
- Что ж… С крупного бизнесмена, банкира Дани Гаврилина сняты все подозрения. Потерпевшие забрали свои заявления, - на выдохе выдает.
- Невозможно, - рычу я. - Его банковские махинации и мошеннические схемы реальны. Ошибки быть не могло. Я ведь сам против него дело начинал, с потерпевшими общался, только тогда Гаврилин откупился, - удивленно тяну я. – А на этот раз он даже из страны сбежал.
- Теперь он опять добропорядочный гражданин, - пожимает плечами. - А бежал он не от нас, сам знаешь.
- Так, допустим, и Ильясов позволил? Мы же выяснили, что Гаврилин серьезно этому депутату дорогу перешел. Ильясов в отместку его в долги вогнал. Он же инициировал возбуждение дела против нечистоплотного банкира. Тот случай, когда крысы пожирают друг друга, - задумчиво произношу.
- Видимо, крысы договорились, - парирует Кузнецов, но продолжает серьезнее. - Скорее всего, людям Ильясова удалось отыскать Гаврилина за границей. Даже без помощи его жены, которую ты под свое крыло взял. И пришлось Гаврилину хорошую часть бизнеса отвалить взамен за спокойствие. Теперь он больше не так богат и наверняка очень зол.
- Где сейчас Гаврилин? - барабаню ручкой по папке с документами.
- Где же ему быть? Наверняка мчится в Россию-матушку. Бизнес восстанавливать, дальше заемщиков облапошивать и трясти, - хмыкает Кузнецов, а я белею от злости и паники. – Избавляйся ты от своей «богатой невесты», пока за ней не приехали.
- Твою ж мать, - подрываюсь с места и, по пути схватив пальто, вылетаю на улицу.
Через час я уже в своем подъезде. В пару скачков преодолеваю лестничный пролет, замираю возле квартиры.
Толкаю дверь – и она поддается. Не заперто.
- Мира? – кричу в никуда, но подсознательно предполагаю худшее. – Коля, Митя?
Одиноко и пусто здесь. Почти как раньше. И только голодный Дин, с диким лаем выскочивший мне навстречу, напоминает, что все случившееся не было сном.
- Тебя тоже бросили? – наклонившись, треплю его по холке. Усмехаюсь с горечью.
Выключаю чувства и активирую режим железного полицейского. Осматриваюсь внимательно: никаких следов борьбы. Вещи на местах, зеркала целы, ящики закрыты.
Забегаю в спальню. Мельком цепляюсь взглядом за растеленную кровать. Которая помнит нас с Мирой… С трудом заставляю себя отвернуться и возвращаю холодный разум.
Распахиваю шкафы и отмечаю, что одежда на месте. Но это еще ни о чем не говорит. Может, не стали заморачиваться – новую купят. Последней коллекции. Ведь если Мира решила вернуться в привычную ей богатую жизнь, то старые тряпки ей явно не нужны.
Убеждаюсь в своих предположениях, когда не нахожу документов. Только мой паспорт валяется, раскрытый на графе с семейным положением. Страница кристально чиста.
Был ли здесь Гаврилин? Или все-таки не успел отметиться? Неизвестно.
Но ясно одно: Мира ушла. И сделала это по собственной воле. Вот только я ее не отпускал.
Опускаюсь прямо на пол и опираюсь спиной о дверцу шкафа. Прокручиваю в руках телефон, собираясь с мыслями. И уже через секунду вбиваю пароль и запускаю специальное приложение.
Далеко собралась, Мира?
Мирослава
Раннее
- Вы… кто? – сиплю я, как только незнакомец освобождает меня из своих стальных тисков.
Провожу ладонями по плечам и телу, будто хочу стереть следы чужих объятий, которые не вызывают в душе ничего, кроме отторжения. Обхватываю себя руками и делаю шаг назад.
Незнакомец смотрит на меня с прищуром. Долго, испытывающе, какие-то мыслительные процессы сложные в голове производит. И потом его лицо вдруг проясняется.
- Значит, не соврал врач. У тебя действительно амнезия, - говорит таким тоном, будто это скорее мое преимущество, чем заболевание. – Ну, ничего, солнышко, домой поедем. Вспомнишь все, - заявляет почему-то довольно.
Может, он действительно рад меня видеть? И мы были близки когда-то? Что если он правда мой муж?
Но… как же Даня?
- Я не… - отрицательно головой качаю, вынуждая гостя нахмуриться.
Мне не хочется уезжать с ним. Все мое естество против. До последнего надеюсь, что незнакомец лжет. Что сейчас вернется Даня и все расставит по своим местам. Но…
- Привет, пацаны, - как бы невзначай бросает мужчина Коле и Мите. – Папу обнимете?
Не дожидаясь ответа, сам берет их за руки и притягивает ближе. Похлопывает небрежно по макушкам, треплет, словно щенков. Я делаю рывок к ним, чтобы забрать моих мальчиков. Но они даже и не думают сопротивляться.
- Привет, пап, ты надолго? Или как обычно, - спокойно выдает Коля. А Митя равнодушно молчит.
Вместо ответа чужак громко чихает. Потом еще раз. Отодвигает от себя детей. Смахивает с футболки Мити пару незаметных волосков собачьей шерсти. Платком нос зажимает.
- Что за черт, - повышает голос. Но грозный рык тонет в кашле и очередном чихе.
На громкий звук в коридор выскакивает Дин, который дрых все это время где-то под елкой. Так себе защитника нам Даня вместо себя оставил.
- Это откуда? – морщится гость. – Лев, выкинь. У меня аллергия.
- Нет! – хором кричим мы с мальчиками. – Не надо, пожалуйста, - тихо добавляю я.
Громила приближается, но мой "еще один муж" жестом останавливает его.
- Как скажешь, дорогая. Но с нами это не поедет, - пренебрежительно отзывается, а Дин гавкает прямо на него. Впервые щенка таким злым вижу. – Ты же знаешь, что у меня аллергия на собак... Ах, ты ведь не помнишь, - спохватывается.
- Помню, - опускаю голову.
Вспоминаю разговор с Даней, когда он щенка подарил. Я в тот момент посчитала себя глупой, отмахнулась от всплывшей в воспаленном мозгу информации. А зря…
Разрозненные детальки постепенно собираются в единый механизм. И меня размазывает им в лепешку.
Больно как…
***
Молюсь, чтобы все это оказалось дурным сном, а я очнулась в уютных объятиях Дани. Но железный тон возвращает меня в суровую реальность.
– Забыла, значит… Я уже грешным делом подумал, что ты предала меня и бросила, - черты и без того некрасивого лица ожесточаются.
- Как ты нашел меня? – лепечу я в то время, как хочу спросить: «Зачем?»
– Я из командировки приехал, а дома никого. Стал искать. Выяснил, что под Новый год ты в больницу угодила. Еще и по всем каналам тебя крутили, потеряшка моя. А я далеко был, к сожалению, - звучит безэмоционально. – Как вернулся, так сразу в клинику рванул. Врач мне и сказал, куда ты уехала. И с кем, - скрипнув зубами, выплевывает ядовито. – С мужем якобы. Насколько сблизились?
Вздрагиваю от опасных ноток, что режут воздух вокруг. Он ревнует меня?
- Я три недели в больнице провела. И до сих пор слаба, - увиливаю от ответа и прячу взгляд.
Подсознательно понимаю, что лучше соврать. В конце концов, передо мной мой муж. Настоящий. Которому я изменила.
Гадко. Но еще хуже осознавать, что меня обманули, использовали в каких-то своих целях.
- Я видел твою выписку, - чеканит муж и, все еще шмыгая носом от приступа аллергии, направляется вглубь квартиры. – Умница девочка, - тянется ко мне.
Не успеваю отклониться прежде, чем он поцелует меня. Однако в последний момент щеку подставляю. Губы горят после ночи с другим мужчиной. Кусаю изнутри до боли.