Глава 19.
Щурясь на ослепительном солнце, Ким вглядывался в равнины размякшего льда. Под круглосуточными солнечными лучами сосульки таяли и превращались в лужицы. Неустанная капель звучала, как тиканье секундной стрелки. Передвигаясь к острову Уорд-Хант, он шёл в сопровождении медведей уже три недели, останавливаясь лишь чтобы попить молока и закусить полосками из тюленины и рыбы, которые приносили ему медведи. Часто, пока он спал, медведи несли его на спине, чтобы не терять времени. Но этого было недостаточно.
Я не дойду, думал он.
Ким старался игнорировать комок страха, застрявший у него между рёбрами. Пот колол ему кожу на шее под фланелью и шерстью. Повсюду трескался лёд. В полутораметровых трещинах лёд превращался в слякоть, которая плескалась с глухим звуком. Кайры и чайки кружили над головой, время от времени ныряя за треской в расширяющиеся разломы. Не дойдешь, раз за разом говорил ему разом. Ты не дойдешь.
Приближалось лето.
Подходя к участку тонкого льда, Тэхён забирался на какого-нибудь из медведей. Передвигая гигантскими лапами, похожими на снегоступы, тот шёл по зелено-серому льду. Лёд топорщился волнами. Затаив дыхание, омега высматривал следы трещин на льду. Он продолжал ехать верхом, а медведи все топали по тонкому льду вдоль протоков талой воды. Через пять дней юноша с медведями дошли до места, где кончался лёд.
Прямо по ходу лёд метался по волнам, а потом рассыпался полузамерзшей жижей. Слякоть вздымалась рябью, а потом переходила в океан. Километры воды простирались между омегой и землей.
Парень уставился на воду. Всё было кончено. Он пришёл слишком поздно. Он застрял на паковых льдах. Все его великие помыслы о том, что он дойдет до края земли... Все, что ему удалось, — это дойти до края льдов.
Солнце рассыпало золото и драгоценные камни по льду и по воде. Быстро моргая, Ким вгляделся в танцующие волны. Плакать на морозе нельзя; этому отец научил его много лет назад. А еще он научил тебя сдаваться? Спросил омега себя. Это что, семейная традиция — не доходить до замка троллей? Яблочко от яблони?
— А ну хватит, — шепнул он себе. — Ты ещё не умер.
У него ещё оставались шансы: может, Хо прилетит, или... Второй счастливой возможности он так и не смог придумать.
Надеясь, что его осенит вдохновение (или посетит чудо), он обернулся на свою медвежью армию. Мимо них пробежала полярная лисичка — ничтожная точка на фоне этих бегемотов. Ей-то, легкой, как пушинке, не стоит переживать насчет тонкого льда. Если бы он был размером с лису, то, может, он бы смог переправиться на ту сторону на медвежьей спине и не промокнуть до нитки. Ким посмотрел на маслянисто-чёрную воду и вздрогнул. Отец называл её водой смерти: через пятнадцать минут начинает сводить мышцы, сознание мутнеет, и наступает смерть. Если он попытается поплыть без помощи мунаксари, то непременно замёрзнет насмерть.
Осталось только найти еще одного мунаксари, и проблема решена.
Он хмыкнул своим мыслям. Да уж, проще некуда. Миллиарды людей проживают целую жизнь, ни разу не увидев мунаксари и даже не подозревая об их существовании. Да, он знал, что они существуют, пусть их и не разглядишь, с их-то скоростями. Но если ему случайно не доведется узнать, где в данный момент происходит смерть или рождение...
Ответ пришёл так быстро, что он чуть не выкрикнул его вслух. Если омега станет свидетелем смерти какого-нибудь животного... Ким, не отрывая взгляда от лисички, соскользнул с полярного медведя. Он уже насмотрелся на лис, которые неделями преследуют медведей. Арктические лисицы были падальщиками и питались остатками медвежьих пиров. Но при таком скоплении медведей каждую жертву обгладывали буквально до костей, и лисам не доставалось почти ничего. Ким почувствовал, как заколотилось о ребра его сердце. Где-то на льду, позади них, была полярная лиса, умирающая от голода.
— Мы идем назад, — сказал омега, хлопая медведя по плечу. — Пошли. Возвращаемся по следам.
Если Тэ найдет другого мунаксари, он поможет ему спастись со льдов. А может, и того лучше: отнесёт его прямо к Медведю!
Ким стал продираться сквозь медвежью армию на север. Медведи кружили по льду и наблюдали за ним чёрными непроницаемыми глазами. Проходя, он гладил их мех, пытаясь успокоить:
— Я спасу его. Обещаю, что верну вашего короля домой.
Прошло пять часов, а он всё шёл и наконец увидел маленькую грязно-белую, почти желтую, тень на фоне белоснежного льда. Поземка поднималась вокруг него маленькими облачками. Тень почувствовала приближение Тэ и подняла голову: это был очень старый лис. Он был такой худой, что сквозь мех проступали ребра. Бедняжка, подумал он. Если бы медведи не сгрудились такой плотной толпой, у него был бы шанс прожить ещё сезон или два. Но с медведями соперничать он не мог.
Сбросив рюкзак, он встал на колени рядом с лисом. Тот откинул голову и закрыл глаза. Дышал он с трудом. Омега наблюдал, как рывками поднимается и опускается его грудная клетка; свистящие вдохи вырывались из его груди в такт со свистом ветра.
За спиной Ким услышал тихую медвежью поступь. Боковым зрением (зрение его было затуманено инеем на стеклах очков) он видел, что медведи приближаются.
— Еще немного, — пообещал омега им.
Еще немного — и его больше не будет на льду. Он будет на пути к Чонгуку. Если план сработает. Лисий мунаксари же должен прийти, правда?
А если полярный медведь будет умирать, никто не явится, подумал он. Их души... Он не знал, что случится с их душами. И если не будет никого, кто бы передавал их души новорожденным, то эти медведи, эти прекрасные медведи, вымрут уже в следующем поколении. Нет души — нет жизни.
Медведь рискнул всем, чтобы выйти за него. Он доверял омеге, думал, что омега выполнит его единственную просьбу. А он не выполнил. Ким обхватил свой живот. Даже сквозь все эти слои одежды он ощущалавыпуклость. Это... то, что он сделал... не оправдывало вреда, который причинил Тэ сам — пусть и не нарочно — этим прекрасным медведям. Он должен был дойти до него.
Лис вздрогнул, и его грудная клетка оседала... все ниже и ниже... словно сворачиваясь под мехом. Больше он не дышал.
— Мунаксари! — выкрикнул он.
И ничего не увидел.
— Лисий мунаксари! — сказал Ким. — Мне надо поговорить с тобой от имени медвежьего мунаксари!
Он должен быть здесь. Запасного плана у него не было.
— Ты знаешь полярного медведя? — раздался голос. Внезапно рядом с мертвым лисом появился ещё один. Ощетинив мех, он выгнул спину, точно кошка. — Скажи ему, что я виню его в гибели моих лисиц. Его медведи ходят стадами, а мои лисы голодают. — Он ощерился, и солнце засверкало на острых резцах. — Я буду жаловаться смотрителю Арктики.
С его густым белым мехом и изящной мордочкой, он выглядел похожим на помесь пекинеса и персидского кота. Вид не сказать чтобы грозный. Но все же этот разъяренный комочек шерсти обладал могуществом мунаксари.
Ким с трудом поднялся на ноги.
— Подожди, выслушай меня! Медведь... медвежий мунаксари... он попал в беду. Мне нужно, чтобы ты подбросил меня до замка троллей. Он находится к востоку от солнца и к западу от луны.
Его слова произвели мгновенный эффект: он словно переключился с ярости на тревогу:
— Он покинул своих медведей? Ох, мои лисы! — Лис откинул голову назад и завыл. — Мои лисы умрут от голода! Никто ещё оттуда не возвращался. Он никогда не вернется!
Его крики проникали ему в самое сердце. Он закрыл уши, чтобы не слышать.
— Нет, он вернется! — воскликнул Тэхён. Его папа ведь вернулся. Если Медведь смог спасти Ханыля, то Ким может спасти Чонгука. Он вернёт его домой. Он всё исправит. — Я могу его вернуть!
Вой оборвался; настроения у лиса менялись, как погода в весенний день. Теперь он молча уставился на него.
— А ты кто? — спросил он наконец.
— Ким Тэхён, — ответил омега. По мордочке лиса ничего нельзя понять. Он уже перешёл от ярости к тревоге, а оттуда к задумчивости меньше чем за тридцать секунд. Пожалуйста, пусть он поможет ему.
— Ты не мунаксари, — сказал он.
— Я муж полярного медведя.
— Занятный у тебя вкус.
Ким скрипнул зубами. Теперь он его высмеивал?
Его муж пропал и мучается где-то в плену у троллей, полярные лисы и медведи на грани вымирания, а он застрял во льдах по меньшей мере на четвертом месяце беременности, да еще и лето стремительно приближалось.
— Я прошёл сюда с самого Северного полюса не для того, чтобы выслушивать оскорбления какой-то плюшевой игрушки, — рявкнул омега. — Выбор за тобой, Пушистик: помоги мне и спаси лисиц, или не помогай и наблюдай за тем, как они будут умирать.
Пушистик облизал нос. Ким затаил дыхание. Либо ему удалось достучаться до сумасбродного мунаксари, либо он оттолкнул его от себя навеки.
— Я не могу отвести тебя туда, — сказал он наконец. — Замок находится к востоку от солнца и к западу от луны. Это за пределами моей области. Я не могу покидать льды. За лис, что живут на земле, отвечает другой мунаксари.
— Тогда помоги мне найти другого мунаксари, — сказал Тэ. Должен же быть тот, кто может перемещаться со льда на землю. Он быстро оглядел лёд, небо и море.
В океанских водах кит поднял свой закрученный бивень. Медленно, величественно второй рог поднялся из воды. Словно в древнем ритуале, двое нарвалов скрестили рога.
— Позови кита, — сказал он.
— Он тебе не поможет. Ты не мунаксари, и ему нет дела до судьбы полярных медведей или моих лисиц.
Надо решать проблемы по порядку, подумал парень, поднимая рюкзак на плечи.
— Просто сделай это. Пожалуйста, Пушистик.
* * *
Океан пенился у его ног. Морские птицы с резкими криками шарахались от воды. На секунду они закрыли небо крыльями.
— Он идет, — сказал лис.
Волны всколыхнули лёд, и Ким чуть не упал. В нескольких сантиметрах от кромки льда из воды, словно подводная лодка, показалась гладкая темная спина. Она всё поднималась и росла, росла, росла. Ким смотрел, не отрывая глаз. Полярный кит поднял голову над бушующей водой. Он разинул пасть, и Тэхён увидел бахромчатые пластины китового уса, заполнявшие его рот почти целиком. Водоросли, ракушки и ряска лепились к их мокрой ткани. Нет, обычный кит не мог быть настолько громадным.
Колосс закрыл рот, и на лёд хлынули волны. Ким спешно отступил: холодная вода обрызгала ему муклуки. За его спиной затрещала ледяная пластина. Он оглянулся через плечо: от удара волны трещина во льду зияла все шире. По обе стороны от разлома ждали его полярные медведи, встав плечом к плечу. Его прекрасные медведи. Их вид придал ему сил.
— Мне нужна твоя помощь.
— Ты не мунаксари, — голос его гремел, словно барабан. Ким вздрагивал от каждого слога: у него заболели барабанные перепонки.
— Я нет, но мой муж — да. Он мунаксари полярных медведей.
Поднимаясь выше из воды, огромный, как мифическое чудовище, полярный кит пророкотал:
— Может, и так, но ты нет. У тебя нет с нами никаких связей.
Льды загремели, точно началось землетрясение. Брызги и ветер хлестали его по лицу. Он расставил ноги, чтобы не упасть, и схватился за ремни своего рюкзака. Внезапно он понял: если он сейчас утонет, этот кит не будет его спасать. Подняв на левиафана взгляд, омега сказал:
— Я связан с ним. Мы произнесли клятвы.
— Мы все связаны какими-то обещаниями, — напевно проговорил он.
Ким откинул волосы с глаз и прищурился на кита. Он заслонял собой солнце.
— Пожалуйста. Ты должен помочь мне добраться до замка троллей.
— Никто из живых туда не ходит.
— Просто перенеси меня через океан, — умолял он. — Только до берега. Дальше я сам найду дорогу. Но, пожалуйста, помоги мне сбежать с этих льдов.
— Я не помогаю людям.
— Медведи умрут, если я не спасу их мунаксари, — сказал парень. У него нет права на неудачу. Его возлюбленные медведи исчезнут с лица земли. — Помоги мне ради них.
Кит неспешно плыл навстречу ломающемуся льду. Льдина зашаталась, и Ким всплеснул руками.
— Медведи меня не волнуют, — сказал кит.
Но ведь хоть что-то должно его волновать! Он пытался придумать что-то ещё, и тут его осенило.
— Я ношу под сердцем ребёнка Медведя. Одного из вас. Будущего мунаксари.
Кит пустил из дыхала фонтанчик. Ким с воплем закрыл голову руками и нагнулся: его обдало ледяными потоками морской воды.
— Ты рискуешь жизнью мунаксари, — прогремел кит. — Этого нельзя допустить.
Тэхён услышал, как рядом с ним зашипел и застонал полярный лис:
— Ты носишь в себе будущее целого вида и всё равно решил отправиться в такой путь? Да ты смерти своей ищешь!
Нет, только не это. Он только всё испортил.
— Но я должен спасти...
— Я не могу допустить, чтобы ты рисковал жизнью будущего мунаксари, — проговорил кит.
— И я не могу! — отозвался Пушистик.
— Ты должен оставаться на льду, где тебе самое место. — С этими словами кит скрылся в толщах воды, подняв за собой огромную волну.
Ким поспешила прочь от брызг.
— Но я умру, если останусь!
Он умрет, медведи умрут, лисы умрут. Медведь останется в замке троллей, от которого Хан кричал по ночам.
— Медведи присмотрят за тобой, пока не родится ребенок, — сказал Пушистик. — А когда он вырастет, у медведей будет новый король. Мои лисы будут жить, и всё станет, как положено.
Он покачал головой. У него сжалось горло. Надо заставить этого лиса помочь ему. Нельзя терять ни единого шанса спасти Медведя.
— Кит! — крикнул омега в волны. Слышит ли он его? Пожалуйста, пусть услышит. Мерцающие волны всё ещё крутились водоворотами после того, как он ушёл под воду. Ким крикнул в глубину: — Ты хочешь, чтобы этот бесценный ребёнок жил? Тогда сохрани жизнь его папе!
Он разбежался и нырнул в Арктический океан.