Глава 2
Увиденное повергло барда в шок. Удобно усевшись на одеяле и подтянув колени к груди, парень сосредоточенно переговаривался (Перешептывался, перешипевался – как это вообще правильно назвать?) с крупной гадюкой, что свернулась напротив него в аккуратные тугие кольца, и смотрела прямо на мальчика, подняв треугольную голову.
К появившемуся Лютику они повернулись синхронно, Гарри тут же подскочил и совершенно не беспокоясь из-за змеи кинулся к барду, крепко его обнимая.
– Лютик! Я так рад, что ты вернулся! Шиа сказала, что в деревню приезжало много вооруженных всадников, и я за тебя беспокоился.
– Шиа? – вопросительно приподнял бровь Лютик. Ему было очень приятно, что мальчик встречает его так тепло, но змея откровенно пугала.
– О, мы познакомились случайно, у нее оказывается неподалеку гнездо, вот я и услышал, как она ругалась на испортившего ей охоту ежа, – с восторгом рассказал Гарри, тепло поглядывая на все так же спокойно сидящую змею.
– Значит, ты можешь с ними общаться. Потрясающе! – Лютик припомнил слышанное раньше от Гарри шипение. Оказывается, это были не невнятные звуки, а мальчик, просто не отдавая себе отчета, срывался на другой язык. – Твоя новая подруга меня не укусит?
– Нет, конечно, Шиа очень умная! Да и ей уже пора по своим делам: гнездо надолго оставлять нельзя, а подкрепиться необходимо. – Гарри снова повернулся к змее, что-то прошипел и поклонился, а у Лютика возникло острое желание протереть глаза, когда змея тоже ответила подобием поклона.
– Ох, малыш, чувствую, я с тобой не соскучусь! – мягко рассмеялся бард, проводив взглядом скрывшуюся в траве пеструю ленту.
– Я не малыш, мне пятнадцать!
– Поговорим об этом через несколько месяцев, ладно? Когда ты откормишься и хоть немного окрепнешь. Ты будто неделями не ел, куда только родня твоя смотрела? – покачал головой бард.
– Я сирота. Давно... А дяде с тетей я не был нужен. Спасибо, хоть, терпели меня, на улицу не выгоняли, – помрачнел Гарри, и тут же был снова прижат в крепкие объятья.
– Теперь ты нужен мне, несмотря на столь неожиданно сложившиеся обстоятельства. И я обещал о тебе позаботиться. Так что давай, разбирай обновки и примеряй! Надеюсь, с обувью я не ошибся, – Лютик выдал Гарри сумку и следующие полчаса искренне наслаждался бурными восторгами, которыми фонтанировал паренек при виде каждой купленной для него вещи.
А уж кинжал он принял практически со священным благоговением, после чего ни в какую не хотел выпускать его из рук. Лютик только посмеивался, мол, посмотрим, что ты скажешь, когда я начну гонять тебя с ним до седьмого пота.
В своих ожиданиях, однако, бард ошибся. Привычный к непростым испытаниям, о которых Гарри понемногу со временем ему рассказал, парень занимался охотно и невероятно усердно, порой даже самого Лютика уматывая по полной программе.
Спустя полгода их странствий Гарри заметно окреп, чуточку вытянулся в росте и стал шире в плечах, в целом же оставаясь таким же худощавым и жилистым.
Уже сейчас по нему было видно, что, то ли из-за тяжелого детства, то ли из-за собственной склонности организма, но быть крупным или особо мускулистым ему однозначно не светит, а вот еще подрасти – запросто. Лютик все шутил, что у всех нормальных людей съеденное мясо уходит в мышцы, а у волшебника – только в общую длину.
Теперь они не боялись заходить в жилые места вместе, хоть и все равно проявляли разумную осторожность, стараясь держаться подальше от участившихся патрулей. Гарри натягивал на голову глубокий капюшон, почти полностью скрывающий лицо, а Лютик в случае чего говорил, что его спутник пострадал при пожаре и его уродовали страшные ожоги. После такого объяснения под капюшон уже никто лезть не пытался: ужасов простому люду и без обожженной морды незнакомца было более чем достаточно.
Больше всего барда волновали изменившиеся повадки парня. В Гарри все сильнее проявлялись откровенно змеиные черты, и бард не представлял, чем это может закончиться.
Постепенно менялась пластика движений: молодой волшебник мог надолго замирать в неестественной для людей неподвижности, сменявшейся стремительными действиями. Громкие восклицания, сильный шум и слишком резкие движения его непроизвольно нервировали, особенно когда последние были направлены в сторону барда.
Надо отдать должное, парень прекрасно держал себя в руках, но волны раздражения, а то и натуральной агрессии, когда какой-то перепивший гуляка близко подваливал к Лютику, хлопал его по плечу или делал еще что-то в таком духе (не особо приятное, но вполне терпимое и даже привычное за столько-то лет выступлений по кабакам), для самого барда были почти осязаемы. Он только удивлялся, как остальные этого не замечают.
Потом, оставшись наедине, когда приходило время устраиваться на ночлег, Гарри тихо сердито шипел и все порывался пробовать возле барда языком воздух, чего поначалу Лютик побаивался непроизвольно, а потом привык. А когда они укладывались спать, частенько мерзнувший мальчишка опутывал Лютика всем собой, только таким образом способный крепко заснуть, уверенный в безопасности своего сокровища.
Эта черта, кстати, музыканта безумно умиляла. У Гарри будто обострился инстинкт чувства семьи. И этой бесценной семьей для него был именно бард, которого он всей душой обожал и даже пытался оберегать и заботиться, по мере возможностей.
Выражалось все в небольших, но приятных мелочах. То Гарри аккуратно оттеснит от Лютика слишком бесцеремонно пристающего поклонника, то подсунет нагло стащенный у корчмаря сладкий пирог или, до чертиков довольный собой, притащит с охоты молодого олененка, которых периодически успешно добывал благодаря необычайной для человека скорости и ловкости. А когда их однажды попыталась обобрать в темном переулке троица мерзавцев, не ищущих по жизни честного заработка, Гарри моментально выскользнул вперед, закрывая Лютика собой.
Зимой им пришлось не сладко. Купленная парню утепленная куртка хоть немного и спасала, но все равно он постоянно мерз, от чего его характер заметно портился, и Гарри почти все время ходил в раздраженном состоянии.
Однако, надо отдать должное, на барда его настрой никогда не влиял: с Лютиком Гарри всегда был ласков и улыбчив, не допуская даже мысли выплеснуть дурное настроение на единственного дорогого человека.
На посторонних подобное благодушие не распространялось, и Лютик старался по возможности избегать людных мест, опасаясь, что его юный подопечный может дать волю скопившемуся напряжению. Это могло грозить им серьезными проблемами, ибо кинжалом его примерный ученик орудовал уже на порядочном уровне.
– Прости, из-за меня тебе приходится морозиться в лесу вместо нормальной постели, – понуро повинился Гарри одним из вечеров, когда им пришлось устраиваться на ночлег в небольшой укрытой высокими сугробами пещерке.
Выбора у них в тот раз не оставалось. В поселок, где они собирались остановиться, приехал какой-то местный управленец, вроде как собирать недостачу по налогам. Платить и без того обедневшему люду было нечем, так что на теплый прием сборщик мог не рассчитывать. Поэтому тот был еще и с хорошим вооруженным сопровождением, что кажется только повышало градус общего недовольства.
Предчувствие подсказывало Лютику, что драке быть и, возможно, неслабой. А кто в такой ситуации будет разбираться, кто местный, а кто просто неудачно заглянувший отогреться путник? Вот и решили они от греха подальше свалить в лесочек к замеченной ими на пути небольшой пещерке.
Внутри, как ни удивительно, было относительно чисто и совсем не ощущалось звериного духа, значит, застать спящего обитателя им не грозило. Они поспешили разложить костер, правда, разгорались промерзшие и отсыревшие дрова, что они насобирали в округе, очень долго и поначалу сильно чадили.
Прогреть выстуженные зимой камни было почти невозможно, но это было все же лучше, чем сидеть задницей в сугробе.
– Это ничего, мой дорогой, – Лютик ласково потрепал своего подопечного по волосам.
За прошедшее время он успел полюбить мальчонку, как родного сына. Забота о Гарри стала настолько естественной, само собой разумеющейся, что любые неудобства воспринимались с несвойственным прежде барду терпением.
Раньше Лютик бы просто спрятался на время морозов под крылом какой-нибудь знатной дамы, а те немногие разы, что холода заставали его в компании Геральта, он буквально сводил с ума постепенно зверевшего ведьмака своими бесконечными жалобами на холод и неудобства.
Хотя, если уж на то пошло, по-настоящему простудиться или серьезно заболеть Лютик не мог в принципе. Только вот секрет свой он старательно оберегал, а то Геральт с радостью бы его прибил за все те случаи, когда вынужден был потакать капризам менестреля.
Перед Гарри он не притворялся, практически полностью сняв все маски и с легким любопытством ожидая, когда же мальчик сообразит и задаст барду тот самый вопрос.
– Мне правда жаль, Лютик. Я не знаю, что делать. Чувствую, постоянно чувствую, как меняюсь и никак не могу это контролировать, – Гарри зажмурился, подышал на замерзшие руки, а потом и вовсе протянул их почти к самому огню.
– Мы можем попытаться связаться с моими старыми знакомыми. Отношения у нас были, конечно, не самые теплые – это мягко говоря... Но твое состояние меня беспокоит куда сильнее, – Лютик покопался в сумке и протянул Гарри хлеб и хороший кусок вяленого мяса. Посмотрел, как тот жадно принялся за еду, но почти тут же поморщился. – Все еще болят зубы?
– Не болят, скорее немного ноют десны позади передних зубов. Там какие-то странные уплотнения образовались, и, сдается мне, они тоже идут от моих ядовитых предков, – тщательно прожевав кусок жестковатого мяса, ответил парень. – А что за знакомые?
– Встречал я с Геральтом пару чародеек, Трисс и Йеннифер. Последняя весьма сильна, правда стерва редкостная, – на это замечание барда Гарри только хмыкнул. Видимо, нужно было иметь и правда поганый характер, чтобы такой добряк, как Лютик, отзывался о ней столь резко.
– Тебе это будет тяжело. Мне бы не хотелось, чтобы ты снова переживал неприятные воспоминания, – отложив еду на расстеленный в роли салфетки платок, парень по-звериному боднул Лютика в плечо.
За проведенное вместе время они постепенно раскрылись друг перед другом, рассказали свои истории. И хотя Гарри о своих злоключениях старался говорить предельно лаконично, чертовски боясь, что его рассказ будет похож на жалобы, Лютик все же многое понял из недосказанного про этого отважного, верного своим близким и привыкшего не щадить себя мальчишку, несправедливо недолюбленного за всю свою жизнь.
А у Гарри, ценящего дружбу превыше всего, даже собственной жизни, возникло острое желание сказать пару ласковых одному здоровенному беловолосому ведьмаку, за все «хорошее», что он сделал по отношению к единственному другу. И разница в возрасте и комплекции его совершенно не пугала. После Темных Лордов, гоняющихся за ним с самого детства, ему в принципе было сложно испугаться кого-то сильнее его.
– Другой вопрос, – продолжил разговор Лютик, – что я не имею ни малейших представлений, где сейчас искать чародеек. Из больших городов их выгнали, да и практиковать открыто им не позволено. Возможно, они вообще давно уехали из страны. Можно попробовать порасспрашивать общих знакомых. Но тогда надо идти в Новиград, а для тебя это чрезвычайно опасно.
– Черт! Замкнутый круг получается.
– В любом случае, сейчас главное – дотянуть до весны, не попавшись ни стражникам, ни какой-нибудь оголодавшей нечисти на зуб, – пожал плечами Лютик.
– Кстати, меня это давно удивляет: по словам местных, да и по твоим рассказам, тут должно кишмя кишеть всякими гулями, утопенцами и эндриагами. Так почему нам так везет и никого серьезнее волков, которые почему-то от меня шарахаются, мы с тобой до сих пор не встретили? – этот вопрос давно вертелся у Гарри в голове, но он то забывал за более насущными делами, то отвлекался на куда более интересные вопросы.
– Утопцами, – поправил его Лютик и чуть самодовольно улыбнулся: – Ты не забывай, я почти двадцать лет путешествовал с ведьмаком, так что чуйка на неприятности у меня развилась ого-го как! Во всяком случае, в отношении нечисти, – подумав, уточнил он. – Я хорошо запомнил их места обитания и разные признаки, по которым можно опознать место, где водятся твари. Так что все опасное я просто старался обходить десятой дорогой. А некоторые, послабее, могут в самом деле чувствовать твою нечеловеческую природу. Ты уж прости, что так говорю.
– Да я уже привык, ну, насколько это возможно, – смиренно махнул рукой Гарри. – В любом случае, змей, знаешь ли, побаиваются многие.
– И это очень правильно! Особенно, если хочешь жить, – раздался неожиданно хриплый мужской голос у входа в их убежище.
Гарри взвился на ноги, выхватывая кинжал, едва только услышал первые слова чужака, и принял боевую стойку, закрывая собой Лютика, готовый броситься на возможного врага. При виде крупного мужчины, с удивительной легкостью просочившегося в довольно узкий проход, так что они, по сути, оказались в ловушке, он оскалился и непроизвольно зло зашипел.
– Какая занятная змейка! – неприятно ухмыльнулся вошедший. Он был рослый и широкоплечий, что еще больше подчеркивала не сковывающая движения даже на вид непростая кожаная броня с кольчужными вставками.
Слабый свет костра позволял рассмотреть выбритую наголо и, кажется, покрытую шрамами голову, широковатое лицо с грубыми, словно высеченными из камня чертами и... желтыми кошачьими глазами, которые охнувший Лютик никогда бы ни с чем не перепутал.
– Ведьмак! – мгновенно сообразил бард.
– Молодец, догадливый малый. А вы что за нечисть? – все с той же кривой улыбкой уточнил тот. Вид его на первый взгляд был расслаблен, только вот ни Гарри, ни Лютик к такой расслабленности доверием не располагали. И для того, чтобы достать серебряный меч, ведьмаку много времени не нужно.
– Мы не нечисть, – сообщил Лютик, успокаивающим жестом положив руку парню на плечо. Тот был напряжен, как взведенный арбалет. – Я странствующий бард, а это мой сын. Мы не причиняем вреда добрым людям.
– Это ж какую гадину ты трахнул, что у тебя сынок такой получился? – хохотнул ведьмак и заметил: – Да и как-то молод ты для папаши, сам будто от мамкиной сиськи едва оторвался.
– А я приемный, – недовольно сощурился Гарри. Ведьмак его все больше раздражал. Еще как назло припухлости во рту стали болеть намного сильнее, что точно не добавляло ему хорошего настроения.
Неприятно ноющее место все тянуло потрогать языком, и вдруг Гарри несколько раз быстро удивленно моргнул: кончик языка нащупал пару лишних невесть откуда взявшихся клыков. Очень-очень острых, и – Гарри почему-то был в этом абсолютно уверен – ядовитых.
– Я, конечно, давно уже знаю, что ведьмаки не любители любезных речей, – заговорил Лютик и попытался было подойти ближе, но тут же был удержан и с сердитым шипением водворен обратно за спину, в безопасность, как инстинктивно считал Гарри.
Лютик вздохнул и покорно остался стоять, положив обе руки парню на плечи, благо, ростом Гарри все же был пониже и выглядывать из-за него барду не приходилось.
– Не стоит смеяться, – сделал замечание ведьмаку Лютик: – Гарри хороший юноша и просто защищает семью. Что же касается моего возраста, – чуть тщеславно усмехнулся он, – то спасибо за комплимент, но мне уже сорок. Возможно, ты даже слышал обо мне. Я Лютик, много лет странствовал вместе с Белым Волком и воспел его подвиги не в одной достойной балладе.
– Ты дружок Геральта? – удивился ведьмак. Ядовитой насмешливости в нем сразу поубавилось, вместо этого взгляд загорелся нескрываемым интересом, – Да, я слышал о тебе! Он пару раз жаловался на назойливую балаболку, что прилипла к нему крепче любого банного листа.
– Вот ведь говнюк, утопца ему в зад! – не удержавшись, прошипел Гарри, который каждый раз бесился, когда упоминали ведьмака, так обошедшегося с его Лютиком.
Услышав замечание, ведьмак запрокинул голову и расхохотался в голос. Вся ситуация его все больше забавляла.
– Я передам ему при встрече твое душевное пожелание, малец! Ладно, а теперь расскажи-ка мне, что ты такое? На проклятье не похоже, да и не чувствую я от тебя ничего особенного, и медальон не реагирует, – только после этих слов Лютик сообразил попытаться понять, к какой школе относится ведьмак.
– О, Святая Мелителе! Неужели ты из Школы Змеи? Говорили, что из вас давным- давно никого не осталось!
– Ну, почитай, так оно и есть, – развел руками ведьмак. – Я последний остался. Не в чести наши братья стали в последние годы: почти всех перебили. Это сейчас, на фоне того, как Радовид бесится, белены объевшись, да нильфы на пятки наступают, всем уже стало наплевать, какой ты школы ведьмак, если сожравшего последнюю корову гуля завалишь. А теперь не заговаривайте мне зубы и давайте объясняйтесь, почему геральтов бард, которого он повсюду ищет, по лесам да урочищам со странным змеенышем таскается.
И ведьмак невозмутимо уселся возле костра по другую сторону от Лютика и Гарри.
– Геральт меня ищет? – удивился Лютик. Увидев недовольную рожу ведьмака, он замахал на него руками: – Ладно, не психуй, расскажем мы все. Гарри, ты же не против? Возможно, он сможет нам помочь.
– Хорошо, как скажешь, – не очень-то довольно согласился молодой волшебник, но кинжал все-таки в ножны убрал под снисходительный хмык ведьмака. Они снова сели, расправив поудобнее сбитые при появлении чужака одеяла, причем Гарри все равно постарался устроиться так, чтобы быть хоть немного между Лютиком и их новым знакомым. Кстати, о знакомстве!
– Может сударь ведьмак хоть скажет, как его зовут? – без малейшего пиетета поинтересовался Гарри. – А то неприятно получается: ты наши имена знаешь, а мы твое нет.
– А зачем тебе мое имя, малой?
– Мало ли, разыскать понадобится, – нагло, чуть ли не угрожающе ухмыльнулся парень. – Причины разные бывают...
– Видать не обламывали тебя еще, малец, уж больно гонора в тебе много, – со странной интонацией заметил ведьмак. И не понятно было, то ли его раздражает поведение мальчишки, то ли даже отчасти нравится.
– Пообламывали, ведьмак, попытались во всяком случае, и не раз. Я свое отбоялся. А уважение еще заслужить надо, – Гарри уверенно смотрел в желтые кошачьи глаза. Правда, едва его плечо легко сжали тонкие ласковые пальцы, парень тут же затих и как-то обмяк – Лютика Гарри слушался беспрекословно. Если, конечно, не шла речь о защите барда, тогда голову затуманивали инстинкты.
– Лето из Гулеты – так меня зовут. Интересный ты парень, Гарри. Давай, змейка, рассказывай, откуда ты такой взялся.
И они рассказали. В общих чертах, не вдаваясь в слишком личные подробности, но основные проблемы – с маскировкой и самоконтролем – Лютик озвучил.
– Вот оно как... – задумчиво протянул Лето и вновь замолчал. Мальчишка – чародей из другого мира. Да еще и с необычными змеиными мутациями, или как там это у них называется.
В целом, ему это было знакомо. У всех ведьмаков, в любых школах, после испытаний травами и тренировок проявлялось что-то вроде своего внутреннего зверя, который порой пытался прорваться. Только вот так сильно это не проявлялось никогда.
Идея была безумной, но именно такие обычно ведьмака и привлекали. Поэтому после довольно долгой паузы, Лето обратился к парню, что тихонько сидел, устроив голову на плече у барда и смотрел в огонь:
– Обращаться к чародеям я вам не советую, даже к знакомым. К незнакомым – тем более. Они или откупятся тобой, пацан, или и вовсе с большой охотой на опыты да исследования пустят – пикнуть не успеешь.
– И что ты предлагаешь? – взволнованно спросил Лютик. Он все-таки хотел для своего подопечного лучшей жизни, чем до конца дней своих скрываться по лесам.
– Есть один вариант. У ведьмаков странности во внешности мало кого удивят, даже глаза твои измененные. Мало ли, мутация криво прошла... Геральт, вон, седым моментально стал, – пожал плечами Лето.
– Предлагаешь стать ведьмаком? – удивился Гарри, а потом уныло вздохнул: – Как, интересно? Школ ваших, Лютик говорил, не осталось. Даже легендарный Каэр Морхен теперь лишь печальный приют для последних представителей Школы Волка.
– Смотрю, Лютик тебе многое рассказал.
– У нас друг от друга секретов нет, – парень тепло посмотрел, обернувшись, на барда и получил полностью согласный кивок.
– Очаровательно, – хмыкнул Лето. А потом посуровел и посмотрел на парня в упор, удерживая на месте твердым взглядом: – Я предлагаю тебе, Гарри, стать моим учеником. Испытание травами тебе проходить не нужно, твой организм и так изменен. Но научить тебя всему, что знаю и умею, я могу. Только ты должен быть готов к тому, что легко это не будет и займет годы, на протяжении которых ты должен будешь мне подчиняться. Беспрекословно.
– С этим у меня всегда были проблемы, – сообщил Гарри без вызова, просто делясь жизненным опытом.
– Ничего, дисциплине я тебя научу. Подумай, как следует. Жизнь ведьмака, конечно, не сахар. Но мало кто еще способен столь полно повидать мир. Да и защитить себя и близких всегда будет больше возможностей.
Гарри снова обернулся к Лютику, заглядывая ему в глаза, без слов прося совета.
– Решай, малыш, как сам захочешь. Я в любом случае буду всегда на твоей стороне, – тепло улыбнулся ему Лютик и ласково растрепал волосы.
– Мы сможем видеться? – расставаться с едва обретенным родным человеком Гарри не хотелось. Он слишком прирос к барду, привязался к тому, кто полностью раскрыл ему свою душу, получив в ответ не меньше.
– С Лютиком-то? Да пусть вообще хоть все время болтается с нами. Ему не привыкать, – проблемы в барде Лето не видел. Хочет – пусть ходит на здоровье. Тем более, человек, способный столько лет выносить паршивый характер Белого Волка, сам по себе чертовски интересен.
– Тогда я согласен.