Часть 4
Чисто-белый мягкоперый голубок, впервые за долгое время выпущенный из клетки, сидел на литом кольце в самой верхней ее части, нервно переступая, и с жадностью глотал желтоватые ячменные зерна с подставленной ладони. Осмелев, перебрался на запястье, поворковал, устраиваясь, и вновь принялся за угощение.
— Ты же понимаешь, что это ненастоящий голубь и ему не нужна еда? — хмыкнув, спросил Мистикус, вновь складывая руки на груди. Задумчиво оглядел эльфа, стоящего у окна, одетого лишь в одну только лиловую мантию, даже не запахнутую, как он поглаживает пальцем встопорщенные перышки на голове птицы и подталкивает зернышки под клюв, чтобы голубю не приходилось тянуться и ерзать, расцарапывая запястье.
— Он красивый, — возразил Эленхел, имея в виду вовсе не голубя, а то, чем он являлся: сердцем, ни много ни мало. Источником магии, сердцем всего острова и не только его.
— Да, но одно с другим не связано.
Эльфийский чародей, кажется, так не считал, потому что лениво повел плечиком и бросил мимолетный взгляд на некроманта, стоящего у двери в ванную комнату. Вернее, то была просто комната, свободная и пустующая, и так уж получилось, что оказалась соседней, смежной со спальней некроманта, потому именно туда притащили огромную бадью для стирки, найденную где-то в закромах и призванную заменить медную ванную. Эленхел плотнее запахнул полы мантии, ссадил голубя назад в клетку и прикрыл дверцу, чтобы тот не вылетел.
Мистикус вздохнул.
— Твоя ванна готова. Все еще злишься?..
— Возможно, — эльф планировал злиться долго и со вкусом, и закатить еще не один справедливый скандал, прежде чем наконец смилостивиться и простить глупого некроманта, по чьей милости они упустили немало времени.
— Но ты останешься?..
— Я еще думаю.
— О, боги!.. ну что мне сделать, как мне тебя убедить? Что ты хочешь, только скажи, Эленхел, и я сделаю!
— Тогда ответь, зачем мне оставаться здесь, в холодном, полном мертвяков замке, где даже нет нормальной ванны и мыла, а камин не топили последние лет двадцать?
— Камин в моей спальне не затапливался никогда, — поправил его Мистикус, чем вызвал недовольно фырканье. — Почему бы не остаться затем, что я хочу этого?
— Стало быть, планируешь удерживать меня здесь насильно?
— Я склоняюсь к мысли, что о своем «хочу» ты позаботишься сам.
— У меня нет желания вновь становиться твоим учеником, так зачем еще мне здесь оставаться?..
— Потому что менее часа назад я сказал, что люблю тебя, Эленхел. Даже такого капризного и вредного, и даже если ты упорно не желаешь смотреть на меня, надувшись, как мышь на крупу, — некромант подошел ближе, протянул руку и провел ладонью по волосам эльфа, едва касаясь, снимая с них металлические заколки в форме цилиндров, и заправил прядку за ухо. — И если ты сейчас не пойдешь в ванну отогреваться, то воду придется разогревать парочкой «Огненных стрел», и будешь тогда вариться в кипятке.
Эльф хотел бы удержать серьезное, неприступное выражение на лице, но уголки губ все равно дрогнули в подобие улыбки. Он впервые слышал, чтобы Мистикус так говорил, воркуя.
— То, что я ночую в твоем замке, а не корабле, еще ничего не значит.
— Разве? Мне казалось, ты ночуешь в моей постели, Эленхел, — а выбора иного и не было, поскольку в прежние ученические покои эльфийского чародея никто не заходил с тех самых пор, как он покинул их, громко хлопнув дверью напоследок. Словом, там уже много лет не убирались.
— Я еще не согласился!
— Так соглашайся. Что, кроме гордости и упрямства, мешает сделать это? Отвечая на твой предыдущий вопрос, за тем ли я зову тебя к себе в спальню… да, теперь это предложение.
— Предложение провести ночь с мертвецом?
— Мое физиологическое состояние все же смущает тебя?
— Нет, — после небольшой паузы все же ответил Эленхел, делая шаг вперед, последний оставшийся между ними. Неспешно, рискуя расстаться с драгоценным теплом, выпростал руки из-под мантии и коснулся груди некроманта. Без своей лиловой накидки Мистикус казался еще выше, еще более угловатым и нескладным, худым и высохшим, будто скелет, обтянутый кожей. И плотной тканью, смеси шелка с шерстью, обернутый в нее буквально с ног до головы. Эленхел провел ладонями вдоль всего ряда мелких пуговичек и петелек. Камзол, сшитый в талию, с длинными рукавами и стоячим воротником, как у колета, сидел очень глухо и не оставлял ни кусочка открытой кожи ниже челюсти, скрывая Мистикуса от запястий и до самого подбородка.
— Ты был прав, — пробурчал эльф себе под нос, обнимая некроманта в талии, утыкаясь лбом ему в грудь, и сцепил руки у него за спиной. — Ни твой вид, ни вид твоих мертвых гниющих слуг не вызывает у меня отвращения. Так странно, ты пахнешь корицей…— а едва заметный гнилостный душок придавал этому пряному яркому запаху некую неестественную сладость.
— Понимаешь ли, гнить мне не хочется, вот и…
— Помолчи.
— Как скажешь, только… ванна остывает, Эленхел, — эльф опять недовольно и гневно засопел, и Мистикус понятливо заткнулся, заключив его в объятья. Однако через некоторое время эльфийский чародей отстранился, поднял голову и требовательно уставился на него в ожидании. Мистикус все же спросил с некоторым сомнением:
— Уверен?.. — а в качестве ответа эльф просто схватил его за край воротника, рывком пригибая, и сам приподнялся на цыпочках, чтобы дотянутся. Эленхел прижался к растрескавшимся и порванным, ссохшимся губам своими. Покрытые трещинами с сухими и твердыми краями, словно вопиющие открытые раны, они были жесткими, как и на вид, и холодными, как и все тело некроманта. А когда эльф отстранился спустя несколько секунд, открыв глаза и тихо чихнув, то в задумчивости коснулся собственных губ, вероятно, почувствовав. Ощутив этот горьковатый и пыльный, царапающий нюх своим бальзамическим, земляным привкусом… запах мирры, большей частью перекрывающий все тот же душок разложения. Большей частью, но все же не весь.
Мистикус невольно напрягся, ожидая и даже несколько опасаясь реакции Эленхела, но вот морщинка на его переносице разгладилась, эльф хмыкнул, что-то для себя определив, а после решительно подвинул некроманта в сторону, проходя в соседнюю комнату. И по пути расстался с мантией, просто скинув с плеч.
Усмехнувшись и покачав головой, Мистикус поднял свою мантию с пола, повесил на спинку кровати и, разворошив угли в камине, выгреб часть и медную грелку на длинной ручке, взамен подкинув новых дровишек. Давно лишенный потребности спать, некромант свою кровать использовал как склад для вещей. Белье на ней уже истлело и по виду напоминало чей-то прохудившийся саван, да и воняло так же — как будто из могилы. Перина свалялась до безобразия, но, к счастью, её удалось немного подновить, выбив скопившуюся пыль и основательно проветрив. Несчастный дворецкий-висельник, чьи пальцы хорошенько поджарились, пока он впервые в посмертной жизни разводил огонь в камине, чуть не лишился и рук, свесившись с балкона, чтобы перетряхнуть отсыревший пух. Застеленную чистыми, хоть и такими же старыми, но еще целыми простынями и покрытую эленхеловым меховым покрывалом постель следовало прогреть, прежде чем приглашать туда расчихавшегося эльфа. Комната уже более-менее успела прогреться, и Мистикус надеялся, что вскоре и температура его тела, колеблющаяся на уровне окружающей среды, тоже немного поднимется. Он не хотел отбирать чужое тепло, даже если Эленхел был готов великодушно поделиться им, как и обещал в прошлом.
Расправившись с грелками, Мистикус подождал еще какое-то время, от безделья вышагивая взад-вперед по комнате, а после прихватил мантию и отправился проведать эльфа из ванной. Впрочем нет, это была не привычная его изнеженной натуре керамическая или медная ванна, это была просто большая деревянная кадка, собранная из досок и опоясанная дважды металлическим обручем, как бочка. Однако эльф все же смог влезть туда целиком: сгорбившись, обнял свои коленки вытянутыми руками и погрузился по самые уши, периодически пуская носом пузыри, из-за которых от поверхности воды начинал поднимать пар. Оригинально, отметил Мистикус, греть воду «Дыханьем Ада», наделяющим способностью наносить огненный урон любыми базовыми атаками, он бы не додумался. А так, побултыхался чуть-чуть, и водичка вновь горячая.
— Согрелся? — Мистикус присел рядышком и положил локти на бортик.
— Угу, — невнятно пробормотал Эленхел, чуть приподнимаясь и показываясь из воды примерно по плечи. Прикрыв глаза, откинулся назад и со стоном вытянул ноги, привалившись к бортику. Дерево, даже хорошо отполированное, было слишком жестким, края досок больно давили на затылок, и лежать так долго было невозможно, к тому же, даже в таком положении не получалось полностью вытянуть ноги. Тогда Мистикус взял со стула приготовленное полотенце, свернул в несколько раз и услужливо подложил эльфу под голову, придерживая одной рукой, чтобы оно не сползло в бадью. Расправил намокшие и потяжелевшие волосы чародея, откинув их назад, пальцами другой руки коснулся заостренного ушка, обводя раковину и каждый выступающий хрящик, после костяшкой согнутого пальца погладил у виска, вдоль скулы, по линиям татуировок, пытаясь представить себе, как это. Насколько мягкая и горячая его кожа?.. такая гладкая и нежная на вид, какова она на ощупь? Мистикус не мог этого почувствовать, но дело было вовсе не в перчатках из толстой прочной кожи демона — такие вещи он мог лишь попытаться вообразить.
Некромант молча наблюдал за нежащимся эльфом… ну, по крайней мере, он думал, что ему нравится, что он гладит его по щеке, раз повернул голову и придвинулся ближе, прикрыв глаза. Сочтя это за разрешение, Мистикус тронул костяшкой указательного пальца во впадинке за ухом, провел вдоль челюсти до подбородка, по шее, собирая капли воды, и коснулся большим пальцем его нижней губы. Как альтернатива столь желанному им поцелую… Мистикус вновь, еще раз провел по его нижней губе большим пальцем, лаская, туда и обратно, чуть сильнее надавил на уголок, приподнимая верхнюю, кругом обвел зазывно приоткрытый рот, а проникнув внутрь, нажал подушечкой пальца на передние зубы. Довольно выдохнул, почувствовав то, как они сомкнулись, и Эленхел ощутимо прикусил его палец. Гладкая и эластичная кожа перчаток, обработанная особым образом, не впитывала влагу в отличие от любой другой, а потому легко скользила. Эленхел открыл глаза, щурясь, лукаво глянул на некроманта и плотнее сомкнул губы, трогая кончиком языка крепко стянутую кожу перчаток около швов, спрятанных вовнутрь. Уверившись, что эльф не против, Мистикус коснулся его нёба, заставив вздрогнуть от щекотливого ощущения, одновременно нажал на подбородок указательным пальцем, прося открыть рот, а после аккуратно прихватил его язык. Даже если прикасаться руками — все, что он может себе позволить, это не так уж и мало, было бы воображение.
Со странной смесью довольства и упоения, Мистикус смотрел на то, к чему приводят его действия, почти что с ученым интересом отмечая результаты эксперимента. Как Эленхел, вскинув руки и расплескав воду, судорожно вцепился в его рукав. Как вновь крепко зажмурился. Как из уголка его рта потекла слюна. Как учащенное дыхание превратилось в тихий стон, и как он весь напрягся, а его мягкий язычок выскальзывал из пальцев, как ни старайся ухватить. И, когда некромант остановился, давая перевести дух, он машинально облизнул онемевшим языком уголки припухших, как будто после очень долгого и страстного поцелуя, губ и попытался сглотнуть щекотливое ощущения с нёба, оставленное чужими пальцами, но избавить от него было совсем непросто.
— Я продолжу?.. — тихо, скорее даже утвердительно проговорил Мистикус и бережно, стараясь делать это нежно, провел рукой по выступающим ключицам, ощупывая пальцами. Задержался у основания шеи, в небольшой впадинке, пару раз огладил вокруг, прежде чем скользнуть ниже, под воду, лаская доступное взгляду тело. Вероятно, Эленхела должно было немало смущать, что горящие холодным синим светом глаза так пристально смотрят на него, но эльф не сказал ни слова против. Лишь слегка прикусил губу, тяжело вздохнув, и ухватился одной рукой за деревянный бортик, а другой обнял Мистикуса за локоть той руки, что придерживала полотенце у него под головой. Вода, чистая и прозрачная, не скрывала ничего.
— Твоя одежда… намокнет, — с некоторым сомнением проговорил Эленхел.
— Наплевать, нестрашно. Сейчас я хочу доставить тебе удовольствие, так что забудь обо всем остальном. Просто сосредоточься на том, что чувствуешь… и говори, если я сделаю что-то не так.
Эленхел насмешливо фыркнул, но ничего не сказал, оставив при себе. Как будто в этом деле вообще можно что-то сделать не так!.. Однако, уже спустя мгновение, подумал, что Мистикус, должно быть, не ощущает прикосновений собственной рукой и не может судить, сколько силы вкладывает в них, а потому касается его так осторожно и неуверенно, опасаясь причинить боль. Его рука неспешно спускалась вниз, под воду, гладила эльфа по груди и животу, по бокам, заставляя напрягать мышцы от щекотливого ощущения, а после прошла по ноге, ладонью обхватив колено, и назад, пальцами лаская внутреннюю сторону бедра. Эленхел раздвинул ноги, не скрывая своего возбуждения. Стыдно ему не было. Да и с чего бы должно?..
Может быть, из-за всех переживаний, приключившихся сегодня вечером, или может от того, что это делал Мистикус, но прикосновения чужих рук ощущались намного ярче, сильнее, чувственнее, чем Эленхел предполагал. И они были гораздо, во много раз приятнее, чем в мечтах, которым эльф предавался в одиночестве. По правде, так он довольно часто представлял себе нечто подобное, фантазировал и даже порой воплощал свои откровенные мечты в реальность с немалой изобретательностью. Может, кто-то считал и считает до сих пор, что эльфы прекрасные, чистые и непорочные создания, но Эленхел бы рассмеялся тому в лицо и ответил, что порочен до кончиков волос. И добавил бы, что ему это нравится. Одна даже мысль, что Мистикус смотрит, приводила его в лихорадочное возбуждение.
Эленхел приподнялся, садясь, обнял некроманта за шею, положив ему руки на плечи, и коснулся расколотого уголка губ, легко целуя. Потом поцеловал верхнюю губу рядом с высохшей и закостеневшей язвой, не касаясь её, тронул сухую кожу языком. Против ожидания, на вкус это было никак — не лучше и не хуже того же бортика кадки. К запаху мирры эльф быстро притерпелся, даже нашел его в чем-то привлекательным, приятно щекочущим нюх. Мистикус был весь такой… как будто стерильный, словно регулярно принимал ванны из сулемы, что убило на его теле все живое и плодящееся в язвах. Приятно прохладный, неожиданно затверделый, но он оказался далеко не каменным. Жаркое порывистое дыханье эльфа, негромкие стоны — кажется, он действительно мог почувствовать их тепло на лице вместе со своим именем, или просто очень достоверно вообразил это себе. Но разницы в том не было.
— Может, продолжим не здесь?.. ты, помнится, звал меня в постель…
Мистикус довольно усмехнулся, подхватывая раскрасневшегося и не на шутку распалившегося чародея подмышки и вытаскивая из воды.
Капризный эльф требовал еще. Поди и лет за тридцать разом… некромант принялся лихорадочно вспоминать, где у него хранятся масла для притираний, так называемые бальзамы, и какое из них самое безобидное, или хотя бы не слишком едкое для нежной эльфячей шкурки, а то вдруг сыпью покроется… крику будет, наверное, весь замок содрогнется.
…— Ты знаешь, — многим позже задумчиво проговорил Эленхел, — я слышал, что существует некий свиток Магии Странствий… «Возврат времени» называется. Не помню, кто мне об этом говорил, но с ним возможно обращать время вспять на десятилетия!
— Ты это к чему?..
— К тому, что думаю, такой свиток высшей магии способен на многое… даже отменить смерть. Понимаешь?..
— Неужели это было настолько плохо? — Мистикус всполошился, приподнялся на кровати и уставился на эльфа. Сидящий на подушках и в пледе чародей улыбнулся, покачав головой.
— Нет, очень даже хорошо. Даже лучше, чем я представлял. Но все же, если это возможно, неужели тебе не хотелось бы?..
Мистикус вздохнул, садясь, скрестив ноги. Его суставы едва слышно поскрипывали при движении, точно иссохшие связки шуршали, а кожа на правой руке набухла от воды, сморщилась и покрылась тонкими складками, рисующими непонятный звездчатый узор. Подсыхая же, истончившаяся со временем кожа разглаживалась и застывала образовавшимися морщинами, словно из огромной мозоли во все плечо вытекла жидкость, и она, растянутая, опала, прилипнув как придется, а местами наоборот, отслаивалась пластами. Хоть Мистикус и сказал, что ничего страшного, выглядела конечность не лучшим образом. Даже по сравнению с остальным телом некроманта: его худой грудью со всеми выступающими ребрами, как будто у обтянутого кожей скелета, и животом, оказавшимся впалым настолько, что еще немного, и можно было бы пощупать позвоночник. Кожа на животе выглядела просто пергаментным листом, натянутым от грудной клетки и до выпирающих тазовых костей, и казалось, если ткнуть в нее пальцем, останется дырка. Мокрая одежда сушилась у тлеющего камина, отмытые от кедрового бальзама перчатки повисли на шишках резной спинки стула, и только штаны некроманта не особо пострадали от любовных игрищ, так что он был по пояс наг. Мистикус был прав в очередной раз: без камзола он в самом деле походил на мумию. На немного стесняющуюся мумию, что было забавно. «Трогательные косточки, трогать и трогать», — подумал Эленхел.
— Не знаю, возможно ли… — пробормотал некромант. — Но, Эленхел, пойми и ты меня. Я не хочу терять силу, ради которой работал десятилетиями, и я просто обязан провести ритуал по созданию гримуара. Я посвятил этому тридцать лет, и не готов отказаться от своей мечты. Даже ради тебя.
Эльф самодовольно ухмыльнулся.
— Не сомневаюсь. За это ты мне и нравишься.
— Однако, если ты просишь меня, я подумаю, что можно сделать… с моим состоянием, — Мистикус попытался прилепить назад отставший край кожи у локтя, но ничего не вышло. Тут скорее понадобилась бы камедь, в качестве клея.
— Забудь. Все нормально с твоим состоянием, ты и так неплохо справился…
— Вариантов много, на самом-то деле. От частичного восстановлений функций организма до переселения душ. Да, думаю, тут есть, над чем поработать…
— Сказал же, забудь! — раздраженно вздохнул Эленхел, но было поздно, настоящий ученый в Мистикусе уже загорелся идеей:
— Надо будет провести ряд экспериментов, получше изучить нервные реакции… в свое время я уделял этому мало времени, а зря, наверное… это целая неисследованная область применения магии!.. Значит, решено! Нужно только раздобыть материал для изучения, и призванные существа для того не годятся… ну, положим некоторых подопытных может привести моя ученица, а пока… у меня на острове есть отличный экземпляр!.. Молодой, сильный, здоровый, и телом, и духом, полный жизни…
— О, боги… ты не обо мне, надеюсь?..
— Нет, завелся тут у меня паладин на острове, шатается без дела…
— Что?.. Паладин?! Мистикус! — тут же разъярился эльф, и некромант даже удивился внезапному приступу человеколюбия. — Ты как такое допустил? Чем думал вообще? Воин Света просто взял и завелся? Издеваешься?! Он же пришел, чтобы убить тебя, наверняка! И ты ничего не сделаешь?
— А зачем? Каждое разумное существо имеет полное право на свои убеждения и на свободу слова. Даже этот энергичный юноша. Хотя вот последнее явно лишнее, а то взял моду поганить стены моего замка всякими обидными словами… Не беспокойся, он совершенно неопасный. В замок ему не пробраться, я к нему и подавно не выйду, не хочется связываться… а что еще он может сделать?.. Иногда я создаю армию мертвецов и отправляю к нему, знаешь, люблю смотреть, как он расправляется с моими слугами…