Параллели

КАТАРИНА.

Мой рабочий день в кафе был в самом разгаре, когда мне позвонил Брайан, тем самым в очередной раз подставив меня перед Чаком, который разорался, как пожарная сирена.

– Звонки в рабочее время запрещены! – кричал мужчина, а я, отвернувшись, передразнивала его, одновременно пытаясь отключить телефон. Прости, Большой Босс, но сегодня в штабе общий выходной, поэтому что бы ты там ни задумал — я узнаю об этом после окончания своего рабочего дня.

Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы ворвались в дом Алекса Бейкера, и, судя по телевизионным выпускам, судья просто в бешенстве, что его обвели вокруг пальца, как маленького мальчика. В прямом эфире он грозился «найти преступников и покарать по всем статьям закона». Когда я это услышала, то громко расхохоталась. Ну да, как же, кто ещё из нас является преступником. По Бейкеру явно плачут два места: либо тюрьма, либо сцена, ибо актёр он, конечно, хороший. В любом случае, документы благополучно вернулись к хозяину, которому Брайан наказал спрятать их где-нибудь в супер-укромном местечке, на что Рассел Харрис заверил Большого Босса, что так и поступит. Будем надеяться, что это не пустые слова.

Что касается Купера: тот жив-здоров, его вывихнутая рука постепенно приходит в норму, ссадины заживают, о чём он поведал мне во время телефонного разговора. Да, теперь мы довольно часто общаемся по телефону, по большей части смс-ками. Когда я спросила напарника, сильно ли орал на него босс, Брэндон ответил, что могло быть и хуже, хотя что-то мне подсказывало, что Брайан вряд ли отчитывал его так же, как меня.

– Кэтти! – ко мне подлетела запыхавшаяся Сара. – Там тебе кто-то звонит на рабочий телефон.

Я выронила тряпку, которой протирала стол.

– Кто?

– Не знаю, но голос суровый.

Проклятье. Вот ведь дотошный! В том, что звонил именно босс, я ни капли не сомневалась. Взяв трубку и отправив Сару в зал, чтобы не подслушивала, я спряталась за углом от всевидящего ока Чакки и прошипела:

– Ты сбрендил? Зачем звонишь сюда?

– Ещё раз отключишь телефон — и я наведаюсь к тебе в кафе, – прогрохотал Брайан. Я закатила глаза.

– Что за пожар?

– Я нашёл последнего.

Я сжала трубку так сильно, что она аж затрещала.

– Где?

– В Сан-Матео.

– Прекрасные новости, – ощерилась я.

– Не сомневался, – Брайан положил трубку, а я ещё несколько минут стояла, прислонившись к стене, чувствуя внутри тёмное предвкушение и глубоко засевшую внутри застарелую ненависть. Ближайшие дни обещают быть насыщенными.

Брайан всегда говорил мне: «Чтобы добраться до королевы-матки, нужно избавиться от пчёл, которые её защищают, ведь именно от королевы зависит жизнь всех, кто находится в улье.» Мудрое высказывание, к которому я всегда прислушивалась. Перевожу на человеческий язык: для того, чтобы добраться до конкретного человека, следует избавиться от его приспешников. В моём случае — от тех, кто так или иначе был связан с событиями, касающимися меня и моей семьи.

– Остался последний, – еле слышно прошептала я, сжимая кулаки. – Что ж, Мэтью. Пришло время встретиться.

БРЭНДОН.

– Элизабет, куда подевалась моя рубашка?

Вот уже с четверть часа я копался в гардеробной в поисках одной из своих рубашек. Моя дорогая сестрёнка, живя у меня в квартире вот уже месяц с небольшим, собственноручно проводила уборку, заявив, что я не гожусь для этого дела, так как нам, мужчинам, достаточно просто кинуть вещи туда, куда упадёт взор, и не париться. Не то, чтобы я был против действий Элизабет, но иногда это выводило из себя, потому что мои вещи оказывались не там, где я привык их видеть.

– Какая из? – просунула всклокоченную голову в дверь сонная сестра. – У тебя их полно.

– Та, которая висела на спинке стула в моей комнате.

Элизабет хмыкнула, подошла, отодвинув меня в сторону, и аккуратно достала из недр шкафа нужную мне вещь.

– Вот, – рубашка упала в мои руки. – Честное слово, Брэндон, как можно быть таким слепым?

– Ведьма, – беззлобно сказал я. Серьёзно, четыре раза же просматривал все вешалки, но рубашки там не было. Это только у девушек, видимо, есть такая волшебная функция — отыскивать то, что мужчина увидеть не может.

Сестра зевнула и снова уткнулась в телефон, который не выпускала из рук уже несколько недель, переписываясь с, как я подозреваю, Николасом Хэмилтоном. Я ещё на той вечеринке заметил, как эти двое переглядывались и танцевали, бормоча друг другу что-то на ухо. Что ж, парень неплохой, за сестру я могу не переживать, хотя сказать проще, чем сделать. Может, Элизабет останется здесь подольше, чего я втайне желал.

– Куда собираешься в такую рань? – спросила сестра, отрывая взгляд от написания смс-ок. Подумаешь, рань — всего-то девять часов утра.

– Надо съездить в одно место, – ответил я, натягивая рубашку, скрипя зубами: вывихнутая при падении рука почти прошла, но напоминала о себе редкими колющими болями. Ссадины на лице уже практически полностью пропали.

– По делам.

– Понятно, – сестра ещё раз зевнула. – Ладно, я пойду ещё посплю.

Элизабет исчезла, а я, осмотрев себя в зеркале, кинул взгляд на часы и понял, что пора выдвигаться.

* * *

Прибыв в назначенное время в ресторан «Паруса», отличавшийся броскостью и шикарностью, я, сопровождаемый улыбчивыми и учтивыми официантками, прошёл в один из залов, где меня уже ожидали. Столик, заказанный заранее, находился в конце зала, огороженный деревянными перегородками, чтобы посторонние взоры не раздражали и чьи-нибудь уши не могли подслушать какой-нибудь важный разговор. Подойдя к столику, я увидел седовласого импозантного старика с серебряной тростью в руках. На наконечнике трости красовалась искусно выточенная львиная голова. Старик выглядел как обычный богатый человек, спокойно доживающий свой век в окружении роскоши и различных удобств. Но я-то знаю, что этот человек имеет огромную власть в Сан-Франциско, что многие криминальные лица произносят его имя шёпотом и с благоговейным трепетом.

Лестер Мортон. Под его началом в 50-х годах в Сан-Франциско активно развивались теневая экономика и подпольные организации, по большей части преступные. Торговля оружием, наркотиками, незаконные махинации с бумагами и так далее. Этого человека знали абсолютно все в городе, власти предпочитали не связываться с ним, даже иногда обращались за помощью, которая, однако, стоила очень дорого, и не каждый тугой кошелёк мог себе позволить услуги старика. Я очень долго раздумывал, как бы мне встретиться с ним, у кого попросить помощи, и затем вспомнил про Большого Босса, к которому и обратился, и через своих многочисленных знакомых Брайан всё-таки отыскал возможность связаться с Мортоном. Человек-загадка, он появляется на виду очень редко, предпочитая проводить дни в отдалении, однако пристально следя за всем, что происходит в городе. Конечно, от него не укрылось ни похищение бумаг Харриса, ни наша деятельность в особняке Бейкера. Да и вообще сомневаюсь, что старик не в курсе, кто такой Брайан и кто выводит бандитов на чистую воду. Тем не менее, Мортон не предпринимает никаких попыток закрыть «лавочку» Большого Босса, следовательно, это наводит на мысль о том, что старику чем-то выгодна наша деятельность. В любом случае, я здесь, и он здесь, и у меня есть возможность выяснить парочку вопросов.

– Приветствую, юный Купер, – старик пристально всматривается в меня, кончиком большого пальца поглаживая львиную голову на трости. – Ты действительно похож на своего отца.

– Надеюсь, только внешне, – отвечаю я, внутри себя морщась от сравнения. Для меня это был самый, что ни на есть, антикомплимент.

– А вот глаза у тебя материны.

Здесь я уже застыл, удивлённо приподняв брови.

– Вы... Вы знали мою мать?

– Анна была прекрасным человеком. Я горжусь тем, что знал её. Но обо всём по порядку. Присаживайся, – любезно указал Лестер на место за столом. Я сел. Подошла официантка и раздала нам меню.

– Желаете ли попробовать наше фирменное блюдо? – вежливо улыбаясь, спросила девушка.

– Нет, милая, лучше принеси-ка нам бутылочку «Château Cheval Blanc» 1947 года. Есть оно у вас? Прекрасно. Ещё чашку чёрного кофе и... Брэндон?

Мортон посмотрел на меня.

– Будешь что-нибудь? Не стесняйся, я угощаю.

Что-то слишком старик любезен со мной. Надо быть начеку. Никогда не знаешь, чего ожидать от этого человека, об этом я наслышан.

– Мне тоже чёрный кофе, без сахара.

Официантка, почтительно кивнув, ушла.

– Давненько я никуда не выбирался, – вздохнул старик, окинув ресторан взглядом. – Предпочитаю уединение.

Я молчал, не зная, что сказать, хотя внутри горел нетерпением узнать то, за чем пришёл. Старик будто прочитал мои мысли, переведя взгляд льдистых глаз на меня, и по позвоночнику прошёл холодок — слишком уж неуютно я себя чувствовал, находясь за одним столом с Мортоном.

– Итак, юный Купер, чует моё стариковское сердце, неспроста ты искал встречи со мной, раз напряг даже нашего общего знакомого Брайана.

Ну вот, стоило ли сомневаться, что что-нибудь в этом городе вообще способно пройти мимо взора этого человека? Удивительно, что он так легко согласился встретиться со мной.

– Вы правы, – ответил я, чуть подавшись вперёд и положив руки перед собой. – У меня есть вопросы.

– И ты пришёл за ответами, – кивнул старик. В его глазах мелькнула искра лукавства. – Но с чего же ты взял, что я способен тебе их дать?

Ожидаемо. Я был готов к этому.

– Потому что только вы знаете всё о моём отце.

– Разве сын не должен знать отца лучше, чем кто-либо? – делано удивился Мортон.

– Видимо, в моём случае это не так, если я сижу здесь, с вами, – пожал плечами я. Во взгляде старика промелькнуло уважение, и я потихоньку расслабился. Уже что-то.

– Мне нравится, как ты разговариваешь. Не то, что Линкольн — у того вообще отсутствуют чувства такта и почтения к людям старше и мудрее него, – проворчал Лестер. Имя отца неприятно шевельнулось в моём мозгу. – Совершенно никакого воспитания, очевидно.

– Меня и сестру по большей части воспитывала мать, – вырвалось у меня. Старик пристально посмотрел мне в глаза.

– Ах, да. Анна. Когда мы с ней познакомились, она была таким лучистым ребёнком, – взгляд Мортона затуманился, будто старик вернулся в далёкое прошлое. – Добрая, скромная, учтивая...

– Но как вы познакомились? – недоумевал я. – Ведь они с отцом встретились в...

– Довере, – закончил старик, кивая.

Принесли вино, разлили по бокалам. Мортон сделал маленький глоток и удовлетворённо крякнул.

– Юный Купер, уж прости, что называю тебя так, но ты действительно слишком молод... Тебе бы следовало знать больше о своих корнях, – в голосе старика появилась нотка отцовского порицания. – Ведь твоя мать родом отсюда, из Сан-Франциско.

Я чуть было не раскрыл рот, вовремя взяв себя в руки. Никогда не задумывался над тем, где именно родилась моя мать, считая, что Довер и был местом её рождения.

Снова явилась официантка, аккуратно поставила две чашки кофе на столик и, уважительно склонив голову, ушла. В таких местах обслуживающий персонал хорош тем, что не лезет не в свои дела и не флиртует. Строгость и этикет — этого порой так не хватает обычным заурядным кафе.

– Да, это так, – продолжил Мортон. – Анна родилась в Сан-Франциско и прожила здесь до тех пор, пока не умерли её родители, и ей не пришлось уехать. У меня были связи в Довере, поэтому я направил её туда, помог с учёбой и проживанием...

– Но как моя мать связана с вами?

Старик пожал плечами и глотнул ещё вина. Мой бокал стоял нетронутым, ровно как и чашка с кофе. Я просто не мог заставить себя делать что-либо, кроме того, чтобы открывать рот и задавать вопросы.

– Она и моя дочь были лучшими подругами с детского сада.

Вот это поворот. Резкий и необычный. Выходит, моя мать дружила с дочерью того, кто держал всю мафию на коротком поводке. И у Лестера есть дочь. Дочь. Это было настолько дико, что не укладывалось у меня в голове, и, видимо, все эмоции были ясно отображены на моём лице, потому что старик покачал головой:

– А что, у такого страшного меня не может быть семьи?

Я деликатно кашлянул, немного смутившись, что меня заметили.

– Простите, Лестер, просто я этого не знал.

– Потому что такому человеку, как мне, афишировать то, чем я дорожу больше всего на свете и то, на что можно при любом случае надавить — подобно самой глупой глупости, прошу прощения за тавтологию.

Я кивнул, прекрасно понимая старика. Любой здравомыслящий человек, у которого есть семья и который замешан в криминальных делах, если он действительно дорожит теми, кого любит, предпочтёт сделать всё, что угодно, лишь бы минимизировать любую опасность, грозящую здоровью и жизням своих любимых. Так поступает здравомыслящий человек. А мой отец, как я уже давно убедился — не из таких.

– Твой отец, к сожалению, подонок, каких поискать, – снова прочитал старик мои мысли. – Он не заслуживал даже взгляда Анны. Но... Девочка влюбилась, нашла романтику в том, чего на самом деле не было. А ведь я предупреждал её, и моя София предупреждала, и все мы... – во взгляде Мортона промелькнула острая боль. – Потеря Анны стала для нас невосполнимой утратой, особенно для моей дочери.

– Тогда почему мой ублюдок-отец всё ещё руководит компанией? – внезапно со злостью произнёс я, сжимая руки в кулаки. Ведь Лестер мог помочь маме. Если, как я понял, он считал её членом своей семьи, почему не уберёг?

– Почему вы не защитили мою мать? И где вы были всё это время?

Лестер примирительно поднял руку, призывая меня остановиться. Нутром я чуял, что перегибаю палку, но остановиться не мог.

– Он сидит на своём троне, а моя мать покоится под землёй. Мы с сестрой были детьми и не могли защитить её! А вы, оказывается, всё знали, но ничего не сделали!

– Мальчик мой, я прекрасно понимаю твоё негодование, но позволь объяснить. Я не всемогущ. Я бы мог самолично придушить твоего отца и часто порывался это сделать, но слово, данное мною твоей покойной матери, всегда останавливало меня. На то была её воля, и я был бы последней сволочью, если бы пошёл против неё.

– Какое слово? – тихо спросил я, прикрыв глаза, мысленно приказывая Зверю внутри немного успокоиться. Глоток обжигающего чёрного кофе в этом помог.

– За несколько дней до смерти Анна позвонила мне. Приехать не пожелала. Она лишь сказала, что чувствует, что скоро покинет этот мир. Воистину, у девочки была удивительная интуиция, – прошептал Мортон, и в его глазах мелькнул отблеск горечи. – Она взяла с меня слово, что я не буду трогать ни компанию, ни твоего отца. И также она потребовала, чтобы я поклялся защищать тебя и твою сестру, Элизабет. Я поклялся.

– И что-то вас не было видно все эти годы, – с сарказмом сказал я, чувствуя, что снова закипаю, но старик лишь с грустью улыбнулся. – Где вы были, когда нас с сестрой предоставили самим себе? Когда мы остались совсем одни? Где была ваша защита, когда мы так нуждались в том, чтобы у нас был кто-нибудь рядом?

– Я всегда был рядом, Брэндон. Незримо, но следил за всеми вашими шагами. Думаешь, если бы вашей жизни что-то угрожало, я бы не вмешался? А уж твоей жизни всегда что-то угрожает — с такой-то деятельностью, – Лестер многозначительно посмотрел на меня. Ну, конечно, он и об этом знает.

– Именно поэтому я настоятельно рекомендовал Брайану взять тебя к себе, хотя он немного опередил меня... Милый мальчик, ты многого не знаешь. Твоя дорога только начинается, и впереди ждёт целая жизнь.

– В моей голове столько вопросов, – тихо сказал я, потерев лоб рукой. – И ответов намного меньше.

– Я тебе помогу, – сказал старик и пододвинул ко мне мой бокал с вином. – Настало то время, когда я, пожалуй, могу рассказать тебе не всё, но явно больше, чем ты знаешь сейчас.

Я вздохнул и отпил немного из бокала. Коллекционное, дорогое, изысканное вино порой способно утихомирить взбунтовавшееся сознание получше всяких успокоительных.

– Это было бы очень кстати, Лестер. Кстати, почему у меня такое ощущение, будто бы это не я искал встречи с вами, а вы сами нашли меня?

Старик хитро усмехнулся, и на миг стал как будто моложе.

– Кто знает, юный Купер, быть может, так оно и было?...

КАТАРИНА.

Я шла домой по вечернему Сан-Франциско, полностью погруженная в свои мысли. Звонок Большого Босса не давал мне покоя, и остаток рабочего дня я продумывала стратегию своих действий. Мы с Брайаном договорились встретиться завтра вечером в штабе, чтобы обсудить детали. Большой Босс, конечно же, не даст мне сделать всё в одиночку — это я уяснила ещё в свою первую «охоту». С одной стороны, это мешало, с другой — неимоверно помогало. Брайан всегда был рядом, не задавал вопросов, не осуждал и не пытался вправить мне мозги по тому, что касалось моей... нет, это была не месть, наверное. Скорее справедливое правосудие. И плевать, что у меня, в отличие от господа бога, нет соответствующей лицензии на это, и что я не имею права отбирать жизнь у этих людей. Для меня они не люди. Даже животными их не назовёшь, животные так не поступают. Это — просто ублюдки, которые сломали мою жизнь, и кто знает, сколько было и ещё будет таких же, как я? Кто-то же должен остановить эту свору, и пусть я буду гореть в аду всю оставшуюся Вечность — плевать. Мне уже не страшно.

Вечерний Сан-Франциско дышал огнями и звуками, бился в пульсациях людских разговоров и автомобильных клаксонов, купался в запахах летнего тепла и цветов. Иногда я жалела, что не могу быть частью всего этого: не могу стереть грим с лица и безбоязненно выйти на улицу со своей истинной внешностью, чтобы насладиться свободой; не могу даже элементарно влюбиться, живя в имитированной самой же собою жизни. Всегда нужно чем-то жертвовать. Если бы я приняла всё как есть, если бы позволила себе дать слабину, смириться и идти вперёд, то, наверное, получилось бы так, что смерть моих родителей была напрасной. Возможно, я ещё слишком молода и импульсивна, как говорит Марисса, пытаясь убедить меня в том, что от прошлого не убежишь, надо просто принять его и идти дальше. На это я всегда ей отвечаю, что не бегу от прошлого — скорее догоняю его, чтобы врезать, затоптать и от души потанцевать на его могиле, образно выражаясь. Хорошо бы ещё догнать ту себя, глупую и наивную, и хорошенько потрясти, чтобы вытряхнуть из её головы всю дурь, что привела к необратимым последствиям.

Бредя по тротуару, погрузившись в свои мысли, я совсем не замечала знакомую машину, медленно скользившую по асфальту почти рядом со мной, и только когда прозвучал гудок клаксона, я невольно вздрогнула и повернула голову.

– Красавица, карета подана.

Не знаю, где этот человек увидел красавицу: на мне очередная толстовка, кеды и потёртые джинсы.

– Кажется, вы ошиблись, мистер, – я махнула рукой на ближайший ночной клуб, возле которого собрались красиво одетые девушки и откуда слышалась зажигательная музыка. – Ягоды вашего поля находятся там.

– Да, но сегодня мне больше по вкусу чертополох, – ответил Брэндон, небрежно развалившись на водительском сидении. Я хмыкнула. Очень остроумно.

– Садись, довезу.

– Не боишься, что чертополох вспорет тебе язык по пути?

Брэндон рассмеялся.

– Залезай давай, – парень раскрыл передо мной дверь. Я вздохнула и залезла внутрь, где меня окутал аромат вишнёвых сигарет вперемешку с таким уже привычным запахом цитрусового парфюма. Брэндон мягко нажал на газ, и машина покатилась по улицам, а огни вокруг смешались в одно разноцветное пятно — так быстро мы ехали.

И зачем я села к нему в машину? Ума не приложу, Катарина, где твой мозг? Одно дело видеть парня на заданиях, в образе Фиби-Кошки, где в любой момент при малейшем намёке на флирт можно врезать напарнику между ног, а другое — в своём обычном виде, когда даже и врезать-то не получится, чтобы ненароком не спалиться. Хотя, очень часто мы с Купером переписывались по смс, и я начала потихоньку привыкать к его присутствию в моей тайной жизни. Но сейчас, видя его, спокойно ведущего машину, я снова задавалась вопросом: что же ему нужно от Катарины Дерри? Надеюсь, когда-нибудь я получу ответ.

– Плохой день? – спросил Брэндон, нарушая мягкую тишину.

– С чего ты взял?

– Ты какая-то напряжённая. Что-то случилось?

Я пожала плечами.

– Всё в порядке, просто устала.

– Жаль, а я хотел погулять.

Я приподняла бровь.

– Гуляют же, вроде, пешком?

– Какая разница? – хмыкнул парень. – Главное ведь не это.

– А что же?

– Главное — с кем, – многозначительно посмотрел на меня Купер. Я издала смешок.

– Брэндон, а я-то здесь при чём?

Ну, серьёзно, парень, что тебе нужно?

Мои обычные повседневные мыслительные процессы неизменно прерывались не очень умными мыслями об этом человеке. Это скорее были даже не мысли, а какие-то идиотские мечтания, типа «а представь, что...» и тому подобное.

«А представь, что ты ему нравишься.» Бред. Какие ещё варианты?

«А представь, что вы могли бы быть вместе.» Да, в параллельной Вселенной, где я — человек, а он — мой будильник, который я частенько кидаю в стену.

«А представь, что...» Даже представлять не хочу.

Устои, к которым ты привык, очень сложно поддаются разрушению. Это логично, ведь всё так или иначе вытекает из наших страхов, а страх — живучая тварь. Спустя долгое время всё, что я смогла сделать, — это не позволить страхам командовать мною, но с появлением Брэндона Купера они начали выходить из-под моего контроля. Как странно, что один-единственный человек способен перевернуть всё с ног на голову...

– Мне по душе твоя компания, – выдернув меня в реальность, просто ответил Брэндон. Я на миг задумалась, затем ляпнула:

– Я же чертополох.

Купер расхохотался, и мне тоже почему-то захотелось улыбнуться. У него красивый и заразительный смех, глупо это отрицать.

– Катарина, ты неподражаема!

Мы ехали по ярко освещённой улице по направлению к моему дому. Интересно, Рэйвен уже пришла с работы и готовит ужин, или снова убежала к Дамиану? Иногда мне по-детски хотелось треснуть его по макушке, ведь теперь сестра уделяет ему больше времени, чем мне.

– Так почему именно я, если у тебя есть компании, больше подходящие твоему статусу? – спросила я, даже не особо задумываясь о том, что говорю, а Брэндон раздражённо махнул рукой, тем самым привлекая к себе моё внимание.

– Что ты постоянно цепляешься к моему статусу? Я человек, а не золотой слиток, и я не выбирал, в какой семье мне родиться.

Я снова задумалась. Действительно, Брэндон в последнее время почти не вёл себя, как типичный богатей. Я вообще перестала что-либо понимать после нашей последней вылазки. Как-то разом этому человеку удалось разрушить мой устойчивый стереотип об испорченных детишках богатеньких родителей. В смс-ках мы общались почти ни о чём, но я чувствовала, что Брэндон искренен со мной. Стало стыдно.

– Извини, – буркнула я, делая вид, что изучаю свои джинсы.

– Знаешь, Кэтти, – Купер остановился возле моего дома, выключил двигатель и серьёзно посмотрел на меня. – Не все люди такие, какими ты их видишь на первый взгляд. Не мысли стереотипами. Да, я согласен, что иногда веду себя, как последний идиот, просто раньше мне как-то не приходилось общаться с людьми...

– Низкого уровня? – подсказала я, в душе готовясь обидеться. Парень покачал головой.

– Нет, с такими, как ты, – глаза цвета грозового океана мягко блеснули в полутьме.

– Чертополохами? – брякнула я. Брэндон снова расхохотался, откинувшись на спинку сиденья.

– Ты невозможна.

Я отвернулась. Парень отсмеялся и мягко дотронулся до моей руки, и мы вместе зашипели от внезапного разряда, прокатившегося по нашей коже.

– Прости, – Брэндон отнял руку и отодвинулся. – Так ты очень устала? Или, может, смогла бы уделить мне немного времени и прогуляться?

Я вздохнула, раздумывая, и поглядела на светящиеся окна нашей квартиры. Похоже, Рэйвен дома. Побыть бы с ней, но...

«Ты, помнится, говорила, что нужно дать шанс», – напомнил голос внутри меня. Я снова вздохнула.

– Хорошо, только забегу домой ненадолго.

* * *

Быстро приняв душ и переодевшись, схватив со стола бутерброд, чмокнув сестру в щеку и пообещав, что никого не буду бить, я вернулась в машину Купера, который нетерпеливо барабанил пальцами по рулю.

– Что-то ты быстро, – сказал парень, когда я бухнулась на сиденье. – Вы, девушки, обычно копуши.

– Я не девушка, – буркнула я. Челюсть Брэндона отвисла, и во взгляде появилось недоумение.

– Я — чертополох!

Последовал смех, в котором смешался мой голос и голос Купера. Представляете? Катарина Дерри смеётся в компании Брэндона Купера, с ума сойти.

Мы поехали в «одно интересное местечко», которое, по словам Брэндона, просто рай после тяжёлого трудового дня. Я лишь пожала плечами, втайне надеясь на то, что у Купера хватит мозгов не лезть ко мне с поцелуями, хотя какая-то не очень умная часть меня мечтательно вздохнула и прошептала, что вообще-то, была бы очень даже не против. Я мысленно попросила её свалить к чёрту.

– Парк аттракционов? Ты серьёзно? – вылетело из моего рта, едва мы приехали и вышли из машины. Запахи сахарной ваты, жареного попкорна и клубничного коктейля окутали меня с ног до головы.

– А что? Прекрасно помогает снять напряжение, – ответил Брэндон, поигрывая ключами.

– И ты действительно ходишь по таким местам? – я окинула фигуру парня многозначительным взглядом. Высокий, широкоплечий, в модной рубашке и классических брюках. Словно только что вернулся с деловой и жутко важной встречи. Типичный представитель тех людей, которые больше предпочитают казино, виски, дорогие сигары и полуголых красоток, обвешанных бриллиантами.

– Ты опять? – нахмурился парень, затем посмотрел в сторону каруселей и задумчиво сказал:

– Я был здесь несколько раз, в детстве. До сегодняшнего вечера как-то и не тянуло.

Я приподняла брови, но промолчала.

– Пойдём.

Мы побрели по парку, негромко переговариваясь ни о чём. Вокруг нас сновали люди: по большей части, конечно, дети, но встречались и обнимающиеся парочки, держащие в руках огромные шары сладкой ваты. Внутри меня что-то грустно вздыхало: мне здесь не было места. Я не одна из всех этих беззаботных людей, моя жизнь совсем другая. Видимо, внутренние эмоции отобразились на моём лице, потому что Брэндон прервался:

– Кэтти? Всё хорошо?

Он пытливо заглянул в мои глаза, и я улыбнулась, заталкивая грусть внутрь.

– Всё отлично. Просто задумалась.

– Ну су-у-упер, – протянул парень. – Я тут, значит, рассказываю ей историю, а она в себя ушла.

Если честно, совершенно не поняла, о чём была его история.

– Прости. Мысли...

– Пойдём, – Брэндон резко взял меня за руку и куда-то потащил. – Я знаю отличный способ прогнать все мысли из головы.

– Да, отличный способ получить инфаркт, – сказала я, когда мы остановились возле огромных американских горок, откуда были слышны громкие крики не только детей, но и взрослых. Внутри что-то замерло.

– Я сейчас вернусь, жди здесь, – Брэндон отпустил мою руку и растворился в толпе, я даже не успела ничего сказать, до сих пор чувствуя приятное тепло на пальцах. Снова посмотрела вверх, на горку: знаете, если честно, я бы лучше на байке погоняла — там такой же адреналин. Аттракционы как-то не вызывают у меня приятных чувств. Смотрела я один фильм — там тоже ребята пошли покататься на карусельках. И ничем хорошим это не кончилось.

«Кошка, которая не боится вступать в рукопашную с бандитами, но боится покататься на каруселях?» – скептически прошептал внутренний голос. Я надулась и отошла к скамейкам, на одну из которых опустилась и постаралась унять возникшую в коленках дрожь. Что со мной происходит?

– Страус, вставай, – из толпы вынырнул улыбающийся Брэндон с билетами в руках. Я нахмурилась.

– Это кто страус?

– Ты, конечно, – парень схватил меня за руку и потащил к горкам, распихивая прохожих, не обращая внимания на возмущённые возгласы.

– Я не страус!

– Ну да, песка здесь нет, некуда голову прятать. Но всё равно похожа.

– Не пойду, нет нужды, у меня все мысли разбежались уже!

– От страха? – парень повернулся ко мне. В его глазах плясали смешинки. – Ты чего-то боишься?

Я сглотнула и снова посмотрела на горки, где поезд как раз делал невообразимый вираж, и моё сердце ухнуло вниз и спряталось под рёбрами, отчаянно колотясь.

– Кэтти, – Брэндон притянул меня к себе, и я почему-то не отклонилась. – Это всего лишь горки. Там даже дети катаются.

– И орут, как безумные, – кивнула я.

– Там все орут, не переживай. Ты тоже заорёшь.

– И ты заорёшь?

Господи, я говорю, как полная идиотка. Брэндон широко улыбнулся.

– Если тебе от этого будет легче, заору.

Я фыркнула, чувствуя, как страх понемногу отпускает меня. Это было странно. Возможно, у парня есть дар к убеждению. Или же...

«Или же ты становишься спокойной благодаря тому, что он рядом», – подсказал внутренний голос.

Возможно. От Купера волнами исходили тепло и спокойствие, я чувствовала эту пульсацию, накрывающую меня с головой.

– Обещаешь? – как маленькая девочка, сжав руку парня, спросила я.

Брэндон серьёзно кивнул и переплёл свои пальцы с моими.

– Обещаю.

* * *

Иногда бывают такие ситуации, которые заставляют нас вести себя совсем по-другому, не как обычно. Например, ходить в места, куда, казалось, тебе путь заказан или делать то, к чему совсем не привык или, наоборот, давно отвык. С эмоциями и ощущениями то же самое. И ты не можешь понять, в какой момент ты стал вести себя по-другому, не можешь уловить вот эту точку отсчёта, хотя, казалось бы, в твоей жизни всё всегда под контролем. Разве могла представить Катарина, крепко держащая за руку парня с глазами цвета грозового океана, что будет сидеть с ним рядом во время бешеных виражей американских горок, орать, как безумная, зажмурив глаза, чувствуя, как душа то падает куда-то вниз, то подпрыгивает к самому горлу? Разве мог Брэндон только подумать о том, что он будет ставить чьи-то желания выше своих собственных? Разве мог этот жёсткий человек, не впускающий в своё сердце никого, кроме лучшего друга и сестры, вот так просто сидеть рядом с обычной официанткой, держа её ладонь в своей руке?

Если бы этим двоим кто-то рассказал, что случится нечто подобное, они бы просто посмеялись и покрутили пальцами у висков. Катарина, может быть, ещё и пинка бы отвесила, чтоб не болтали чушь.

Но это случилось. Внезапно и негаданно. Хотя, был кое-кто, видевший возможное развитие событий наперёд. Этот кое-кто теперь сидел на колесе обозрения, поедая фиолетовую сладкую вату размером с грозовую тучу, и, довольно улыбаясь, шептал:

– Противоположности притягиваются.

БРЭНДОН.

От пронзительного крика Катарины Дерри во время нашего катания у меня конкретно заложило уши. Я посоветовал девушке пойти на кастинг к морским сиренам, на что был послан далеко и надолго. Клянусь, я никогда ещё не слышал, чтобы девушки так орали. Когда мы спустились на землю, Кэтти отпустила мою руку, на которой остались явственные отпечатки её пальцев.

– Хорошо хоть не сломала, – буркнул я, потирая ладонь. Катарина пригладила взъерошенные волосы и повернулась ко мне. В этот момент она была настолько живая и настоящая, что я на несколько секунд застыл: глаза горели адреналином, щёки раскраснелись, волосы растрепались, но для меня Катарина Дерри в этот момент была красивее всех красавиц мира.

– Круто было, – улыбнулась Кэтти. От её улыбки мне самому захотелось улыбнуться, что я и сделал.

– Ну вот, а ты боялась.

– А ты не кричал, хотя обещал, – нахмурилась девушка, ткнув меня кулаком в грудь.

– Вообще-то, я своих обещаний никогда не нарушаю, – принял оскорблённый вид я. – Просто ты вопила так, что не услышала бы даже ядерный взрыв.

Кэтти рассмеялась, приглаживая волосы.

– Правда? Что ж, тогда ладно.

– Куда дальше пойдём? – спросил я, когда мы прогуливались по парку, благоухающему цветами, вкусными запахами и людскими разговорами. Кэтти пожала плечами.

– Мне всё равно.

– Тогда пошли, поедим, – я снова схватил девушку за руку и потащил в ближайший ресторанчик на открытом воздухе.

– Когда я испытываю адреналин, во мне просыпается зверский аппетит.

Держать руку Катарины в своей руке было уже делом привычным, и, что уж греха таить, — приятным. И вдвойне приятным — когда девушка не сопротивлялась.

– Так я немного не понял: ты боишься высоты или скорости? – спросил я, когда мы разместились за небольшим столиком и отправили официантку выполнять заказ. Катарина, сидящая напротив меня, подпёрла рукой подбородок.

– Ни того, ни другого по отдельности, а вот скорости на высоте — да, опасаюсь.

– И часто тебе приходилось испытывать этот страх?

Катарина вздохнула.

– Было пару раз. Давным-давно. Но страх — сильная эмоция, как известно. Один раз испугаешься чего-нибудь — будешь бояться всю жизнь.

– И какие ещё страхи у тебя есть? – заинтересовался я. Девушка несколько секунд буравила меня прищуренным взглядом.

– А у тебя?

Я не стал продолжать эту тему, поняв, что Катарина не желает распространяться насчёт своих слабостей так же, как и я не собирался рассказывать о своих. Внезапно у меня зазвонил телефон.

– Да, Лиз?

– Братик, у тебя всё хорошо? – спросила сестра. В трубке слышался гул машины.

– Всё отлично. А ты где?

– Я... Я на встрече, – замялась сестра, и я сразу понял, что рядом с ней кто-то есть. – Просто хотела предупредить, что вернусь поздно.

– Понял. Николасу привет.

Сестра поперхнулась и удивлённо спросила:

– С чего ты взял, что я с ним?

– Элизабет, я многое замечаю, и не думай, что ваши переписки прошли мимо меня, – ответил я. – Приятного вечера, и смотри, чтоб без глупостей, иначе...

– Братец, не забывай, что я уже взрослая, так что не переживай, – сказала Элизабет и отключилась. Я хмыкнул. Все мы взрослые, пока не появляется человек, рядом с которым нам хочется делать глупости. А он обязательно появляется. Я бросил взгляд на Катарину, безмятежно глядящую куда-то в сторону мигающих разноцветных огней.

– Ваш заказ, – появилась официантка, выставила на столик еду и напитки и исчезла, пожелав нам приятного вечера.

– Кэтти? – позвал я отвлёкшуюся девушку. Та тряхнула головой и повернулась ко мне.

– Снова мысли? Может, стоит опять покататься на...

– О, нет, – хохотнула Кэтти, придвигая к себе тарелку с картошкой фри, щедро политой сырным соусом. – На сегодня с меня хватит острых ощущений.

– Вкусно? – спросил я, наблюдая за трапезой девушки, не притрагиваясь к своему заказу. Катарина с набитым ртом кивнула.

– Дай попробовать, – я потянулся к картошке, но девушка с возмущением хлопнула меня по руке. Я легко отбился, схватил палочку картошки и отправил в рот. И правда вкусно.

– У тебя своя еда есть, так что мою не трогай, – пропыхтела Катарина, отодвигая картошку подальше от меня и поближе к себе. Перемазанными сырным соусом губами и насупленным видом девушка так напоминала маленького ребёнка, что я расхохотался.

Поздний ужин прошёл вполне спокойно. Да и вообще вечер был отличным. Я не помню, когда в последний раз мне было так хорошо. Я совершенно не заботился о чьих-то взглядах, направленных на меня, не замечал шепотков за спиной. Для меня всё это было ничтожным, и лишь один объект привлекал моё внимание. Тот самый, который чертополох.

Обратно мы ехали, разговаривая обо всём и в то же время — ни о чём. В машине тихо играла музыка, и атмосфера была очень комфортной. Остановив машину возле дома Катарины, я заглушил двигатель, и нас окутала тишина.

– Что ж, Брэндон, – сказала Катарина, посмотрев на меня. В полутьме её глаза мерцали расплавленными изумрудами. – Спасибо за приятный вечер.

– Не пожалела, что согласилась?

Девушка качнула головой, и на её губах мелькнула улыбка.

– Как ни странно — нет.

– Хорошо, – мой взгляд внезапно уловил кое-что, и я потянулся к девушке. Та напряглась и отклонилась.

– Брэндон, не...

– Да погоди ты, – я пальцем стёр с уголка губ Катарины капельку сырного соуса, который, видимо, девушка забыла стереть.

– Вот. Это всего лишь соус. И нечего бояться, я не собираюсь тебя есть, у меня и так желудок набит.

Я почти услышал, как Кэтти с облегчением выдохнула. Конечно, я знаю, что она себе там напридумывала, и, честно говоря, очень бы хотел воплотить её опасения в реальность, но только тогда, когда она сама будет не против. Сейчас главная цель — это приручить дикую кошку.

– Спасибо, – тихо сказала девушка, открывая дверь. Я вдруг схватил руку Кэтти и на несколько секунд прижался губами к ладони, затем выпустил и, наблюдая за ошарашенным лицом девушки, широко улыбнулся:

– Доброй ночи, зеленоглазая.

КАТАРИНА.

Я сидела на крыше, прижав руку к груди, пытаясь утихомирить лихорадочно бьющееся сердце. Сегодняшний вечер снова перевернул всё моё восприятие. Каждый раз, как только я думаю, что крепко стою на земле, Брэндон Купер находит способ выбить её у меня из-под ног. И странно, но я не чувствовала к этому человеку прежней злости или раздражения. Скорее теперь я вообще не понимала ни его действий, ни своих чувств.

Представьте себе девушку, которая очень долгое время не ощущала, к примеру, симпатии к противоположному полу или замирания сердца при виде конкретного человека, или даже этих самых противных бабочек с перфораторами в животе. А теперь представьте, что все эти ощущения в этой девушке вызвал один невинный поцелуй руки. Если в первый наш с Брэндоном поцелуй я была слишком зла и почти ненавидела парня, то сейчас я была в каком-то непонятном состоянии, без негативных эмоций.

– Кэтти? – я обернулась. На пороге лестницы, ведущей в дом, стояла сестра.

– Всё хорошо?

– Не знаю, – честно ответила я. Рэйвен подошла и села рядом со мной, пытливо заглядывая мне в глаза.

– Ты какая-то странная. Что-то случилось?

– Не знаю, – снова сказала я, потерев ладонью лоб.

– Как погуляли?

– Хорошо.

Сестра вздохнула и не стала больше меня допытывать, поцеловав в макушку и уйдя в дом, напомнив, что завтра они с Дамианом собираются съездить на два дня в парк Касл Рок, чтобы отдохнуть от городской суеты. Я лишь кивнула.

То, что сестры не будет два дня — это хорошо, потому что завтра у меня намечается тяжёлый день, и я бы не хотела, чтобы Рэйвен видела меня в таком состоянии, которое неизбежно грядёт.

* * *

– Выглядишь уставшей, – такими словами встретил меня на следующий день Большой Босс. Я приехала в штаб поздно вечером, как и было обговорено. Стянула маску, обнажив лицо, и вошла в кабинет Брайана. Тот сидел за своим столом и, вопреки излюбленному бурбону, пил чай.

– Не выспалась, – я села на диван и потёрла виски.

– Может, стоит перенести это дело?

Я вскинула глаза и нахмурилась.

– Брайан, это не обсуждается. Я готова.

– Хорошо, хорошо, – примирительно поднял вверх руки мужчина. – Я просто волнуюсь за тебя.

– Со мной всё в порядке. Лучше давай ещё раз всё повторим. Не хочу ненужных проблем.

Большой Босс буравил меня взглядом с минуту, затем пожал плечами. Мы немного поговорили, затем мужчина спросил:

– Уверена, что не хочешь переодеваться в Кошку? – сейчас я по разумным причинам, конечно, явилась в своей рабочей экипировке. Услышав вопрос Брайана, я резко покачала головой, чувствуя, как виски пронзила острая боль.

– В этом нет нужды. Этот..., – я набрала воздуха и сдержалась. Нужно быть хладнокровной. Никаких чувств и эмоций.

– В общем, он имеет право знать, от чьей руки умрёт.

– Что ж, это твоё дело, – Брайан откинулся на спинку кресла и взглянул на часы. – У нас есть ещё полчаса, затем отправляемся.

Я хищно ощерилась, хрустнув костяшками пальцев.

– Отлично.

* * *

Проводя очередной вечер в модном ночном клубе, мигающем неоновыми кислотными огнями, Мэтью Берри даже не задумывался о том, что ему строго приказали не высовываться и не привлекать лишнего внимания. В Сан-Матео мужчина приехал несколько дней назад и сразу покорил сердца красоток в близлежащих заведениях отдыха. Ещё бы: высокий, подтянутый черноволосый мужчина с острыми чертами лица притягивал взгляды прекрасной половины человечества, а, если быть точнее, — пьяные взгляды. Ведь любая девушка, будучи в трезвом уме и памяти, обошла бы Мэтью стороной, лишь взглянув в его глаза. Наркотики и алкоголь, конечно, губительны для человеческого тела, но не для того, у кого есть достаточно денег, чтобы поддерживать внешнюю оболочку. А вот в глазах этого человека всё читалось ясно, глаза ведь, как известно, — зеркало души, а душа Мэтью Берри давным-давно сгнила в наркотических и алкогольных пара́х.

Очередную дозу наркотика Мэтью принял всего несколько минут назад, и уже чувствовал себя плывущим по мягким волнам неонового света, омываемым пульсациями музыки и прикосновениями таких же невменяемых красоток, усевшихся рядом с мужчиной возле барной стойки.

– Эй, ты, – крикнул Мэтью, обращаясь к бармену, который смешивал алкоголь для коктейля. – Повтори.

Трясущаяся рука оттолкнула от себя пустой бокал. Бармен усмехнулся, но налил в ёмкость дорогой виски, добавил льда и протянул клиенту. Мэтью схватил бокал и залпом выпил больше половины, удовлетворённо крякнув. Вот такая жизнь была для него, такую жизнь он любил. Все ему подчинялись несмотря на то, что смотрели, как на кусок дерьма, но у него были бабки, а бабки решали всё.

Время шло, и в клуб прибывал народ, дёргаясь под ритмы рваной музыки, вливая в себя алкоголь, закрываясь в туалетных кабинках, из которых затем доносились хриплые крики и стоны. Это всё было неотъемлемой частью ночных клубов, пусть хоть трижды элитных.

Под блеск софитов и разноцветных бликов в клуб вошла девушка. Обведя прищуренным взглядом людей и всё помещение, она остановилась на объекте, который привлёк её внимание, и, не обращая внимания на многочисленные предложения потанцевать или уединиться, кошачьей походкой направилась прямо к барной стойке, где сидел Мэтью Берри. Почувствовав на своём плече чью-то руку, Мэтью резко обернулся, и при виде сексуальной длинноногой блондинки с нежным, красивым личиком, его взгляд заволокли восторг и желанный трепет.

– Ты ангел? – в пьяных глазах танцевали огоньки. Девушка коротко усмехнулась, и в её глазах мелькнула тьма, но это видение исчезло так же быстро, как и появилось.

– Для тебя я буду, кем захочешь, – мелодичный голосок проник, кажется, во все клеточки мужского тела. Сколько ни повидал Мэтью Берри девушек совершенно разных стандартов, сколько ни касался их — та, что стояла сейчас рядом с ним не шла ни в какое сравнение с остальными. А может, всё дело было в очередном наркотическом угаре, который всегда искажал реальность.

– Угостить тебя коктейлем? – мужчина отсалютовал «ангелу» бокалом с виски. – Выбирай, что хочешь.

Девушка эротично облизала красные губы и покачала головой. Её рука скользнула ниже, по мускулистой мужской груди, обтянутой эластичной тканью дорогой рубашки.

– Мне по вкусу кое-что другое.

Мужчина понимающе кивнул, и схватил девушку за талию, притягивая к себе.

– Но не здесь, – многозначительно приподняла бровь красавица, взяв мужчину за руку и потянув за собой. Тот покорно пошёл, в мыслях представляя последующие события вечера. Голову затуманил алкоголь, в штанах стало слишком туго, а желание мурашками прокатывалось по коже. Ещё никогда он не овладевал ангелом, который добровольно шёл к нему в руки.

Девушка скользнула через чёрный ход клуба на улицу. Свежий прохладный воздух шёлком погладил разгорячённую кожу.

– Идём за мной, я знаю место, где можно уединиться.

– А может, прямо здесь и начнём? – заплетающимся языком спросил Мэтью, которому не терпелось поскорее услышать своё имя, которое томным вздохом проскользнёт по ангельским губам. Мужчина знал, что девушки от него без ума. Конечно, если дело шло по обоюдному согласию... А если нет — Мэтью всё равно слышал стоны, и плевать ему было на то, что́ чувствует жертва. Он знал, что ему ничего не будет за это, ведь его всегда прикроют.

Девушка-ангел молниеносно повернулась к мужчине и хищно осклабилась, мгновенно теряя всё мнимое ангельское обличие, превращаясь в дьяволицу.

– Будь по-твоему.

Мэтью не успел даже ничего сказать: спустя секунду холодная игла вошла ему в шею, и он кулем повалился на землю. Девушка коротко выдохнула, сжав кулаки. Темнота ожила, когда из неё вышел ещё один мужчина.

– Свидетели есть?

– Всё чисто, я проверила.

– Хорошо.

Мужчина швырнул девушке чёрный плащ, в который та тут же завернулась, а сам схватил бессознательного Мэтью и потащил к стоявшей неподалёку машине.

* * *

Вряд ли кто-нибудь сейчас узнал бы Катарину Дерри, и дело даже не в том, что она выглядела, как танцовщица кабаре, и уж никак не была похожа на ангела, в чём был так уверен глупый, находившийся под кайфом Мэтью. Стоило лишь посмотреть ей в глаза — и вы бы увидели там самую настоящую и всепоглощающую пустоту. Отсутствие всех чувств, кроме ледяного равнодушия и спокойствия. Кэтти была словно робот, действующий по задуманной программе, играющий заранее задуманную роль для привлечения объекта. Её не волновало, что́ будет чувствовать человек, которому она приготовила нечто ужасное. Её вообще ничего не волновало. Она просто знала, что должна это сделать. Это задание было её и только её, и лишь небольшая помощь была очень кстати.

Разве Брайан, для которого Катарина была как дочь и который прекрасно понимал девушку, зная её прошлое, мог оставить её без помощи? Сколько уже таких вылазок они совершили вдвоём? Три? Или больше? Он не придавал этому значения — в отличие от Катарины, память которой никогда не вычёркивала этих людей. Но мужчина не задавал вопросов, не пытался отговорить и не осуждал свою подопечную, стоило ему лишь один раз увидеть в её глазах настоящую тьму и боль. Брайан просто был рядом, и этого было достаточно.

* * *

Мэтью начал приходить в сознание. Из его рта потекла слюна, смешанная с небольшим количеством крови от разбитых губ. Связанный и побитый, он сидел на стуле в центре большого помещения, похожего на заброшенный склад, освещаемый лишь лунным светом, просачивающимся сквозь выбитые окна. Где-то протяжно выл ветер, и в пустом помещении гулял сквозняк, который, несмотря на тёплое время года, был пронизывающим до костей.

– Спящий красавец наконец-то проснулся? – послышался женский голос. Мужчина с трудом поднял голову, сфокусировав мутный взгляд на силуэте неподалёку.

– Кто ты? – кашель вырвался из лёгких, оставив на земляном полу лужицу крови.

– Поройся в памяти, может, припомнишь, – девушка подошла ближе и присела на корточки на недалёком расстоянии. – Ну же, Мэтью, неужели у тебя такая плохая память? – девушка потянулась вперёд и легко шлёпнула мужчину по щеке.

Лунный свет упал на нежное лицо с пронзительными зелёными глазами. Только сейчас Мэтью смог рассмотреть их, когда наркотическо-алкогольная дымка резко рассеялась. Это уже был далеко не ангел. У ангелов не может быть столько ледяного равнодушия в глазах. Мэтью Берри точно знал, что девушка ему знакома, чертовски знакома. Но...

– Что тебе нужно? – просипел мужчина, дёрнувшись на стуле, но связанные руки не дали ему свободы. Девушка вздохнула.

– Сложный вопрос, сразу и не ответишь, дай-ка подумать. Знаешь, сначала мне просто хотелось зарезать тебя, как собаку. Потом я подумала, что было бы неплохо перерезать тебе горло и выкинуть в канаву, но теперь, – девушка криво усмехнулась. – У меня есть идея получше.

Внезапно память Мэтью проснулась, и всплыло воспоминание с такими же зелёными глазами, в которых сначала были симпатия и тепло, а затем...безумство, которое смешивалось с болью, паникой и ужасом. Далёкое воспоминание, не оставшееся в его памяти надолго, как и вина перед этой девушкой, которую заглушили наркотики. Спайдер же сказал, что всё улажено, да и слухи...

– Катарина? Кэтти Скотт?

Девушка хищно улыбнулась и встала. Мужчина не отрывал взгляда от стройной фигуры, облачённой в чёрный плащ. В последний раз он видел эту девушку очень давно. И был уверен в том, что её уже нет на этом свете, как и её семьи.

– Ты же мертва, – вторя своим мыслям, прошептал Мэтью.

Катарина покачала головой.

– Я живее, чем кто-либо. В отличие от тебя, – девушка достала из кармана плаща небольшой прозрачный пакет с многочисленными таблетками и ампулами. – Не беспокойся, твоя смерть принесёт тебе кайф, ты ведь так любишь наркоту, готов за неё сделать всё, что угодно, так ведь?

– Чёртова сука! – с ненавистью выплюнул Мэтью, пытаясь выбраться из пут.

Прошло немало лет, и наркотики помогли ему затуманить образ той, из-за которой приключилась нехилая заварушка. А теперь она вдруг воскресла, да ещё и угрожает. Мэтью, как человеку, который больше пользовался силой, а не мозгами, не была присуща трусость, особенно перед девушками, но внезапно липкий страх обхватил позвоночник, делая мужчину злым и готовым до последнего бороться за жизнь.

Девушка резко схватила Мэтью за волосы и запрокинула ему голову назад, выудив из недр плаща маленький ножик и сделав надрез на мужской щеке. Кровь тоненькой струйкой покатилась по коже. Мужчина яростно зашипел и дёрнулся, но хрупкий кулак держал волосы сильно.

– Ты — паршивый мешок с дерьмом, – из голоса девушки пропала вся деланая мягкость, и сейчас, казалось, весь воздух пропитался её ненавистью. – Мне следовало бы прислушаться к голосу разума тогда, когда я позволила себе проявить симпатию к такому ублюдку, как ты. Но, как известно, на ошибках люди учатся, а, Мэтью? Я бы могла пожалеть тебя и подарить быструю смерть, но ты ведь не пожалел меня тогда, помнишь?

– Тебя найдут! – прокричал мужчина, когда на его щеке появился ещё один ножевой порез — уже глубже, чем первый. – Думаешь, Спайдер не знает о тебе?

Катарина со злостью расхохоталась.

– Я даже рада, что он знает, потому что его ждёт то же самое, что и тебя, дорогой Мэтью. То же самое, что ждало всех, кто тогда находился в особняке. Они уже не расскажут тебе, каково это, – девушка оставила третий порез на лице Мэтью, не обращая внимания на крики мужчины. – Гореть и чувствовать запах собственной палёной плоти, кричать и задыхаться от чёрного дыма, разъедающего лёгкие. Но обещаю, ты сможешь оценить всё это на собственной чёртовой шкуре, – Катарина с отвращением оттолкнула Мэтью и отошла куда-то в тень.

Страх полностью сковал мужчину, который в очередной раз попытался освободиться от верёвок, но безуспешно.

– Ты сгоришь в аду! – в бессильной ярости заорал Мэтью, как сумасшедший, дёргаясь на стуле.

– Согласна, – донёсся из темноты спокойный голос Катарины. – Только вот и ты, и твой Спайдер, и его дружки-ублюдки, мы будем гореть в аду все вместе. Ради этого стоит рискнуть своей душой, тем более что мне нечего терять, милый. Своё право на рай я оставила далеко в прошлом. И вы все мне в этом очень помогли.

Девушка вышла из темноты. В её руках была большая канистра с какой-то жидкостью внутри. Катарина методично стала расплёскивать её по всему периметру помещения. В воздухе резко запахло бензином.

– Что ты делаешь? – в панике спрашивал Мэтью, но ответом ему были лишь глухие звуки шагов, да звук льющегося бензина. – Отпусти меня! Пожалуйста! Отпусти! Не делай этого!

Катарина подошла и насмешливо посмотрела мужчине прямо в глаза.

– Кажется, я слышу себя. Ведь в ту ночь я просила точно так же, – бензин с плеском вылился на колени мужчине, и тот в панике завопил. – Но разве меня кто-нибудь послушал?

Девушка покачала головой и, вылив остатки бензина на Мэтью, отбросив в сторону канистру, вынула из кармана пакет с наркотическим содержимым.

– Что предпочитаешь? Экстази? Амфетамин? А может, – Кэтти потрясла пакетом, в котором зазвенели ампулы. – ЛСД? Кокаин? Эфедрон? Я сегодня щедрая, так что можешь сам выбрать. И заметь, – девушка приблизилась к лицу мужчины, на котором, казалось, остались только одни расширенные от ужаса глаза с покрасневшими белка́ми. – Другие не получили такой щедрости. А тебе я, так сказать, по старой дружбе предлагаю что-то вроде обезболивающего перед тем, как ты сгоришь, – Катарина произносила эти слова совершенно спокойно, без единой эмоции, лишь где-то глубоко в её глазах плескалось отвращение.

– Отпусти меня, – побелевшими губами прошептал Мэтью. – Прости меня, прости... Только не убивай... Пожалуйста...

Катарина с шумом выпустила воздух изо рта.

– Что ж, значит, я сама выберу. Для начала — глотай, – запрокинув голову сопротивляющегося мужчины, девушка впихнула ему в рот добрую горсть таблеток разного цвета. Мэтью пытался бороться, но слишком привык ко вкусу наркотиков, поэтому непроизвольно сглотнул, давясь и кашляя.

– Умный мальчик, – Катарина быстро набрала в большой шприц жидкости из всех ампул и, взяв руку Мэтью, воткнула иглу ему в вену, впрыскивая ядовитую смесь внутрь. Мужчина адски заорал, выдёргивая конечность, но Кэтти уже успела ввести добрую половину шприца Мэтью под кожу.

– Сука! Долбанная тварь!

– Ну нет, – девушка не стала сдерживать порыв и изо всех сил врезала мужчине по лицу, чувствуя, как хрустнул его нос. Кровь фонтаном хлынула из повреждённого органа и окатила девушку, которая с возгласом отвращения отпрянула.

– Спайдер пристрелит тебя! – продолжал орать Мэтью, чувствуя мятный туман в голове, означающий, что наркотики начали действовать.

– Прощай, Мэтью, – Катарина вынула из недр плаща зажигалку и, отвернувшись, бросила её назад, направляясь к выходу.

Огонь вспыхнул и моментально охватил почти всё помещение. Катарина шла, не оглядываясь, сжав руки в кулаки, стараясь отрешиться от доносящегося сквозь гул пламени истеричный и сумасшедший хохот человека, благодаря которому однажды вся её жизнь пошла наперекосяк.

«Хохот мертвеца».

Сегодня он придёт к ней во сне. Кэтти это знала. Они всегда приходят. Вместе с остальными мертвецами Мэтью Берри будет жутко хохотать и плясать на измученном сознании девушки.

Выйдя из помещения и отойдя на безопасное расстояние, туда, где кроны деревьев склонились низко к земле, Катарина устало села на мягкую траву, наблюдая за горящим складом, где-то в центре которого сейчас заживо сгорал человек.

– Он уже не человек, – обхватив себя руками, стараясь прогнать озноб, шептала Кэтти, раскачиваясь взад-вперёд, не в силах оторвать взгляд от пожара. – Не человек... Не человек...

Чувствовала ли она вину? Не в этот момент. Не сейчас. Не сейчас, когда воспоминания настолько живы, что хочется забиться в угол и орать, как резаная, чтобы только заглушить голоса внутри.

«Ты сам во всём виноват! Этого бы не случилось, если бы не ты, Мэтью! Это — твоя вина!»

Крыша здания рухнула, выпустив в воздух снопы ярких искр, хороня под собой последний, едва слышный крик. Ветер принёс к ногам девушки несколько хлопьев чёрного пепла.