Чудо
Я ему говорю - рот закрой, муха залетит. А он только сильнее пялится глазами своими невозможными, весь как растопленный шоколад.
Идиот. Заикается так,что я его едва понимаю.
Иди, говорю. Потрогай.
А можно, спрашивает.
Можно, говорю. И улыбаюсь, как... Ну, знаете, как я улыбаюсь. Как последняя скотина.
А его дрожь разобрала, ничего не понимает и только бровями своими ведёт огромными. Стоит в центре спальни в трусах одних и бровями шевелит. Я заржал, не выдержал.
Кинн, говорю, я тебя не съем. Наверное.
Это же просто крылья.
Просто, орет. Просто! В моей спальне!
В нашей спальне, мурлычу. В нашей.
Подошёл все-таки, не зря крупный босс мафии, не пальцем деланный. Хотя зная его папашу, может и пальцем. Но получилось в итоге отлично, не придерешься.
Крылья... Шепчет благоговейно, руки тянет потрогать. Осторожнее, говорю, не обожгись. И складываю свои махалки, чтобы ему удобнее было. Они пылают, но он смотрит на них, как на восьмое чудо света, и только и может, как что-то бормотать, словно Танкхун в него вселился.
Вот, говорю, смотри. Перо маховое, чтобы мою тушу в воздух поднять, нужны сильные маховые.
А перо золотое с алым краем - как кровью облитое. Мне нравится сравнение, раньше что-то и в голову не приходило. Вот, думаю, переобщался с Терапаньякулами. Теперь везде кровь, кишки, трупы мерещатся.
И на Кинна смотрю, пока он перья гладит. Это приятно, кстати. Да так, что пальцы на ногах поджимаются. Не знал, что крылья у меня эрогенная зона, никто до Кинна их не трогал. А кто пытался - остался без головы и других, менее важных частей тела.
Феникс, говорит он, ошалелый так, что все окончания проглатывает. Живой. Я не сплю.
Не спишь, отвечаю. Штаны б ещё надел - цены б тебе не было. Давай, Кинн, одевайся, а то я за себя не ручаюсь.
Он как-то соображает, что в трусах стоит - а я ж не чел с горы, я магическое существо. Надо порядок хоть тут соблюсти. Так что одевается, вслепую, так как взгляда от меня не отрывает. А я и рад, то одним боком повернусь, то другим. Любуется. Только рот бы прикрыл, а то несолидно.
Сидеть с крыльями нихрена не удобно, так что я ложусь на бок, разглядывая его, а Кинн так и плюхается на задницу рядом. Смешной. В глазах вопрос вооот такими буквами.
В мире несколько планов, говорю. Вот эти вот боги, Будда, дьявол - чепуха. Мир есть реальный и желанный. Только люди им управляют, но знать про это не знают.
Просто кто-то хочет котенка, кто-то много денег.
Я всегда хотел власти, смотрит на меня Кинн и бровями своими ведёт эдак вопросительно. Брови у него это отдельная тема, словно своей жизнью живут, честное слово.
Нет, смеюсь. Себе-то не ври. Ты всегда хотел чуда, Кинн. Своего. Личного.
Ну и получил - меня.
Теперь расхлебывай.