Хоть в гроб клади!

Андрей вышел из душа в серых шортах Макса и огромной кофте его отца. Он был уставший, сонный и больной. Ему и правда нужно было отоспаться перед ночной сменой и следующим за ней первым учебным днем. На сон оставалось часа четыре, и он пошел к Бруно – узнать, где можно лечь.

Максим стоял перед большим зеркалом, приклеенным к внутренней стороне дверцы огромного черного шкафа. Это была его прошлая версия, невозможно далекая, хотя существовала еще месяца три назад. Длинноволосый, без тату и пирсинга, сверху волосы были привычно собраны в маленький хвостик и открывали скулы, краснеющие свежими гематомами.

Андрей встревоженно обернул его к себе и посмотрел на опухшее, красное лицо. Из отражения все еще глядел сегодняшний Бруно. Он потер нос окровавленным кулаком.

- Что ты сделал... - Бор сжал пальцы на плече Макса из прошлого. Рука дрожала, силы в ногах не осталось, и он чуть не упал, будто сам получил по лицу несколько раз. – Максим... Бруно...

Тот, что был осязаем, виновато опускал глаза. Тот, что в зеркале, зловеще ухмыльнулся, показав острые зубы, а глаза его темнели штормовым океаном.

- Что ты творишь, идиот?! – Андрей не ожидал, что сможет коснуться отражения, но оно оказалось таким же реальным, как все остальное. Он схватил вампира-Бруно за грудки и тряхнул. – Как ты можешь так с собой обращаться?!

- А чем я хуже тебя? – отражение хмыкнуло и сменилось на миг на самого Бора: уставшего, с фиолетовыми кругами вокруг глаз, лохматого. Но, будто шалящая голограмма, помелькав, зеркало вернуло Бруно.

- Это не то же самое! – Бор тяжело дышал, испуганно оттолкнул от себя отраженного друга. Это был злой двойник, мрачный клон с тьмой в глазах. – Прекрати!

- А что ты мне сделаешь, Дюш? – Бруно рассмеялся, клыки - в крови, на бледных губах - ее пугающие разводы. – Может, убьешь?

Бора разбудил скулеж Макса. Пес, что спал с ним в обнимку, разволновался, слыша сбитое дыхание, и толкал носом подбородок парня, чтобы привести в чувства.

Это был сон, но сердце колотилось и кулаки чесались. Еще мгновение, и Андрей бы принялся бить злосчастное отражение. Но всё это оказалось не взаправду, в комнате был только Максвелл и сам Бор. До будильника оставалось двадцать минут и ложиться обратно смысла не было.

Андрей сел на постели и посмотрел на закрытый шкаф. В груди что-то сжалось, тревожное и паршивое. Сон кончился, но было ли это лишь сном? В конце концов, кто бы во что ни верил, это всегда игра подсознания с реальными фактами. Метафора действительности, которую стоит послушать.

Настоящий Бруно нашелся в родительской спальне. Дверь была закрыта неплотно, так что Андрей сразу увидел его: всего в черном на белом покрывале, сидящего на самом краю и цепляющегося за бортик так, что почти царапал дерево. Бруно трясло и, хотя шторы были плотно закрыты, полумрак не скрыл слез.

- Макс... - Андрей медленно приоткрыл дверь, не уверенный, что стоит входить. – Что-то случилось?

Бруно злобно шмыгнул носом и отвернулся. Очевидно, слишком рассерженный из-за своей слабости, чтобы принять помощь.

- Ты ничего не можешь с этим сделать, - тихо, но жестко. Он натер глаза до красноты колючей тканью водолазки и пошел к выходу, будто Бора в дверях и не было. – Себя спасай, а меня оставь в покое.

Грубые слова не его. Слова Гаусса, о которых Бруно пожалеет сто раз. Он себя съест за то, что огрызался. Хотя, вообще-то, Бор понял. Его ведь предупреждали, что обращенные немного психованные. А Бруно и до вампирской жизни был не самым выносимым товарищем.

Но тогда обращенный мертвец еще ни о чем не жалел, не представляя, что его ждет, и бежал за помощью к единственному, на кого мог рассчитывать в новом состоянии. Потому что жажда, что раньше росла по дням, теперь переключилась в режим «по часам». У Бруно больше не было никаких желаний, никаких мыслей и собственных чувств, кроме тяги к крови. Поэтому он не вынес оставаться с Бором в одном помещении – у друга был слишком громкий пульс.

Гаусс ждал его в машине. Привычной ему, но не принадлежащей – желтой, с шашечками наверху. Подработка ночным таксистом для вампиров идеальное занятие, если задуматься. И развлечение в отсутствии сна, и зарплата какая-никакая капает.

- Я схожу с ума, - заявил Бруно, захлопнув за собой дверь и стекая по креслу, пока ноги не уперлись в бардачок. – Мое сердце не бьется, но в ушах все время стучит. У меня в глазах будто тепловизоры, а нос вообще живет своей жизнью и чего-то от меня хочет!

- Чего-то? – Гаусс хмыкнул, довольно расслабленный, не скрывая опасных хищных клыков.

- Кое-чего, блин! Ты знаешь, чего! – Бруно недовольно рыкнул на него и дернул ручник вниз. – Поехали уже куда-нибудь, пока я не загрыз прохожего.

- Ребенок, - нежить вздохнул, но на газ все-таки надавил. – От жажды не сбежать. И даже на машине не уехать.

- А что с ней можно сделать тогда? – новообращенный недовольно надулся, принципиально не смотрел на старшего товарища и хмурился. От злости и немного отвлекая себя, он крутил пирсинг в губе языком, и тот чуть постукивал об острые зубы.

- Для начала прекрати употреблять кофеин. Никаких энергетиков, кофе и, по-хорошему, черного чая, - Гаусс пожал плечами, будто это было совсем обычным делом.

- И что мне тогда пить?

- Зеленый чай с сахаром, кокосовую воду... или обычную, тоже будет неплохо, чтобы понижать давление.

- Я тебе не дед-гипертоник, по себе не суди. Какое у меня давление, мне семнадцати нет?! – Бруно почти готов был хорошенько вдарить Гауссу за такие оскорбительные рекомендации, но удержался, потому что тот все-таки вел машину.

- Артериальное давление у тебя, Бруно. Артериальное, - невозмутимо заключил опытный вампир. – Не имеет значения, сколько тебе лет, ты теперь не человек, и это накладывает ограничения.

Напоминание ударило как табуретом по хребту. Бруно привык к мыслям о ненавистной жажде, будто это временное явление, которое вот-вот пройдет. Как заложенный нос, заставляющий ценить времена, когда дышалось свободно. Только тут не было волшебных капель, исправляющих положение, и вообще никакого решения, потому что человечность была потеряна безвозвратно. Без возможности восстановить.

Машина остановилась на пустом мосту между большими прудами, которые уже по-осеннему зловеще темнели. Вампиры сидели в тишине, чуткий нечеловеческий слух взрывали мерные щелчки аварийки. Красно-фиолетовая полоска неба между тучами и горизонтом окончательно истончилась. Из света в городе остались только рыжие фонари, контур света которых слегка размывался в воздухе, когда густел туман.

- И что мне делать...

Новообращенный заговорил тихо, почти шепотом, отчаянно сжав свои плечи пальцами. Не до боли, но крепко, как мог. Хватался за свою реальность и телесность, потому что новая волна болезненного осознания была сильнее всех предыдущих.

Бруно ведь встретился с Гауссом ночью именно из-за того, что был вампиром, уж это он успел запомнить. Его измучили жажда и бессонница, психика трещала по швам. Но Бруно хотел найти решение проблемы, а не окончательное убеждение, что его не существует.

- Мне жаль, - Гаусс постукивал пальцами по рулю и смотрел на затянутое тучами небо, наморщив нос.

Не ему жаловаться на пасмурную погоду, скажете? Радоваться стоило? А он и не на погоду морщился. Ему просто не всегда легко давалось притворство. В этом случае приходилось играть роль учителя, которая Гауссу была слишком чужда, так что на поиск слов требовалось время. И сил уходило немало... Но мне нужно прекратить забегать вперед, какими бы ни были мои чувства относительно Гаусса, и дать вам узнать обо всем последовательно.

- Придется пить кровь, - хладнокровно подытожил Гаусс. – Я понимаю, что это паршиво. Мне бы тоже не хотелось, ты знаешь. Я тоже не выбирал таким быть и никогда не просил, но, к сожалению, теперь у нас обоих нет выбора.

- А что будет, если я откажусь? Если просто не стану, никогда? – наш Бруно не сдавался и упрямился до конца, но его невольный наставник был жестким.

- Убьешь кого-нибудь.

- Что...

- Не гляди так ошеломленно и рот прикрой, - Гаусс вздохнул. – Жажда будет прогрессировать. Сейчас твоя регенерация усиленная, потому что ты совсем недавно обратился, но еще неделя, максимум – две, и она перестанет компенсировать отсутствие питания.

- То есть это – еще слабо... – Бруно дернуло, затылок окаменел. Он не был агрессивно-возмущен, как обычно, он был раздавлен и уничтожен всем этим разговором.

- К сожалению. Ситуация вот-вот ухудшится и тебе придется делать меньшее зло, чтобы не сорваться и не допустить большего. Особенно много сил будет отнимать использование способностей... Может, и хорошо, что твоя из тех, которые нечасто пригождаются.

- Что, не быть мне все-таки пожарным, да? – мертвец улыбнулся, но горько. Шутки не удавались в таком настроении.

- Тебе не быть никем, Бруно, - Гаусс взглянул на него строго, и в глазах мелькнула угрожающая желтизна. – Ты ведь понимаешь, что у тебя есть лет пять, максимум – семь, если повезет. Потом начнут замечать.

Бруно не сдержал нервной усмешки. Он даже универ окончить не успеет... Хотя и зачем теперь ему этот универ? Все равно так и не определился, чего хочет от жизни.

Может, потому она и кончилась – ненужной была. На неё не строили планов, ей не дорожили, о ней вообще не думали. Любой бы не выдержал. И жизнь Бруно тоже не могла долго длиться при таком отношении.

- Это самая неприятная часть... Я знаю, - нежить стал говорить нарочито мягко и вкрадчиво. – Но еще рано, и зря я тебя застращал... Сейчас нам нужно думать о другом. Жажда.

Гаусс взял Бруно за плечо повыше локтя, неслабо сжал, чтобы было ощутимо сквозь кожанку. Тот взглянул на него в ответ из-под опущенных густых бровей. В синих глазах – непривычно глубокие тени. Мрак новой сущности.

- Сейчас, Бруно, мы должны сосредоточиться на том, чтобы выжить. Хоть как-то. И чтобы выжили наши друзья. Потому что если мы сорвемся, они будут первыми на очереди. И ты знаешь, что мы должны сделать, чтобы их защитить от себя. – Гаусс почти ликовал, видя во взгляде Бруно бессильное принятие. Даже этот борец не мог сопротивляться. - Добыть кровь. А остальные проблемы будем решать по мере поступления, да?

Гаусс хотел напомнить о том, что не только для него это дело личное. Хотел, чтобы дело было не только в сделке, чтобы братство снова было на его стороне искренне, идейно. Чтобы не нужно было слишком много объяснять, чтобы легче было пользоваться доверием. И главным оружием для реализации этого плана была вера Бруно.

- Кто-то умер для того, чтобы у них была кровь? Мы возьмем кровь убитого человека? – Бруно не вырывал руку, но и не давал понять, что жесткое касание вампира его задевало.

- Я не знаю, - увернулся нежить. – Не знаю, из чего сейчас состоят запасы. Но ты ведь покупаешь мясо в магазине и не переживаешь, что кто-то убил корову? Это лучше, чем загрызть кого-то из братьев, когда жажда станет сильнее рассудка. Выбор тут только номинальный. На самом деле у нас его нет.

- Верно... Выбора у нас нет.

Тут Бруно не мог неподдаться. Но согласился пока лишь на словах. В мыслях его было слишком многовопросов, страхов и паники, там для определенности не хватало места.