Хоть в гроб клади!

Наверное, несмотря на то, что я самый невзрачный герой этой немаленькой повести, некоторым из вас интересно, как проходило первое сентября у меня. Но я оправдываю свое положение никогда-не-приоритетного друга, а в данном случае – героя в сюжете. У меня не происходило ровно ничего. У нас в лицее даже линейки торжественной не было, только классный час, и тот нудный, а не праздничный. Я сидел в одиночестве за третьей партой, выслушивал, какие ждут экзамены, и мечтал о новом собрании братства, когда жизнь приобрела бы смысл. В целом, все мои будни превратились в это с тех пор, как я стал частью команды.

Мне кажется, хотя ситуация у нас была похожей, и мы оба оказались отрезаны от друзей, Бор не чувствовал себя так убито. У него в колледже хотя бы никто ни с кем был не знаком, а во всеобщей растерянности уже есть сопричастность, следовательно, надеюсь, ему было не так одиноко. Хотя, вообще-то, у Бора была масса других поводов для тоски. Он пропускал первый день в школе у своего брата, впервые был без друзей на новом месте, еще и разболелся. Да, мне определенно было не хуже всех.

Бруно поджидал Бора возле ограды колледжа. Тот плелся тяжело, едва волоча на спине заполненный до предела учебниками рюкзак. Весь день у него была температура и серьезные разговоры совсем не радугой маячили на горизонте событий.

- Привет, - устало вздохнул Бор, не переступая ограды, защищавшей от вампира. Может, и от неприятных мыслей и слов защитит. Сбежать точно легче будет, если Бруно не сможет догонять.

- Привет, балабол, - он тяжело вздохнул, посматривая на калитку обиженно. Открытая, но не пускающая. – Значит, матери сказал, что я умер.

- Это случайно вышло. Прости, - Андрей опустил глаза. Бежать ему уже хотелось.

- Наше счастье, что она никому не сказала. А то полшколы бы сегодня в обмороке были, - Бруно попытался улыбнуться, но вышло натянуто. Он еще только учился новой улыбке, скрывающей зубы.

- Да, круто, что она изгой родительского социума, - иронично пробормотал Бор. – Но на работе у нее точно все обалдели...

- Ну и ладно, - беззаботно, великодушно прощая за оплошность, Максим махнул рукой. Но к следующей реплике строго упер руки в боки. – Ты мне лучше объясни, почему не сказал, что в гараже живешь? И почему там, если у меня дом пустой? Может, не разболелся бы...

- У тебя, вроде, мама...

- Она на пару дней приезжала, за вещами. Уже опять с новым своим живет. Так что не валяй дурака и пойдем ко мне, там чай нормальный есть и какая-никакая терафлюшка. Но это не мне тебе объяснять.

Они улыбнулись друг другу, оба уставшие и несчастные, но хотя бы вместе. Бор переступил ограду, Бруно взял в свой пустой рюкзак часть его учебников. А потом они шли через дворы, вели себя как дети и говорили как взрослые.

- Тошка волнуется. Хочет, чтобы ты домой вернулся, - печально пересказал Бруно, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на трещины в асфальте.

- А Тема сказал валить и не оглядываться, - также безрадостно вспомнил Бор, неуверенно шагавший по бордюру, раскинув руки в стороны.

- И ты реально сбежишь, не оглядываясь?

- Не знаю. Наверное, раз теперь мама узнает, что ты жив, надо с ней хотя бы поговорить...

- Да, было бы славно. И никому больше не заявлять, что я мертв. - Бруно прошелся по каменному вазон клумбы возле проезжей части, уже немного потрепанному и облупившемуся, но вмещающему с десяток дрожащих на ветру петуний.

- Это я уже догадался. - Бор подстраивал шаги под размер плиток под ногами, чтобы стопа ровно умещалась в маленький прямоугольник при каждом касании.

- Но с матерью все-таки тебе помириться бы.

- На себя посмотри. Тоже со своей как с врагом...

- Твоя тебя хотя бы не бросала, - Бруно вздохнул и пнул камень. Тот, паршивец, улетел в пробившийся сквозь плитку тротуара хилый кустик.

- Так и твоя тебя не бросила. Уверен, она хочет с тобой общаться, как только ты сам будешь готов, - Бор подпнул ему новый камень, чуть побольше и не такой ровный.

- Ты не понимаешь.

- Ты тоже. Поэтому давай уже отстанем друг от друга.

Предложение было из тех, от которых нельзя отказаться. Некоторое время они шли молча, слушая стук пинаемого камушка и шум машин на дороге. Оба были обеспокоены, душа не на месте.

Бруно, может, и подумал бы помириться с матерью, но не представлял, как ему себя вести теперь, чтобы не выдать, во что превратился. И Бор, может, и подумал бы помириться с матерью, но ждал от нее хоть раз первого шага, потому что устал всегда все решать сам.

На самом деле, оба, скорее всего, знали правду друг о друге. Только вот и Бруно, и Бор привыкли быть для всех супергероями в стальной броне, поэтому даже наедине уже не могли свободно говорить о своих проблемах. А так как оба знали это, то и за друга произнести вслух ничего не могли, чтобы не давить. Их серьезные разговоры всегда кончались на какой-то потерянной ноте, повисшем в воздухе вопросе и пустоте. Они никогда не произносили ответов, хотя оба всегда их знали.

- Думаешь, не зря мы во все это лезем? – тихо спросил Бор на светофоре, щурясь от солнца.

- Зря. Но выбора нет, - Бруно тоже морщился, хоть его глаза и были спрятаны за темными очками. – У меня точно. А вас я не стану заставлять, можете уйти в любой момент.

- Может, все-таки есть? Если они зачем-то тебя обратили, почему не вышли на связь и не сказали? Вдруг мы чего-то не понимаем и...

- Конечно мы чего-то не понимаем! И я должен выяснить, что это, - Бруно фыркнул недовольно и спешно пошел через дорогу. На другой стороне ждала и манила прохладная тень бело-голубой панельки.

- Макс! – Бор спешил за другом. – Я просто хочу сказать... Может, они не такие уж злодеи? Может, нет великой тайны или какого-то глобального замысла?

- А что тогда?! – он уже рычал и поскрипывал новыми острыми зубами.

- Ну... Гаусс вот вполне человечный ведь. - Бор остановился, чуть запыхавшись, как только кончилась проезжая часть. С температурой марш-броски на вампирской скорости давались нелегко.

Бруно встал в паре шагов от него, уже в тени. Даже с другом он теперь опасался оставаться на солнце надолго – голову кружило и усиливалась жажда.

– Странный, да... Но он наш друг. Я бы не сказал, что он монстр какой-то. И остальные, судя по тому, что живут тайно, людей не сильно кошмарят, - глаза Бора в ярких лучах солнца светлели и отражали небо, мягкие и почти голубые, отчего взгляд его становился более жалобным и умоляющим.

Он всегда всех оправдывал и не давал радикальности Бруно сжечь мосты. На Боре держался хоть какой-то его баланс с окружающим миром, не позволяющий оставить все в руинах.

- Может, не стоит делать поспешных выводов, что они враги, и сначала изучить?

- Сам сказал. Гаусс наш друг, - Бруно нахмурился, его глаза впервые начали отливать по-вампирски, меняя цвет. В них сгущалась темнота. – А враги моих друзей – мои враги. Так всегда было и будет.

- А если Гаусс кому-то из нас станет врагом? Тебе также легко будет выбрать сторону?

- Не передергивай, это другое!

- То же самое. Разница лишь в том, что его семью ты не знаешь. Поэтому тебе кажется, что он прав. Но всегда есть две точки зрения, - Бор сложил руки на груди.

Они так и стояли возле светофора, вдыхая запахи сухой пыли, поднятой машинами. Загорелся зеленый, начался мерный писк, новая партия пешеходов рассыпалась по бело-желтой зебре, хотя, наверное, не всем хотелось уходить, не дослушав красочную ссору. Парни снова помолчали.

- Пойдем, а? – Бруно сдвинул темные очки на голову. Теперь пришло время его жалобного взгляда.

- Подумай на досуге. Иногда полезно, - Бор мягко улыбнулся.

Он и не надеялся, что победит в этом споре, но и знал, что не проиграет. Они всегда заканчивали ничем, повисшим вопросом. Они были слишком разными, но оба оставались супергероями: самоотверженными, вспыльчивыми и не признающими ошибок. Обратная сторона силы – глупое слепое упрямство.