Хоть в гроб клади!

Гаусс всегда был загадочным и довольно мрачным. Признаюсь, именно это меня так увлекало и притягивало – ощущение великой тайны в его холодной, поглощающей свет ауре. И это странное чувство, будто, если определенным образом ухватиться за воздух вокруг Гаусса, можно вытащить из него секреты, так густо наполнявшие это пространство. Но, конечно, Гаусс крепко за них держался и не позволил бы выведать ничего лишнего...

Тем ценнее была заключенная им с Бруно сделка, обязывающая нежить выложить сведения о вампирской жизни. Но, если меня устраивало получать хоть что-то, Бруно было мало. Я даже не думал о мести и захвате, просто жадно поглощал новые факты, а вот основатель имел такую конкретную цель, что не мог удовлетвориться тем малым, что узнал.

Та информация, которую Гаусс готов был отдать добровольно, ценности для Бруно не имела. У него был личный интерес – собственное убийство до сих пор оставалось нераскрытым – и потребность защитить нас в случае помощи Гауссу с кровью. Бруно нес слишком много ответственности, чтобы купиться на байку: «они все опасные, непобедимые, непревзойденные, вас убьют». Если бы это было так, Гаусс бы нас о помощи не просил – все равно бы не справились, толку тратить силы?

И Бруно сразу знал, что в нас было что-то особенное. Понимал, что иначе Гаусс бы за нас не зацепился.

- Как считаешь, - спросил мертвец между затяжками, когда мы втроем сидели на лавке возле гаража, оставив остальных мирно спать. – Кто из них мог меня убить?

- Олег, - без раздумий ответил нежить. – Это больше всего похоже на него.

Гаусс вертел в руках зачем-то взятую у Бруно сигарету. Мне не дали – слишком живой.

Я просто сидел между ними и внимательно слушал, впитывая какую-то особую атмосферу последней ночи вместе перед сентябрем в старшей школе. Уже прохладно, раньше темнеет, и мы в меланхолии. Особое чувство приятной тоски и возникающей заранее ностальгии. Наверное, вы поймете, если вдруг когда-то смотрели на своих друзей и осознавали, что это не навсегда. Что буквально вот-вот всё станет иначе...

- Олег – это самый хилый? – Бруно саркастично хмыкнул.

- Но самый близкий к людям, - Гаусс пожал плечами. - Он контактирует с внешним миром чаще других. Он, в отличие от остальных, неоднократно обращал людей. Ту же Аэлиту... И убивает чаще всего он.

- Чаще всего?

- Да. Другие, если убьют, то скорее в виде исключения. Для защиты. Они не любят марать руки. А Олегу плевать, он убивает для пропитания семьи, так что одним трупом больше, одним меньше – для него не проблема. Уверен, он и счет не ведет.

- То есть самого опытного в убийствах ты нам представил самым безопасным? – справедливо возмутился Бруно.

- Он слаб, но не безопасен. Об этом я и толкую. Я не нагоняю жути, Бруно, а просто рассказываю, - он посмотрел на нас своими желтыми глазами, почти светящимися в темноте, так проникновенно, что по спине пробежали мурашки. И вновь на затылке взгляд и мистический холодок... Гаусс не говорил, что не обладает способностью гипнотизировать...

- Это все равно не то, что мне нужно, Гаусс, - Бруно вздохнул и притушил окурок о ножку лавки, бросил в скорченную жестяную банку от тушенки, наполовину полную дождевой воды (я оптимист). – Я хочу знать слабые места, способы защиты и обезвреживания. Мне нужно не запугивание, а план. Потому что, действительно, хватило и моей смерти.

Я зевнул. И от этого стало даже как-то стыдно. Это совершенно человечье действие напомнило мне, что я не такой, как они оба. Мне все еще нужен сон. И я ощутил себя погано чужим. Обострилось пугающее ощущение близости неизбежного, неумолимо накатывавшее на меня тем летом из раза в раз.

- Тебе спать пора, ребенок, - строго скомандовал Гаусс, глядя на меня сверху вниз. Но я еще был слишком обижен, чтобы его слушаться, и даже фиги сложил из пальцев в карманах.

- А тебе – план придумывать. Иди работай, - вступился за меня Бруно, верно, куда больше понимающий мои не озвученные ощущения. – Фейнман сам разберется.

- Н-ну да, - недовольно бросил вампир, прежде чем покинуть нас. Он ушел в гараж хмурый, со смешно заткнутой за ухо сигаретой, которая ему совершенно не шла.

Мы с Бруно остались сидеть на улице вдвоем. Привалившись спинами к прогретой солнцем металлической двери гаража, изрисованной мелками. Колупая пятками трещину в пересохшей земле. Наблюдая за медленно светлеющим небом над соседним рядом гаражей.

Начался дождь. Крупные капли редко шлепались на сухую пыль и скудную растительность между колеями. Несколько дождевых снарядов рухнули на стекла моих очков. Я прикрыл глаза и вдохнул полной грудью. Прохладный воздух начал вбирать запах мокрой пыли – совершенно особенный, душевный, детский... Так пахнут летние каникулы. И это был последний дождь тех каникул.

Бруно зашуршал, и я открыл глаза. Он достал зажигалку и закурил еще раз. Теперь ему не нужно было думать о том, как сберечь легкие.

Я смотрел за каждым его действием, странно завороженный жестами – не элегантными, как у Гаусса, а ломаными и совсем грубо-пацанскими. Вампиры, оказалось, бывают совсем разные. Как, в общем-то, и люди. Не то, чтобы я страдал расизмом... Просто любил изучать в наблюдениях.

Огонек зеленой пластиковой зажигалки, вообще не вписывающейся в черно-белый облик моего друга, плясал возле сигареты без толку. Бруно прикрыл его от ветра, и я заметил, как пламя прошлось по коже.

- Ты сейчас ничего не почувствовал?

- Мокро, противно становится, - Бруно поморщился на усиливающийся дождь: большие капли валились теперь совсем часто, его водолазка и моя толстовка на груди уже промокли насквозь. – И чего?

- Я не о том... Дай зажигалку.

- Тебе уже сказали, курить не будешь.

- Не для того, - я выставил ладонь, глядя на друга из-под опущенных бровей сквозь мокрые стекла. – Дай. И руку.

Бруно ничего не понял. Вздохнул, выпустив дымовой комок, и подчинился. Как только зажигалка оказалась у меня в руке, я щелкнул и выпустил небольшой желтоватый огонек, смело поднес к ничем не защищенным пальцам друга – даже привычных колец на них не было.

Это, конечно, было рискованно, но у меня от недосыпа отключился мозг. Все мои недоразвитые лобные доли, отвечающие за самоконтроль и дисциплину, давно спали.

- Ну ты и оборзел, Фейнман, - выдохнул в секунду Бруно, сжавшийся на секунду всем телом. Огонь плясал вокруг его руки, но не ранил и не ощущался. Мы оба не могли оторвать взгляда. – А если бы...

- А вот не если бы...

- Ты больше такие опыты не проводи, - основатель немного расслабился и все-таки отдернул руку. – В следующий раз может не повезти.

Дождь стучал по крыше гаража, прибивал пыль к дороге и концентрировал в воздухе озон. Я вернул зажигалку правообладателю и протер очки рукавом, не снимая. Мысли шли медленно, хотя в голове было пусто и им бы впору вылетать легко, без очереди. Но спать я до сих пор принципиально не собирался.

- А способности обращенные получают случайно или наследуют? – я повернул сонную моську к Бруно, настороженно щурясь.

- Наследуют, - протянул он, тоже начиная складывать некие два с кое-какими иными двумя.

- Получается, тебя должен был обратить тот, кто устойчив к огню, - чавкая, предположил я, к своему сожалению, совсем не взбодренный холодным дождем и все же засыпающий.

- Призрак, - выдал вдруг Бруно, выбрасывая едва начатую сигарету.

- Да не, все еще вампир.

- Да да! Вампир, которого я принял за призрака.

Я ничего не понял, но для приличия кивнул. Или просто уронил окончательно уснувшую голову на грудь? Но засчитали за кивок.