Глава 8: Порог без возврата
Слэм стоял, опершись о косяк, не двигаясь. Смотрел ей в спину, пока та застёгивала куртку. Малая быстро заправила нож за пояс, не оглядываясь, бросила через плечо:
— Если через два часа не вернусь — поднимай всех. Всех, Слэм.
Голос у неё был тихий, почти шёпот, но от него морозок по коже. Слэм сжал зубы, хотел ответить, но слова как будто застряли. Просто кивнул. У неё в глазах было не позёрство, не бравада, а холод. Та самая сталь, которую не покажешь, если не пережила.
С ней вышли трое. Толь — немногословный, с гладкой заточкой, спрятанной под кофтой. Он знал тот элеватор лучше, чем свою бабку, у него там даже хаты временные были, когда брат в локалке чалился.
Рыжий — злой, с рюкзаком, будто тащил за собой не шмот, а желание вломить кому-нибудь.
И Финка. Вечно с сигаретой, в тёмной кофте, молчаливый, будто знал больше, чем говорил.
У выхода Малая обернулась, глянула на Финку:
— Если заварка — первым не лезь. Ни при каком раскладе.
Финка затянулся, выдохнул в сторону, не глядя на неё:
— Я не идиот.
Они шли быстро. По дворам, где асфальт треснул, как старые кости. Ветер тянулся между домами, скребся в решётки и щели, будто искал, кого ещё вытащить наружу. Тишина была липкой. Гулкая. Даже собаки не гавкали. Как будто город затаился.
У элеватора свет фонарей резко обрывался, словно боялся заглянуть внутрь. Окна — пустые, слепые. Здание возвышалось, как гробница.
— Здесь когда-то стреляли, — бросил Толь, едва слышно. — А потом хоронили, прямо под полом.
Проходя мимо старой котельной, Малая резко остановилась. Внутри что-то скрипнуло. Она чуть повернула голову, не отводя взгляда от темноты. Пусто. Но напряжение сжало плечи. Она чувствовала: кто-то рядом. Не смотрит. Дышит. Слушает.
— Продолжаем, — коротко сказала она. — Быстро.
Внутри было холодно и сыро. Запах плесени, ржавчины и гниющего железа бил в нос. Лестница уходила вверх в темноту, как в горло зверя. Каждый шаг эхом отдавался в стены.
— Третий этаж, тех помещение за шахтой, — сказал Толь, нащупывая перила.
— Там раньше клали, если надо было спрятать.
На четвёртом пролёте дверь скрипнула. Что-то шевельнулось.
— Тихо, — прошипела Малая.
Она выдернула нож, взгляд острый, как лезвие. Рыжий сразу прикрыл спину. Напряжение в теле — как у зверя перед броском.
— Кто там?
Шаги. Волочащиеся. Медленные. Малая резко рванула вперёд. Из темноты выскочило нечто... крыса. Большая, серая. Она хмыкнула, опустила нож.
— Иди к чёрту, — прошептала, и шагнула дальше.
Железная дверь на третьем была срезана — замок валялся на полу, свежий, блестел. Толь толкнул плечом, вошли по схеме: Малая первая, Финка прикрывает, Рыжий замыкает.
Внутри — пыль, затхлость, тени. В углу — мешок. Рядом — фанерный ящик, как на складах.
Малая присела, развязала мешок.
— Вот оно...
Сталь блеснула под светом фонаря. Чёрный металл, жирно смазанный. Всё — рабочее. Никаких ржавых игрушек.
— Это не забыли, — тихо сказал Толь. — Это берегли. Для дела.
Рыжий открыл коробку — перевязка, аптечка, химия. Всё свежее. Не брошено. Не заброшено. Под кого-то готовили. Под бой.
— Всё, — отрезала Малая, пряча ттшник за пазуху. — Забираем. Минут через пять сюда кто-нибудь приедет.
Финка потушил сигарету в пыль. Пацаны разобрали своё. Остальное — в мешок. Без слов. Чётко.
Спускались быстро. Малая оглянулась — никого. Только обломки потолка осыпались на лестницу, как пепел.
На базе — тишина, но внутри всё гудело. Бес курил, ломая спички пальцами. Адидас сидел, будто отдыхал, но глаза отслеживали всё. Слэм стоял у карты.
— Камск, — бросил он. — Ты их знаешь?
Адидас кивнул:
— Смола. Без ошибки. Если они двинулись — значит, кто-то слил. Просто так они не выезжают. Их запускают.
Бес подошёл ближе к Слэму, встал рядом, уронив окурок:
— Тогда решать надо. Или объединяемся, или нас порвут. По одному. Как тех.
Слэм сжал кулак. Смотрел на карту, как будто хотел ударить её взглядом.
— Я не могу ему доверять.
Адидас ухмыльнулся, как-то устало:
— А не надо. Надо использовать, — резко бросил Адидас.
— Пусть он крыса. Но крыса, у которой есть ресурс. Он не хочет умирать — значит, может быть полезен.
В этот момент дверь открылась. На пороге стоял Зима.
— Я знал, что вы меня позовёте, — сказал он спокойно. Голос как лёд, ровный, без игры.
Бес шагнул между ними, ладонью вперёд:
— Всё. Достаточно. Вы оба живы — и это уже редкость. Нам не нужен мир. Нам нужно перемирие. Временное. Чтобы выжить.
Адидас достал флягу, плеснул в крышку, подал Слэму. Тот сделал глоток, глянул на Зиму. Тот тоже пил. Не морщился.
— До первого косяка, — сказал Слэм. — Дальше никто не удержит меня.
Зима кивнул. Без слов. Без эмоций.
И в этот момент хлопнула дверь. Вошла Малая. В пыли. За ней — Толь, Рыжий, Финка. Дыхание рваное, глаза горят.
Она кивнула Слэму:
— Успели. Но там кто-то ещё был. Чисто — пока. Но, думаю не надолго.
Зима смотрел на неё. На лицо в пыли, на глаза, где усталость мешалась с тем огнём, за который он когда-то держался, как за воздух.
Всё в ней было — порезанное прошлое, ожог предательства, но и то, что цепляло до дрожи. Он не позволил себе ни слова, ни шага — только смотрел, как тонут те, кто не отпустил вовремя. И сам тонул снова.
Слэм повернулся к карте. Линии уже складывались в маршрут.
— Тогда пошли. У нас мало времени. Кто первый пойдёт на шорох — будет последним, кого мы найдём.
Адидас встал, хлопнул себя по карманам, вытащил пачку сигарет, кинул одну Малой. Она поймала, щёлкнула зажигалкой.
— Что по народу? — спросила.
— Мишка с Танками подтянутся к старому спортзалу.
Из Поддона — двое. Веталь с братом. Вроде держатся. Ждут сигнала. А ещё Турбо, Марат и Пальто — Адидасовские. Сказали, если начнётся — в стороне стоять не будут.
Турбо — к южному мосту, перекрыть подход. Марат — с Рыжим, на подстраховке у базы. Пальто — в старом ларьке у больнички, у него глаз на север, — ответил Бес.
— Гонца кинул? — уточнила она.
— Уже на велике ушёл. Через парк. Быстрее, чем бегом. Мелкий, но глаза — как у змеи. Принесёт, — уверенно сказал он.
Зима в это же время смотрел на карту. Молча. Потом тихо:
— Телевышка. Если её заберут — мы слепы. Я возьму Толя и Финку. Через чердак, вдоль железки. Там ещё крыша провисает — пролезем.
Слэм кивнул. Малая бросила взгляд на обоих:
— Десять минут. И каждый — по месту. Кто тормознёт — похоронит сам себя. Кто дрогнет — никому не нужен.
Бес вдруг усмехнулся:
— Как в старые, да? Только раньше нас боялись. Теперь — мы сами себя боимся.
Малая натянула рукава.
— Вот и пришло время, когда надо снова стать теми, кого боятся. Не ради страха. Ради улицы.
Все молчали. Потому что знали: это не просто вылазка. Это граница. Порог. За которым — либо они, либо всё сгорит.
Слэм выдохнул, сжал карту в кулаке. Бумага захрустела.
— Всё. По местам. Теперь — играем на выживание.
Малая пошла первой, не оборачиваясь. Остальные — за ней. Турбо выскочил из-за дверей, кивнул коротко и скрылся в темноте, уносясь к южному мосту.
Марат хлопнул Рыжего по плечу — и те двинули вдоль заброшенного склада. Пальто мелькнул в оконной раме, держа в руках старый охотничий бинокль. У каждого было своё. Своя точка. Свой счёт.