Глава 15
Довыпендривалась. Проклиная тот день и тот час, когда она вздумала проговориться ректору об возложенной на нее когда-то в качестве наказания участи организатора, Аделаида сперва подумала поспорить и маленько сбунтоваться, но затем вспомнила, каким на самом деле упертым бывает этот архимаг, передумала и с горьким вздохом смирилась. До четверга было рукой подать, каких-то там четыре дня, а дел оказалось невпроворот, столько всего надо успеть купить, сделать, выбрать, решить. Голова закипала от масштабов планируемой работы, а смерившись с выданным секретаршей списком, Аделаида едва ли не расплакалась. Благо Кай в благородном порыве взялся помочь, потому вытерев выступившие от отчаяния слезы, она приступила к организации праздника.
Был в этой ситуации один плюс — освобождение от занятий. Сомнительное удовольствие наверстывать пропущенные темы, но когда Аделаида обратилась с этой претензией к ректору, тот махнул на нее рукой и велел отныне не беспокоить его могущество по таким пустякам.
— Тогда организовывайте свой праздник сами, — в ответ набычилась она и упрямо сложила руки на груди.
— Хорошо, Аделаида, я позже вас подтяну, только идите уже!
Это была самая настоящая удача! Индивидуальные занятия от настоящего архимага, так к тому же члена Светлого Ордена, это же какой опыт, какие знания! После такого отпали всякие недовольства, а работа закипела в двое быстрей. Вчера съездила в город, договорилась с флористами, заказала закуски и пирожные, обсудила меню. Сегодня отправилась к столичным декораторам, накупила всего необходимого, а под вечер едва стояла на ногах. Лишь ближе к ночи, когда солнечный диск примкнул к горизонту, а на небе воцарились густые сумерки, Аделаида выскользнула из собственных комнат и поплотнее закутавшись в теплую кофту, посеменила в направлении академической библиотеки. Надо было торопиться, поскольку совсем скоро она должна была закрыться для посещений, а про то, что госпожа Лойда, сухонькая старушка, такая же старая, как и эта академия, совсем не жаловала поздних гостей в своем хранилище древних знаний, она предпочитала не вспоминать. Поворчит, покряхтит, да успокоится.
Преодолев толстые двустворчатые двери, Аделаида бесшумно вошла и огляделась. Библиотека в Арвинской академии была огромной и с достоинством могла посоревноваться с королевской, той самой, которой король гордился и чрезмерно дорожил, но при основании академии для универсальных магов не пожалел отсыпать подрастающему поколению одну третью своей сокровищницы. Пошел он на эту жертву только из-за того, что универсальные маги всегда были у него в особом почете, да и не только у него одного. А как иначе? Обладатели всех четырех стихий, могущественные и неустрашимые, призванные защитить мир от порождений Мертвой земли. По крайней мере, когда-то давно, в свое время так и было, но славных магов в одно время до того избаловали, что те в край изнежились и обленились, а ко всему еще большую часть своего былого могущества растеряли. Ученые утверждали, что это случилось из-за неосмотрительного смешения кровей, поскольку в давние времена существовал закон, запрещающий универсалам вступать в половые или брачные связи с обычными магами, дабы избежать того самого смешения, но время шло, стена стояла твердо и крепко, харрагов не пускала, а маги расслабились, нравы упростились, а универсалы стали активно плодиться с обычными магами, а бывало и с простыми людьми, не обладающими и толикой магических сил.
Когда все спохватились было уже поздно, чистокровных практически не осталось, рождались, конечно, универсальные маги, да только сила у них была не та. К слову универсальным магам нынче связываться с обычными снова запрещалось, за этим зорко следили блюстители закона, а виновных строжайше наказывали, порой лишая титула и отправляя безвольными солдатами в войска у Стены. Становиться ходячим куском плоти для харрагов никому не хотелось, потому закон тот универсальные маги прилежно соблюдали, заключая браки исключительно с себе подобными. И так повелось, что рождаться подобные индивиды стали только в аристократических семьях, балованные и изнеженные. Первое время власти, безусловно, пытались магов универсальных в строй привести, академию вот специальную открыли, да только толку от отродий смешанных кровей было самую малость и со временем на них совсем перестали обращать внимания. И было так изо дня в день, пока в академию ректор этот не нагрянул с туманными мотивами.
— Ты чего пришла так рано? — привычно съязвила госпожа Лойда и недовольно сверкнула глазами из-под очков, имеющих форму круга и чем-то напоминающих стимпанковские гогглы.
Встряхнув головой и прогнав вязкую пучину раздумий, Аделаида подошла ближе к старушке и самым вежливым тоном заговорила:
— Добрый вечер, госпожа Лойда! — и так располагающе заулыбалась. — Вот решила поучиться на ночь глядя. А как вы поживаете?
— Хорошо поживаю, — сказала библиотекарша своим древесным голосом, малость скрипучим, к радости, перестав хмуриться. — Вот на днях день рождение свое отметила!
— С прошедшим вас, госпожа Лойда, — натянутая улыбка не покидала лица Аделаиды, она с нарочитым интересом поинтересовалась: — А сколько вам лет исполнилось?
Библиотекарша вновь нахмурилась и выдала, точно не хотя:
— Сто двадцать семь.
Стоит упомянуть, что старушка была наполовину гномкой, а те, как показывает опыт, те еще долгожители. Живут они, конечно, долго, но молодость свою отчего-то не сохраняют, вот только лишний раз об этом им напоминать совсем не желательно.
— А по вам и не скажешь. Выглядите на все шестьдесят.
Госпожа Лойда, будучи женщиной, зарделась и горделиво заулыбалась беззубым ртом, поправ седой локон у шеи.
— Зачем все же пришла так поздно? — спросила она снова и на сей раз голос ее сделался добрым.
Мысленно порадовавшись своему успеху, Аделаида с особой осторожностью спросила:
— А есть что-нибудь о погибшей принцессе Ариона, Авалоне Элионской?
Старая библиотекарша забавно вытянула лицо, припустила круглые очки на крючковатый нос и вперила в девушку в особицу внимательный взгляд. Не то, чтобы информация о павшем королевстве являлась келейной, все оставалось в свободном доступе, во имя знаний, так сказать, но к особенно любопытным, интересовавшимся таковыми знаниями относились с подозрением, ибо говорить в открытую о давней трагедии считалось вопиюще неприличным. Мир предпочитал лишний раз не вспоминать о существовании Ариона, ведь бередить старые раны дело не из самых приятных.
— Аделаида, ты девочка толковая, хорошая, даром, что высокородная, — госпожа Лойда неприятно скривилась на последних словах — о неприязни простого люда к высшей знати знали все, первые своего пренебрежения никак не скрывали, да жаловали только тех, кто титул свой в полной мере заслужил, говоря другими словами, великих магов, защищавших мир от темных сил и приносящих пользу королевству, других считали они спесивыми бездельниками, что, впрочем, не разнилось с действительностью. Библиотекарша тотчас продолжила: — Зачем оно тебе надо?
— Надо мне, госпожа Лойда, — расплывчато ответила Аделаида и с надеждой вопросила: — Ну, дайте!
«Надо мне изучить потенциальных круг соперниц на сердце нашего ректора» — со смешком подумала она, но в слух выдала другое:
— Нам по мировой истории задали. Вот!
Под натиском просительных глаз, библиотекарша с тяжким вздохом сдалась, наградила девушку недобрым взглядом, да сварливо махнула рукой.
— Эх, ладно! Ларас, тащи сюда книги!
Возвращалась Аделаида в комнаты в обнимку с добрым десятком фолиантов, да древних книжиц с пожелтевшими от времен страницами. Ларас — академический прислужник, один из тех духов, которых в свое время подчинил лорд Арвин, первый ректор, в честь которого и была названа созвучная академия, когда-то бывал свободным духом, петляющим по темным коридорам, развлекающий себя доведением до икоты бедных адептов, по несчастливой случайности однажды вздумал припугнуть самого ректора, после чего отправился отбывать наказание в библиотеку, но за время отработки, с книжными полками он до того сроднился, что по собственной воле решил посвятить свое бесконечное существование благому делу. Говорят за сотни лет он прочел каждую книгу, фолиант и научный труд в академической библиотеке по паре раз, потому ориентировался среди бесконечных стеллажей лучше, чем кто-либо, да помогал жаждущим знаний адептам в поисках нужных книг. Помнится, в прошлом году магистр Роули вздумал ввести в академию новизну, да приволок в библиотеку специальных артефакт поиска, с помощью которого адепты могли бы мысленно проговаривать название книги, введенной в реестр, а зияющий шар воплощал ее перед ними. Но Ларас и госпожа Лойда нисколько не обиделись, покивали, да преспокойно пошли пить чай. На другой день новенький артефакт «таинственным» образом пропал...
Возгрудив добытое на письменный стол, Аделаида по привычке бросила быстрый взгляд на кровать соседки и отчего-то с грустью вздохнула. С той самой ночи ей так и не повелось увидеть Киару Адельвейн, а все потому что лорд Сальвателл, дорогой жених, поспешно забрал невесту в ту же секунду, как узнал о том загадочном происшествии, а возвращать как-то не спешил.
При вчерашней поездке в Веллор, Аделаида решилась наведаться в поместье бывшего ректора, да только там ее ждала неудача. Соседи услужливо подсказали, что вместе с семьей они перебрались в другое город, на вопрос «в какой?», только неопределенно пожали плечами. Каждый день она терзала себя сомнениями, порывалась броситься в кабинет ректора Дартиаса, чтобы поведать о событиях той ночи, но в последний момент одергивала себя и душила в себе стремительные порывы. Она с нетерпением дожидалась возвращения соседки, чтобы хоть чуточку пролить свет на происходящее, потому как все это начинало не на шутку пугать.
Взяв в руки первую книгу в синем прочном переплёте с металлическими узорчатыми вставками на корешке, Аделаида прочла название, высеченное золотистыми буковками, тонкими и истертыми от времени и нахмурилась. Оно гласило: «Авалона». Насколько она помнила, пропавшая принцесса не отличалась особыми талантами, да и достижениями не могла похвастаться, потому совсем не понимала, с какой стати о ней написано так много книг, да что там, целых фолиантов! Особенно удивляла приставка «Великая».
Первая книга оказалась сборником любовных стихотворений, где восхвалялась дивная красота, добрый нрав и чарующая улыбка бывшей принцессы.
«О, хозяйка моего сердца!
Излечи израненного невольника,
Плененного красотой твоего прекрасна лица.
Позвольде довести тебя до брачного венца!
Люби меня, как лебедь воду, как раб свободу, как я тебя».
И целая книга с подобными любовными изречениями.
— Этот парень явно нуждался в психологе. Одержимость на лицо, — пробурчала в слух Аделаида, захлопнула книгу и недовольно отбросила ее в сторону, жалея потраченного времени.
Последующие четыре были так же ей забракованы за ненадобностью, излишней сентиментальностью и отсутствию какой-либо здравой информации. Горе-авторы, точно сговорившись, писали лишь о ее прекрасных губах, изумительной красоте и роскошных волосах, которые, если цитировать одного из ее воздыхателей были подобны жаркому водопаду чистого пламени, спадающего на белоснежные, точно вершины заснеженных гор, плечи.
— Ну и фантазия, — присвистнула леди Тристан и задумчиво покрутила в руках собственный локон. — Рыжая, значит.
Внезапно вспомнились слова ворчливого метаморфа.
«— Знал я одну рыжую, Авалона звали, глупая была совсем, одни проблемы от нее были! Вот я и говорю отныне, рыжая, так жди беды».
Если верить книгам, принцесса Ариона была заядлой сердцеедкой, той самой, из-за чьей красоты разгорались целые войны, гибли рыцари, о ней пели восторженные баллады, а обезумевшие воздыхатели сходили с ума и кончали с жизнью, когда она их равнодушно отвергала.
Аделаида завистливо вздохнула и взялась за следующую книгу. Эта оказалась на порядок информативнее остальных, хотя...
Принцесса Авалона Элионская, как оно неудивительно, родилась в первый день весны (прямо-таки ходячий кладезь совершенства), и была она до того прекрасна, что все, кто ее видел, захлебывались слезами зависти и восхищения, предсказатели порочили ей великое будущее, а поклонники, начиная с лордов и заканчивая королями, были готовы целовать землю, по которой прекрасная красавица ступала.
— Сказка какая-то, одна из тех, которые мне читала нянечка перед сном, — снова фыркнула Аделаида и отложила книгу в сторону. Устала взглянула на часы и решила отложить поиски информации на завтрашний день. Поспешно переоделась в пижаму, ту самую, подаренную бабушкой, слово держать таки надо, и забралась под одеяло, предварительно выключив свет. Едва ее голова коснулась подушки, как тяжесть минувшего дня тут же ее сморила, отправив в мягкое царство снов. И открывшаяся внезапно дверь, и небрежные шаги, все слышалось сквозь тягучую пучину дремоты.
— Ада-а, солнышко-о-о, — прозвучал вдруг до боли и отвращения знакомый голос.
Вся сонливость тут же сошла на нет. Подскочив с постели, она вовсе глаза уставилась на пришедшего ночного гостя, к слову незваного и совсем непонятно, как здесь оказавшегося.
— Каден, харраги тебя раздери, что ты тут забыл?